Сейтек, внук Манаса. Книга первая

Николай Тобош, 2023

Это произведение – продолжение серии из семи книг «Манас» и трехтомника «Семетей, сын Манаса», прозаического переложения легендарного одноименного эпоса кыргызов. В первой книге двухтомника «Сейтек, внук Манаса» рассказывается о детстве богатыря в чужом краю с ненавидящим мальчика отчимом, в неведении о своем происхождении. Узнав, чей он сын, Сейтек жаждет отомстить всем, кто предал его отца Семетея и мать Айчурек.

По варианту великого сказителя — манасчи Саякбая Каралаева

© Тобош Н., 2023

© Верстка, дизайн обложки. ИП Бастракова Т. В., 2023

Исчезновение Семетея

(продолжение)

Кюлчоро смотрел с удивлением на то место, где сгустился туман, обволакивая Семетея и воинов-жедигерцев, во главе с Кыязом окруживших богатыря. Сверкая огненными хвостами, ударила молния в огромный камень у горных склонов, рядом с которым находился богатырь Семетей. Следом пошел сильный град, возбудивший у Кюлчоро большую жалость к брату. Его охватило еще большее удивление от увиденного над густым туманом чуда. У него перед глазами образовалось на несколько мгновений огромное женское лицо, похожее на лицо Айчурек, среди плывших по небу клоков тумана. Появление лица женщины сопровождалось лаем пса Кумайыка и клекотом сокола Акшумкара, звуки голосов которых были знакомы Кюлчоро с малых лет. Через мгновенье туман начал рассеиваться под действием появившегося ветерка. Кюлчоро заметил, что сам Кыяз и окружавшие Семетея воины-жедигерцы приготовились осуществить задуманное Канчоро дело. Не тут-то было. Семетея не оказалось на месте…

Когда прояснилось, Кюлчоро стал искать глазами Семетея, но не смог его увидеть. Ему нужно было пробиваться к брату, чтобы защитить его от нападений врагов. Он устремился к месту, где прежде был брат, со страшной яростью, ибо все жедигерцы мешали его продвижению. Действия Кюлчоро заметили его джигиты и бойцы, которые тоже примчались ему на помощь. От усиленного натиска таласцев войско жедигерцев стало отступать в сторону пастбищ Бек-Жайлоо, что на окраине земель Беш-Таш. Но на том месте, где он оставил брата, Кюлчоро не увидел Семетея. Он искал его, оглядев все кругом. Нигде Семетея не было видно. Он, Кюлчоро, раньше мог узнать Семетея с одного взгляда среди тысяч вражеских воинов. Но сейчас он не смог увидеть брата. Если бы его убили, то люди толпились бы над телом брата. Признаков его гибели тоже было незаметно. Полное отсутствие следов брата и каких-то знаков убеждало Кюлчоро, что брата больше нет на свете. В суматохе Кюлчоро увидел Кыяза, который пытался вскочить на другого коня. Рядом на боку извивался его скакун Тоотору с раненой задней ногой, стараясь встать на четвереньки. Кюлчоро немедленно повернул своего Актелки к Кыязу, чтобы все силы направить на уничтожение источника бед таласцев. Кыяз тоже увидел, что Кюлчоро направил на него смертоносное копье. Он закинул ногу на седло и начал бить булдурсуном по крупу коня. Как только скакун рванул вперед, Кыяз постарался выправиться в седле. В это время копье Кюлчоро ударилось острием о поверхность щита, что случайно оказался на спине Кыяза. Он начал падать с коня, но успел схватиться за шею скакуна, быстрей побежавшего к Канчоро. Сотни жедигерцев кинулись поддержать своего хана в тяжелую для него минуту. Им нужно было отвлечь Кюлчоро от Кыяза. Они все с единым ураном поскакали на богатыря. Кюлчоро не обращал на них внимания. Он преследовал хана жедигерцев Кыяза. Тот скакал в сторону Канчоро, обещавшего сберечь его от таласских богатырей.

Канчоро заметил Кюлчоро, когда тот напал на Кыяза, и сразу же принял необходимые меры. Он в одно мгновенье поставил десятки лучников в засаду, в надежде на то, что Кыяз непременно помчится в его сторону, чтобы защититься от врага. Как задумал Канчоро, так и случилось. Кыяз помчался именно к нему. По знаку Канчоро десятки стрел вонзились в грудь, в горло и в бока Актелки. Скакун на бегу начал падать. Кюлчоро сообразил, что он остался без «крыльев» точно так же, как и брат Семетей. Актелки рухнул на землю и перевернулся через голову. Под действием своего веса Кюлчоро пробежал еще некоторое расстояние. В это время он успел рассмотреть, что происходит вокруг. Остановились те, которые гнались за ним, наблюдая за падением скакуна Актелки и действиями Кюлчоро, оказавшегося без коня на поле битвы. Кюлчоро побежал дальше вверх по склону без остановки, рубя встречных врагов. Он направился к горе Эчкилик, где находилась высокая отвесная скала Кара Зоо, на которой было спрятано тело самого Манаса. Он сам не знал, почему направился туда, его гнали неизвестные внутренние силы. За ним пустились несколько смельчаков, однако они действовали осторожно и с оглядкой, ибо каждый из них понимал большую опасность, исходящую от богатыря. Как только Кюлчоро замахивался на них, они мигом разбегались восвояси. Кюлчоро начал уставать от стремительного бега вверх по склону. Кроме того, несколько ран от вражеских стрел ослабили тело богатыря. Он убедился, что погоня отстала, хотя Кыяз и Канчоро гнали своих воинов за ним. Пока они подбирали воинов, чтобы отправить вдогонку за беглецом, Кюлчоро сумел оторваться от врагов. Он решил передохнуть некоторое время. На склоне Мазарлуу он остановился у горки Капка-Таш. Как только присел на камень, начали ему вспоминаться недавние события. Он старался выручить брата, помочь ему справиться с врагом. Но Семетея не было на том месте, где его оставил Кюлчоро. Да, любимого брата он не нашел. Не увидел его там. Не увидел и никаких признаков, что его убили. Значит, брат исчез. Ему вспомнилось огромное лицо небесной женщины, которое высилось над густым туманом, окутавшим место, где находился Семетей. Оно сильно напоминало лицо женге Айчурек. Про Айчурек говорили разные легенды, будто она дочь феи и у нее есть сестра по имени Кокмончок. Но сама Айчурек никогда в жизни не признавалась, что у нее есть родная сестра. Кюлчоро предположил, что видел лицо Кокмончок, сестры женге. И неспроста. Значит, это она пришла и забрала Семетея в иной мир, мир кайыпов, что существует одновременно с земным миром, где живут незримые чильтане, которые покровительствуют правым силам на земле, стремятся развивать человечество в русле справедливости и святости. Кюлчоро успокоил себя тем, что Канчоро не удалось осуществить свои кровавые замыслы в отношении брата. В душе Кюлчоро был благодарен Тенгри, что Семетея увели в мир кайыпов и он стал незримым для простых людей. Он надеялся, что когда-нибудь встретится с братом. Точно так же, как отец Манас в детстве встречался с сорока чильтанами кыргызского народа. Радуясь встрече в будущем, Кюлчоро подпрыгнул на месте и закричал от боли. Резаная рана на бедрах сильно разошлась, вызвав острую, невыносимую боль. Кюлчоро потерял сознание…

* * *

Как только Кюлчоро стал недосягаемым для воинов жедигерцев, они прекратили погоню, к тому же стемнело, оттого что село солнце. Весь мир окутался черным мраком. Канчоро уже сидел в своем походном шатре, думая о разном. От странного события, что произошло в этот день, у Канчоро встали волосы дыбом. Исчез Семетей. Всем войском искали его тело, но тщетно. Кроме того, сильно помешал поиску Кюлчоро, напавший на Кыяза, что отвлекло всех от поисков. Но главное, нет Семетея. Сколько лет мечтал Канчоро об этом. Но он мечтал не о таком непонятном исчезновении Семетея, а о закапывании его тела в могилу. А вдруг он где-то спрятался? Нет. Не похоже. Семетей не мог прятаться. Он не такой человек. Он не будет прятаться, чтобы спасти свою жизнь. Жаль, что не смогли уничтожить Кюлчоро. Очень жаль. Канчоро глубоко вздохнул. В это время откинулся дверной полог шатра, что был подарен Кыязом на случай, если Канчоро понадобиться уединение для размышлений. Показалась голова Аксарыка.

— А-а, Аксарык, входи. — Канчоро обрадовался его появлению.

— Будьте здоровы, ава! — поздоровался с ним Аксарык.

— Будь здоров, Аксарык! — отозвался Канчоро. — Какие новости от казахов?

Он еще утром отправлял Аксарыка с просьбой к Чантийбесу, чтобы тот выступил с войском в низовья долины Ак-Чий — окружить ханский дворец.

— Чантийбес отказался выступить, — сказал Аксарык и присел на колени. — Он собирается уезжать к себе, в свои земли Сары-Арки.

— Почему?

— Они узнали, что их хан Уметей гостил у вас в юрте, — сказал Аксарык, — перед своей смертью.

— Ну и что? — удивился Канчоро.

— Они подозревают, что Уметея убили вы, — сказал Аксарык.

— Да ты что, — испугался Канчоро и спросил: — Как ты им ответил?

— Я сказал, что Канчоро не мог его убить, они были друзьями, — ответил Аксарык.

— Правильно, молодец! — похвалил его Канчоро.

Но его охватило беспокойство. Удивился он тому, что люди смогли додуматься до истины. «Но это еще нужно доказать, — успокоил себя Канчоро. — Пусть едут, не буду умолять их получить награду из казны Семетея». Канчоро решил не обращать внимания на поступки Чантийбеса. Но он задумался и о том, какие могут быть последствия от того, что уедут казахи. Он останется с жедигерцами один на один. Хорошо, пока Кыяз его слушает, но вдруг он решит силой забрать ханство Семетея себе? Все старания Канчоро окажутся бесполезными для него. Сейчас такое время, что верить нельзя никому. Сегодняшний друг завтра может оказаться лютым врагом. Он вспомнил о родственниках отца, о нойгутах. Если бы Семетей не выпросил его у них, он бы вырос среди нойгутов. Пусть они поддержат Канчоро в столь сложное время его жизни.

— Езжай срочно в Алайские земли, Аксарык, — обратился он к своему помощнику. — Там мои родственники. Объясни им мое положение и скажи им, что я сильно нуждаюсь в их помощи.

— Хорошо, ава, — покорно поклонился Аксарык.

— Ты скажи им, что жедигерцы врасплох напали на Талас, — научил Канчоро Аксарыка, — чтобы отомстить за гибель Толтоя.

— Хорошо, ава, — согласился Аксарык.

— Скажешь, что исчез Семетей, — продолжил чоро. — А Канчоро начал переговоры с жедигерцами.

— Скажу, что они, жедигерцы, — подхватил Аксарык, — опасные враги, могут убить и самого Канчоро. Поэтому он просит у вас помощи.

— Правильно! Молодец, Аксарык! Пусть Тенгир покровительствует твоей дороге. — Канчоро тоже поклонился Вечному Синему Небу.

Аксарык мигом выскочил из юрты…

* * *

Рано утром со стороны озера Барт-Куль, что в долине Ак-Чий, показалось множество аскеров, которые неслись на лагерь жедигерцев.

— Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!

Отчаянный уран аскеров извещал о решительности предводителя войска.

«Кто это может быть?» — с удивлением подумал Канчоро и внимательно посмотрел на передние ряды наступающего войска. Впереди войска скакал старец Болекбай на скакуне Текесуре. Несмотря на свой преклонный возраст, мастер собрал маленькое войско и выехал встретить врага после обращения Сарыкана ко всем аулам. Лично встретил его Канчоро на своем Коктелки. Конечно, Канчоро знал о Болекбае больше, чем даже сам мастер о своих возможностях. Молодой богатырь свалил старца с седла Текесура двумя ударами булдурсуна, без применения смертоносного оружия. Пока старец Болекбай приходил в себя от удара, Канчоро спокойно спешился и подошел к нему. Он прижал ногой горло старца.

— Что с тобой, аксакал, — язвительно спросил Канчоро. — Почему тебе не сидится дома на старости лет?

— Ах, это ты, Канчоро — враг народа, — прохрипел Болекбай. — Знал бы заранее, задушил бы собственными руками!

Канчоро ударил его по шее саблей. Брызнула густая кровь старца на землю…

Войска смешались в сражении. Жедигерцы успешно использовали свое численное превосходство. Они, где втроем, где вчетвером, стаскивали с коней всех калчы и воинов мастера и резали их на месте. Некоторые воины мастера спаслись бегством в разные аулы.

Все дороги ко дворцу Семетея был открыты. Канчоро знал, что теперь никто не сможет преградить его путь или помешать набегу на аулы Семетея. Но он чувствовал, что пока рано нападать на дворец Семетея. Ему уже донесли, что по указанию Сарыкана во многих аулах Таласа собирались джигиты, чтобы образовать войска для защиты отечества от неприятелей. Первым делом необходимо уничтожить такие очаги сопротивления. Если жедигерцы ринутся на дворец Семетея, сзади по ним могут ударить вновь образованные войска таласцев. Поэтому Канчоро и Кыяз отправили по всем аулам карателей, чтобы устраивать бойни там, где будут скопления джигитов в боевых доспехах. Каратели решили без разбора нападать на аулы, ибо в каждом вооруженные джигиты готовились выступить против жедигерцев. Они не пощадили никого. Сжигали юрты, убивали джигитов, отгоняли лошадей и оставляли в живых только немощных и детей…

Среди всех джигитов начал в то время прославляться силой и умом молодой богатырь Карадоо, сын чародея из аула Сарыкана. Когда каратели напали на аулы, отец богатыря Карадоо испугался за судьбу сына и на полгода превратил его в немощного, слабого здоровьем пастуха. Вслед за карателями проехал по аулам глава табунщиков жедигерцев по имени Карагул, который табунами угонял из аулов лошадей в земли Жеты-Озен. Он и собирал в аулах людей, способных перегнать табуны. Карадоо ему приглянулся как опытный пастух, и, по настоянию Карагула, жедигерцы привлекли его в качестве одного из многих перегонщиков лошадей.

* * *

Как только Аксарык уехал к себе в Талас, хан алайцев Акжолтой, сын Кутубия — первого чоро Манаса, велел помощникам пригласить к нему советников. В ханский дворец прибыли и верные его соратники, аскербашы Эгизей, молодой силач Акбалбан и знаменитый Кочер. Акжолтой объяснил, почему из Таласа приехал вестник от Канчоро, а не от Семетея. Вестник сообщил, что Семетей исчез во время битвы с жедигерцами, которые прибыли в земли Таласа требовать виру за гибель Толтоя от рук сына Алмамбета. Кюлчоро тоже бежал, поэтому с жедигерцами остался один Канчоро. Вестник добавил, что Канчоро намерен вести переговоры с жедигерцами, чтобы заплатить виру, которую они требуют. И он просит поддержки у земляков, у потомков Акбалты и Кутубий-хана. Он, Канчоро, будучи внуком отца народа Акбалты, сильно надеется на поддержку племени нойгутов и рода окчу.

— А вы помните внука Акбалты-ата? — спросил Акжолтой, чтобы восстановить память соратников. — По имени Канчоро.

— Я видел его только раз, — ответил Эгизей. — Он приходил к вашему отцу, Кутубий-хану, с приглашением от его деда.

— Да, я вспомнил, — сообщил с радостью Кочер. — Он был моим ровесником. Мне говорили, что он родился и вырос в Таласе.

— Да, его отправил аксакал Бакай в наши земли, когда Канчоро житья не стало от лютых братьев великодушного Манаса, — рассказал Акжолтой.

— Но он побыл в Алае всего года два или три, — вспоминал Кочер.

— Его увезли обратно в Талас, — продолжил Акжолтой, — после того, как Семетей прибыл в родные земли из Букары. Его люди приехали и попросили аксакала Акбалту отправить Канчоро в Талас, чтобы память богатыря Чубака не померкла перед лицом всех внешних врагов. Чтобы он стал знаком дружбы и братства между племенами и родами кыргызов.

— Что говорит вестник из Таласа? — обратился Эгизей к Акжолтою. — Какой помощи или поддержки просит Канчоро?

— Вестник говорит, что жедигерцы не враждебны к Канчоро, — сказал Акжолтой. — Но Канчоро боится, что они могут поменять свои помыслы.

— Значит, Канчоро нужна уверенность в дружелюбии жедигерцев, — сообразил Эгизей. — Мы же состоим с жедигерцами в родстве. Он правильно поступил, прося у нас поддержки.

— Раз наш родственник просит помощи, — сказал Акжолтой, — я думаю, что надо оказать поддержку Канчоро и помочь всему народу нашего великодушного богатыря Манаса.

— У нас с жедигерцами очень сильные родственные связи, — подчеркнул Кочер. — Поэтому нужно собрать десятки аксакалов, породнившихся с ними, и поехать в Талас, чтобы стать поручителями для мирного решения вопросов о величине виры.

— Чтобы не допустить кровопролития между племенами и родами кыргызов, — добавил Эгизей. — Нужно ехать, Акжолтой.

— Правильно говорите, — согласился Акжолтой. — Нужно ехать.

Он поручил собрать знатных нойгутов, которые породнились с жедигерцами, чтобы поехать с ними в Талас и поддержать Канчоро, внука уважаемого аксакала Акбалты…

* * *

Немало нойгутов во главе с Акжолтоем двинулась к таласским землям через Анжиян и предгорья Чаткала. Они решили ехать по узкому ущелью Кара-Буура, чтобы быстрее добраться в низовья земель Ак-Чия. Перед ущельем представители нойгутов остановились на пятую ночь пути. Как правило, они отдыхали ночью, а днем ехали к намеченной цели. На выезде из ущелья они наткнулись на израненного человека, который еле передвигался на костылях. Богатырские доспехи раненого указали путникам на героические достоинства их владельца.

— Будьте здоровы, богатырь! — с большой осторожностью поздоровался с ним Акжолтой.

Ему вспомнились слова вестника, что богатырь Кюлчоро бежал. Он очень хотел, чтобы богатырь чувствовал себя увереннее, поняв, что перед ним не враги. И это ему удалось.

— Будьте здоровы, путники, — слабым голосом ответил на приветствие богатырь.

Это был Кюлчоро. Он шел к знаменитой пещере Кара-Ункир, где спасались многие беженцы. У Кюлчоро не было сил спросить у путников, кто они. Акжолтой понял состояние раненого богатыря. Он никогда не видел Кюлчоро.

— Я Акжолтой, сын Кутубия, — представился он. — Первого и самого близкого чоро Манаса.

Кюлчоро внутренне обрадовался, услышав имя отца Манаса, но не смог выразить свою радость ни словом, ни выражением лица, потому что истощил силы. Он еще раз убедился, что имя Манаса может спасать, объединять и приносить душевное спокойствие всем кыргызам, и от души поклонился мысленно Вечному Синему Небу. Он только еле смог выговорить свое имя.

— Я Кюлчоро, сын молочного брата Манаса, Алмамбета.

Он приготовился сесть на землю. Руки и ноги его не слушались. Акжолтой соскочил с лошади и помог Кюлчоро присесть на удобное место. У Кюлчоро не переставая дрожали и руки, и ноги.

— Подайте кумыса! — велел Акжолтой.

Его помощник налил полную чашу кумыса из бурдюка и подал своему хозяину. Акжолтой взял чашу обеими руками.

— Кюлчоро! Выпей кумыса, — произнес Акжолтой, подавая чашу сыну великого Алмамбета.

Кюлчоро глубоко вдохнул и задержал дыхание. Руки перестали дрожать. Он обеими руками схватился за чашу и начал с жадностью глотать кумыс. Через несколько глотков, не выпуская воздуха изо рта, он положил чашу на землю и сделал выдох. Задрожал всем телом. Через некоторое время он перестал дрожать и повернулся лицом к Акжолтою.

— Зачем вы здесь оказались?

Вопрос был с упреком. Акжолтой прекрасно его понял. Он рассказал Кюлчоро о том, что Канчоро прислал к нему джигита по имени Аксарык, чтобы они поддержали его, как сына нойгутского племени.

— В чем он просил поддержки? — спросил его Кюлчоро.

— В том, что он остался один на один с жедигерцами, после того как Семетей покинул этот мир.

— Это он выступил вместе с жедигерцами против Семетея, — объяснил Кюлчоро. — Чтобы завладеть его троном и ханством.

— Как это так?! — Акжолтой не поверил словам Кюлчоро. — Канчоро не мог так поступить.

— Он поступил очень подло, хуже, чем наш враг Конурбай, — ответил Кюлчоро с ненавистью.

Акжолтой очень удивился новостям из уст Кюлчоро. Он не мог предположить, что Канчоро предаст Семетея. Однако он принимал все решения согласно собственным мыслям и суждениям.

— А народ как живет? — спросил Акжолтой.

— От народа отвернулась удача, — ответил Кюлчоро. — Ушли от него счастье, доброта и богатство. Разрушилась его крепость — Семетей ушел в другой мир. Наш народ стал беззащитен перед врагом.

Акжолтой удивился. «Неужели такая беда стряслась с народом великого богатыря Манаса?» — с горестью подумал он. Нужно торопиться на встречу с тем, кто прислал к нему вестника.

— Чем я могу быть полезен для вас? — спросил Акжолтой.

Ему уже не терпелось встретиться с Канчоро, попросившим поддержки у нойгутов.

— Помоги мне добраться до пещеры Кара-Ункир, — попросил Кюлчоро. — Только она может меня спасти.

Акжолтой со своим помощником устроили Кюлчоро на лошади. Хан алайцев сам повел коня за поводья, выполняя просьбу сына Алмамбета. Дорогу к пещере подсказывал Кюлчоро. Своим людям Акжолтой велел подождать на том месте, где они встретили раненого чоро. Акжолтой с Кюлчоро добрались до пещеры за четверть дня. По дороге Кюлчоро рассказал о своем последнем разговоре с Семетеем и передал собеседнику самые сокровенные мысли исчезнувшего брата, с просьбой сообщить их людям, которым они предназначались от души и сердца наследника великодушного богатыря. Акжолтой обещал Кюлчоро доставить заветные мысли Семетея всем, кто был ему дорог, и обеспечил раненого провизией на несколько дней. Они попрощались и сухо пожелали друг другу удачи. Акжолтой больше не разговаривал с Кюлчоро. Ему казалось, что тот из-за обиды наговаривает на Канчоро. Но при встрече с Канчоро он не станет упоминать о своем разговоре с Кюлчоро…

* * *

До приезда родственников из земель Алая Канчоро успел объявить себя ханом всех кыргызов и аргынов, населявших земли Таласской долины. Он не был рад своим родственникам. И даже сожалел о том, что попросил у них помощи. Неясно было, в каком виде он ждал их. Скорее всего, он хотел увидеть их с большим войском, чтобы жедигерцы вздрогнули от грозных родичей Канчоро. С другой стороны, было бы неудобно перед Кыязом — будто тот представляет большую опасность для сына Чубака. Поэтому Канчоро сам не знал, чего хочет. Однако он успел объяснить Акжолтою, что жедигерцы во главе с Кыязом вступили в земли Таласа, требуя от Семетея виру за смерть хана Толтоя. Далее он объяснил, что Семетей отказался даже вести разговоры с Кыязом о вире, не то что заплатить требуемое. И исчез при первом же нападении Кыяза. А сам Канчоро пользуется некоторым уважением жедигерцев за то, что смог предотвратить большую войну с ооганцами. И он обещал жедигерцам выдать виру за смерть Толтоя. Далее Канчоро не стал вдаваться в тонкости…

Жедигерцы приняли гостей с большим радушием. Переговоры стали приятнее для обеих сторон, когда узнали, кого между собой связывают узы родства через сватовство. Канчоро велел своим новоявленным силачам — Эжебаю и Теобалбану — и всем джигитам, успевшим примкнуть к нему, устроить прибывших родичей в отдельном ауле из нескольких юрт, чтобы не поползли разные слухи…

После встречи Акжолтой прямо спросил у Канчоро:

— Семья Семетея знает, что с ним произошло?

— Никто его семью не оповестил, — ответил тогда Канчоро. — Все боятся привезти им плохую весть. Я тоже боюсь.

— Значит, придется сделать это мне, — решил Акжолтой, вспомнив просьбу Кюлчоро.

Кюлчоро просил Акжолтоя выполнить заветы Семетея. Он прекрасно знал, что головорезы предателя Канчоро не допустят его до ворот дворца сына Манаса. А у Акжолтоя большие возможности. Как гость издалека, он мог посетить семью Семетея, чтобы передать приветствие от нойгутского народа из алайских земель. Ему выпала и горькая доля оповестить семью Семетея о наинеприятнейшей новости. Собрав все свои внутренние силы, Акжолтой сообщил семье Семетея о случившемся, об исчезновении богатыря из этого мира. Не успел он подумать, что говорить и делать дальше, как мать Чыйырды бросилась грудью на кинжал, что безжалостно вонзился в старое тело. Перед смертью она произнесла горестные слова о своем внуке Семетее:

— Без тебя мне не жить в этом мире.

Мать Каныкей прошептала: «Я же говорила тебе…» — и потеряла сознание. Акжолтой схватил за плечи Айчурек, испугавшись, что она тоже может наложить на себя руки.

— Не смей, женге, — горячо проговорил Акжолтой, — погубить того, кто у тебя под сердцем. Если родится мальчик, назовешь его Сейтеком. Пусть он станет надеждой для своего народа. Так распорядился Семетей.

От слов Акжолтоя Айчурек опомнилась от плохих мыслей. Да, правильно говорит незнакомец. Она слышала об Акжолтое, но никогда его не видела. Надо беречь плоть человеческую, жить и выжить ради нее, чтобы сбылись те мечты Семетея, что он вложил в судьбу своего потомка. Немедленно ее окружили нукерки, не давая ей возможности навредить себе. Они же привели в чувство мать Каныкей. Она и Айчурек обнялись, чтобы успокоить друг друга и быть вместе под тяжелым ударом судьбы. Только после этого, со спокойным от исполненного долга сердцем Акжолтой вышел из дворца, чтобы позаботится о предании земле останков старой бабушки Семетея…

Вечером его пригласили на совет в юрту Канчоро. Он взял с собой Эгизея, чтобы тот вник в военные дела родственника. У Канчоро уже сидели Кыяз и его глава табунщиков Карагул. Как только Акжолтой и Эгизей расселись на олпоках рядом с Канчоро, зашли еще двое силачей по имени Эжебай и Теобалбан, которые возглавили сорок балбанов нового хана кыргызов. Канчоро откашлялся. Все в юрте затихли. Он обратился к Акжолтою:

— Что во дворце Семетея, как приняло семейство весть об его исчезновении?

В его голосе чувствовалось враждебное пренебрежение к участи семейства Семетея.

— Семья скорбит. Мать Чыйырды наложила на себя руки, — ответил Акжолтой.

— А где старец Бакай? — спросил Канчоро.

— Мы его охраняем, — ответил Эжебай. — Не выпускаем никуда из его жилища и не пускаем никого к нему.

— Правильно, — утвердительно сказал Канчоро. — Еще не хватало нам, чтобы вокруг него толпились негодяи.

— Мы продолжим охранять его, — обещал Эжебай.

— Каждую неделю устраивайте игру кокбору, — потребовал Канчоро у него, — используя старца Бакая вместо туши козла.

— Живьем что ли? — рассмеялся Кыяз. — Брось ты, Канчоро, такие шутки со старцем.

— Он заслужил от меня такое обращение, — ответил Канчоро. — Нечего мне противоречить.

Все умолкли, понурив головы. Канчоро еще раз сурово посмотрел на Кыяза и спросил у него:

— А где спрятался Кюлчоро, знаешь?

— Нет.

— Тебе следует его разыскать, — сказал ему Канчоро, — чтобы добить его.

— Он весь изранен, — ответил Кыяз. — Никуда не денется.

— Смотри, — повернулся к нему Канчоро, — не жалей врага, чтобы не пришлось сожалеть об этом.

— Что он один сможет сделать? — ухмыльнулся Кыяз. — Может быть, забудем о его существовании ради духов предков?

— Ты что! — испугался Канчоро. — В своем ли ты уме?!

— А что? — Кыяз раскрыл рот от удивления.

— Он засунет тебя живьем в землю, — сказал Канчоро. — И народ твой исчезнет с лица земли, если он выживет.

— Что я с ним сделаю? — спросил Кыяз. — Убить его раненого я не могу.

— Сначала излови его, — усмехнулся Канчоро. — Пусть Карагул вырежет ему лопатки и заставит работать водовозом для своих табунщиков.

Акжолтой понял, что ошибся, не прислушавшись к словам Кюлчоро и не поверив в предательство Канчоро. Он понял, что Кыяз беспрекословно выполняет все желания и веления нового хана. Акжолтой удивился, что во дворце Семетея никто не обмолвился о предательстве Канчоро. Значит, они еще не знали о подлом поступке сына Чубака. Ему захотелось встать и осудить поведение Канчоро. Но внутренний голос не позволил ему идти на резкие поступки. Могло произойти что-нибудь еще более трагическое. Он решил глубже изучить своего родственника.

— Я женюсь на Чачыкей, — объявил во всеуслышание Канчоро.

Люди с удивлением переглянулись. Канчоро обратился к Эжебаю:

— Вы с Теобалбаном организуете наше бракосочетание, — напутствовал Канчоро. — Через пять дней.

— Хорошо, таксыр мой, — согласился Эжебай.

— Не позднее чем через пять дней Кыяз должен увезти в свои земли Айчурек, — сказал Канчоро и кивнул на Кыяза. — Она была невестой Толтоя, его брата. Теперь она принадлежит ему.

— Нет. Что за чушь ты говоришь, Канчоро, — Акжолтой не поверил словам Канчоро. — Она жена Семетея.

— Была, — Канчоро даже не повел бровью. — Теперь она станет добычей мстителей Толтоя.

Он обратился к Акжолтою.

— Ты что, родственник, — разозлился Канчоро, — приехал защищать семью Семетея?!

— Все-таки ты тоже один из членов его семьи, — ответил Акжолтой. — Духи предков нас с тобой покарают, если позволим Кыязу забрать Айчурек, тем более что она носит под сердцем потомка великодушного богатыря Манаса.

— Слышал, но я не верю, — сказал Канчоро. — Кыяз сам решит, что делать, если у нее родится ребенок от Семетея.

В это время в юрту вошли прислуживающие джигиты и начали стелить посередине дасторхан. Следом занесли еду в больших чашах. Молча начали принимать пищу, поглядывая друг на друга. Все решения Канчоро пришлись не по душе Акжолтою. Для него они были ошеломляюще дикими. У алайского хана пропало желание сидеть за одним дасторханом с предателями интересов самого Манаса. Однако Канчоро обратился с наставлениями к Кыязу еще раз, и Акжолтой задержался послушать бредовые мысли новоиспеченного хана кыргызов.

— Слушай, Кыяз, — сказал Канчоро. — Ничуть не переживай. Если родится мальчик, отправишь его на небеса. А если родится девочка, калым заработаешь, когда она вырастет. Ты только следи за сроком беременности.

— Спасибо, Канчоро! — рассмеялся Кыяз. — Я сам как-нибудь разберусь.

Было жутко слушать дикие замыслы предателей. Акжолтой выскочил из юрты и только через некоторое время вдохнул глубоко. Ему казалось, что если дольше задерживать дыхание, то тело сможет очиститься от плохих мыслей…

* * *

Одна, большая, часть войска жедигерцев, как только предали земле тело старухи, пришла осаждать дворец Семетея во главе с Эжебаем и двадцатью балбанами, чтобы вывести Айчурек из дворца и вручить ее на «попечение» Кыязу. Уже весь народ знал хана жедигерцев, который собрался увести Айчурек в земли Жеты-Озен…

Другая часть войска занялась поисками Кюлчоро под предводительством Теобалбана с двадцатью балбанами. Через три дня поисков раненого Кюлчоро Теобалбан прислал вестника в ставку Канчоро с известием, что нашел место, где спрятался богатырь. Вестник сказал, что Кюлчоро нашел приют в пещере Кара-Ункир Кайыпчы. Канчоро и Кыяз сильно обрадовались весточке и решили ехать в пещеру, чтобы пленить врага. Они застали войско жедигерцев окружившим вход в пещеру и томившимся в ожидании своих ханов. Оно не могло ничего предпринять, ибо страх перед Кюлчоро мешал выступить против богатыря. Канчоро повернулся к Кыязу.

— Пришло твое время прославиться подвигом, дорогой друг!

Канчоро будто издевался над ним. Кыяз понял слова Канчоро именно так. Он посмотрел в смеющиеся глаза своего друга и хлестнул по крупу Тоотору.

— Прославиться, так прославиться! — крикнул он, въезжая в пещеру.

Через несколько шагов коня Кыяз увидел Кюлчоро, который сидел на бревне, прислонившись к каменной стене пещеры. Он истекал кровью, глаза у него были закрыты, но в правой руке блистала сабля. Кыяз подъехал к нему поближе и вытащил из ножен саблю. От знакомых звуков Кюлчоро открыл глаза, ненавидящий взгляд которых вонзился прямо в сердце Кыяза. Хан жедигерцев вздрогнул. Он не посмел ударить богатыря саблей, ибо понимал, что Кюлчоро может ответить стремительно и жестоко. Он повернул Тоотору к выходу из пещеры.

— Ну как?! — спросил его Канчоро, заглядывая внутрь пещеры.

— Жалко его стало, — ответил Кыяз. — Он истекает кровью. Давай, друг мой Канчоро, оставим его в живых.

— Ты что, Кыяз! С ума сошел от его вида? — разозлился Канчоро. — Нельзя его оставлять в живых!

— Но я не могу его убить! — крикнул Кыяз. — Сам им займись! Мне все равно, что с ним станет.

Канчоро выругался.

— Вот дурная голова!

Он позвал Теобалбана к себе.

— Возьми с собой пятерых балбанов, — велел ему Канчоро, — и следуй за мной.

Он ударил плеткой по крупу скакуна Коктелки и въехал в пещеру. Толпа балбанов во главе с Теобалбаном последовала за Канчоро пешком…

Кюлчоро посмотрел на Канчоро, когда тот спешился.

— Духи отцов тебя не простят, — проговорил Кюлчоро слабым голосом.

— Ха-ха, они почему-то забыли про тебя сегодня, — рассмеялся Канчоро. — Но про меня никак не вспоминали в остальное время.

— Когда-то они обидели тебя? — спросил Кюлчоро.

— Они меня обижали постоянно, — ответил Канчоро.

— Странно, — спросил Кюлчоро. — Когда и чем тебя они обидели?

— Скакуном Суркоеном овладел ты, а не я, по желанию духов, — начал перечислять Канчоро. — Кроме того, они помогали врагам пленить меня в сражениях.

— Ты берешь грех на душу, — возразил Кюлчоро, — обвиняя духов отцов. Они защищали нас.

— Ты уверен, что они защитят тебя от моей кары? — рассмеялся Канчоро.

Он приготовился ударить Кюлчоро палицей.

— Я не буду защищаться, — сказал Кюлчоро. — И не буду просить духов, чтобы они меня защитили. Я надеюсь, что у тебя проснется жалость к брату.

Кюлчоро закрыл глаза, ожидая действий брата.

— Почему тебя, а не меня женили на дочери Шайымбета? — спросил Канчоро.

— Мы полюбили друг друга, — ответил Кюлчоро.

— Почему старец Бакай усыновил тебя, а не меня? — продолжил Канчоро.

— Я его попросил.

— Почему раньше все любили тебя, а не меня? — с ухмылкой задал вопрос Канчоро. — Видишь, а сегодня наступил мой день, теперь духи полюбили меня.

Канчоро ударил палицей по шее Кюлчоро. Богатырь потерял сознание и упал на землю рядом с бревном.

— Возьмите его! — крикнул Канчоро Теобалбану.

Балбаны бросились вязать Кюлчоро веревками. Канчоро вышел из пещеры с победным видом, ведя за собой Коктелки. Подбежал к нему Кыяз с вопросом:

— Ты убил его?

— Нет! — ответил Канчоро. — По твоей просьбе оставляю его в живых.

Через некоторое время балбаны вынесли из пещеры на плечах связанного веревками Кюлчоро.

— Выверните ему правую лопатку, вырежьте правый хрящ! Выверните ему левую лопатку, вырежьте левый хрящ! — велел Канчоро своим балбанам, которые с легкостью и старанием передали Кюлчоро табунщикам Кыяза. Глава табунщиков Карагул поручил выполнить веление Канчоро своему балбану Кужермену, самому кровожадному воину в войске жедигерцев. Он при всех немедленно стал выполнять указание Канчоро под душераздирающие вопли Кюлчоро…

Канчоро поручил главе табунщиков Карагулу взять Кюлчоро к себе.

— Пусть он прислуживает твоим табунщикам, — велел Канчоро. — Следите за ним, чтобы некогда было ему сидеть на одном месте. Пусть таскает воду, рубит дрова и следит за огнем в юртах у твоих людей.

Карагул молча склонился перед ним и привел своих табунщиков, и они унесли израненного, истекающего кровью Кюлчоро, чтобы его вылечить и сделать слугой по велению новоиспеченного хана кыргызов…

* * *

Канчоро почувствовал, что только теперь пришло его время, когда он увидел вопящего от боли Кюлчоро, беспомощного и беззащитного брата Семетея. Никто теперь ему не помеха. Он сможет сделать все, что пожелает. Первым делом он женился на Чачыкей. Он потребовал от каждого двора кыргызов собрать по сотне голов лошадей и другого скота, чтобы одарить жедигерцев еще тысячами овец и коз. Жедигерцы рыскали по всем аулам таласцев, чтобы узнать какой живностью и ценностями богаты все тютюны, вплоть до женских украшений…

Старцы и знатные люди аулов собрались у Акжолтоя, внука мастера Болекбая, отпрыска его старшего сына Тулееке, ибо у таласцев не осталось ни одного богатыря, который мог бы оградить народ от бед, чтобы облегчить его участь. Весь народ проклинал Канчоро за то, что он предал Семетея. Кроме того, его издевательство над братом Кюлчоро породило ненависть к нему в сердце каждого кыргыза. Старейшины и знатные люди аулов попросили молодого Акжолтоя вести людей в другие земли и края, чтобы только не иметь дела с драконом Канчоро. Кто-то вспомнил, что при Семетее народ не облагался данью ни разу. Акжолтою посоветовали встретиться с другим Акжолтоем, сыном Кутубия, который недавно приехал из алайских земель, чтобы переговорить с ним о том, смогут ли нойгуты приютить народ Семетея в обширных землях Алайских гор. Акжолтой, внук мастера Болекбая, не хотел, чтобы люди бросили свою землю, ведь она досталась народу с большим трудом. Но все же ему нужно было переговорить с сыном Кутубия. Он взял с собой несколько джигитов и приехал во временный аул нойгутов. Как только гостей посадили на почетные места в юрте, Акжолтой, внук мастера Болекбая, начал излагать желание народа.

— Акжолтой ава, — обратился он к сыну Кутубия. — Наш народ глубоко скорбит по поводу исчезновения Семетея.

— Примите соболезнование от народа нойгутов, братья, мы тоже скорбим вместе с вами, — ответил сын Кутубия. — По рассказам Кюлчоро его забрали чильтане в свой мир, в мир кайыпов.

— Канчоро открыл свое лицо, — продолжил Акжолтой. — Он оказался алчным, беспощадным и хитрым предателем нашего народа. Наш народ не хочет оставаться под игом врага Семетея. Возьмите наш народ под свое крыло, Акжолтой ава, уведите нас в алайские земли.

— Вы не правы, Акжолтой, — сказал сын Кутубия и засыпал его вопросами: — Вы помните историю возвращения наших земель? Неужели народ хочет бросить землю Манаса? Как он сможет смотреть в глаза его потомкам?

— Народ считает, что у Манаса больше нет потомков, — понурил голову Акжолтой, внук мастера Болекбая, — с исчезновением Семетея.

— Айчурек под сердцем носит потомка Манаса, — улыбнулся сын Кутубия. — Я чувствую сердцем, что родится мальчик.

— Да, откуда вы знаете? — обрадовался внук мастера Болекбая. — Народ не знал об этом.

— Мне рассказал об этом Кюлчоро, — ответил сын Кутубия. — Семетей сам просил назвать его Сейтеком, если родится мальчик.

— Эта хорошая новость для всех нас, — с радостью сказал внук мастера. — Теперь народ будет терпеть Канчоро, пока его не сменит потомок великого Манаса.

— Вот это хорошее решение, — поддержал его сын Кутубия. — Прощайте, братья, я вынужден покинуть вас, чтобы не видеть страдания народа великого Манаса.

— Прощайте! Спасибо, что обнадежили нас, — радостно сказал внук мастера. — Теперь мы будем жить и терпеть выходки Канчоро ради того, чтобы продолжился род Манаса.

— Берегите себя, — Акжолтой обнял Акжолтоя на прощание. — Я оставлю с вами некоторых своих богатырей.

Он обратился к своим людям.

— Эгизей! Кочер! Акбалбан! Вы втроем останьтесь! Помогите нашим братьям!

Те поклонились ему.

— Хорошо, мой хан! — проговорил Эгизей.

Остальные сыновья нойгутов во главе с Акжолтоем вскочили на приготовленных для поездки скакунов. Акжолтой, сын Кутубия, ударил плеткой по крупу коня…

* * *

Как только уехали нойгуты, послышался из дворца Семетея громкий шум схваток. Акжолтой, внук Болекбая, со своими джигитами направился в сторону дворца. По пути они встретились с частью войска жедигерцев, возглавляемой балбанами Канчоро, которая начала теснить охрану дворца Семетея. Среди балбанов находились знакомый Акжолтоя. Он спросил у него:

— Что жедигерцы забыли во дворце Семетея?

— Они хотят увести Айчурек из дворца, — ответил знакомый Акжолтоя. — Говорят, на ней хочет жениться хан Кыяз.

У Акжолтоя потемнело в глазах. Вот тебе, подумал он, появилась маленькая радость и надежда у кыргызов, и ту враг хочет забрать. Акжолтой решил, что не позволит врагам лишить кыргызов последней надежды. Он срочно отправил джигита к старейшинам, чтобы их оповестить об ожидаемом потомке Манаса — пусть они живут с надеждой на хорошее будущее. Сам он с остальными своими джигитами и вместе с Эгизеем, Кочером и Акбалбаном примкнул к охранникам дворца…

Акжолтой сражался с жедигерцами отчаянно. Он взял на себя всю ответственность за охрану дворца Семетея. Дрался изо всех сил. Однако он чувствовал, что придется смириться с поражением от многочисленного войска. Один за другим погибали в неравной битве все бойцы охраны и его джигиты. Один за другим пали смертью храбрых Эгизей и Кочер. Улучив минуты передышки, он рассказал Айчурек о судьбе всех богатырей, верно служивших Семетею. Рассказал и о том, как поступил Канчоро со своим искалеченным и беспомощным братом Кюлчоро.

Потом Акжолтой дрался до последнего джигита из числа охранников и своих аулчан. Ему тоже очень хотелось последовать на небеса вслед за своими джигитами. Но возобладала необходимость выжить на этой войне, чтобы позже служить народу, когда вырастет потомок великодушного богатыря. Акжолтой присоединился к нойгутскому богатырю Акбалбану, чтобы прорвать окружение жедигерцев и выжить…

* * *

Горе от утраты Семетея помутило разум матери Каныкей. Старухе на восьмом десятке потрясение мешало осознать происходящее. Она никак не могла понять, что означает шум осады за стенами дворца. Она вошла в покои Айчурек.

— Айчурек, что за шум за дворцом? — спросила Каныкей у снохи.

— Жедигерцы напали на наш дворец, матушка, — ответила Айчурек. — С ними сражаются охранники.

— Они пришли за тобой, Айчурек, — сказала Каныкей. — Будь осторожна, не лезь к ним с оружием.

— Всему этому я сама виной, мать моя, — сказала Айчурек. — Я прокляла Семетея за то, что он меня не слушался.

— Мы сами виноваты во всем, — согласилась Каныкей.

— Это наказание от Тенгри, мать моя, — призналась Айчурек. — За мое грубое отношение к мужу.

— Много себя не вини! — упрекнула Каныкей.

— Эх, судьба! Мать моя, — глубоко вздохнула Айчурек, — почему я не поехала вместе с Семетеем?

— Береги себя, — простонала Каныкей. — Береги дитя Семетея. Не вздумай идти на битву.

— Если бы не ребенок, — всхлипнула Айчурек, — я бы унесла на небеса сотни душ жедигерцев.

— Ради него я еще не умерла, Айчурек, — продолжила Каныкей. — Запомни это. Хочу увидеть, как ты подаришь его твоему народу.

— Я все сделаю, мать моя, — заплакала Айчурек. — Ты только дождись. Выживи, прошу тебя.

— Я каждый день буду молиться и просить Тенгри, — шептала Каныкей, — чтобы он сберег потомка Манаса для нашего народа.

Они со слезами в глазах заключили друг друга в объятия. Они чувствовали, что от вражеского натиска затрещали двери в покои. Айчурек вытащила из ножен саблю Зулпукор, что висела на стене.

— Доченька, — взмолилась Каныкей. — Будь осторожна. Не делай этого. Соглашайся на замужество, чтобы спасти ребенка. Если родишь мальчика, я буду ждать еще двенадцать лет, чтобы увидеть его во главе нашего народа.

— Дай Тенгир осуществиться нашим мечтам, — прослезилась Айчурек.

— У меня к тебе просьба, — обратилась к Айчурек старуха.

— Слушаю, мать моя, — отозвалась молодая женщина.

— Следи за судьбой Кюлчоро, — попросила Каныкей. — При нужде поддерживай его во всем.

— Непременно, мать моя, — ответила Айчурек…

Через некоторое время от натиска аскеров сломались двери в покои Айчурек. Вломились несколько жедигерцев. Айчурек подняла саблю и приготовилась ударить того, кто первым приблизится к ней…

Окружили Айчурек десятки воинов, направив на нее копья, чтобы устрашить воительницу. За ними в покои вступил сам Кыяз и увидел Айчурек с саблей в руке. Он ее никогда не видел, а когда она порой упоминалась в разговорах, представлял себе ее красавицей по своему вкусу. У него открылся рот от удивления, красота Айчурек превзошла всякое воображение. Ее прямой нос с едва заметной горбинкой посередине казался ему воплощением изящества, что открылось ему только сейчас во всем великолепии. Высокий гладкий лоб заканчивался внизу двумя красивыми птичьими крыльями над глубоко посаженными большими глазами, из которых вылетали искры ненависти к воинам-захватчикам. Концы платка, что был на голове женщины, покрывали ее плечо и грудь, будто защищая от вражеских взглядов. Изящная осанка женщины возбудила у Кыяза желание оказаться с ней рядом, и он невольно двинулся к ней.

— Не трогать ее! — закричал Кыяз.

Айчурек перевела взгляд на него. Искры ненависти, что сыпались из ее глаз, поразили волю Кыяза. Он остановился на мгновенье. Она с яростью напала на жедигерцев. Каждый взмах сабли Зулпукор сносил по одной голове воина-жедигерца из тех, что вероломно вломились во дворец. Айчурек устремилась к Кыязу. Она поняла: вот он, тот самый Кыяз, который приехал отомстить за Толтоя. Тот, который заставил исчезнуть Семетея. Тот, который принес в земли Манаса разруху и грабеж. Она стремилась добраться до него и с великим удовлетворением снести ему голову. Кыяз почувствовал ее намерение и начал пятиться назад. Между ними, между Кыязом и Айчурек, кидались воины-жедигерцы, чтобы защитить своего хана, но на землю падали их безжизненные тела без голов. Кыяз выскочил из дворца, за ним — все остальные жедигерцы. Канчоро встретил их с ухмылкой. Ему были смешны жедигерцы, которые не смогли связать одну слабую женщину.

— Почему убегаешь, хан Кыяз?! — спросил Канчоро с улыбкой на лице.

— Не женщина, а хищница дикая! Чуть меня не погубила, — пожаловался ему Кыяз. — Не женюсь на ней.

— Разве ты мужик?! — разозлился Канчоро. — Убегаешь от женщины. Еще и ханом считаешься целого народа.

— Боюсь я ее, — признался Кыяз. — Она меня даже видеть не хочет.

— Интересный ты человек, — рассмеялся Канчоро. — Любую хищницу можно приручить.

— Нет, Канчоро, на этот раз ты сильно ошибаешься, — ответил Кыяз. — Ее приручить невозможно.

— А ты постарайся, — усмехнулся Канчоро. — Первым делом ее нужно посадить в клетку и кормить из своих рук.

— Это принуждение, — сказал Кыяз. — У нее останется враждебность ко мне. Она меня может отравить позднее.

Канчоро выругался.

— Бояться саранчи, не сеять и хлеба. Действуй, раз ты потомок богатыря Багыша.

— Я уже не знаю, как поступить, — понурил голову Кыяз.

— Тогда смотри, — сказал Канчоро и вошел во двор.

Во дворе его встретила Айчурек, озлобленная на весь мир.

— Ай, ай, женге Айчурек, безумно поступаешь, — сказал ей Канчоро и спросил: — На кого ты надеешься? Кто тебя защитит, когда исчез твой Семетей? А где его любимый брат Кюлчоро?

Канчоро явно издевался над беспомощной женщиной.

— Ах ты, негодяй! — злилась Айчурек. — Это ты виноват во всем. Еще и вопросы задаешь, гадюка!

— Я тебе по-хорошему предлагаю, — обратился к ней Канчоро. — Выходи замуж за Кыяза. Мы тебя вознесем до ханшайым, которой будет принадлежать вся власть над народом.

— Ты в своем уме, Канчоро? — продолжила злиться Айчурек. — Я жена Семетея. Более никому я принадлежать не стану.

— Когда умирают мужья, — сказал Канчоро, — жены должны выйти замуж за других богатырей.

— О чем ты болтаешь, Канчоро? — не согласилась Айчурек. — Я не смогу даже себе представить, что рядом со мной будет кто-то, кроме Семетея.

— Если не согласишься, Айчурек, — начал угрожать Канчоро, — я тебя отправлю домой к родителям! Или сниму твою голову.

— Ты мне угрожаешь, гадюка! — Айчурек бросилась к нему с саблей Зулпукор в руке.

Канчоро успели прикрыть несколько балбанов во главе с Эжебаем и Теобалбаном. С головокружительной быстротой Айчурек снесла головы всем балбанам, кто стоял на пути к ненавистному врагу Канчоро. Полегли десятки балбанов, в том числе и богатыри Эжебай и Теобалбан.

— Взять ее! — заорал Канчоро со страху.

Селевым потоком хлынули во двор воины жедигерцев. Они окружили кольцом Айчурек, не давая ей делать выпады в разные стороны. Она пыталась нападать на разные участки окружения, но все ее старания были безуспешными. Она заплакала от безысходности и присела на колени перед матерью Каныкей. Несколько воинов-жедигерцев прижали ее к земле копьями и связали ей руки и ноги…

Айчурек осыпала проклятиями Канчоро и Кыяза до седьмого колена. Ее, связанную, унесли на плечах жедигерцы. Она не могла остановить свои проклятия. Все женщины дворца визжали, рвали на себе волосы и одежды. Со всех сторон подходили люди, соболезнующие семейству Семетея, особенно матери Каныкей. В своих жизненных неудачах Канчоро всегда мысленно винил Каныкей. Вспомнилась ему ее радость на свадьбе Кюлчоро и Акбалы, как она была счастлива, что брат Семетея Кюлчоро нашел себе прекрасную невесту. А с каким нетерпением Канчоро сам ждал от матери Каныкей благословения на свадьбу с Акбалой! Мать даже не посмотрела в его сторону. Канчоро понимал, что она всегда заслоняла его от счастья, от множества успехов и удач. Она ему и сейчас казалась самой главной помехой в жизни.

— Возьмите ее! — крикнул он своим балбанам, показывая кивком на Каныкей. — Поиграйте с ней в кокбору.

Несколько джигитов набросились на Каныкей. Кто-то схватился за ее шиворот, кто-то за руку, кто-то за волосы. Всей толпой балбаны потащили Каныкей со двора. Народ встретил ее с большой жалостью — в таком страшном положении оказалась народная мать после исчезновения сына. Слабые душой люди зарыдали при виде Каныкей — у нее были распущены волосы, растрепана одежда, и она ходить не могла, а висела на руках балбанов.

Канчоро еще раз посмотрел на нее и усмехнулся. Теперь он сам сможет жениться на Акбале, без всякой помощи. Куда она денется! Канчоро заметил Чачыкей, которая поднялась на смотровую башню дворца. Обычно на башню поднималась только Айчурек, либо по ее поручению отдельные девушки ее окружения. Канчоро помахал Чачыкей рукой. Вот она, женщина, которая благословляла все его желания и мечты. Она показала на запад с криком:

— Кто-то скачет! Остерегайся, Канчоро!

Да, со стороны соседнего аула скакал какой-то всадник с саблей в руке. Когда он приблизился, Канчоро узнал человека на лошади. Это была Акбала. Ей рассказали, что жедигерцы напали на дворец Айчурек. Сражается с жедигерцами одна Айчурек и больше никого. Узнав такую новость, Акбала не могла оставаться в стороне. Это она спешила на помощь матери Каныкей и женге Айчурек, чтобы их защитить от врагов либо вместе с ними принять удары судьбы. Она махала саблей и выкрикивала:

— Что вы делаете с матерью?! Изверги!

Канчоро понял, что придется отказаться от мечты жениться на Акбале. Он отвернулся, будто ему нет никакого дела до жены брата Кюлчоро. Чачыкей правильно его поняла и направила балбанов поймать Акбалу. Неравная схватка Акбалы с балбанами длилась недолго, она попала во вражескую ловушку. Ее избили до потери сознания и бросили рядом с Каныкей. Чачыкей велела главе скотников выходить старуху Каныкей и Акбалу, чтобы потом сделать их пастухами для охраны коровьих стад и ухода за ними…