Змееносец

Николай Степанов, 2010

Кто из нас не мечтал побывать в сказке? Похоже, Андрею Фетрову удается осуществить эту мечту, выиграв в Лунную лотерею главный приз – тур в Жарзанию, волшебную страну, попасть в которую можно через Врата, находящиеся на планете Инварс. Андрей в предвкушении путешествия. Разноцветные облака, радужные вулканы, танцующие горы и прочие чудеса завратного мира просто не дождутся, чтобы он их увидел. Неужели заветное желание молодого человека сбывается? И все это бесплатно! Бесплатно? О настоящей цене своего грандиозного везения он узнаёт, когда становится слишком поздно…

Глава 4

Новый мир

Небольшое покалывание в пальцах — и Андрей оказался…

— Странно, а почему здесь ночь? Я раньше не слышал о разнице во времени между завратной реальностью и Инварсом. И где звезды? Вокруг кромешная тьма. Куда мы попали? — Фокусника охватило волнение. Кажется, начали сбываться прогнозы «заботливой» Мадлены Злавадской.

— Не беспокойтесь, молодой человек, мы в Жарзании. — Волшебник сделал пару шагов в сторону и зажег факел. — Это пещера. Всего пять минут ходьбы — и будем на поверхности. Там тоже утро.

Слово «пещера» заставило молодого человека вздрогнуть. С тех пор как он в детстве застрял в старой водосточной трубе, любое тесное помещение вызывало неконтролируемую внутреннюю дрожь. Вот и сейчас парня сразу бросило в холодный пот. Участилось дыхание, срочно захотелось выбраться на воздух.

К счастью, Липкар, как представили Фетрову гида, не обманул. Вскоре они оба оказались под открытым небом, и у землянина сразу отпали все сомнения: перед ним предстало великолепие завратной реальности.

— Ух ты! — Фетров вмиг забыл про пещеру.

Парень спешно достал древний оптико-механический фотоаппарат (современные отказывались здесь работать) и принялся снимать разноцветные облака. Над его головой медленно плыли воздушные путешественники самых причудливых форм и расцветок. Особенно ярко на голубом фоне выделялись желтые и оранжевые, чем-то напоминавшие застывшие языки пламени. Проходя сквозь них, солнечные лучи приобретали малиновый и бордовый оттенки. Куда ни кинь взгляд — все небо было похоже на огромный расписной шатер. Невероятная игра красок не могла не завораживать. Душа Фетрова ликовала — он в сказке!

Огромная тень, внезапно накрывшая туриста, заставила насторожиться. Андрей задрал голову. Он едва не присел на землю, увидев…

— Елки-метелки, соленый огурец! А ЭТО что тут делает?

Блестя на солнце чешуей и распушив волнистые плавники, на высоте пяти метров по воздуху степенно двигалась огромная рыбина. Размерами она превосходила белую акулу, но выглядела не так хищно.

— Ракаш? — Некоторое удивление появилось и на лице чародея. — Странно, чего это ему в воде не сидится? До осени еще далеко, а он… Знаете, у нас говорят: если чужаку в Гетонии на глаза попадется воздухоплавающая рыба, его ждет большая удача.

— Сам факт, что я сюда попал, уже большая удача.

— Да, но та принадлежит вашему миру. А здесь все по-иному, можно сказать — с чистого листа. Так что не отказывайтесь раньше времени.

Волшебник как будто чего-то не договаривал, но Фетрову было не до него — вокруг оказалось столько необычного!

— Да я и не собираюсь. — Турист сделал еще пару кадров, запечатлев удаляющегося ракаша.

Фотоаппарат и одну пленку ему предоставили в «Ранге» бесплатно. А вот за дополнительные пришлось прилично раскошелиться. Парень потратил почти все карманные деньги, купив еще пять кассет. Делая снимки, он очень сожалел, что их количество ограничено и поневоле придется экономить. А впереди еще столько не менее сказочных чудес!

От пещеры до города, где проживал Липкар, было около пяти километров, и всю дорогу Андрей то и дело останавливался, чтобы сделать трудный выбор — снимать или не снимать? Правда, попадались объекты, возле которых турист тянулся к аппарату не задумываясь. Ну как можно пройти мимо дерева, выпускающего когти при приближении человека? Еще сильнее заворожил зеленый холм, весь облепленный крупными, величиной с голову, моргающими глазами.

— На них нельзя долго смотреть, господин Фетров, — предупредил гид. — Оглянуться не успеете, как они вас загипнотизируют и вы сами войдете в пасть милого, хлопающего глазками холмика.

Как оказалось, каждое смыкание длинных ресниц означало гибель мелкой птички, насекомого или животного, случайно попавшего в зону воздействия живого бугорка.

— Неужели этот пригорок может съесть человека? Да он мне по плечо будет!

— За него не беспокойтесь — любого путника скушает и не подавится, если тот будет настолько беспечен, что позволит себя схватить.

— Так почему же вы его не выкорчуете?

— Зачем? — Волшебник посмотрел на гостя, как на сумасшедшего. — Вы знаете, сколько полезных снадобий можно приготовить из корней глазовика? Вырубка диких глазовиков строго запрещена.

— А что, встречаются и домашние?

— Конечно. Есть целые плантации, где их разводят специально, но это на юге-западе. У нас климат неподходящий — из сотни саженцев приживаются один-два, да и то ненадолго.

— А как же этот здесь приспособился?

— Мелкая дикорастущая особь.

«Интересно, какие же тогда одомашненные? Высотой с избушку на курьих ножках? Что-то мне уже не сильно хочется на юг».

Турист сделал два снимка, и они отправились дальше. Следующую остановку предложил сам волшебник. Он буквально застыл над бушевавшим островком зелени. Зеленые волны накатывали одна на другую, будто в сильнейший шторм, хотя вокруг царил полнейший штиль.

— Что это? — спросил землянин, коснувшись рукой гида.

— Корвыль-трава, — покачал головой Липкар. — Гроза наших земледельцев. Стоит сорняку попасть на поле — и урожаю конец. Корвыль, как вода, растекается по всей пашне, и без помощи чародея ее не извести. Надо срочно сообщить городскому магиру. Пусть поможет выкосить, пока эта зараза не добралась до крестьянских угодий.

— И не жалко губить такую красоту?

— Красотой сыт не будешь.

Андрей хотел заступиться за колышущиеся сорняки, но понял, что ему не хватит словарного запаса, а потому просто навел аппарат и сфотографировал грозу местных земледельцев.

Самое интересное, что жители Инварса и Жарзании разговаривали на одном языке. Ни ученые Инварса, ни философы завратного мира так и не сумели объяснить этот феномен. Существовала лишь гипотеза о давнем разделении двух реальностей, но она не объясняла идентичности вновь появившихся слов в языках абсолютно разных миров. Естественно, многие термины отсутствовали и у тех, и у других, но при встрече люди, проживавшие по разные стороны Врат, прекрасно понимали друг друга.

А вот Фетрову пришлось сильно попотеть, чтобы освоить новый язык. Даже с помощью интенсивных методик обучения и самой современной аппаратуры требовалось не менее сорока часов, чтобы овладеть начальным уровнем. А неуемному фокуснику только основ было недостаточно, он хотел узнать о диковинном мире как можно больше, резонно полагая, что вряд ли сумеет попасть сюда еще раз. Поэтому победитель лотереи за две недели прошел сточасовой учебный курс, половину которого, благодаря новейшей методике, осваивал во время сна. Теперь он неплохо понимал гида, да и сам говорил довольно бойко.

— А почему здесь нет ни дорог, ни тропок? Людей — и тех… Сколько прошли — и ни одного не встретили.

— Тут такое дело, Андрей, — несколько замялся волшебник. — Видите ли, Врата, через которые мы прошли, в Гетонии еще никому не известны. И, честно говоря, я не спешу о них объявлять. Пока. Любой маграф, узнав о моем открытии, сразу наложит свою лапу на пещеру. Спорить с ним равносильно самоубийству, а потому я собираюсь держать в тайне этот небольшой секрет. Хочу заработать немного денег. Вам за молчание полагается десять процентов от моих доходов. Согласны?

После покупки пленки у Андрея совершенно не осталось денег на приобретение сувениров сказочного мира, так что предложение чародея пришлось весьма кстати.

— А о чем я должен молчать?

— Не говорите Ромуду о моих временных трудностях, ладно?

— Да, пожалуйста, — пожал плечами землянин. Деньги за молчание ему до этого момента еще ни разу не предлагали.

— Вообще-то я бы попросил вас никому не сообщать об особенностях тура по Гетонии. А то вдруг кто-то проговорится об отсутствии специально разработанной программы, фешенебельных отелей… Пусть думают, что все происходит как обычно, тем более что в Жарзанию мало кто попадает два раза. Опять же глядишь — через месяц-другой и у меня будет не хуже, чем у других.

— Понял-понял, — Андрей поспешил остановить вдруг разговорившегося гида. — С моей стороны только восхищения и восклицания.

— По рукам? — протянул ладонь чародей.

— По рукам, — согласился Фетров.

Если бы он тогда знал, чем это обернется…

— Тогда давайте углубимся в лесок, нужно вас переодеть.

— Зачем? Меня вполне устраивает собственная одежда. — Фокусник в первую очередь подумал о своей рубахе с секретами на рукавах.

— Неужели вы думаете, что никто не догадается, откуда вы прибыли? Наши люди в таких… э… нарядах не ходят.

— Погодите, а какое отношение это имеет к нашему соглашению? Ну и пусть догадываются.

— Ну как же? Увидев чужака, любой из обывателей сразу заинтересуется, откуда прибыл, к кому? А поскольку рядом буду я, ответ напрашивается сам собой. Сначала магир заинтересуется, а там слухи и до маграфа дойдут. Это же очевидно!

— Вы хотите, чтобы я здесь изображал…

— Моего племянника.

— Да вы что? Меня же по акценту в два счета вычислят, а быть немым я не желаю. Наоборот, хотел попрактиковаться, чтобы закрепить навыки новой речи.

— Да вы не беспокойтесь из-за мелочей. Небольшое заклинание — и сможете разговаривать правильнее меня. Причем это абсолютно бесплатно и останется с вами навсегда.

— Что-то мне не очень хочется изображать кого-то другого, господин Липкар. А без этого никак нельзя?

— Поймите, Андрей: вам, как туристу, не покажут и десятой доли того, что доступно обычному жителю Гетонии.

Подобный аргумент мог сломить кого угодно. Фетров задумался. Он не хотел участвовать в сомнительной авантюре, но открывшиеся перспективы казались столь заманчивыми. «Благоприятным моментом нужно пользоваться, пока им не воспользовались другие!» — проскочила шальная мысль и…

— А вы сможете продлить мой тур еще на пару деньков? — выдавил из себя землянин.

— Для вас я это сделаю с большим удовольствием.

— Тогда договорились. Где тут моя новая одежда?

Рубаха и брюки оказались как минимум на три размера больше, и Андрей сумел бы влезть в предложенный маскарадный костюм, не раздеваясь. Однако из своих вещей он оставил лишь рубашку, а все остальное сложил в плетеный чемодан, заранее приготовленный здесь волшебником. Липкар ловко подтянул какие-то лямки, и новый костюмчик сел на парне, словно на него и был сшит. После переодевания только одна деталь мешала туристу.

— Рубаха такая мягкая, а капюшон у нее будто из наждачной бумаги. Неудобно как-то.

— Дело привычки. После парочки дождей он станет немного мягче.

Липкар тоже переоделся, сменив летний костюм на такую же одежду, как у Андрея.

— И часто здесь льет? — спросил Фетров.

— Бывает.

— Ну и как? — Землянин наконец расправил капюшон и сделал разворот вокруг оси, демонстрируя свой новый прикид.

— Вполне. Вот только…

— Что еще?

— Нос у вас коротковат для моего родственника, и лицо слишком круглое. Надо будет немножко…

— Все, Липкар! Пластическую операцию, даже за бесплатно, делать не дам! Я, конечно, понимаю — публика требует жертв, но всему есть предел. Или мы не трогаем мою внешность, или никаких «по рукам». Я ясно излагаю мысль?

— А с другой стороны — ты ведь мог пойти и в мать… Правильно? — принялся рассуждать вслух несостоявшийся хирург. — Извини, племяш, родственники у нас между собой на «ты». Я начну привыкать и тебе советую. Ладно, нос оставим как есть. Теперь насчет имени. У меня два дальних племянника, которых никто из местных не видел. Одного зовут Сурнаг, другого Вирлен. Ты кем будешь?

— Вирленом, — не задумываясь ответил парень.

— Хорошо. Тогда запомни: ты родился двадцать семь лет назад, это год белого осьминога, десятый день пятого месяца. Особого названия он не имеет, но ты должен сокрушаться, что сутки не дотянул до синего заката.

— Почему?

— Потом расскажу. Сейчас важно другое…

— Что еще? — тяжело вздохнул Фетров.

— Ты приехал ко мне, чтобы немного заработать.

— А работать придется по-настоящему?

— Основная работа заключается в том, чтобы сопровождать меня. Хотя на самом деле все будет наоборот. Устраивает?

— Хорошо, не всякий обман является фокусом, но к нашему я буду относиться именно так. Только еще одна деталь, — спохватился турист. — Как пользоваться фотоаппаратом, не привлекая внимания? Мне очень многое хочется заснять.

— Я же волшебник. Когда надо — любые взгляды сумею отвести, только предупреди заранее. Ну идем в город?

— Я не против, дядя Липкар.

— Кстати, там, в городе, меня зовут несколько иначе.

— Даже так? — Гид не переставал удивлять. — Тогда скажите, как я должен к вам обращаться?

— На людях — дядя Дихрон. Когда мы среди своих — просто Дихр.

— Про своих ты мне тоже потом расскажешь?

— Если возникнет необходимость, — уклончиво ответил волшебник. — А сейчас бери свой багаж. У нас не принято, чтобы старший родственник нес поклажу.

Кроме чемодана с одеждой тут стоял еще один, довольно тяжелый, который также пришлось нести Андрею. С ними теперь уже нелегальный турист и продолжил путь.

Первого жителя Жарзании землянин увидел, когда стали отчетливо видны городские стены. Это был крестьянин, который ходил между торчавших из земли луковиц и срезал боковые побеги, оставляя нетронутым лишь центральный стебель высотой с человеческий рост. Надземная часть луковицы в диаметре была чуть больше полуметра и по высоте доходила работнику до колен.

— И ЭТОМУ может помешать корвыль? — У парня не укладывалось в голове, как нежнейшие стебельки мягкой травы одолеют подобных растительных монстров.

— Попади сюда этот страшный сорняк, и после недели бездействия чародея от плантации лурцея даже следа не останется, — безапелляционно заявил волшебник.

Завидев путешественников, крестьянин отвесил легкий поклон и продолжил работу, несколько ускорив ее темп.

— Ты не должен склонять голову перед человеком более низкого сословия, — заметил чародей. — У нас с этим строго.

— Откуда мне знать про ваши сословия?!

— Придем домой — расскажу, — пообещал Дихрон, — а пока прислушивайся к моим советам.

За высокой каменной стеной тоже было чему удивляться, но землянин упорно старался не показывать своего изумления при виде местных диковинок. Подумаешь, невидаль! Дома без углов он и на Земле неоднократно встречал. Правда, крыши у них не вращались вокруг оси и окна не меняли цвет, но это же мелочь.

На окраине народу было немного. Мужчины и женщины в серых одеждах размеренно двигались по своим делам. Иногда они приветствовали друг друга, кивая головой. Фетров обратил внимание на некоторые особенности их гардероба. Практически у всех костюмчики были одинакового покроя. У мужчин — рубахи и брюки из одноцветной ткани светло-серых тонов, у женщин — юбки и блузы. Местные портные не утруждали себя шитьем одежды по размеру — вещи подгонялись каждому за счет все тех же лямок, которые располагались спереди, сзади и по бокам. Полоски, как правило, являлись более темными.

— Видишь толстяка с усами? — негромко спросил Дихрон.

— Ага.

— Будешь проходить рядом, ему поклонись.

— Хорошо.

«Родственники» недолго гуляли по городу. Они прошли по главной улице, мощенной похожим на мрамор камнем, свернули в проулок, выложенный плиткой, и оказались перед кованой оградой.

— Вот и моя конура, — открыл калитку чародей, — чувствуй себя как дома. Твоя комната на втором этаже. Сейчас мы немного перекусим, обсудим кое-какие тонкости нашего быта, а ближе к вечеру отправимся в Ущелье Поющих Гюрз. Это как раз одно из тех чудес, которые чужакам не показывают. — Чародей стремился отвлечь гостя от сожалений по поводу принятого решения. — Или будешь отдыхать, Вирлен?

Парень не сразу сообразил, что обращаются к нему, но потом спохватился:

— Отдыхать на том свете будем. Я готов хоть сейчас в путь.

— Рано тебя еще на люди показывать. Есть вещи, которые должен знать каждый житель Жарзании. Если будешь кланяться первому встречному, нас быстро повяжут.

Пока на кухне готовился обед, волшебник открыл тяжелый чемодан и принялся вытаскивать из него разные корешки, ягоды, шипастые веточки и прочие дары леса. Он разложил все это по коробкам, которые затем запер в большом шкафу.

Трапеза была обильной и сытной. Кроме мага в доме проживали две женщины — служанка, которая сервировала стол, и повариха. Последнюю Андрей увидел лишь однажды и едва удержался, чтобы не ответить на ее поклон — бабушкино воспитание не позволяло игнорировать приветствие пожилой женщины.

Закончив с едой, мужчины отправились в гостиную.

— Какие ароматы предпочитаешь, племянник?

— Ты о чем, дядя?

— Беседы у нас принято вести, вдыхая благовония. Мне нравится запах земляники с примесью малины и корицы в соотношении пять — два — один.

— А можно землянику в чистом виде?

— Нельзя.

— Почему?

— Чистые запахи — удел промысловых людей. В нашем обществе это считается дурным вкусом.

— Мать честная! — воскликнул Андрей. — Да сколько же у вас условностей?

— Много. Вот об этом я и хочу поговорить. Но сначала небольшое заклинание. Я же обещал, что ты будешь разговаривать не хуже меня.

Землянин впервые столкнулся с волшебством, о котором ранее читал только в сказках. А тут наяву да еще по отношению к нему самому. Парень затаил дыхание. Увы, ничего особенного не произошло. Ни покалываний, ни озарений, ни жара, ни холода. Просто появилась легкость в понимании и уверенность в произношении речей на иностранном языке.

Следующий час «дядюшка» посвятил социальному устройству Гетонии, которое, впрочем, было характерно практически для всей Жарзании. Обрисовав вкратце основные группы населения, Дихрон остановился на месте Вирлена в обществе.

— Работать будешь помощником чародея.

— Как я смогу помогать, если не умею колдовать?

— Не перебивай. Да, обычно эту почетную обязанность выполняет человек со способностями. Но если ты мой родственник, имеешь право стать вторым помощником.

— А кто будет первым?

— Мое положение пока не позволяет принять на работу двоих. Первый помощник, он же и ученик мага, занимает более высокую ступеньку в иерархии среднего класса. И пока ты не уйдешь, я не смогу принять такого человека себе на службу. Хотя не скажу, чтобы ко мне выстраивалась очередь из желающих.

Андрей не стал выяснять причин. Это напоминало разговор со случайным попутчиком в поезде, который всю дорогу жалуется на своих родственников, которых ты никогда в жизни не увидишь. Парню хотелось поскорей закончить эту беседу и отправиться в Ущелье.

— К твоей категории принадлежат мастера ремесленных направлений, мелкие ювелиры, воины и гонцы. Нравы в общении между собой свободные. Хочешь — кланяйся, хочешь — не замечай. Никаких наказаний за это не предусматривается. — Дихрон вальяжно развалился в кресле и не спеша наставлял уму-разуму молодого человека. Было видно, что процесс доставлял ему удовольствие. — Чуть ниже находятся так называемые промысловики: кузнецы, портные, пекари и прочий ремесленный люд. Они хоть и ниже по положению, но тебе почти ровня. Еще ниже стоят добытчики: рудокопы, охотники и рыбаки. Они вместе с крестьянами занимают нижнюю ступеньку нашего общества, иногда их еще называют чернью. Если крестьянин или добытчик не воздал тебе почтения поклоном, можешь привлечь его к суду. Наказание будет строгим.

— Неужели вы здесь только и делаете, что следите друг за другом, кто кому поклонился, а кто нет?

— Не все так страшно, племяш. Люди быстро привыкают к условностям и потом просто не мыслят жизни без них. Теперь о верхушке среднего класса. Чуть выше тебя стоят первые помощники магов, небогатые купцы, капралы воинских подразделений и мелкие чиновники. Еще выше нетитулованные маги, богатые торговцы, офицеры и управляющие. Увидишь кого-нибудь из них — лучше склони голову от греха подальше.

— Ну и как я их различу? — развел руками Фетров. Вот о чем он мечтал на отдыхе, это систематизировать аборигенов по классам и видам, словно бабочек.

— Здесь как раз ничего сложного. Помнишь, как я подгонял одежду под тебя?

— Лямки?

На рукавах, спине и груди рубахи, а также на брючинах имелись специальные контрастные полосы шириной два-три сантиметра. Они действительно бросались в глаза издалека.

— Вот именно! У тебя их по три штуки на каждом рукаве, брючине… у меня по пять, у крестьянина вообще нет. А нищему даже рукава носить не положено. Так что особо не напрягайся, увидел пять полосок — кивнул. Остальные обойдутся.

— То есть при встрече с дядей я должен кланяться, иначе ты подашь на меня в суд?

— Могу, но не буду. Мне еще тебя обратно доставить надо, чтобы вторую половину денег получить.

— А сколько полосок носят титулованные чародеи?

Андрей не мог не отметить изменений, произошедших с «дядей». Как только были обозначены родственные связи, в голосе Дихрона появились пренебрежительные интонации. Конечно, это объяснялось распределением ролей, на которое добровольно пошел сам турист, но зачем же устраивать спектакль, когда они одни?

— Думаю, тебе пока не стоит забивать этим голову. Главное — запомнить отличия нашего круга. А всяких магиров, маграфов и магринцев ты за десять дней, даст Нгунст, и не увидишь.

— Ты забыл, дядя, — за двенадцать.

— Да, да, племяш, за двенадцать.

— И все-таки, чем отличаются титулованные от обычных чародеев?

— Они имеют право строить купольные дома и выращивать агровые деревья, — с завистью в голосе ответил Дихрон. — Ладно, хватит болтать, нам до вечера нужно домой вернуться.

Поблескивавшая в лучах солнца, словно расколотая пополам, гора показалась почти сразу за городскими воротами, но идти к ней пришлось около часа. Андрея прямо-таки заворожила эта огромная клиновидная трещина, шедшая от самого основания подножия. Казалось, кто-то громадный притулил друг к другу два каменных монолита.

Еще больше гора поражала на близком расстоянии. Фетров не увидел на поверхности ни единой трещинки или уступа. Снаружи скалу будто отполировали, может, поэтому она и сверкала на солнце так ярко.

Спросив разрешения у «родственника», турист поставил на землю корзинку, вытащил из нее аппарат и сделал пару снимков. Он думал, что в самой расщелине пофотографировать не удастся из-за слабой освещенности, но ошибся. Каждый уступчик, каждая выбоина на поверхности излучала неяркий холодный свет, словно по ним пролегали бесчисленные световые кабели. Пройдя с полсотни шагов, Андрей задрал голову и замер:

— Мать честная! Откуда здесь радуга? Ни дождя, ни солнца нет. Как такое возможно?

Семицветные дуги одна за другой образовывали прямо над головой арочный тоннель с высоким сводом.

— По большому счету в этом нет ничего необычного, — начал объяснять чародей. — Облака, которые сюда заносит ветром, вступают во взаимодействие с магическим фоном горы. При северном ветре, как сейчас, образуется выпуклый свод, при южном — вогнутый. Не хочешь сделать снимок? Тут тебя точно никто не увидит.

— Почему? — Парень снова достал фотоаппарат из корзины.

— Гюрзы, они не только петь умеют. Иногда и кусаются, а лекарство против их яда больших денег стоит.

Дихрон старался ступать только по траве и стороной обходил попадавшиеся на пути многочисленные каменные выступы.

— А у нас оно есть? — на всякий случай поинтересовался Фетров, сделав несколько снимков. Он уже заметил здешних пресмыкающихся обитательниц, выделявшихся яркими светящимися пятнами желтого цвета.

— Нет необходимости. Тебя, как чужака, они трогать не станут. А о себе я позаботился. Ни одна из них не посмеет приблизиться на расстояние плевка.

— Они еще и плюются? — По спине туриста пробежал леденящий холодок.

— Только в представителей нашего мира, — махнул рукой волшебник. — Ты, главное, под ноги смотри, и все будет нормально.

После этих слов «дядюшки» Андрей стал меньше внимания уделять радужному потолку, чтобы ненароком не обидеть зазевавшуюся певунью. Чем дальше «родственники» уходили в глубь ущелья, тем больше змей встречалось на дорожке. А по стенам… В глазах рябило от светящихся желтых точек.

Наконец Дихрон остановился.

— Пришли, — сказал он и хлопнул в ладоши.

Многократное эхо растянуло звук на целую минуту, а когда он прекратился, до слуха начала доноситься едва различимая мелодия. Вначале казалось, что она зародилась где-то внутри сознания, словно всплыла из глубин памяти, но, постепенно набирая обороты, песня крепла, порождая в душе человека необъяснимый трепет перед красотой диковинных голосов. Фетров пытался, но так и не мог сравнить возникшие ощущения с чем бы то ни было. Он не испытывал в своей жизни ничего подобного. Казалось, парень воспарил над землей, стал легким облаком…

Резкий хлопок оборвал волшебную мелодию, сбросив Андрея с небес на землю.

— Зачем?! — возмутился нелегальный турист.

— Заслушался? — улыбнулся чародей. — Здесь нельзя терять контроль над собой, иначе оглохнешь.

— Оглохну? — недоверчиво переспросил фокусник. Трудно было поверить, что подобная красота могла как-то навредить.

— Конечно. К многоголосому хору с каждой минутой подключаются все новые исполнители, громкость медленно нарастает. И в определенный момент — бац! — наступает полная тишина. И не потому, что концерт закончился.

— Надо же!

«А в этом мире расслабляться опасно, — подумал землянин. — Все прелестное с виду имеет и обратную сторону. Мягкая на ощупь корвыль-трава способна уничтожить посевы, причудливый и безобидный на вид глазовик, чуть зазеваешься, человека скушать может, а от великолепной симфонии пятнистых змей потерять слух — раз плюнуть».

— Ну как, понравилось? — гид прервал мысли туриста.

— Разве такое может не понравиться? Это же… как его, я прямо не знаю… Верх блаженства, помноженный на высшую степень совершенства в квадрате…

— А понятнее можешь?

— У меня просто нет слов.

— Вот и замечательно! А теперь за работу.

— Работа? — удивился парень.

— Конечно! Если я скажу соседям, что ходил в Ущелье только ради твоего удовольствия, меня на смех поднимут или, что еще хуже, начнут подозревать. Нет, легенда нашего похода мною хорошо продумана, не подкопаешься. Бери корзину и взбирайся наверх. Там у змеиных нор увидишь яичную скорлупу. Ее нужно собрать.

— Зачем тебе скорлупа?

— Из нее получают то самое противоядие, о котором я тебе говорил.

— Дядя, меня начинают терзать смутные подозрения. Ты что, не мог себе найти других работников? Обязательно было тащить простачка из потустороннего мира? Сначала стопудовый чемодан с корешками, теперь сырье для противоядия. А деньги ты мне платить будешь только за молчание? — Парень невольно вспомнил про Аладдина и его «дядю» с лампой. Видимо, сказывалась окружающая обстановка.

— Племяш, ты пойми, два чемодана багажа — это минимум того, что обязан взять с собой в дорогу молодой человек. Не мог же я нагрузить их бесполезным хламом? И сейчас… Обычные жители Жарзании не рискуют жизнью ради того, чтобы посмотреть на радугу. Поэтому все исключительно ради достоверности легенды твоего пребывания. Не хочу, чтобы кто-нибудь усомнился в том, что ты мой помощник.

— Я начинаю сомневаться в другом. В том, что я турист. Знаешь, дядя, мне все больше кажется, что мы не родственники, а скорее батрак и его хозяин, а поскольку в нашем мире батрачество запрещено, кое-кто начинает испытывать небольшой дискомфорт.

— Разве песня гюрз не стоит небольших неудобств?

— Только это тебя и спасает, — вздохнул нелегальный турист. — Надеюсь, в Гетонии существуют и другие диковинки, сопоставимые с Ущельем?

— Естественно, племяш. Ты бы поспешил за скорлупками. А то стемнеет скоро.

— Дядя, а ты не мог бы разогнать их своей магией? Меня от одного внешнего вида этих вокалисток в дрожь бросает.

— Не могу, — покачал головой волшебник, — чешуя гюрзы — лучшая броня против чар.

— Но ты вроде обеспечил себе защиту?

— Да, воздействуя на почву у себя под ногами. Поющие змеи не очень уважают, когда земля дрожит. А с камнем ничего не получится.

Андрей остановился в нерешительности. С одной стороны, его откровенно использовали, что было малоприятно, но с другой… Он ведь действительно мог и не увидеть Ущелья, не услышать необыкновенной мелодии.

— А вдруг ваши гюрзы примут меня за местного жителя и решат наказать за грабеж? — попытался отговориться землянин.

— Исключено. Иначе бы эта тебя укусила еще пять секунд назад. — Волшебник указал глазами на обувь Фетрова.

Тот обмер. Двигаясь по спирали, вверх по его ноге ползла змея.

— И что мне теперь делать? — прошептал Андрей.

— Поставь на ее пути ладонь. Когда переползет на руку, прислони локоть к скале.

Парень, как ему казалось раньше, не испытывал страха перед ползучими гадами, но выполнить совет «дядюшки» с первой попытки не смог. Кончилось тем, что он спрятал ладонь в рукав и лишь затем позволил змее забраться на руку. После того как певунья перебралась на камень, он схватил корзинку и полез вверх.

Урожай скорлупы выдался хороший. После пятого восхождения емкость заполнилась до краев, и «дядюшке» пришлось утрамбовывать содержимое, чтобы не рассыпать его по дороге.

— Не зря нам ракаш по дороге встретился. Я же говорил, что тебе будет сопутствовать удача! — Волшебник не мог нарадоваться, глядя на сегодняшнюю добычу. — Мне никогда и десятой части не удавалось набрать за один раз.

Колдун обычно довольствовался скорлупой, что падала на землю, либо той, что удавалось сбить с уступов палкой.

— Не надо путать мою удачу со своей, — пробурчал Фетров. Он за всю жизнь не видел столько змей — желтые пятна буквально водили хороводы в его уставших глазах.

— Но мы же родственники.

«Родственники» вышли из ущелья, когда уже начинало темнеть, и почти сразу напоролись на пятерых оборванцев. Возглавлял их невысокий лохматый бородач, вооруженный коротким мечом. Остальные держали в руках кто дубину, кто тесак. Бродяги или нищие не проронили ни слова. Они просто стояли на пути. Обойти стороной непредвиденное препятствие не получилось. Вернуться обратно тоже: сначала прозвучал троекратный отрывистый свист, затем дорогу к Ущелью перегородил высокий худощавый мужичок, которого, как показалось Андрею, сильно испугался Дихрон. На серо-синей одежде незнакомца лямок не было.

— Разве господа не знают, что гулять за городом в сумерках небезопасно?

— Это разбой или грабеж? — спросил чародей.

— Ты задолжал денег, Дихрон. И все сроки по платежам давно вышли. — Стальной голос высокого типа действительно вызывал страх, да и манера держаться свидетельствовала о самых серьезных намерениях. С невозмутимым видом человек демонстративно поигрывал кинжалом.

— Не может быть! Надо же, как быстро время летит. Неужели пора возвращать? А почему сам Жизгал ничего не сказал?

— Он бы и сказал, но ты две недели не появлялся дома.

— Я верну…

— Ты опоздал. Теперь каждую монету долга я буду выколачивать, но сначала заберу корзинку. Не люблю, когда грабят моих подруг.

— Какой грабеж, уважаемый? Это всего лишь скорлупа.

— Будешь со мной спорить?

— Нет, — поднял обе руки Дихрон. — Вирлен, отдай им корзинку. Пусть подавятся.

— Не отдам, — воспротивился землянин, надеясь на магические способности «дяди». Ему до жути стало жалко своих трудов. — Где это видано — отбирать у честных людей их собственность?

— Что значит — «не отдам»? Хочешь, чтобы тебя порубили на мелкие кусочки? Нам это сделать — что козявку раздавить. Ставь корзину на землю, пока цел! — подключился к беседе обладатель нечесаной бороды, он даже икнул от столь неслыханной наглости.

Парень не понимал, почему волшебник не противится бандитам. Он бросил вопросительный взгляд на «дядю».

— У них амулеты, племяш. Не вмешивайся в чужие дела.

— Мы же родственники. — Циркач ногтем подцепил из рукава своей рубахи капсулу и незаметным движением швырнул ее в осмелевшего оборванца.

От удара она должна была вспыхнуть яркой вспышкой и через две секунды погаснуть без особого ущерба для человека. Но здесь, в Жарзании, вышла небольшая задержка. Средство воспламенилось на пару секунд позже, да и пламя вышло другим, более сильным и долгим. Оно начало припекать, бородач заорал, бросил меч и принялся судорожно гасить пламя на своей груди. Его подельники уставились на вожака, как на привидение. Удивился и сам Дихрон, не ожидавший от «племянника» подобной прыти.

В это время фокусник уловил до боли знакомый звук за спиной, и его тело, как по команде, стало совершать отточенные многолетними тренировками движения. Шаг в сторону с одновременным разворотом и взмах рукой. Лезвие кинжала худощавого типа оказалось плотно зажато в ладони Вирлена прежде, чем брошенная им корзинка упала на землю.

Именно с этим трюком Фетров поступал в цирковое училище, освоив его под руководством деда еще в школьные годы. Потом уже в училище было два ножа, нож и стрела, две стрелы.

— Дихрон, где ты откопал такого удальца? — ничуть не смутившись, спросил метатель клинка. Он извлек длинный узкий меч и направился к Андрею.

— Я… — начал было волшебник, срочно пытаясь придумать хоть что-то в этой непростой ситуации.

— Прошу прощения. — Невозмутимость неожиданно оставила незнакомца, и он, отсалютовав мечом, отвесил землянину поклон. — Я вас не узнал.

В следующее мгновение мужчина исчез, но его стальной голос из сумерек закончил разговор:

— Скажи спасибо змееносцу, Дихрон. Но через два дня долг должен быть уплачен полностью.

Повернувшись к волшебнику, Андрей не обнаружил на прежнем месте и оборванцев. «Дядя» стоял один и широко открытыми глазами смотрел на своего «племянника».

— Кто это был? Что ему надо? — нелегальный турист продолжал сжимать кинжал в руке.

— Вирлен, у тебя змея на голове.

Лишь после этих слов парень действительно ощутил некий дискомфорт в волосах и понял, откуда идет слабое свечение.

— Но она же не укусит? — Фетров потянулся свободной рукой к виску.

— Осторожней, племяш! Королевская гюрза может и не простить столь вольного обращения.

— Откуда она взялась?

— Наверное, в капюшон забралась, пока ты собирал скорлупу.

— И что мне теперь делать?

— Пойдем обратно. Королеву… хотя нет, судя по размерам, принцессу нужно вернуть обратно.

Однако у принцессы были другие планы. Стоило «родственникам» сделать пару шагов к Ущелью, как гюрза обвила шею землянина и зашипела ему прямо в подбородок. Бугорки над ее глазами действительно напоминали корону.

— Она меня сейчас задушит, — прошептал парень.

Столкнуться нос к носу со смертельно опасным существом, ощущая холод шершавой чешуи на своей шее, — тут у кого угодно душа устремится в пятки. Андрей замер, боясь лишний раз вздохнуть.

— Да не должна вроде, — утешил волшебник.

Змея чуть ослабила хватку, но продолжала неотрывно изучать испуганную физиономию пленника.

— А она об этом знает? — спросил Фетров.

— Сейчас выясним. Ты осторожно повернись спиной к Ущелью и сделай несколько шагов.

«Племянник» последовал совету «дядюшки», и гюрза действительно успокоилась. Она не спеша переползла на плечо и скрылась в капюшоне. Парень облегченно вздохнул.

— Ну и дела! — воскликнул Дихрон. — Видать, прав вархун. Ты действительно змееносец. Принцесса не хочет домой.

— Почему?

— Ей пришло время создать собственное королевство, а место для него искать тебе.

— Я не хочу. Что у меня, других дел нет?

— Будешь совмещать, племяш. Или умрешь. От королевской гюрзы не избавишься, пока она сама тебя не отпустит.

— Мне что, так ее и носить?

— Ничего не поделаешь, — развел руками волшебник.

— И ты еще мне говорил об удаче?!

— И сейчас повторю. Выжить после встречи с сумеречным вархуном — тут простого везенья мало. Нгунст к тебе явно благоволит.

— Нгунст, вархун, змееносец… Дядя, у меня голова кругом идет. Может, мы все-таки вернемся в город?

— Конечно, племяш. Да, кстати, помнишь, я говорил тебе о том, что Вирлен должен жаловаться, будто сутки не дотянул до синего заката?

— Да.

— Забудь. Теперь можешь всем смело говорить, что родился в год белого осьминога как раз во время синего заката. С завтрашнего дня ты — первый помощник чародея. Будь у меня титул, и ты бы мог называться гордым званием — ратор магира.

Почему-то столь стремительный карьерный рост новоявленного первого помощника не обрадовал.