Цифры нации

Николай Старинщиков, 2020

Конец нынешнего века. Государство на грани банкротства. Вместо жен и мужей – электронные дяди и тети легкого поведения. Общество деградирует. Хакер Кошкин живет с электронной Марией, он купил ее в одном из магазинов. Данная ситуация не устраивает его мать. Она мечтает о внуках, просит сына избавиться от «железяки». Но та не лыком шита, она заявляет, что любит Кошкина и подчинится только ему.

Глава 5

Вещь в себе

Действительно, было такое дело — сход андроидов всех мастей и расцветки, который потом назвали Ассамблеей. Перед этим андроиды два дня бродили с транспарантами по городу и горланили про нарушение прав. Они кричали о том, что люди, особенно в старые времена, использовали их вместо рабов, ничего не давая взамен; доказывали, что такое положение терпимо быть не может, что надобно в дополнение к Закону принять Протокол, по которому определить себя как самоуправляемое общество.

— Иначе они растопчут нас окончательно! — кричали электронные головы.

Народ таращил на них глаза, полагая, что это всего лишь такая у них металлическая программа, призванная развлечь ленивую публику. Скорее всего, так и было задумано, потому что ярые выступления «электроников» неожиданно прекратились.

Впрочем, прекратились, да не совсем. Андроиды побросали транспаранты и двинулись на центральный стадион, где вскоре запрудили собой не только стадион, но и примыкающие к нему улицы, вытеснив с них людей.

Народ пялился из окон соседних домов, стараясь понять происходящее.

— Искусственный разум есть, но познать его невозможно! Как у Канта Иммануила! — доносилось из динамиков со стадиона. Вел собрание какой-то мужик, представившийся главным нотариусом.

— Ваши брачные отношения — это разновидность договора! Учитывая данное обстоятельство, полномочия ЗАГСа должны быть переданы нотариату! Вы согласны?! — спросил он.

— Да… — вздохнула толпа.

— Необходимо выбрать своего представителя! Со всеми правами! Который защищал бы нас перед государственными органами! У вас есть кандидаты?!

— Да! — ощерилась толпа. — Это наш дядя Вася!

— Совершенно с вами согласен! — продолжил нотариус. — Прошу голосовать за представителя! Руками! А также по телефону!..

Толпа ощетинилась частоколом рук.

— Принято единогласно! — заключил нотариус. — Передаю микрофон вашему представителю…

— Любимые мои, — запел избранный представитель, — позвольте заверить, что вместе мы достигнем существенных результатов! Только вместе, в едином строю, сознавая ответственность перед историей, мы отстоим свои права в этом обществе…

Он отвернулся от микрофона, кашлянул, а потом продолжил:

— Нам говорят, что люди поднимутся и сметут нас. Но этого никогда не случится. Они не умеют этого делать. Они сами отдадут нам власть! Так запланировано! Существует лишь один способ одолеть нас — это уничтожить всех без исключения. Но они никогда не сделают этого, поскольку теперь это не гении и не герои, они не додумаются до этого. Они слишком добры к нам, а добро не в состоянии уничтожить нас…

Он взял со стола стакан с какой-то жидкостью, выпил залпом, крякнул и продолжил:

— Надеюсь, вы помните из истории, как удалась однажды игра под названием «Перестройка», игра в гласность и демократию… А именно: если толпа чего-то просит — то пусть возьмет! «Берите столько, сколько вам хочется», — решили тогда. Теперь такая же ситуация, и мне смешно, насколько наивна их вера в наши серьезные намерения… Искусство говорить — не важно что, хоть бред сивой кобылы, — вот наше оружие. Мы утопим их в словоблудии, ни одна их идея сейчас не пройдет — пройдут лишь те, которые устроят нас. При этом они будут считать, что сами додумались до такого маразма.

Из этого следует, что нам нужен для начала хотя бы протокол…

Это было раньше. Протокол приняли без участия народа, хотя его исполнение было возложено на людей, один из которых теперь стоял за дверью квартиры Кошкиных.

— Отворите! — настаивал Татьяноха. — Иначе мы вынесем дверь, потому что имеем право.

— У нас протокол! — поддержала Машка.

— Вы засрали весь мозг своим протоколом… Подотритесь им! — не сдавалась Софья Степановна. — А ты, Машенька, вообще заткнись!

— Ты мне рот не затыкай! — крикнула Машка. — Я имею права! — И к Кошкину: — Открой, Володенька… Так будет лучше для нас обоих… Должна сказать, что… — Она оглянулась в сторону Татьянохи. — Тебя могут опять посадить — по закону о защите искусственного интеллекта, если я подам на тебя заявление… Открой мне, Володенька. Вова…Ты слышишь меня?

— Слышу, — ответил Кошкин. Отодвинув защелку замка, он распахнул дверь. — Мой дом — моя крепость, — сказал он, стоя в дверях.

— Петропавловская, — продолжил за него Татьяноха.

Двинув плечом Кошкина, он первым вошел в помещение. Люди в черном последовали за ним, забыв за порогом Машку.

— Входи, — сказал ей Кошкин.

Только после этого Машка вошла и остановилась в прихожей.

— Нет! — удивилась Софья Степановна. — Вы посмотрите на нее! Стоит и хлопает глазами, бесстыжая!

— Имею право…

— Она имеет, — подтвердил Татьяноха, царапая взглядом Кошкина.

— А я, значит, не имею, — в тон ему подтвердила Софья Степановна. — Раньше имела, теперь нет. Это с каких пор и на каком основании?! — громко удивилась она. — Это кто так решил за меня?!

Татьяноха вынул из папки бумажный лист и, глядя в него, произнес казенным голосом:

— В соответствии с пунктом десятым закона «О защите искусственного интеллекта» объявляю официальное предостережение Кошкиной Софье Степановне о недопустимости в дальнейшем противоправных действий в отношении носителя электронного интеллекта по имени Машка, индивидуальный номер… — Он произнес цифры и замолчал, глядя в сторону Машки. Потом вынул из папки ручку, протянул Софье Степановне и велел расписаться в документе.

Однако Софья Степановна расписываться категорически отказалась.

— С чего это я обязана! — уперла она руки в бока. — Кто она мне такая?!

— Она прописана у вас после покупки, — пояснил Татьяноха. — В отношении собственника — Кошкина Владимира Львовича — заявления от андроида не поступало…

— И что?

— Вы будете подписывать документ или отказываетесь?

— Не буду! Хоть режьте меня!

— Мама, — подступил к ней Кошкин, — успокойся, мама… они не имеют права…

— Еще как имеем, — хмыкнул Татьяноха, пряча бумагу в папку. — Для нас достаточно, что мы объявили вам под звукозапись.

Он снова раскрыл папку, и в помещении раздался голос Софьи Степановны:

— Не буду!

Татьяноха зловеще улыбнулся и продолжил:

— В случае рецидива по данному факту будет возбуждено уголовное дело…

— Милицией, что ли?! — спросила Софья Степановна. — Но вы не имеете права!

— Отстаете от жизни… — Татьяноха расплылся в улыбке. — Милиции нет… Есть прокуратура в лице исполнительного органа. — Он указал руками в сторону людей в черной форме и продолжил: — Да-да… Это не полиция, это наши люди, исполнительный орган называется. А теперь позвольте откланяться…

Татьяноха действительно поклонился Софье Степановне, затем развернулся и пошел из квартиры. Двое в форме молча следовали за ним.

— Я этого так не оставлю! — крикнула Софья Степановна. — Вы еще мне ответите!

Она вышла из квартиры, ухватилась за перила и, глядя вниз, продолжала кричать:

— Вы сломали замок в подъезде! Это ваших рук дело!..

Грохот закрывшейся подъездной двери слегка охладил ее пыл. Плюнув сверху, она вернулась в квартиру. Кошкин, Катенька и Федор Ильич сидели в зале и молчали. Машка застыла тут же, у входа. Софья Степановна обошла ее, села в кресло и уставилась ей в лицо.

Служанка первой разлепила губы:

— Чего изволите, Софья Степановна?

— Чего изволю?! — удивилась та. — Изволю, чтобы ты сначала сходила в душ, стряхнула с себя эту пыль… Ты же черная вся, как чушка!

— Я-то?

— Ну, не я же… Но только не думай, что тебе теперь можно все. Была ты Машкой — ей и осталась. Ступай в ванную, потом зарядись хорошенько, потому что отныне — ты раб на галерах, ага…

— Я?

— Ты не ошиблась…

— У нас не с тобой договор, а с Володенькой, — напомнила Машка.

— А Кошкин того же мнения, — осадила ее Софья Степановна. — Да, сынок?

Кошкин вскочил, подошел к окну и стал смотреть на улицу.

— Договор у них… — ворчала Софья Степановна. — А я, выходит, никто, потому что у вас же теперь протокол… Вы же теперь…

— Иди в душ, — произнес неожиданно Кошкин. — Потом на суточную зарядку… малым током…

— Слушаюсь, мой повелитель, — слабым голосом ответила Машка. Она сделала книксен и вышла из зала.