Похождения Чичикова, или мертвые души. Поэма Н. Гоголя

Николай Полевой, 1842

«Мы сказали мнение наше о литературных достоинствах г-на Гоголя, оценяя в нем, что составляет его бесспорное достоинство. Повторим слова наши: «Никто не сомневается в даровании г-на Гоголя и в том, что у него есть свой участок в области поэтических созданий. Его участок – добродушная шутка, малороссийский жарт, похожий несколько на дарование г-на Основьяненки, но отдельный и самобытный, хотя также заключающийся в свойствах малороссиян…»

* * *

Мы сказали мнение наше о литературных достоинствах г-на Гоголя, оценяя в нем, что составляет его бесспорное достоинство. Повторим слова наши: «Никто не сомневается в даровании г-на Гоголя и в том, что у него есть свой участок в области поэтических созданий. Его участок — добродушная шутка, малороссийский жарт, похожий несколько на дарование г-на Основьяненки^[2], но отдельный и самобытный, хотя также заключающийся в свойствах малороссиян. В шутке своего рода, в добродушном рассказе о Малороссии, в хитрой простоте взгляда на мир и людей г-н Гоголь превосходен, неподражаем! Какая прелесть его описание ссоры Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем, его „Старосветские помещики“, его история о носе, о продаже коляски! Так и „Ревизор“ его — фарс, который нравится именно тем, что в нем нет ни драмы, ни цели, ни завязки, ни развязки, ни определенных характеров. Язык в нем неправильный, лица — уродливые гротески, характеры китайские тени, происшествие несбыточное и нелепое, но все вместе уморительно смешно, как русская сказка о тяжбе ерша с лещом, как малороссийская песня „Танцевала рыба с раком“. Не подумайте, что такие создания легко писать, что всякий может их писать. Для них надобно дарование особенное, надобно родиться для них, и притом часто то, что вам кажется произведением досуга, делом минуты, следствием веселого расположения духа, бывает трудом тяжелым, долговременным, следствием грустного расположения души, борьбою резких противоположностей».^[3]

Осмеливаемся думать, что такого мнения не назовут мнением, которое внушили бы предубеждение, пристрастие, личность против автора (мы не только не имеем чести быть знакомыми с г-ном Гоголем, но даже никогда не видали его и никогда не находились с ним ни в каких литературных или нелитературных отношениях — к сожалению, в наше время надобно иногда говорить о таких посторонних литературе обстоятельствах!).

Тем откровеннее скажем мы, что «Похождения Чичикова, или Мертвые души», подтверждая наше мнение, показывают справедливость и того, что мы прибавили к мнению нашему о даровании г-на Гоголя.

«Сочинитель „Ревизора“ (говорили мы) представил нам печальный пример, какое зло могут причинить человеку с дарованием дух партий и хвалебные вопли друзей — корыстных прислужников и бессмысленной толпы, которая является окрест людей с дарованием. Так, в „Ревизоре“ друзья автора видели что-то шекспировское, превознесли его, прославили, и — вышла та же история, какая была с Озеровым^[4]: автор почел себя неузнанным гением, не понял направления своего дарования, начал писать историю, рассуждения о теории изящного, о художествах, принялся за фантастические, за патетические предметы. Все, что здесь сказано, не выдумка наша: прочтите приложенное при новом издании „Ревизора“ письмо автора, которое можно сохранить как любопытную историческую черту и как материал для истории человеческого сердца…».^[5]

«Похождения Чичикова» также любопытная заметка для истории литературы и человеческого сердца. Здесь видим, до какой степени может увлечься с прямой дороги дарование и какие уродливости создает оно, идя путем превратным. С чего начал «Ревизор», то кончил Чичиков.

Сказавши, что поэтические создания бывают следствием противоположностей и труда, прибавим, что весьма часто поэт смотрит превратно на свое назначение и самую цель своего искусства. Так, Расин отказывался от театра и писал государственные проекты; Конгрев^[6] стыдился своих комедий; Лафонтен приписывал успех своих басен апологической форме и поучительному направлению их; Петрарка презирал свои сонеты и гордился своими латинскими стихами. Говорят, что Жироде^[7], отрекаясь от живописи, считал себя великим стихотворцем, Канова^[8] думал, что он рожден не ваятелем, а живописцем, а Гретри^[9], презирая музыку, мечтал о философических сочинениях.

Из всего, что пишет и что о самом себе говорит г-н Гоголь, можно заключить, что он превратно смотрит на свое дарование. Покупая создания свои тяжким трудом, он не думает шутить, видит в них какие-то философическо-гуморические творения, почитает себя философом и дидактиком, составляет себе какую-то ложную теорию искусства, и очень понятно, что, почитая себя гением универсальным, он считает самый способ выражения, или язык свой, оригинальным и самобытным. Может быть, такое мнение о самом себе необходимо по природе его, но мы не перестанем, однако ж, думать, что при советах благоразумных друзей г-н Гоголь мог бы убедиться в противном. Вопрос «производил бы он тогда или нет свои прекрасные создания?» может быть решен положительно и отрицательно. Легко могло бы быть, что г-н Гоголь отверг бы тогда все, что вредит ему, и так же легко могло бы случиться, что, разочарованный в высоком мнении о самом себе, он с горестью бросил бы перо свое как орудие недостойной его величия шутки. Человек — загадка мудреная и сложная, но мы скорее склоняемся на первое из сих мнений — сказать ли? — даже лучше желали бы, чтобы г-н Гоголь вовсе перестал писать, нежели чтобы постепенно более и более он падал и заблуждался. По нашему мнению, он уже и теперь далеко устранился от истинного пути, если сообразить все сочинения его, начиная с «Вечеров на хуторе близ Диканьки» до «Похождений Чичикова». Все, что составляет прелесть его творений, постепенно исчезает у него. Все, что губит их, постепенно усиливается. Г-н Гоголь не только не убеждается, что он не создан ни для гумористических, ни для патетических творений, но он на них-то именно и опирается. Он хочет философствовать и поучать; он утверждается в своей теории искусства; он гордится даже своим странным языком, считая ошибки, происходящие от незнания языка, оригинальными красотами. Читайте новейшие сочинения г-на Гоголя, его письмо при «Ревизоре» и особливо его «Похождения Чичикова», и вы убедитесь в правде слов наших.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Имеется в виду Григорий Федорович Квитка-Основьяненко (1778—1843), автор множества произведений на материале малороссийской (украинской) жизни; его комедия «Приезжий из столицы» (1827, опубликована в 1840) напоминает ситуацию «Ревизора» (см. об этом: Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. М., 1996. С. 174, 187,197).

3

Полевой цитирует свою заметку о «Ревизоре» (Русский вестник. 1842. No 1; см.: Полевой Н. А., Полевой Кс. А. Литературная критика. Л., 1990. С. 336—337).

4

Озеров Владислав Александрович (1769—1816) — автор знаменитых в свое время трагедий «Эдип в Афинах», «Фингал», «Димитрий Донской», вызвавших восторг читателей и зрителей и в то же время критику и пародии литературных оппонентов Озерова. Драматург воспринимал любые отрицательные отзывы как клевету и травлю; легенда о гениальном поэте, затравленном клеветниками, окрепла в последние годы жизни Озерова, порвавшего и со службой, и с театром, и с литературой и одержимого тяжелой душевной болезнью.

5

Там же (см. сноску 2). «Письмо автора», о котором пишет Полевой, по-видимому, «Отрывок из письма, писанного автором вскоре после первого представления „Ревизора“ к одному литератору», напечатанное в качестве предисловия ко второму изданию «Ревизора».

6

Конгрев (Уильям Конгрив, Congreve, 1670—1729) — английский драматург (есть издание «Комедий» (М., 1977)).

7

Жироде(Жироде-Триозон, Girodet de Trioson, 1767—1824) — французский исторический живописец; сочинил поэму о живописи, автор переводов из древнегреческих поэтов и подражаний им.

8

Канова (Canova, Антонио, 1757—1822) — итальянский скульптор, автор надгробия папы Климента XIV (1792), скульптур на мифологические сюжеты («Амур и Психея», «Геба»), портретов («Паолина Боргезе в образе Венеры», 1805—1807).

9

Третри (Gretry, Андре Эрнест Модест, 1741—1813) — французский композитор, автор опер «Люсиль» (1769), «Ричард, Львиное сердце» (1784) и др.