Государства Прибалтики 2.0. Четверть века «вторых республик»

Николай Маратович Межевич, 2016

В предлагаемой вниманию читателя монографии впервые сделана попытка комплексного рассмотрения основных социально-экономических и политических характеристик Латвии, Литвы и Эстонии. 25 лет независимости – достаточное время для того, чтобы сделать выводы о характеристиках прибалтийской «модели» экономики и политики. Небольшие размеры Прибалтики сочетаются с масштабными проблемами в отношениях этих государств с Россией. Именно здесь были запущены и реализованы процессы разрушения советской модели в экономике и политике конца 80-х – начала 90-х годов ХХ века. Концепция континуитета и «советской оккупации» стала детерминирующим фактором становления постсоветских Эстонии, Латвии, Литвы. К каким же результатам пришли Прибалтийские государства через четверть века после обретения своей второй независимости?

© Межевич Н.М., текст, 2016.

© Ассоциация книгоиздателей «Русская книга», издание, 2016.

Введение

Рассматривая основные тенденции и результаты развития мировой политики и экономики, отметим сразу как базовое условие: анализируются лишь ключевые факторы, непосредственно влияющие на характер экономического развития России.

Именно поэтому в центре внимания оказывается турбулентность мирового экономического развития. В принципе, это традиционная характеристика мировой экономики, однако сейчас данная характеристика переходит в новое качество. Экс-министр иностранных дел России И. Иванов писал еще в 2011 году, в период кажущейся стабильности: «Разворачивающийся на наших глазах мировой финансово-экономический кризис, по-видимому, знаменует собой окончание целой эпохи безраздельного интеллектуального и идеологического преобладания неолиберализма»^[1]. С этим тезисом легко согласиться, но следует добавить и то, что системный экономический кризис совпадает во времени и пространстве с идеологическим и политическим кризисами. К 2016 году накопилось такое количество новых, явно и неявно дестабилизирующих факторов, что их совместное влияние становится все более непредсказуемым.

В XXI веке формируются новые геоэкономические блоки. Особую значимость приобретает переговорный процесс между США и ЕС по соглашению о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (Transatlantic Trade and Investment Partnership — TTIP). Это соглашение предполагает либерализацию сферы торговли и инвестиций, а также устранение или уменьшение регуляторных и других тарифных и нетарифных барьеров между США и ЕС. Вне конкретной политики, строго на базе основополагающих принципов современной экономической теории выиграть от этого объединения могут только США. На этом фоне в Европе все активнее обсуждаются возможные последствия данного соглашения.

Создав проблемы для ЕС и РФ, США и группа ведущих западных ТНК подготавливают ЕС к участию в этом проекте. Создание трансатлантической зоны свободной торговли может означать конец ЕС как самостоятельного цивилизационного и экономического блока^[2]. Реализация этого проекта превращает Лондон в периферию Вашингтона, Варшаву в периферию Лондона, Таллин — в периферию Варшавы, а Нарву — в тот самый мифологический «край земли».

Следующий круг проблем — Большая Евразия, формирующаяся вокруг сотрудничества Китая, России, Индии, Казахстана, Ирана и ряда других государств, при вероятном экономическом лидерстве, но не гегемонии Китая и вполне очевидном военно-политическом лидерстве России. Процесс получил мощный импульс, когда в мае 2015 года Россия и КНР договорились о сопряжении Евразийского экономического союза и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути. В этих условиях предложенный КНР проект нового Шелкового пути — это не жесткая модель, а динамично меняющаяся форма международного сотрудничества, по сути, новая интеграция, не вписывающаяся в классические западные схемы.

Изменившаяся экономическая модель Китая, качественное снижение темпов его экономического роста создает проблемы всем его торговым партнерам и географическим соседям. Прибалтика, демонстративно отказываясь от сотрудничества в сфере транзита с Россией, развертывает аналогичные связи с Китаем^[3]. Россия, таким образом, оказывается пострадавшей дважды.

Далее, важнейшие для нас проблемы Европы. Этот вопрос непосредственно связан с оценкой европейской интеграции как одного из факторов развития глобальной экономики. Как оценивать предшествующий этап европейской интеграции? Согласимся с оценкой профессора И.М. Бусыгиной: «Интеграция приобретала благоприятную репутацию в глазах отдельных стран по мере получения конкретных положительных результатов в ходе реализации не общего, а конкретных, более скромных по замыслу проектов взаимодействия по ограниченным направлениям кооперации»^[4]. Действительно, десятилетия осторожного движения, согласования интересов в пределах относительно однородного западноевропейского пространства, поиск и совершенствование лучших практик не могли не привести к успеху. Успех был велик, но головокружение от успехов еще больше. Еще в 2002 году звучали осторожные критические замечания: «После разрушения “великой границы” и растраты сил, которые были нужны на ее поддержку, Европа кажется усталой. Кажется, что ее составные части вернулись к поло жению, существовавшему перед Ялтой, а может быть, даже перед Трианоном. Все после военное состояние, к которому Европа вроде бы привыкла как к вполне естественному порядку вещей, вдруг оказывается искусственным и себя изжившим. Европейский блок распадается на архипелаги»^[5].

Однако некритичный подход к собственным моделям развития, одновременное количественное удвоение и качественный рывок в валютную и шенгенскую зоны вызвали европейский кризис, имеющий лишь косвенное отношение к мировому экономическому кризису^[6]. Очевидно, этот тезис применим и к государствам Прибалтики, но добиться признания этого факта почти невозможно.

Не провал Евроконституции привел к росту евроскептицизма, а евроскептицизм, основанный на понимании неэффективности постмаастрихтской модели ЕС, привел к провалу Евроконституции. Не менее важен и такой аргумент: «Сегодняшняя холодная война между Россией и Западом, кроме остальных созданных ею политических, экономических и военных проблем, стала катализатором эрозии европейских ценностей, ускоряя и расширяя общую политическую деградацию»^[7].

В настоящее время «…дискуссия внутри Евросоюза о будущем европейской интеграции охватывает как направления дальнейшего институционального развития ЕС, так и концептуальное обеспечение его реформирования в трех ключевых сферах — восстановление демократической легитимности, определение параметров дифференциации (гибкой геометрии) и формулирование экономических приоритетов, прежде всего, повышение конкурентоспособности всей экономики ЕС»^[8]. Участники этой дискуссии де-факто признают, но будут отрицать до момента полного краха то, что «Евросоюз из образца разумной предсказуемости стал, по сути, одним из наиболее явных источников глобальной неопределенности»^[9]. Именно поэтому разрушение действующей модели евроинтеграции неизбежно. «В действиях Евросоюза с недавних пор стала появляться “коллективная односторонность”, когда любой член может потребовать “солидарности” по любой собственной проблеме. Как результат — блоковая позиция, негативно сказывающаяся на наших отношениях с ЕС… Индивидуальные интересы членов ЕС нам известны; со многими из них двусторонние отношения не отягощены искусственными барьерами и развиваются куда более продуктивно, чем с брюссельскими структурами»^[10].

Многие эксперты утверждали, что Европе необходима более централизованная система управления с сильной политической исполнительной властью и гораздо большими регулятивными полномочиями. Эти мысли четко прослеживаются в докладе Группы друзей Европы^[11] и докладе Хермана ван Ромпея^[12]. С другой стороны, в 2014-м и особенно в 2015 году, появляются позиции авторитетнейших европейских ученых и экспертов, указывающие на то, что кризис европейской экономической, политической, социальной модели уже неизбежен. Рассматривая вопросы европейской интеграции, Энтони Гидденс пишет: «Единственный шаг вперед… а можно ли будет вернуться назад?»^[13]. Этот тезис, относящийся к проблемам Греции, Португалии, Испании, гипертрофии германской экономики, возможностям сохранения «шенгена», становится все более актуальным. Множественность проблем Европы очевидна. Да, Европа в какой-то момент стала лидером и долгое время им оставалась, но сегодня следует ставить вопрос не о том, почему это лидерство появилось, а как оно было утрачено^[14]. Искать политологическое объяснение можно. Абсолютное большинство государств, позиционируемых как демократические, пережили периоды авторитаризма, тоталитаризма или, по крайней мере, оккупации. Память о бесконтрольном характере государственной власти и привела к поиску новых моделей политической организации, воплотившихся в Европейском союзе с его бесконтрольной властью, но уже наднационального уровня. После короткого периода демократии де-факто Европа перешла к постдемократии, т. е. демократии де-юре^[15].

Европейские постмодернисты считали, что географические карты вышли из моды, их вытеснили экономические диаграммы, иллюстрирующие финансовую и коммерческую взаимозависимость Европы и благосостояние европейских граждан. Однако события 2015 года показали, что это не так. Границы пережили эпоху их забвения — впрочем, очень короткую. В этом контексте отметим, что не Россия развеяла европейские мечты о будущем, в котором постмодернистский остров ЕС раскинется на весь континент^[16], а сама Европа сделала все для разрушения этого проекта, «…в развитии Европейского союза… завершился период отрицания, когда хорошим тоном было делать вид, что происходящее — не более чем временные трудности и издержки роста»^[17]. Главное, тем не менее, лежит в экономической сфере. В Европе деградируют именно те отрасли, которые создали ей заслуженную славу, а в государствах Прибалтики они практически исчезли^[18].

Безусловно, мы должны понимать, что кризис европейской интеграции — это не только экономика. «Европу ждет череда новых и серьезных потрясений. И вызвано это не чем иным, как аморальным поведением властей ЕС. И только слепой мог не увидеть, что дело уже не в одних экономических потерях — оскорблены чувства граждан, растоптаны их идеалы»^[19]. Нынешний Европейский союз — главная жертва его же собственного прошлого успеха. В течение как минимум полутора десятилетий преобладали иные оценки, как шедевр «головокружения от успехов»^[20]. В контексте задач, поставленных в данной монографии, мы не можем не привести мнение экс-премьера Эстонии М. Лаара: «Европейские страны живут через силу, большая часть их благополучия опирается на долги. Эта система долго не продержится, и благополучие скоро закончится при одновременном расширении и углублении проблем с иммигрантами»^[21].

Завершая рассмотрение европейской проблематики, еще раз отметим: перед нами не кризис европейской идеи, перед нами развертывается кризис конкретной практики ее реализации в политической сфере. Россия не собирается покидать Европейский континент ни экономически, ни политически, ни ментально. С тех пор как Екатерина II в «Наказе комиссии по составлению нового уложения» подчеркнула: «Россия есть Европейская держава», прошло почти 250 лет, и это, при всех гигантских переменах в мире, остается и будет оставаться истиной^[22]. Уточним, однако, что это не означает признания безошибочности европейского опыта. Более того, сколько бы нам ни говорили о единстве Европейского союза, мы видим, что политические и экономические практики отдельных стран в нем различны. При этом не надо сравнивать Португалию со Швецией, достаточно сравнить политику Эстонии и Финляндии в отношении России.

Государства Прибалтики, не сумев создать привлекательные модели в экономике и политике, преуспели, однако, в выстраивании конфронтации с Россией. Это был долгий и непрямой путь, на определенном этапе вызывающий осторожный оптимизм у российских экспертов и предельно немногочисленных сторонников сотрудничества с Россией в государствах Прибалтики.

Ранее, в аналитическом докладе «Отношения России и стран Прибалтики: от упущенных возможностей к реальным перспективам» (СПб., 2013) нами была отмечена возможность «финляндизации» российско-прибалтийских отношений. «С определенным упрощением можно отметить существование двух моделей отношений между Россией и ее соседями в восточной части Балтики. Одна модель реализуется между Москвой и Хельсинки. Вторая модель — отношения России и государств Прибалтики». Тональность Таллина, Риги, Вильнюса в диалоге с Россией абсолютно неадекватна как экономическим, так и политическим возможностям этих стран. При этом объединенная Европа, равно как и США, развертывая антироссийскую политику, не демонстрирует готовности оказаться в непредсказуемом военном конфликте, инициируемом прибалтийскими государствами. Таким образом, сегодня говорить о «финляндизации» отношений России с государствами Прибалтики бессмысленно.

Пытаясь стать драйверами амбициозных внешнеполитических проектов, Литва, Латвия и Эстония, действуя в целом в пределах своей международно-правовой юрисдикции, игнорируют многочисленные вызовы регионального и локального уровня, пренебрежение которыми чревато не только экономическими и политическими проблемами, но и постепенным разрушением всей структуры государства и общества.

Исследования Прибалтики предполагают междисциплинарность. Конечно, классическое международное регионоведение основано на том, что в любом государстве существуют многоуровневые взаимозависимости между историей и политикой, географией и экономикой, этнографией и всеми вышеупомянутыми компонентами, вместе взятыми. Это справедливо для любой страны, начиная с России и Китая, но для Эстонии, Латвии, Литвы необходимость междисциплинарного подхода подкрепляется эффектом масштаба.

За прошедшие двадцать пять лет отношение российских экспертов к государствам Прибалтики качественно изменилось. Признание «особости» прибалтийских республик не было чуждо даже центральным властям СССР: только в отношении этих республик был принят акт признания независимости — в решении Государственного Совета СССР от 11 сентября 1991 г. декларировалось признание государственной независимости Латвийской, Литовской и Эстонской республик (Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1991, № 37. Ст. 1497-1499)^[23]. Затем последовало безвременье козыревского руководства МИД России. «Пять лет реализации внешней политики Андрея Козырева (1991–1995) лишний раз подтвердили, что если государства в своих отношениях с внешним миром отдают приоритет лишь моральным категориям, то рано или поздно они терпят поражение и попадают в зависимость от более сильных держав»^[24].

Впрочем, дискуссия по этому вопросу существует. Может ли быть иначе в условиях, когда президент Эстонии Томас Х. Ильвес (еще будучи министром иностранных дел своей страны) в 2001 году сформулировал программную установку эстонской политики: «…в эстонском МИДе никого не интересует опыт соседства с Россией. Интересуют будущие отношения с Западом»^[25]. Возникает вопрос: а нас должна интересовать Прибалтика? Должны ли мы спонсировать государства, чья антироссийская направленность доктринально оформлена?

Этот вопрос нуждается в разъяснении, чему и посвящена данная книга.

Рассматривая российские интересы в государствах Прибалтики, следует обратить внимание на эволюцию концепций внешней политики России. Первая принята в 1993 году. Последняя — в 2013 году^[26]. Двадцать лет — это уже не только политика, но и история. В концепции-1993 странам Прибалтики посвящено полторы страницы, практически столько же сколько и отношениям с США! В концепции-2013 стран Прибалтики просто нет.

Период, когда Россия была готова сделать первый шаг и предложить взаимовыгодный диалог даже ценой уступок, был очень долгим, но, видимо, закончился. «В некоторых странах просто, мне кажется, спекулируют на страхах в отношении России. Некоторые хотят играть роль таких прифронтовых стран, которым за это нужно чем-то дополнительно помогать: или в военном плане, или в экономическом, финансовом, каком угодно другом»^[27].

Отметим, что ряд исследователей — например, В.А. Смирнов — ранее ставили вопрос: останется ли сформировавшееся более 20 лет назад восприятие России как «фактора-ирританта», неизменного внешнего раздражителя, приоритетом во внутренней политике и в сфере международных отношений для значительной части политической элиты Литвы, иных государств Прибалтики?^[28] Пять лет назад это был закономерный вопрос; сегодня, в 2016 году, ответ очевиден. Россия как фактор-ирритант для Прибалтики будет существовать столько же, сколько будет существовать сама Прибалтика. Без России Прибалтика существовать не будет, поскольку идентификация собственного «рая» бессмысленна без апелляции к российскому «аду». Вероятно, это следовало бы понять раньше.

Для России на балтийском направлении завершена долгая эпоха компромиссов по принципиальным позициям в политике и экономике. Санкционные режимы, культивируемые в Прибалтике, закрывают вопрос о соотношении экономической целесообразности и политической необходимости. Для кого-то торговля с врагом является нормой^[29], для России этот путь не представляется оправданным.

Примечания

1

Иванов И.С. Внешняя политика в условиях глобализации. М., 2011. С. 80.

2

Белло У. Трансатлантическое и транстихоокеанское партнерства: как обуздать ярость народов // Мир перемен. — № 1. 2015. С. 121.

3

Министр сообщений Улдис Аугулис: В Латвию идут 100 миллионов евро Китая. URL: http://baltnews.lv (09.03.2016).

4

Бусыгина И. Асимметричная интеграция в Евросоюзе // Том 11. № 1(32). Январь — апрель 2013 г. URL: http://www.intertrends.ru/fifteen/002.htm (дата обращения: 18.05.2014).

5

Шлегель К. Европа — пограничная страна // Вестник Европы. № 9. 2003. URL: http://magazines.russ.ru/vestnik/2003/9/shleg.html.

6

Межевич Н.М. Европа от Лиссабона до Владивостока: общие и частные интеграционные вызовы // Проблемы и перспективы взаимодействия между Европейским союзом, Украиной и Россией в новых условиях: материалы сборника научных трудов Ассоциации «Центр исследований экономического и социокультурного развития стран СНГ, Центральной и Восточной Европы» / Под ред. С.Г. Арбузова и Р.С. Гринберга. М., 2015.

7

Урбанович Я. «Коричневатый рассвет» современной Европы. URL: http://www.balticforum.org/ru/publications/articles/ (05.05.2015).

8

Арбатова Н.К. Посткризисные модели европейской интеграции // МЭиМО. № 11. 2014. С. 21.

9

Лукьянов Ф. Оборотная сторона Греции / Российская газета. 8 июля 2015 г. URL: http://www.rg.ru/2015/07/07/kolonka.html (08.07.2015).

10

Лавров С.В. Внешняя политика России: новый этап // Эксперт. 17 декабря 2007 г. C. 76.

11

Final Report of the Future of Europe Group of the Foreign Ministers of Austria, Belgium, Denmark, France, Italy, Germany, Luxembourg, the Netherlands, Poland, Portugal and Spain. 17 September 2012. Available at the Web site of the Federal Foreign Office of Germany. URL: http://www.auswaertiges-amt.de/cae/servlet/contentblob/626338/publicationFile/171843/120918-Abschlussbericht-Zukunftsgruppe.pdf.

12

Towards a Genuine Economic and Monetary Union. Report by President of the European Council Herman Van Rompuy. European Council. 26 June 2012.

13

Гидденс Э. Неспокойный и могущественный континент. Что ждет Европу в будущем? М., 2015. C. 227.

14

Голдстоун Дж. Почему Европа. Возвышение Запада в мировой истории. 1500–1850. М., 2014.

15

Подробнее: Крауч К. Постдемократия. М., 2010.

16

Крастев И., Леонард М. Новый европейский беспорядок. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/Novyi-evropeiskii-besporyadok-17196 (17.12.2014).

17

Лукьянов Ф. 2015: Попытка найти позитив // Российская газета (Федеральный выпуск). № 6861 от 23 декабря 2015 г. URL: http://www.rg.ru/2015/12/23/kolonka.html.

18

Межевич Н.М., Сазанович Л.С. Кризис европейского интеграционного проекта: уроки для всех и для стран Прибалтики // Янтарный мост. № 4, 2015.

19

Нарышкин С.Е. Уроки нравственности, забытые Европой. URL: http://www.gosduma.net/news/274/1223069/.

20

Размышления о будущем ЕС. Координация и подведение итогов. Фонд имени Генриха Белля. Берлин, 2012.

21

Лаар М. Грядут плохие времена. URL: http://rus.err.ee/estonia/8ace8b8fdcd9-410a-aa81-808cda7f7237 (26.05.2013).

22

Медведев Д. А. Новая реальность: Россия и глобальные вызовы. Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) № 6785 от 24 сентября 2015 г. URL: http://www.rg.ru/2015/09/23/statiya-site.html

23

Шинкарецкая Г.Н. Как распадался Союз Советских Социалистических Республик. URL: http://igpran.ru/articles/2956/.

24

Кортунов С.В. Национальная идентичность: Постижение смысла М.: Аспект Пресс, 2009. с. 417.

25

Соколов В. Почему Таллинн стремится на Запад // № 10 (30). 21.06.2001. Независимая газета. Дипкурьер.

26

Концепция внешней политики Российской Федерации // Дипломатический вестник 1993 г. № 1–2; Концепция внешней политики Российской Федерации URL: http://www.scrf.gov.ru/documents/2/25.html; http://www.kremlin.ru/text/docs/2008/07/204108.shtml (12 июля 2008 года); Концепция внешней политики Российской Федерации (12 февраля 2013 г.). URL: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70218094/.

27

Путин В.В. Интервью итальянской газете Il Corriere della Sera. URL:

http://kremlin.ru/events/president/news/49629 (6 июня 2015 года).

28

Смирнов В.А. Формирование политической элиты Литвы на рубеже 1980-1990-х годов: роль «политиков морали» // Балтийский регион. 2011. № 4. С. 18.

29

Хайэм Ч. Торговля с врагом // Пер. с англ. М., 1985.