Снежный киллер

Николай Леонов, 2014

Знаменитый московский сыщик Лев Гуров решил съездить на Кавказ: подышать свежим воздухом, отдохнуть от столичной суеты и покататься на лыжах. Но спокойно провести отпуск не получилось. Недалеко от гостиницы, в которой жил сыщик, при загадочных обстоятельствах погибает бизнесмен Игорь Семенов. Убитая горем вдова Лидия обращается за помощью к Гурову, и тому ничего не остается, как взять расследование в свои руки. Сначала сыщик подозревает делового партнера Семенова, но вскоре приходит к выводу, что смерть бизнесмена была выгодна в первую очередь самой Лидии…

Глава 5

Они вернулись к покинутой ими трассе и продолжили путь вниз. Мимо все так же проносились горнолыжники.

— Мы остановились на том, что у дочери Семенова были какие-то проблемы, — сказал Гуров. — Что за проблемы?

— Ну, понимаете… — ресторатор замялся. — В молодости каждый — ну, почти каждый — переживает какие-то увлечения, которых потом стыдится. Вот и у Ксении было что-то подобное.

— А что именно?

— Когда ей было пятнадцать, она часто впадала в депрессию, — начал рассказывать Абуладзе. — Устраивала отцу и матери скандалы. Заявила, что взрослые все врут, все скрывают. Что ведут скучную, тоскливую жизнь, только прикрывают ее красивыми словами. Думают только о деньгах, о богатстве… Ну, много чего говорила. А немного позже она заявила, что не хочет жить. Игорь и Лидия встревожились. Водили дочь к психологу, даже к психиатру… в церковь ходили… Ничего не помогало. Даже хуже стало. Она связалась с компанией очень странных молодых людей. Они называли себя готами.

— Вот как… — медленно произнес Гуров. — Кто такие готы, я знаю. Это и впрямь нехорошее знакомство.

— Да, так и есть. Она стала пропускать уроки в гимназии, иногда приходить после полуночи. А потом вообще не пришла ночевать. Родители обратились в полицию. Там выяснили, что Ксения участвовала в какой-то черной мессе. И что группа, с которой она связалась, практикует человеческие жертвоприношения. Игорь был просто в ужасе. Он решил спасти дочь любой ценой. Бросил все дела и занимался только ей.

— И какой же путь он выбрал, интересно? — спросил Гуров.

— Тот, который был ему ближе всего, — горные лыжи. Он запомнил, что им с Лидией говорила психолог — что у их дочери слишком сильный, неженский характер. Поэтому обычная жизнь со стандартным набором трудностей и удовольствий ей кажется пресной. А спуск, тем более с крутых, опасных трасс, — это достаточно сложное испытание. Адреналина тут хватает. И он решил попробовать. Увез дочь в Альпы, в Больцано, потом в Давос, и стал учить кататься. Как он мне рассказывал, получилось не сразу. Вначале Ксения не хотела. Потом желание появилось, но у нее не получалось, и она злилась.

— А что тут должно особенно получаться? — искренне удивился Гуров. — Я вот всего три дня назад впервые встал на горные лыжи — и ничего, успешно спустился.

— Так вы, наверно, по новичковой трассе спускались? — спросил Абуладзе.

— Ну да, а по какой еще?

— А Ксения захотела сразу ехать только по самой сложной. Уперлась, заявила отцу: или там же, где ты, или нигде. Пришлось ему уступить. Он мне говорил, что ужасно боялся сразу двух вещей: или что Ксения расшибется и все себе переломает, или что разочаруется, бросит все попытки и вернется к своим готам и их черным мессам.

— И что — не расшиблась? И не бросила?

— Представьте себе, нет. Все как-то обошлось. Ксения спустилась раз, другой… Увлеклась, старалась увеличить скорость. Начала интересоваться у отца, есть ли более сложные трассы, захотела поехать туда. Потом услышала про спуск со скал — ну, вы, наверно, видели эти кадры. Вот это чистый экстрим! Фактически люди прыгают на лыжах в пропасть. Ксения и этим позанималась. И в результате в течение года стала совсем другим человеком. Бросила своих готов, выбралась из депрессии, поступила в институт. Только не в юридический, куда ее хотела устроить мать, а совершенно неожиданно в историко-архивный, на отделение дизайна. Заявила родителям, что хочет стать дизайнером. Причем не обычным, который убранство квартир проектирует, а парковым. У нее появились новые друзья, подруги… В общем, как я уже говорил, она стала другим человеком. С сильным, самостоятельным характером.

— Как я понял из вашего рассказа, отец принял гораздо большее участие в судьбе Ксении, чем мать, — сказал Гуров. — Можно предположить, что и контакт у нее был прежде всего с отцом.

— Да, Игорь и Ксения хорошо понимали друг друга, — подтвердил ресторатор. — Понимали — и любили. Ксения очень тяжело переживает смерть отца. Ей очень плохо…

— А еще из нашей беседы с Лидией Евгеньевной в пансионате у меня сложилось впечатление, что она не слишком огорчена смертью мужа, — продолжал Гуров. — Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь, — отвечал Абуладзе. — Надо признаться: в последние годы отношения между Игорем и его женой были не слишком теплыми. Впрочем, я вам это уже говорил.

— Можно узнать, почему так случилось?

— Ну, опять же я об этом упоминал, — пожал плечами Абуладзе. — Во-первых, у Лидии возникли обычные женские проблемы, связанные с возрастом. Близости между ними уже быть не могло. А потом… наверное, они просто устали друг от друга.

Однако у Гурова сложилось четкое впечатление, что лучший друг погибшего бизнесмена в этом вопросе был не совсем откровенен.

За разговором они — уже пешком, а не на подъемнике — преодолели путь в обратном направлении и вновь оказались возле пансионата «Вершина».

— Значит, вы хотите побеседовать с родственниками и друзьями Игоря? — спросил ресторатор.

— Да, с каждым, — подтвердил Гуров.

— И с кого хотите начать?

— Пожалуй, с дочери. Если она может разговаривать.

— Да, Ксюша вполне может. Я ведь с ней тоже советовался, прежде чем пойти к вам. И она полностью одобрила эту идею… в отличие от Лидии.

— Вот и пойдемте к ней, — предложил Гуров.

Они вошли в здание и поднялись на второй этаж. Пансионат выглядел вымершим, по дороге им никто не встретился. Абуладзе провел Гурова в конец коридора и постучал в дверь.

— Кто там? — послышался в ответ девичий голос, в котором слышались боль и раздражение.

— Это я, Олег, — отвечал Абуладзе. — Я привел гостя.

— Хорошо, входите, — ответили из-за двери.

Ресторатор толкнул дверь, и они вошли в комнату.

Как понял Гуров, комнаты в «Вершине» были обставлены с претензией на роскошь. Дорогая мебель, пушистый ковер на полу, на одной из стен — выполненная маслом картина с видом Чегета. Причем нарисовано это было не тем зализанным стилем, каким рисуют художники, торгующие своими изделиями на Арбате, — это была настоящая живопись, у художника имелась собственная манера.

Кожаное кресло, стоявшее у стола, пустовало, как и два стула. Хозяйка комнаты сидела прямо на кровати, на скомканном покрывале. Видно было, что она только что лежала на нем и поднялась только после стука в дверь.

— Ксюша, это Лев Иванович Гуров, — сказал Абуладзе. — Помнишь, тот оперативник, о котором…

— Да, я знаю, — отвечала девушка. Увидев гостя, она быстрым движением вытерла с лица слезы и встала.

— Здравствуйте, — сказала она, обращаясь к Гурову. — Садитесь сюда, пожалуйста, — она указала на кресло. — Я рада, что вы согласились расследовать гибель папы. Я не могу… не хочу, чтобы все так осталось… словно он сам…

Гуров внимательно взглянул на свою собеседницу. Было заметно, что перед ним человек, переживающий большое горе. Лицо девушки опухло от слез, глаза потускнели. Тем не менее ее лицо не утратило привлекательности, а также твердого, несколько упрямого выражения. Было понятно, что перед ним сидит человек с сильным характером.

— Я тогда пойду? — спросил Абуладзе, обращаясь то ли к сыщику, то ли к хозяйке комнаты. Ксения, впрочем, не сомневалась, что вопрос адресован именно ей.

— Да, дядя Олег, — сказала она. — Спасибо вам.

Ресторатор вышел, они остались вдвоем.

— Мне надо будет задать вам несколько вопросов, — начал Гуров. — Меня будут интересовать самые разные вещи — и то, как прошел вчерашний вечер, и обстоятельства вашей жизни в Москве. Некоторые вопросы могут вам показаться неприятными. Но я должен знать все. Только так я могу начать расследование.

— Да, я понимаю, — кивнула Ксения. — Спрашивайте обо всем. Страшнее смерти папы все равно ничего нет. Какие еще неприятные вопросы могут быть?

— Скажите, у вашего отца были враги? Ему кто-нибудь угрожал?

— Враги… — девушка задумалась. — Конкуренты у него точно были. И есть. Наша компания занимает третье место среди российских перевозчиков, но в последние годы она быстро набирает вес, к нам обращается все больше новых клиентов. Это многим не нравится. Папа говорил, что ему несколько раз предлагали продать бизнес, сулили хорошие отступные. Он отказался. Тогда ему стали угрожать, и после этого он нанял телохранителя. Он и сейчас здесь, его зовут Павел. Но кто ему угрожал… об этом отец не говорил. Впрочем, вы лучше спросите об этом Павла. Может, он знает.

— Ваш знакомый Олег Абуладзе мне сказал, что ваш отец встретил здесь, в поселке, какого-то знакомого — вроде бывшего коллегу. Вы не знаете, о ком идет речь?

— Нет, папа мне ничего об этом не говорил, — покачала головой девушка.

— А он не говорил о том, что встретил здесь кого-то из своих конкурентов?

— Нет, этого он точно не говорил. Если бы такая встреча состоялась, думаю, я бы знала.

— Почему вы так уверенно говорите? Отец с вами много беседовал о делах компании?

— Да, в последний год папа часто говорил со мной о работе, — подтвердила Ксения.

— И вам это было интересно?

— Не скажу, чтобы меня интересовал бизнес. Но ведь это папина фирма, правда? Ему это важно. Всей нашей семье это важно. Поэтому я старалась вникнуть во все.

— Скажите, а вы знали о том, что ваш отец хотел изменить завещание в вашу пользу?

— Да, у нас был такой разговор, — кивнула девушка. — Примерно полгода назад. Папа сказал, что я сильно изменилась… И что он хотел бы, чтобы я больше знала о делах фирмы.

— И после этого он стал с вами чаще беседовать на эти темы?

— Да, мы стали чаще об этом говорить.

— А вашей матери он что, перестал доверять?

— Ну, мне трудно об этом судить… — произнесла Ксения, глядя куда-то в сторону.

— У меня сложилось впечатление, что ваши отец и мать в последнее время были не особенно близки. Это так?

— Да, это верно. Папа… когда-то он очень сильно любил маму. В моем детстве, я помню, они всегда были вместе, много разговаривали. Потом все стало меняться. В последние годы они почти не общались.

— А почему? Отец вам не рассказывал? Ведь, как я понял, у вас с ним было полное взаимопонимание?

— Да, мы с папой говорили обо всем. Он был такой человек… Лучше самой хорошей подруги. Я могла ему все доверить. А что касается мамы… Ну, как вам сказать… Да, папа говорил об этом. Хотя бы для того, чтобы объяснить… некоторые вещи. Как я поняла, у папы были претензии к маме. Они познакомились, когда папа только начинал строить свой бизнес. То есть он был человеком среднего достатка. И потом, когда к нему пришло большое богатство, он не изменил своих вкусов и привычек. У него и круг знакомств остался прежним. Он был равнодушен к одежде, к еде. Не хотел часто менять машины, не любил говорить об этом. А маме это не нравилось. Она рассталась со всеми своими подругами по институту, по прежней работе. И не хотела общаться со знакомыми папы. Называла их «голытьбой», «людьми не нашего круга», «совками». Она даже дядю Олега, хотя он тоже человек состоятельный, считает неподходящим знакомым.

— То есть ваша мать упрекала отца за то, что он не хочет жить по средствам?

— Да, она хотела жить в роскоши. И хочет. Вращаться в высшем свете. Она настаивала на том, чтобы мы купили усадьбу на Рублевке или в другом престижном месте. А папа не хотел что-то менять. Его устраивала наша квартира в Москве. Надо признать, мама его сильно этим изводила.

— У вашего отца была другая женщина?

Гуров заметил, как сверкнули глаза девушки. Видно было, что она собирается ответить что-то резкое. Но потом она сдержалась и, глядя в сторону, сказала:

— Возможно. Но я об этом не знаю. И знать не желаю!

— Пусть, — согласился Гуров. И, резко меняя тему разговора, сказал: — Теперь давайте поговорим о вчерашнем вечере. Абуладзе говорил мне, что вчера, за несколько часов до выхода на трассу, ваш отец полдничал. Что-то ел, пил кофе. Вы при этом не присутствовали?

— Почему же, присутствовала, — отвечала девушка.

— Где проходил полдник?

— Внизу, в гостиной.

— Кто еще присутствовал, кроме вас и вашего отца?

— Да все. Дядя Олег, мама, Настя… Да, еще этот… Молчанов. Он чуть позже подошел.

— Что ел ваш отец?

— Сейчас вспомню…

Девушка чуть опустила голову, стараясь сосредоточиться.

— Значит, так. Папа вначале ел креветки… потом тропический салат… выпил сок… А в конце выпил чашку кофе и съел немного шоколада.

— Кофе у вас откуда — из кофеварки?

— Нет, папа кофеварку не признает. Не признавал… Только натуральный кофе, сваренный на огне, в турке. Он сам любил варить.

— А кто варил кофе вчера? Он сам?

— Нет, вчера я варила.

— Только ему?

— Нет, почему только ему? Еще себе и дяде Олегу. Как раз получилась полная средняя турка. Мама кофе не пьет, Настя тоже отказалась, а Молчанова вначале не было, когда я варила, — ну, я говорила. Он, правда, потом вроде как обиделся, что на него не сварили…

— А где вы варили — на кухне?

— Да, конечно.

— Значит, вы сварили полную турку и принесли ее в гостиную? И уже там разлили по чашкам?

— Ну да. Я накрыла поднос с тремя чашками, поставила на него турку и все это принесла в гостиную. И уже там разлила.

— Ваш отец пил из какой-то особой чашки?

— Нет, какая особая? У всех были одинаковые.

— Значит, если я правильно вас понял, в гостиной, когда вы разливали кофе, были пять человек? Молчанов подошел позже?

— Нет, не так, — покачала головой девушка. — Он вошел почти одновременно со мной. Еще сказал, я помню: «О, да вы кофе пьете! А мне чашечка найдется?» И шагнул к подносу, чтобы взять чашку. Тут оказалось, что я сварила только для троих. И он, как мне показалось, обиделся.

— Что же, заместитель вашего отца так и остался без кофе?

— Нет, почему же? Он позвал Павла — это помощник и телохранитель отца — и попросил сварить ему еще чашку. И тот сварил.

— Значит, вы разлили кофе по чашкам, и все стали пить?

— Да, так и было.

— А ваш отец случайно не отставлял свою чашку в сторону? Ну, знаете, бывает, что человек увлечется разговором или вспомнит, что что-то забыл, и поставит чай или кофе куда-то. А потом допьет.

— Сейчас припомню… — сказала девушка и задумалась. Потом тряхнула головой и уверенно ответила:

— Нет, никаких пауз папа не делал. Как взял чашку, так всю и выпил. Он вообще признавал только горячий кофе и никогда его в сторону не отставлял.

— А этот Молчанов, который с вами приехал, — он что, тоже увлекается горными лыжами? Часто с вами ездит?

— Вовсе нет! Никогда он с нами не был. А в этот раз почему-то увязался.

— Вам, я вижу, этот Молчанов чем-то несимпатичен.

— Да, он мне не нравится, — призналась девушка. — Но папа его ценит. Ценил… Он говорил, что Глеб Николаевич — очень хороший специалист. И что после проведения внеочередного аудита и выявления причин финансовых потерь он даст ему дополнительные полномочия. Хотя какие еще дополнительные полномочия могут быть — ведь он и так первый заместитель директора!

— А что за аудит?

— Папа раз в несколько лет проводит независимый аудит компании. Уже дважды так делал. Он говорил, что хотя это стоит больших денег, но себя оправдывает. Только независимый эксперт может четко сказать, какие слабые места есть в работе фирмы.

— То есть он заказал очередную проверку? И она вскоре должна начаться?

— Да, через месяц, в феврале. Только она не плановая, она внеочередная.

— А почему потребовалась такая внеплановая проверка? — поинтересовался Гуров.

— Папа говорил, что в последние полгода стали исчезать деньги. То какая-то фирма заключит с нами договор, мы им окажем услуги, а она не оплатит. А потом и сама исчезнет. То старый, проверенный заказчик почему-то переведет деньги не на наш счет, а на совершенно другой. Вот Молчанов и обратил папино внимание на эти вещи. И папа заказал внеочередную проверку.

— Очень интересно… — сказал Гуров. — Что ж, спасибо, Ксения Игоревна, вы мне очень помогли. Пока что у меня больше вопросов нет.

— А с кем вы теперь хотите побеседовать? — спросила девушка.

— Пожалуй, сейчас настало время мне связаться с правоохранительными органами, — сказал Гуров. — С тем оперативником, который приезжал сюда сегодня утром. Вот только телефон у господина Абуладзе узнаю — и свяжусь.

— Если вам нужен дядя Олег, — сказала Ксения, — то его комната в другом конце коридора. Или… или вы можете его найти в третьей комнате отсюда.

Гуров заметил, что, произнося эти слова, Ксения Семенова слегка поморщилась.