Производственный секрет

Николай Леонов, 2009

В старинном поместье рыщут привидения, беспокоят нынешнего владельца усадьбы известного певца Левитина. Но полковнику Льву Гурову ясно, что привидения – вполне земные злоумышленники, которые что-то ищут в доме. Ведь не пришельцы же с того света ударили стилетом гостя певца. И самого Гурова вырубили, когда он попытался их задержать. Теперь у полковников Гурова и Крячко к этим типам свои счеты. И вроде зацепка появилась – из больницы, расположенной неподалеку от усадьбы, похитили пациента. И некто в больничной пижаме «засветился» на месте преступления…

Глава 2

Гуров остановил машину на повороте дороги и, заглушив мотор, повернулся к жене.

— Послушай, мне ужасно не хочется показаться занудой, но, может быть, нам действительно лучше вернуться? — сказал он. — Время еще не позднее, и мы можем закатиться в какой-нибудь тихий уютный ресторанчик. На твой вкус, а? В самом деле, сейчас я чувствую себя неловко.

— Что же тут неловкого, Гуров? — певучим голосом произнесла жена. — Мы едем в гости. К интересному человеку. Самое обыкновенное дело. Максим Левитин — один из моих любимых певцов. Редкий талант у человека, между прочим. Одинаково прекрасно поет эстрадный репертуар и классику. В наше время такие люди редкость.

— Вот и я о том же, — вздохнул Гуров. — Ты — знаменитая артистка Мария Строева, он — редкий талант. Левитин — это имя! Для вас такая вечеринка — обычное дело. А мне-то что там делать? Боюсь, мне придется играть роль эдакого экстрасенса поневоле…

— Перестань! — нахмурилась Мария. — Вечно ты все преувеличиваешь. Ну да, сейчас в моде все таинственное, все мистическое. Но это же игра! И потом, ты ведь уже обозначил свою позицию. Ты ориентируешься на факты, и твоя позиция неколебима. Мне кажется, это может вызвать только уважение. Никто не будет требовать от тебя невозможного.

— То есть чтобы я поверил в существование привидений? — усмехнулся Гуров. — Ну, спасибо! А мне кажется, все будет с точностью до наоборот. Так как неизвестно, о чем со мной, ментом, разговаривать, то меня будут убеждать в существовании духов. И будут делать это очень активно, чтобы не показаться невежливыми. Не уверен, что это именно то, чем мне хочется сейчас заниматься.

— А я думаю, ты преувеличиваешь, — сказала Мария, но в тоне ее не было убежденности. — Я думаю, разговоры будут самые разные, и ты сможешь выбрать что-нибудь по душе. Если ты заговоришь с Левитиным о его творчестве, то, уверяю тебя, он ни разу не вспомнит ни о каких привидениях.

— Ну, это ты точно ошибаешься! — покачал головой Гуров. — Забыла, как звучало приглашение? Да и когда Левитин лично напоминал о сегодняшнем приеме по телефону, он совершенно недвусмысленно повторил, что у меня будет возможность заняться поисками привидения в его поместье… Кстати, что за противное слово — поместье! Я к нему никогда не привыкну.

— Положим, Левитин заработал свой капитал честным трудом! — повысила голос Мария. — Гастроли, записи, продюсерская деятельность… И слава богу, что труд артиста стал наконец достойно оплачиваться.

— Слава богу, — пробормотал Гуров. — Кстати, я не сказал, что Левитин не заработал свое поместье. Я сказал, что никогда не привыкну… Одним словом, мы все-таки едем?

— Разумеется!

Гуров еще раз вздохнул и завел мотор.

С известным певцом и продюсером Левитиным, песнями которого Гуров заслушивался еще в дни своей молодости, он познакомился благодаря своей жене на одной из презентаций. Левитин представлял свой очередной продюсерский проект.

Молодящийся Левитин не растерял ни жизнелюбия, ни энергии. Он сыпал остротами и целовал руки женщинам. Марии Строевой он уделил особенное внимание. И не только потому, что за нею тянулся шлейф популярности. Судя по всему, он искренне восхищался ею как женщиной. В шуточной форме он даже посетовал на то, что Мария замужем, но тут же постарался расположить к себе и Гурова, вступив с ним в оживленную беседу обо всем на свете. Именно в ходе ее Гуров узнал, что Левитин достраивает в Подмосковье жилой дом, а вернее, целое поместье.

— Всю жизнь мечтал, — признался он с лукавой улыбкой. — Всю жизнь мечтал о собственном поместье! Барский дом, парк, пруд с кувшинками, белые ворота… Ходил на партсобрания, а мечтал о поместье! Ха-ха-ха!

Тут же выяснилось, что в еще недостроенном поместье появляются привидения.

— Сами понимаете, я живу в основном сейчас в московской квартире, — объяснял Левитин. — Дела в разгаре, проект за проектом… К тому же готовлю материал для собственного диска. А стройкой заведует мой помощник Володя. Он и пожаловался. Говорит, стали являться по ночам привидения. Нет-нет, это не шутка. Если бы вы видели моего Володю, то поняли бы сразу — этот человек не способен шутить. Я полагаюсь на него, как на самого себя. Он несокрушим. И если он говорит, что видел привидение, — можете быть уверены, речь идет именно о привидении.

С единственной целью поддержать разговор Гуров позволил себе усомниться в существовании привидений, несмотря на свидетельство несокрушимого Володи, и был втянут в бурную дискуссию, результатом которой стало приглашение посетить загадочное поместье.

— Возможно, вам повезет, и вы лично сумеете удостовериться в правдивости этой истории! — азартно блестя глазами, заявил Левитин. — В середине сентября жду вас вместе с вашей очаровательной супругой! Заранее приношу извинения за некоторую недостроенность поместья, но, сами посудите, возможно ли за год восстановить то, что разрушалось десятилетиями? Да и сам я помещик еще неопытный, — подмигивая, сообщил он. — Но очаровательный вечер на веранде с видом на благоухающий сад я вам гарантирую!.. И пруд имеется!

Гуров не стал настаивать на том, что благоухающий сад в сентябре — это не меньшая фантастика, чем привидения в этом саду. Ему не хотелось противоречить прославленному певцу. Тем более что он был уверен — встречаются они последний раз в жизни. Но через неделю Левитин позвонил и повторил приглашение. Перед Марией он рассыпался в комплиментах, Гурову пообещал дегустацию превосходного вина — одним словом, отказать ему было просто неудобно. Правда, Гуров до последнего момента сомневался в необходимости этого визита, но Мария уговорила его.

— Не я придумала, что человек должен менять обстановку, — заявила она. — Вспомни, когда мы последний раз вместе отдыхали? А здесь природа, сад, пруд, новый дом за городом, интересные люди…

— Привидения, — уныло добавил Гуров.

— Все лучше, чем твои преступники! — парировала Мария.

— Мои преступники хотя бы живые люди с человеческими мотивациями и слабостями, — возразил Гуров. — Поэтому им можно противостоять. Как можно противостоять привидениям?

— А зачем им противостоять? Просто сиди на веранде и любуйся!

Этот довод сразил Гурова окончательно.

— А-а, ну, если в этом смысле, то конечно, — только и сказал он.

Теперь на повороте дороги Гуров предпринял последнюю попытку уклониться от визита к «помещику». Попытка не удалась, и он вывернул автомобиль на грунтовку. Ехать пришлось совсем недолго, и уже через пять-семь минут в сгущающихся сумерках возникла густая березовая роща, за которой, как и предупреждал Левитин, должен был открываться вид на поместье.

В глубине души Гуров был настроен довольно скептически. Ему казалось, что все потуги состоятельных людей изображать из себя продолжателей старых традиций не более чем неумелая игра, чаще всего приводящая к комическому эффекту. Но, увидев воочию новое «гнездо» Левитина, Гуров был вынужден признать, что вкус не подвел знаменитого певца. За рощей на небольшой возвышенности располагался просторный белый дом с мезонином и строгими колоннами у фасада. От широкого каменного крыльца к воротам шла аллея, усаженная по обеим сторонам молодыми липами. Участок вокруг дома был не маленький. Может быть, поэтому целиком его еще не обнесли приличным забором. Гурову показалось, что красивая чугунная ограда заканчивается метрах в тридцати от ворот среди зарослей рябины, усыпанной яркими плодами.

— Ворота настежь, — заметил Гуров жене. — Ограда не закончена. Ничего себе дворянское гнездо!

— Не придирайся! — сказала Мария. — Москва тоже не сразу строилась. И вообще мне здесь нравится.

— Мне тоже нравится. И дом замечательный. И я не придираюсь, — улыбнулся Гуров. — Просто в нынешней реальности распахнутые ворота и недоделанный забор — это все равно что прямое приглашение злоумышленникам — заходите. По крайней мере, такая ситуация предполагает наличие солидной охраны, а я ее здесь не вижу.

— Ну, какая-то охрана здесь наверняка есть, — предположила Мария. — Левитин, конечно, не олигарх, но без сопровождения не ходит. Хотя такой участок не оцепишь — это не шесть соток.

Они проехали через ворота. Гуров сбросил скорость и медленно подкатил к дому. С широкого крыльца навстречу гостям уже сходил хозяин — улыбающийся, розовый, в темном костюме и галстуке-бабочке.

— Наконец-то! — воскликнул он, раскинув руки и сбегая по ступеням. — А я уже отчаялся! Решил, что вы не приедете. Все уже в сборе — только вас не хватает. Позвольте!

Он церемонно поцеловал руку Марии, обнялся, как со старым приятелем, с Гуровым и повел обоих в дом. Прежде всего Левитину хотелось, разумеется, пустить пыль в глаза, похвастать своим новым домом — это Гуров понял сразу. И главным объектом этой демонстрации являлась, несомненно, Мария. Гуров здесь был всего лишь приложением. Не его восхищения ждал стареющий ловелас Левитин.

Гуров все это понимал, но только посмеивался про себя. А дом ему и самому понравился. В нем было одновременно торжественно и уютно — высокие потолки, резные балюстрады, сияющий паркет, живописные полотна на стенах в потемневших рамах — все настраивало на патриархальный семейный лад. В таком доме приятно было бы стариться в окружении бесчисленных домочадцев и челяди.

Правда, сейчас «дворянское гнездо» не поражало обилием народа. Даже удивительно, каким образом при отсутствии прислуги в столь обширном помещении поддерживались безукоризненные чистота и порядок. Впрочем, возможно, эта самая прислуга была отпущена на вечер. Роль хозяйки играла молодая, очень красивая девушка со смуглой кожей, голубыми глазами и льняными волосами. Она была со вкусом одета, имела превосходные манеры и великолепно исполняла роль хлебосольной и приветливой хозяйки. При этом она не вмешивалась ни в какие дискуссии и вообще почти не разговаривала — только улыбалась теплой многообещающей улыбкой. Женой Левитина она быть не могла, жена Левитина отдыхала на юге — это Гуров знал точно, но предположений на этот счет строить не стал, посчитав, что чужие отношения его не касаются. Звали женщину Анной, и этого Гурову было достаточно.

Помогал Анне тот самый Володя, о котором с таким теплом отзывался Левитин. Володя оказался грузным и мрачным человеком лет сорока пяти, в мешковатом костюме и криво повязанном галстуке. Этот Володя тоже большей частью молчал и озабоченно разглядывал углы, точно пытаясь вспомнить, где он оставил какую-то нужную вещь.

Гостей, кроме Гурова и Марии, было всего четверо — композитор Рыков, высокий седовласый человек с царственной осанкой и по-юношески блестящими глазами, какой-то чиновник из Министерства культуры, молодой, спортивного телосложения, в превосходном костюме — как ни странно, он единственный был в компании без галстука, — известный тележурналист Каморин, только что вернувшийся из Парижа, где снимал сюжет о гастролях московского симфонического оркестра, и еще один человек — демонического вида, с огненным взглядом, с зализанными черными волосами, в черном сюртуке, явно стилизованном под старинные одеяния. В процессе беседы выяснилось, что это известный в определенных кругах специалист по паранормальным явлениям по имени Федор Верба. Гуров был уверен, что это имя — такая же стилизация, как сюртучок — реквизит бродячего фокусника. Занимался Верба тем, что вызывал из потустороннего мира духов, заглядывал в прошлое и предсказывал будущее, и делал это, судя по всему, удачно. Среди прочих автомобилей, припаркованных у дома, стоял новенький «Ауди» кремового цвета — он принадлежал Федору Вербе. Занимаясь средневековым ремеслом, Верба предпочитал передвигаться не в седле и не в карете, а в современной технике, оснащенной ремнями безопасности.

Однако во всем остальном он придерживался самых ортодоксальных взглядов. Нисколько не сомневался в существовании загробного мира и всех прочих убеждал в том, что духи и инкубы свободно разгуливают среди живых и даже немало на них влияют. Вид при этом он сохранял самый серьезный, и уличать его в неискренности было даже как-то неудобно. Кстати, и все прочие гости сочувственно относились к рассказам о привидениях. Даже культурный чиновник привел в пример что-то такое из детских воспоминаний — что-то о ночной прогулке по кладбищу. На веранде, где проходила основная дегустация яств и напитков, зажгли свечи, и обстановка приобрела поистине романтический оттенок.

Гуров понял, что вся сегодняшняя встреча запланирована именно в таком ключе, а потому ни в какие материалистические споры не лез. Хозяину новорожденного поместья, видимо, ужасно хотелось оживить тени прошлого, когда-то обитавшие в этих местах, убедить самого себя, что он не случайно здесь поселился, что все это было предопределено свыше. Отсюда и проистекали все фантазии, озвученные за щедрым столом. Гуров считал себя не вправе портить эту невинную игру и большей частью помалкивал, одобрительно улыбаясь.

Однако ближе к полуночи разговор вдруг приобрел не совсем приятные реалистические нотки, и внес их не кто иной, как мрачный Володя, числившийся в этом доме кем-то вроде управляющего. Он долго слушал разнообразные легенды о мертвецах и духах, звучавшие за столом, а потом вдруг сказал, хмуро глядя себе в тарелку:

— Про загробный мир ничего не знаю, а что у нас тут привидение шастает — это сто процентов! Главное ведь, совершенно бесшумно! Вот как тень, мелькнула — и нету! У меня уж ухо на что чуткое, а уследить не могу, и все тут! Два раза я его тут видел — возле дома ночью и туда пониже, к пруду. Главное, чего ему там-то делать? У нас там еще не благоустроено…

Последнее замечание немало позабавило Гурова. По мнению Володи, привидения не должны были интересоваться неблагоустроенными уголками. Это как-то снизило пафос беседы и подействовало лучше всяких критических аргументов. Гости смущенно примолкли, разговор начал увядать, да к тому же хозяин припомнил, что время уже позднее, и предложил всем отправиться отдыхать.

Гурову и Марии отвели большую удобную комнату в правом крыле здания, высокие окна которой выходили на сад и дорожку, ведущую к пруду.

— Жутко хочу спать! — призналась Мария. — Просто глаза слипаются. И это несмотря на то, что чужие стены. Должно быть, свежий воздух и вообще эта обстановка… Действительно, покой, тишина…

— А рассказы про духов тебя не напугали? — усмехнулся Гуров.

— Не очень. — Мария зевнула и присела на кровать. — А ты как будто не устал. Не собираешься ложиться?

— А мне что-то совсем не хочется спать, — признался Гуров. — И по тем же причинам — свежий воздух, покой, тишина… Жаль упускать такую красоту. Вот раздумываю, не пройтись ли по ночному саду? Не весна, конечно, но все равно, должно быть, чудесно…

— Смотри, а то наткнешься на привидение! — хмыкнула Мария. — В твоих инструкциях сказано, что обязан делать милиционер в таких случаях?

— Разумеется, — серьезно ответил Гуров. — Такой вариант предусмотрен. В таких случаях милиционер обязан перекреститься и зачитать привидению его права…

— Понятно! Только выключи свет, когда отправишься на прогулку.

Мария откинула одеяло и с наслаждением упала на белоснежные простыни.

— Ого! Здесь, кажется, настоящая перина! — пробормотала она, засыпая.

Гуров выключил в комнате свет и отдернул тяжелую гардину, закрывавшую окно. Снаружи шелестел спящий сад. Левитин предупреждал, что сад запущенный, одичавший и что над ним еще нужно работать и работать, чтобы привести в божеский вид. Но тем не менее сад плодоносил, и в воздухе ощутимо пахло яблоками. Падалицей была усыпана в саду вся земля.

Гуров представил, как он идет по темным тропинкам и жесткие сочные яблочки потрескивают у него под ногами, а над головой сонно шепчет листва. Он уже почти собрался отправиться на ночную прогулку, как вдруг увидел проскользнувшую в темноте мимо окна фигуру. Гуров немного удивился — ему казалось, что все гости уже разбрелись по своим спальням. Возможно, неугомонный Володя на правах управляющего обходил свои владения. Но фигура, которую видел Гуров, не походила на тяжеловесную кургузую фигуру Володи. Это был кто-то молодой и спортивный — возможно, чиновник из Министерства культуры. Ему, видимо, тоже захотелось прогуляться на сон грядущий.

Бродить в компании Гурову, однако, не хотелось, и он со вздохом задернул штору. «Наткнемся друг на друга в темноте, — подумал он. — А потом будем рассказывать, что встречались с привидением. Надо ложиться. Завтра лучше выехать пораньше…»

Будильника в комнате не было, но Гуров вспомнил, что хозяин обещал разбудить всех не позднее шести часов — у каждого были дела в Москве, и все хотели отправиться по домам с утра пораньше. В такой ситуации хуже всего, конечно, приходилось голубоглазой Анне и вечно озабоченному Володе. Наверняка хлопоты насчет завтрака будут возложены на этих двоих.

«Все-таки любопытно, — подумал Гуров, — эта молчаливая красавица — всего лишь горничная или за ее присутствием в доме кроется что-то большее? Ладно, это не мое дело. Это просто здешняя обстановка настраивает на такой лад. Деревенская жизнь, как говорится…»

Гуров собирался задернуть штору и идти в постель, как вдруг до его слуха долетел испуганный крик. Гуров вздрогнул. Крик донесся из глубины сада. В голосе кричавшего слышалась неподдельная тревожная нотка.

«Это наверняка тот тип, что пошел на позднюю прогулку, — сообразил Гуров. — Но что там случилось? Судя по реакции, что-то не очень приятное. Нужно пойти посмотреть!»

Искать в темноте выход из дома ему не хотелось, и он попросту распахнул раму и вылез в окно. Мария уже спала, и так крепко, что ничего не услышала. Гуров мягко спрыгнул с подоконника на землю и быстрым шагом направился туда, откуда долетел крик.

Сначала ему показалось, что в доме, кроме него, никто не слышал тревожного призыва. Но вскоре, пробираясь через темные садовые аллеи, Гуров уловил поблизости чьи-то тяжелые шаги и сиплое дыхание запыхавшегося человека.

— Кто тут? — окликнул Гуров.

Шаги оборвались, а потом, треща ветками, на Гурова вывалился озабоченный и встревоженный Володя.

— А-а, это вы! — хмуро констатировал он и тотчас махнул рукой. — Вы тоже слышали?

— Да, кто-то кричал, — кивнул Гуров. — Кто бы это мог быть?

— Не знаю, — пожал плечами Володя. — Но мне кажется, в саду что-то есть!..

— Что-то? — неприятно поразился Гуров. — Вы имеете в виду…

— Да, имею! — сердито буркнул Володя, отворачиваясь и устремляясь дальше в садовые джунгли. — Не верите, что ли? Ваше право, а место здесь нехорошее. Не нужно было здесь строиться! Должно быть, кости здесь чьи-то с дореволюционных времен покоятся, а стройка их потревожила…

Гуров торопливо шагал за Володей. Слышалось только шуршание ветвей и надсадное дыхание тучного человека. Вдруг Гуров схватил Володю за плечо и заставил остановиться.

— Тс-с! — сказал он. — Слышите?!

Володя недоуменно покрутил головой.

— А что такое? — пробурчал он. — Ничего вроде не слышу.

— Нет-нет, прислушайтесь! — поднял палец Гуров. — По-моему, машина!

В ночном воздухе растаял звук удаляющегося автомобиля. Володя пожал плечами.

— Может быть, — нетерпеливо сказал он. — А чего особенного?

— Да в принципе ничего, — согласился Гуров. — Но все-таки странно — откуда здесь в такое время машина?

— Километрах в семи отсюда поселок, — сказал Володя. — Могли оттуда ехать.

— Мне показалось, что мотор заработал только что, — возразил Гуров. — Впрочем, наверное, это неважно. Давайте попробуем покричать? В этой темноте ни черта не видно!

— Кого вы собираетесь кричать? — подозрительно спросил Володя. — Вы уверены, что вас услышат?

Не сосредоточиваясь на мистической подоплеке вопроса, Гуров спокойно ответил:

— Мне показалось, что несколько минут назад в сад отправился кто-то из гостей. Вроде бы этот чиновник… не помню его фамилии…

— Я тоже не помню. Зовут Савелий Вениаминович, — сказал Володя. — А зачем он поперся в сад?

— Вот уж не знаю! Может быть, как и вы, что-то увидел.

— Только этого еще не хватало! — вздохнул Володя. — С непривычки сердце прихватит и…

— Не должно! Молодой, спортивный…

— Инфаркт, он не разбирает, — убежденно заявил Володя, снова углубляясь в садовые заросли. — Вы сейчас осторожнее — тут у нас места совсем дикие, которые гостям и не показывают. Тут корчевать и корчевать… А за этими кустами пруд.

— Так пруд нам показывали!

— Это с другого конца, — объяснил Володя. — Там все-таки немножко облагородили, а здесь не успели. Да где успеть, если денег море нужно. Ну, сами представьте, такой периметр!..

Он остановился и принялся озираться. Близость пруда чувствовалась — потянуло прохладой и запахом ряски.

— И где же ваш Савелий Вениаминович? — недовольно спросил Володя.

Он неожиданно достал из кармана электрический фонарик и зажег его.

— Совсем забыл, — объяснил он. — Про фонарик забыл — от расстройства. Да и чем он, этот фонарик, поможет, если…

Речь его оборвалась, словно на голову Володе накинули плотный мешок. Луч фонаря уперся в человеческое тело, распростертое на голой земле. Оно лежало метрах в десяти от Гурова с Володей, но даже в свете фонаря было видно, что и тело, и все вокруг обильно забрызгано кровью.

— Подержите! — изменившимся голосом простонал Володя и сунул в руки Гурову фонарь.

Сам он с головой погрузился в кусты. Его начало рвать. Гуров бросился вперед, упал на колени перед раненым и коснулся пальцами его шеи. Гуров не ошибся — это был тот самый чиновник из Министерства культуры, которого Володя назвал Савелием Вениаминовичем. Пульс на его сонной артерии бился слабо, с перебоями.

— Эй, вы там! — грубо крикнул Гуров, оборачиваясь к Володе. — Возьмите себя в руки! Нужно перетащить этого парня в дом.

Управляющий вынырнул из кустов. Он был растерзан и бледен. Вытирая рукавом рот, Володя с опаской приблизился и дрожащим голосом спросил, что ему делать.

— Берите за ноги! — распорядился Гуров. — Я за плечи. И держите крепче, не уроните. Парню и без того досталось.

— Что с ним? — с ужасом прохрипел Володя.

Он судорожно вцепился в ноги раненого человека и вместе с Гуровым потащил его к дому.

— Похоже, его пырнули ножом.

— Ножом? Какой ужас! Но кто мог?!

— Вам лучше знать, — сказал Гуров сердито. — Ваше поместье!

Раненый вдруг зашевелился, открыл глаза и что-то пробормотал.

— Что такое? — Гуров наклонился почти к самому его рту.

— В пижаме… привидение… в больничной пижаме… в пальто…

— Что?!

Раненый еще что-то прошептал, но звуки, вырывавшиеся из его рта, становились все слабее и неразборчивее, а потом вдруг завершились судорожным вздохом, после которого наступила тишина.

— Опускаем! — мрачно сказал Гуров. — Поздно.