Горячий танец смерти

Николай Леонов, 2023

В Москве зафиксированы три смерти молодых людей от неизвестного синтетического наркотика. Полковники МВД Гуров и Крячко выясняют, что передозировка этого вещества не могла привести к смертельному исходу. Все говорит о преднамеренном убийстве. Поиски распространителей препарата и места его возможного изготовления привели сыщиков в тупик. Тогда они решают действовать от обратного – искать, кому была выгодна смерть этих, на первый взгляд, никак не связанных между собой ребят. Открывшиеся вскоре обстоятельства повергли оперативников в настоящий шок… Николай Леонов, в прошлом следователь МУРа, не понаслышке знал, как раскрываются самые запутанные уголовные дела. Поэтому каждая его книга – это правдивая захватывающая история с непредсказуемой интригой и неожиданным финалом. Главный герой этих книг, полковник Лев Гуров – сыщик высокого класса, к тому же с массой положительных человеческих качеств. Его уважают друзья, боятся враги и любят женщины. Он – настоящий отечественный супермен. Романы о Льве Гурове вот уже сорок лет неизменно привлекают поклонников отечественного детектива.

Глава 2

Когда Гуров вошел в приемную генерала Орлова, Верочка что-то яростно печатала на клавиатуре тонкими наманикюренными пальчиками. Глянув на Льва Ивановича, она мило, но сдержанно улыбнулась и, кивнув на двери, сказала:

— Входите, уже ждут.

— Ждут? — переспросил Гуров, не торопясь войти. Он редко когда являлся к Орлову пред его ясные очи, не узнав у Верочки, кто еще у него есть в кабинете.

— Волгин собственной персоной, — чуть наклонившись, прошептала Верочка.

Генерал-лейтенант Волгин Сергей Федорович был начальником Главного управления по контролю за оборотом наркотиков и слыл у своих подчиненных начальником строгим и требовательным, бдительно следящим за всеми расследованиями, а заодно и за моральными качествами своих сотрудников. За что и получил в свое время от подчиненных кличку Цербер. О том, как его называют за глаза, Волгин знал и не обижался, он даже гордился таким к нему отношением.

— Если бы не уважали, назвали бы «вонючкой» или еще как похлеще, — со спокойным видом замечал он тем, кто указывал ему на его прозвище и его требовательную натуру. — А раз назвали в честь адского пса, значит, уважают и боятся. Что, впрочем, одно и то же. А раз боятся и уважают, то и дело свое будут делать должным образом, с усердием и честностью. Мне же большего и желать не надо.

Гуров вошел в кабинет начальника и друга с некоторым беспокойством. Он знал, что Цербер не будет заглядывать к ним в главк по пустякам, а потому ожидал от него какой-то каверзы, а вернее, дела, которое оказалось не по зубам его «щенкам», как называл своих оперативников Волгин. Причем слово «щенки» не было в его понятии ругательным или уничижительным. Просто Волгин рассуждал так, что раз уж подчиненные зовут его именем адского пса, то они для него, старого и опытного служаки, будут щенками, то бишь детьми. А он, как отец, будет их учить и воспитывать.

— Полковник Гуров явился по вашему приказанию, — отчеканил по старой привычке Лев Иванович.

Сказал и осекся, потому что знал, что генерал Орлов не любил, когда он, Гуров, так официально ему представлялся, и всегда обрывал его фразой, что, мол, являются только привидения. Это приветствие и ответ на него давно уже стали между Гуровым и Орловым, которые сдружились за многие годы совместной службы, неким шутливым паролем и отзывом. Теперь же, в присутствии Волгина, генерал отвечать Гурову не стал, а лишь глянул на него и многозначительно хмыкнул.

— Проходи, садись, — коротко махнул Петр Николаевич рукой, указывая Гурову на стул напротив Волгина. — Представлять не буду, и так знаете, кто есть кто.

Гуров прошел и, поздоровавшись с генерал-лейтенантом, сел и приготовился внимательно слушать.

— Это я просил Петра Николаевича вызвать тебя, — вместо Орлова заговорил Сергей Федорович. — Нам, видишь ли, твоя помощь понадобилась. Ты ведь уже с моими ребятами как-то вел одно дело, — не столько вопросительно, сколько утвердительно отметил Волгин.

— Да, пришлось года три назад, — подтвердил Лев Иванович.

— Так вот, теперь нужно, чтобы ты опять с ними поработал. Тем более что убийство — специализация вашего управления. А у нас, по ходу нашего расследования, по всей видимости, именно убийство обозначилось. И не одно.

— Что значит, по всей видимости? — не совсем понял Лев Иванович. — Убийство — оно или есть, или его нет. Эксперты что говорят?

— Вот в том-то и дело, что убийство наши эксперты начали подозревать, только когда третий похожий случай произошел. Ты ведь сам, Лев Иванович, должен понимать, что у нас все весьма специфично. Наркотики — это больше орудие самоубийства, чем убийства…

— Это смотря как посмотреть, — вмешался Орлов. — Тот, кто наркотики выращивает, производит и продает, — явный убийца.

— Убийца, — согласно кивнул Волгин, — но не явный. Вину его ты, Петр Николаевич, вот так просто не докажешь. Это тебе не пистолетом застрелить или ножом пырнуть. Наркотики ран не оставляют, хотя все внутренности и мозг уничтожают похлеще, чем любое другое оружие. Наркоман сам себе убийцей становится, когда начинает всю эту гадость в себя впихивать: таблетками, порошком, уколами, куревом… Впрочем, не мне вам лекции читать, и так всё без меня знаете.

— Так почему все-таки ваши эксперты подумали об убийстве? Может, обычный передоз? — поинтересовался Лев Иванович.

— Обычный, необычный… — проворчал Волгин. — Вот именно что необычный. Но сразу это не поняли. А вот когда происходит третий идентичный случай за полгода — невольно задумаешься не о превратностях судьбы, а о намеренном умысле, — замысловато выразился генерал-лейтенант и ненадолго замолчал, словно и впрямь задумался об этом самом злом умысле.

— Ну так причина смерти все-таки в чем? — решил прервать его задумчивость Лев Иванович. Он, конечно же, знал привычку Цербера все объяснять не торопясь и вдумчиво, но ему не терпелось все-таки узнать, в чем заключалась теория экспертов, говорящая об убийстве.

— Есть такой вид психоактивного вещества, называемый синтетическим или дизайнерским наркотиком, — начал объяснять Волгин. — Их не один десяток разновидностей, поэтому в подробности вдаваться не буду. Все запрещенные вещества, которые когда-либо всплывали на территории нашей страны, мы выявляли и фиксировали, внося их в базу данных. Продают их, как вы тоже, наверное, знаете, в основном по интернету.

— Да, я помню и схему продаж, и все, что с такими наркотиками связано, — подтвердил Лев Иванович.

— Так вот, буквально год назад появился на российском рынке, так сказать, новый вид «соли», то есть синтетического наркотика в порошке — мефедрон. Это психостимулятор, эйфоретик и эмпатоген в одном флаконе. Появился он впервые в Англии и был представлен наркоторговцами, которые пытались обойти закон о запрещенных веществах, как специальная соль для ванн или как удобрение для растений. Но, естественно, что все это было только прикрытием.

Волгин со значением посмотрел на Гурова, и тот понимающе кивнул.

— Так вот, теперь он появился и у нас. Кто и когда его завез, мы пока так и не выяснили — настолько хорошо все организовано и законспирировано. Но нам известно, что распространять его начали именно с Москвы. Мы уже год как ловим по всем московским ночным клубам наркоманов, которые подсели на этот мефедрон. Но они и сами толком не знают, кто наркотик распространяет. Весь процесс купли-продажи первоначально шел, как и обычно, — через закладки. Причем каждый раз места закладок менялись, и мы просто не успевали проследить за процессом.

— Но как-то ведь наркоманы связывались с дилером, кто-то ведь указывал им, где и как они должны оставить деньги и взять товар? — спросил Орлов, который тоже внимательно слушал объяснения Волгина.

— Да, они получали инструкции, но получали не по интернету и не по телефону. Это мы как раз бы быстро вычислили и выяснили — и кто дилер, и кто вообще все это затеял. Но в том-то все и дело, что передают они инструкции по «глухому телефону».

— Это как? — не понял Орлов и посмотрел на Гурова, но тот тоже только пожал плечами и в свою очередь посмотрел на Волгина.

— А так, — развел руками Цербер. — По утверждению тех наркоманов, которых мы опрашивали, все происходит следующим образом. Они, то есть покупатели, приходят в ночной клуб и тусуются там. На танцполе всегда много народу, и молодежь весьма тесно стоит друг к другу во время танцев. Одни приходят и танцуют, другие уходят выпить коктейль или в туалет… В общем, постоянное броуновское движение. Или, как сейчас молодежь говорит, — движуха. Вот во время этой движухи в какой-то момент к потенциальным покупателям подходит кто-то сзади и быстро говорит, где и как он может взять дозу.

— И все? — усмехнулся Гуров и покачал недоуменно головой. — И вправду глухой телефон. И тот, кому говорят место закладки, даже не знает, кто ему его подсказал?

— Нет, — ответил Волгин. — Один наш засланный казачок, то бишь агент из нарков, пытался оглянуться и посмотреть хоть краем глаза, но ему нож к спине приставили и сказали не сметь этого делать, иначе ни дозы, ни жизни земной ему не видать. Так что такие вот дела.

— А закладки где делались — это хотя бы выяснили? — поинтересовался Орлов.

— Обижаешь, Петр Николаевич. Мои ребята работу знают. Сами пытались в клубах потереться и вычислить, что и как, но только пару заначек и смогли откопать — одна в женском, а одна в мужском туалете оказалась. Но это и всё. После того как был привод к нам пары нарков и расспросы на тему, кто и где и что, все закончилось. Ни тебе заначек, ни подозреваемых…

— По всей видимости, организовано все так, что дилеры знают лично каждого, кому продавали наркотики, а вот те, кто их знал, не догадывались, что они дилеры, — задумчиво ответил Гуров. — Так что там со смертями, то есть убийствами?

— Ах, ну да, это я просто увлекся, — потер подбородок Волгин. — Так вот, этот наркотик, мефедрон, сам по себе не смертелен, если соблюдать дозировку. Что, собственно, мы, а вернее, наши врачи и наблюдали, работая с наркоманами, которые пристрастились к этому наркотику. Но вот в тех трех случаях, когда наступала смерть, в этом дизайнерском наркотике, а вернее, в организме умерших находили еще и большое количество опасного яда — бродифакума. Это, если говорить бытовым языком, отрава для грызунов. Причем весьма токсичная и для человека.

— Но если так, то почему же с первого раза не заподозрили убийство? — нахмурился Орлов.

— А потому, Петр Николаевич, что некоторые наркоманы, которые, как говорится, любят особый «улет», заказывали себе мефедрон с добавлением этого яда.

— Зачем? — оторопело посмотрел на Волгина Гуров.

— А затем, что в малых дозах эта отрава продляет эффект эйфории. Вот зачем. Нам уже попадалась парочка таких нарков. Они нам и объяснили, что к чему. Только вот стоит такая доза несколько выше, чем обычная «соль», и не всякому она по карману. Да многие из молодых наркош не всегда и решаются на такой эксперимент. Одно дело — безопасно тащиться, а другое — думать, выйдешь ли вообще из отключки.

— Ага. Поэтому вы поначалу и подумали, что первые двое умерли от передозировки этого бродифакума, — предположил Лев Иванович. — И только после третьей смерти подумали, что это может быть не случайностью, а убийством. Так?

— Так, умник, так, — покивал головой Волгин. — Так что, будем работать?

— Будем, — согласился Лев Иванович и, покосившись на Орлова, пробормотал: — Как будто у меня есть выбор.

— Ну, раз будем, тогда поехали к нам, — не обращая внимания на ворчание полковника, подвел итоги беседы Волгин. — В курс расследования тебя введет подполковник Деев. Он сейчас со своей группой как раз разбирается с этим делом.