Цикл Орден. Книга первая. Судья и Воин

Николай Корбмахер (2024)

Судья Цитадели Правосудия — отныне и навсегда, теперь это мой путь. Присягнув на верность своему народу, я сделал свой первый шаг, а к бездне он приведёт или к славе — покажет лишь время.

Глава 7

Просыпаюсь в темноте, лёжа на постели в какой-то незнакомой комнате, возле одинокого окна вижу знакомый женский силуэт в прозрачной ночной рубашке.

— Анна, милая, как ты здесь оказалась? — задаю, казалось бы, такой странный вопрос.

— Ты хотел меня видеть, вот я и пришла, — каким же родным для меня снова стал её голос.

— Любимая, прости, я не знал, что всё закончится так.

— Не лги, ты прислал мне кольцо и письмо с извинениями. Зачем? Или ты уже в тот момент знал, что не вернёшься и снова оставишь меня одну, как и в прошлый раз, — с укором говорит мне она.

Вдруг слышу её всхлипы, вижу, как вздрагивают хрупкие плечи. Поднимаюсь с постели, подхожу ближе и хочу обнять её, но вдруг инстинктивно одёргиваю руку, кожа обжигающе ледяная. Нет, этого не может быть! Преодолевая боль касаюсь её плеча, прошу посмотреть на меня, и она медленно поворачивается ко мне лицом. Вот теперь мне всё ясно. Передо мной стоит та, кто рано или поздно приходит за каждым существом в этом мире — смерть. Я никогда не видел этого лица, но почему-то уверен в том, что не ошибся в своей догадке.

— Здравствуй. Ты пришла за мной? — зачем-то задаю вопрос, ответ на который кажется мне столь очевидным.

— Нет, не сегодня, — уже совершенно иным голосом, улыбаясь отвечает она. — Твоё время ещё не пришло, а потому впредь будь осторожен в своих желаниях и более не пытайся встретиться со мной раньше назначенного срока, ведь в этом мире есть те, ради кого тебе по-прежнему стоит жить.

Она игриво касается изящным указательным пальчиком кончика моего носа… так делала только моя матушка, всякий раз, когда я озорничал…

И вдруг снова тьма. Но на этот раз начинаю ощущать собственное тело почти полноценно, понимаю, что лежу. Чувствую, что прихожу в сознание, пытаюсь открыть глаза разлепив слипшиеся веки, с трудом, но мне всё же это удаётся.

Картина правда пока слишком расплывчатая, но это ничего, нужно лишь немного времени. Решаю встать и тут же не без удивления обнаруживаю, что руки и ноги мои прикованы к какой-то деревянной кровати, сработанной из свежих досок. От этой не очень приятной новости зрение ускоренным темпом начинает приводить себя в порядок, попутно привыкая к темноте и вот я уж совершенно нормально осматриваю… нет, не комнату в трактире, а конечно же нечто напоминающее подвал, переделанный под камеру специально для моей невероятно значимой персоны.

Сырость, темнота, насекомые и наверняка какие-нибудь грызуны, всё как я люблю и даже больше. Без ироничного отношения к собственному положению пребывать в подобной ситуации просто невозможно.

Ладно, пока я не привлёк лишнее внимание, стоит осмотреться получше в моём новом комфортабельном жилище. Итак, что мы имеем. Для начала осматриваю главную достопримечательность этого места — себя, аккуратная повязка через грудь, комбинезон, кстати, на мне, это уже хорошо. Брюки, рубашка и сапоги меня тоже не покинули. Что же, и на том спасибо.

Теперь окружение. Деревянная свежеструганная кровать с прибитыми к полу ножками, железные браслеты на цепи, видимо, без сюрпризов, в потолке небольшое отверстие, через которое внутрь проникает луч естественного света, следовательно от дома над подвалом мало что осталось. Стены же самого подвала сделаны из местного камня. Аккуратно выкручиваю голову назад и вижу гнилую деревянную дверь с ржавым решётчатым окном, стена напротив двери также освещена дневным светом, значит моя догадка про состояние дома более или менее верна. Теперь звуки, мужская речь, как минимум четыре разных голоса, обладателя одного из них я узнал сразу и один, нет, два женских голоса. Да уж, нестандартная у них команда.

Раз уж меня не убили, значит у моих тюремщиков есть на меня планы, вероятнее всего для начала будут допрашивать, пытать начнут не сразу, поэтому не стоит тратить силы на бессмысленные попытки побега, а потому подождём, пока они соизволят меня здесь навестить. С такими мыслями, расслабившись, я благополучно уснул.

Не знаю сколько времени мне удалось поспать, но, по-видимому, не так уж много, раз бесцеремонная побудка, которую мне устроили имперцы, произошла ещё при дневном свете.

Старший, так я решил называть мужчину, с которым говорил во время происшествия в трактире, а также один из его подручных находились в подвале, откуда-то они принесли с собой походный стул и несколько магических светильников, чтобы осветить пространство подвала получше.

Чтобы разбудить меня, подручный Старшего не придумал ничего лучше, кроме как нанести мне несколько хлёстких ударов по щекам ладонью, от чего поначалу, пребывая в праведном гневе, я попытался схватить его за горло, но увы цепи были слишком коротки для этого.

— Очнулся? — довольно оскалился идиот. — Господин военный трибун изволят с тобой говорить, так что ты рожу-то не больно вороти, а то я тебе её испорчу, да так, что мама с папой не узнают, уяснил?

Не знаю, чем его задело выражение моего лица, но так или иначе теперь я лишь кивнул в ответ, абсолютно искренне выразив своё полное безразличие к происходящему, ведь в данной ситуации ход событий полностью соответствовал моим планам.

— Сержант Квинт, проследите, чтобы нашей беседе не помешали. Здравствуйте, господин Элден, — произнёс, выйдя из-за спины своего подручного Старший.

— Сожалею, что не могу ответить взаимностью на ваше приветствие.

— Как пожелаете, я не настаиваю на соблюдении вами правил этикета. Тем более, что знакомство наше долго не продлится, а по сему мы можем опустить эту часть протокола.

— Вот так вот сходу пытаетесь напугать? — с интересом спросил я.

— Нет, что вы, просто констатирую факт. Однако представлюсь, меня зовут Максимус. Имени пока будет достаточно. Я военный трибун, в вашей системе воинских званий — полковник. Под моим командованием находится Белый Скорпион — разведывательно-диверсионный легион нашего великого императора Клавдия III.

— Не слишком ли много информации вы предоставляете в моё распоряжение? Допрос, кажется, ведёте вы, а информацию пока получаю только я.

— За меня не переживайте, ведь как я уже сказал, долго наше знакомство не продлится, а вы должны понимать с кем беседуете. Так вы скорее избавитесь от плена ненужных иллюзий, — снова парировал он.

— Логично, — вынужденно констатировал я в ответ.

— Раз всё встало на свои места, я бы хотел задать вам несколько вопросов относительно одной персоны, которая наверняка известна вам под именем Джерард Хаук. Итак, расскажите, что вам известно об обстоятельствах его смерти, а также о причастности к ней империи?

— Вы всерьёз полагаете, что я заговорю добровольно?

— Нет, конечно, нет, — махнул он на меня рукой словно по-приятельски и одновременно с этим хищнически улыбнулся. — Дело в том, что пока вы находились в объятиях фей сна, к вам заходил наш лекарь и немного поколдовал над вами. Взгляните на свою правую руку, вот конкретно на эти небольшие порезы. Именно благодаря им сейчас по вашим венам бежит субстанция, которая называется как-то уж слишком неоригинально на мой взгляд — Балатрон. Но, это не главное. Благодаря ей вы уже довольно скоро начнёте рассказывать мне всё, о чём бы я не спросил.

«Спасибо, что предупредил», — подумал я. Только проблема в том, что большинство токсинов подобного спектра не действуют на мастеров школы Шести Сынов, но подсказка, если это была она, а не попытка меня проверить, стала своевременной и при таком положении вещей это был его первый неудачный ход. В любом случае придётся исходить из того, что мой собеседник не блефует, а потому я, пожалуй, ему подыграю. Помнится несколько раз во время обучения мне приходилось видеть со стороны как ведёт себя человек под действием этой штуки.

Он снова повторил свой вопрос, а я постепенно, всё больше изображая из себя человека, находящегося под действием упомянутого зелья, начал плести весьма правдоподобную историю про почти всё, что его интересовало. Естественно, необходимо было разбавить это моё повествование щепоткой правды, что как мне показалось, я с успехом и сделал.

А вот договорить я конечно же не сумел, поскольку под действием зелья естественным образом начал засыпать, чтобы проснувшись совсем ничего не помнить о нашем разговоре. И так как я не выложил все важные сведения меня было решено оставить в живых до следующего сеанса.

Это дало мне необходимую возможность потянуть время, ведь я всё же надеялся, что меня успеют найти. Но и вариант с самостоятельным покиданием уже успевшей надоесть камеры тоже не отметался мной, в конце концов мои коллеги могли и не успеть к моменту моей безвременной кончины.

За этими мыслями я пролежал некоторое время, а затем что называется без предисловий, приступил к собственному освобождению из заточения. На подобный случай в карманах моих брюк, а точнее за швом, закрывающим место отреза ткани, располагалась любимая игрушка многих воров-домушников этого мира — гоблинская отмычка. Эта крайне полезная вещь выглядит как маленькая прозрачная и гибкая палочка с маленькими кристаллами внутри. Стоит согнуть её пополам и прикоснуться к металлу, как тот с невероятной скоростью начинает окисляться и становится не прочнее тонкого стекла.

Извлекая необходимое мне приспособление, я настолько увлёкся этим процессом, что не заметил, как в подвале похолодало, сначала несильно, ну а потом у меня изо рта буквально пошёл пар. Одновременно с этим, кольцо на моём пальце начало как-то странно искриться. Пытаясь выяснить причину изменения климата в камере, я попробовал осмотреться и тут же, мягко говоря, не без удивления обнаружил, что на меня из темноты неосвещённых участков комнаты с изучающим видом смотрит самый настоящий призрак. Мужчина лет тридцати пяти, высокий худощавый с длинными волосами, при жизни призрак, видимо, был воином, раз уж его доспех столь нестандартной работы просматривается достаточно неплохо.

Он замечает мой ответный интерес и вдруг начинает улыбаться, а затем и заговаривает со мной.

— Вы меня видите? — с заинтересованным выражением лица спрашивает он.

— Вижу и надо признать несколько удивлён данному факту, поскольку до сего дня за мной подобных способностей не наблюдалось, — ответил я, попутно освобождаясь.

— Интересно, — тихо проговорил он, а после сдвинулся с места и переместился ко мне поближе. — Ах, вот в чём дело. Ваше кольцо. Вам, кстати, говорили, что с того момента как вы его надели на палец, оно будет видимым лишь для вас? — не дождавшись моего ответа призрак продолжил с интересом осматривать и по всей видимости изучать его. — Мммм, как изящно, на нём печать связи, а следовательно оно как минимум парное и существует подобное ему второе кольцо, но только с иными встроенными в него заклинаниями. Неплохая работа. Второе кольцо тоже у вас?

— Нет, я передал его близкому человеку. Оно далековато отсюда.

— Женщина… — с грустью произнёс он. — Интересно, что вами двигало при этом?

— Как бы банально это не звучало в нашем мире, но это была любовь, — ответил я горько улыбнувшись.

— Вижу вы попали в затруднительное положение, я, к сожалению, тоже, а потому у меня к вам есть деловое предложение.

— Не сочтите за бестактность, но деловых предложений от лиц в вашем положении мне ещё не доводилось получать. Может быть, мы для начала представимся другу? Меня зовут Александр Элден.

— Искренне рад нашей встрече. Моё же имя вам увы ни о чём не скажет теперь, род мой давно угас, канув в безвестность, а вместе с ним и память обо всех его членах. При жизни я был известен миру, как Данте Фридрих фон Хаузен, верховный паладин и первый меч-страж владыки королевства Готия — Отто Райнхарда, прозванного Мудрым. Правда, мудрость так и не помогла моему сюзерену спасти наше королевство, а лишь ввергла его в пучину вечного ужаса.

— И что же случилось с вашей родиной?

— Случилась война, которую мы проигрывали. Наши соседи обратили свой взор на Готию в тот момент, когда наш правитель привёл подвластное ему государство к небывалому процветанию. Развитие магии, науки, ремёсел, искоренение преступности и практически полная победа над бедностью, а самое главное — народ, что счастлив искренней заботой о нём. Зависть сильное чувство и когда пришло время, предатели объединились и вероломно нанесли свой неотразимый удар. Армия Готии была подготовлена великолепно, но численный перевес был на стороне врагов и постепенно делал своё дело. Три бесконечно долгих года мы бились всеми способами, в открытом бою и партизанскими методами. Но всё было напрасно, за это время численность этих проклятых падальщиков лишь выросла. Прослышав о несметных сокровищах Готии, в союз с нашими врагами вступили ещё два королевства. И вот через три года боёв была осаждена столица — Клостернойбург. Словно нашествие саранчи стёрло с лица нашей родной земли этот некогда прекрасный город. Враги не пощадили ничего и никого. Понимая, что поражение в войне неминуемо мой владыка обратился к древней запретной магии крови, которой некогда владели главы трёх вампирских Домов. Ещё до вторжения мы одержали над ними победу, изгнав их навсегда из Готии, но бесценные, как нам тогда показалось, знания мы решили сохранить.

Рыцарь вдруг замолчал и взгляд его будто устремился в неизвестность, а когда пауза несколько затянулась я всё же вернул его к нашему разговору.

— Господин Данте?

Он словно встрепенулся, тряхнул гривой призрачных волос и как ни в чём не бывало продолжил рассказ.

— Не знаю в какой именно момент это произошло, но как выяснилось со временем, мы потеряли нашего короля на этом пути. Сначала его безумство казалось простой увлечённостью неизведанным и желанием спасти свой народ, но после того, как старший сын владыки погиб в одном из сражений, а супруга Его Величества стала медленно угасать от горя утраты, он словно погрузился во мрак. Теперь на нас смотрели глаза полные ярости и одновременно решительности и самоотречения. Однажды, в минуту очередных сражений, отражая новый натиск армии неприятеля, мы, все кто ещё оставался в тот момент в строю, вдруг впали в какое-то забытье, а очнувшись узрели страшную картину расправы над врагом. Надо сказать, что когда мы узнали о том, кем теперь являемся, далеко не все приняли эту страшную правду, а потому предпочли покинуть этот мир добровольно, не желая пребывать в телах мерзких вампиров. Те же, кто остался и смиренно принял произошедшее, постепенно уничтожили войска врага, ничто не могло спасти их от жуткой участи, которую мы им уготовили. Мы нападали ночью, а утром на том месте, где ещё накануне был разбит лагерь, в котором буквально кипела жизнь, противник обнаруживал лишь одного или двоих воинов, обезумевших от страха. Их оставляли в живых в назидание другим. Со временем многие из нас утратили человечность и стали относиться к представителям рода человеческого лишь как к призу по итогам удачной охоты, а наш король обрёл новые силы и перестал быть тем, кем был когда-то.

Как-то раз, став свидетелем очередной бессмысленной казни я принял решение оставить службу и втайне покинул мою родину, пожелав остаться в уединении навсегда. Все мои братья и сёстры остались служить королю и не пожелали последовать моему примеру. Через пару лет скитаний, когда передвигаться спокойно я мог лишь ночью, я купил небольшое судёнышко, которым сумел управлять в одиночку и отправился на этот остров. О нём мне посчастливилось узнать совершенно случайно в одной корчме. Прибыв сюда, я построил небольшую хижину и так, в согласии с остатками моей души прожил много лет, до тех пор, пока однажды за мной не пришли мои бывшие соплеменники. Они предложили мне выбор — умереть добровольно или умереть в сражении. К тому моменту я уже не держался за пребывание в этом мире и принял решение покинуть его добровольно, доверившись судьбе. Тем более я не хотел вредить тем, с кем когда-то делил победы и поражения, тяготы и невзгоды.

Конец ознакомительного фрагмента.