Любовная мечта современных русских художников

Николай Врангель, 1909

«Женщина, после грехопадения, была изгнана из рая. Белый ангел с мечом стал у дверей, чтобы охранять блаженство, недоступное соблазненным. Но Змей-искуситель – главный греховник – не перешел границ Эдема…»

Мадонны

Voyez cette Madone, — c'est le portrait d'une courtisane.

Mèrimée.

Женщина, после грехопадения, была изгнана из рая. Белый ангел с мечом стал у дверей, чтобы охранять блаженство, недоступное соблазненным. Но Змей-искуситель — главный греховник — не перешел границ Эдема.

Он остался в раю — жить, учить и блаженствовать. В Старом Завете не сказано, что в раю поселились новые существа. Но так было в действительности. В райском саду красоты мечтой художников и поэтов были созданы призраки полу-Девы — умнее и хитрее ангелов. А изгнанницу Еву обожествила земная мечта и в неведении назвала Мадонной — прекрасной, величавой, смиренномудрой Девой. И много веков люди, жаждущие красоты недостижимой, молились ей…

Но там, в раю, долго невидимые, бесплотные, жили безликие тени грешницы, порочной и изысканной, лишь наполовину внявшей соблазнам Змея. Она взяла только нужное, из того, что полностью предлагал услужливый Дьявол и запрещал Ангел.

Это была Лилит — первая жена Адама которой Сатана, по словам Реми де Гурмона, сказал:

«Человека я отдал в твою власть, чтобы ты унизила его, чтобы слезы его стали смешными, чтобы дом его стал больницей, а кровать лупанаром. И женщину я сделаю такою же, как ты. После удовольствия она будет выть, как мать, ребенка которой волчица уносит в пасти… In vulva infernum… И Ефрат прольет через нее свои воды и не угасит её углей».

Предреченное сбылось. И теперь эта женщина, сделанная Дьяволом, — не Ева, не Лилит, а Мечта наших дней. Ева, никогда не грешащая только потому, что она родилась порочной и сделаться ею не может, — девушка с невинным лицом ребенка, одетая как взрослая, в пышной прическе, раскрашенная как кукла, смесь дьяволицы и серафима, — с маленькой головой и большими глазами, как у бархатной бабочки, а рот — как кровавый иветок с крошечным розовым язычком кошечки, — смесь зла и невинности, подростка и старушки, — больной, оранжерейный цветок в оправе Лалика, — странное и острое слияние непонятного и знакомого, невинности и греха, девочка, о которой сказал бы Альтенберг: «И смотря на нее, дети становятся взрослыми, а взрослые детьми»…

Вот они — манящие призраки современности, женщины-тени, которыми населен рай!

Конец ознакомительного фрагмента.