Прощай, Питер!

Николай Викторович Камелин (2021)

У Никиты трудный период в жизни. Долги, сложности на работе, да еще с матерью что-то стряслось — надо срочно все бросать и ехать за полторы тысячи километров. «Молния: поезд Нижний Новгород — Санкт-Петербург сошел с рельсов недалеко от Малой Вишеры. Происшествие зафиксировано в 03:23 по московскому времени. Данные о причинах трагедии, погибших и пострадавших уточняются». Никита обнаруживает себя в сумрачном лесу, где встречает девушку с амнезией и странного бородатого незнакомца, который обещает вывести их из леса. Такой вариант устраивает Никиту, который хочет поскорее вернуться домой к любимой женщине и детям. Однако единственным вариантом для вновь образованной компании становится путешествие по загадочному миру, в ходе которого Никите предстоит понять, простить и принять своих родителей, поступиться принципами, заново пережить травматический опыт разрушения личности и найти ответы на несколько важных вопросов. А еще это колечко с синим камнем, потерянное в детстве…

ГЛАВА VIII. Хранители врат

— Сфинксы древние стражи, охраняющие границы миров. Это мифология древнего Египта, откуда их и привезли в Питер. Там Сфинксы охраняли гробницы фараонов.

— Из всего, что ты сказал, я мало что поняла. Но, кажется, вспоминаю. Это же памятники возле Академии Художеств.

— В нашей прошлой жизни да. А чем это будет здесь узнаем, когда прием на место. Если Грифоны ожили, то и эти киски вряд ли остались мертвым гранитом.

Анкх в руке Никиты начал нагреваться и слегка вибрировать, когда они прошли по девятой линии и свернули налево, в сторону Благовещенского моста. Открывшаяся панорама на город выглядела зловеще. Здания утопали в тенях, частично они разрушались. Где-то виднелись следы бомбежек. Здание, в котором когда-то жил мистический художник и путешественник Николай Рерих, пугало темными провалами окон, в которых клубилась такая же чернота, что и в вестибюле метро. Казалось, что все эти окна смотрят на них. Но вокруг никого не было. Только Нева плескала мелкой волной в гранитные набережные. Лишь этот звук был отчетливо слышен в гулкой тишине.

— Слушай, а мы же пили?

— Я бы сказал, что мы пили слишком много, — ответил Никита.

***

Это был еще один обычный день в череде таких же обычных дней. Никита отправился за выпивкой. Денег давно не было. Работа в тот момент у него была самая тупая и низкооплачиваемая. Да и эту работу Никита постоянно прогуливал. Неподалеку от его дома находился частный магазинчик, в котором отпускали алкоголь в кредит. Этим местом Никита пользовался в периоды запоев.

Сейчас как раз был один из таких периодов. Сказавшись на работе больным он пил, пил и пил. Сложно было даже сказать, который день подряд продолжалось это пьянство. Обычно его нормой было пол-литра сорокоградусного алкоголя и пять или шесть банок крепких алкогольных коктейлей. Так было и в этот раз.

Как многие запои, этот запой ждал своей финальной точки. И она наступила. Никите не хватило бутылки виски и шести банок алкогольных энергетиков. Он пошел за добавкой. Сложно описать состояние человека, в котором налито столько алкоголя. Это ощущение измененной реальности, обманчивое и необычное, заставляло Никиту совершать необдуманные поступки.

По дороге за добавкой Никита увидел какого-то бородатого дедушку, похожего на Деда Мороза, который приставал к двум молоденьким девушкам. Заступившись за девушек, чтобы с ними познакомиться, он зацепился языком с необычным дедом.

В результате девушки были отправлены своей дорогой, а новые знакомые пошли в магазин, где взяли алкогольных энергетиков и крепкого алкоголя. Потом они сидели на лавочке в парке и говорили об изобразительном искусстве. Дед оказался художником, с очень глубоким внутренним миром и большим пониманием художественных вопросов. Обсуждая творчество ранних авангардистов они постепенно переместились домой к художнику, для продолжения разговора в спокойной обстановке.

В этот момент что-то вдруг пошло не так. Домой вернулась дочь художника и начала устраивать скандал. Она говорила о том, что у художника было уже несколько инфарктов, что художнику ни в коем случае нельзя пить и что он все время находит себе собутыльников и выпивает. Она говорила о том, что в этот раз не будет сдерживать себя.

Закрыв художника его гостя в комнате она велела ждать — сейчас приедет сын художника со своими друзьями и популярно все объяснит внезапному гостю. Оказавшись запертыми на замок случайные знакомые сидели друг напротив друга в небольшой комнате, заставленной холстами.

— Что же теперь делать? — спросил Никита.

— Прыгай в окно, — ответил дед.

Никита прыгнул. По ощущениям это был второй или третий этаж. Потом он так и не смог точно вспомнить место и высоту, с которой падал. Упав и приземлившись на жестяной козырек над входом в подвал, Никита перекатился и встал. Медленно ощупал себя и прихрамывая направился в сторону дома.

Он не помнил, как дошел дошел до двери и вставил ключ в замок. Не помнил, что открыть дверь так и не успел, потеряв сознание и вырубившись прямо на лестничной клетке. Не помнил, кто заносил его домой. Никита проснулся на следующий день, испытывая жгучее чувство стыда вперемешку с похмельем, стыдом и страхом. Он в очередной раз пообещал себе, что этот раз будет последним.

***

Понедельник, 4 февраля 2013

Для начала напомню себе, что я делал под алкоголем. Бил стекла на остановках, просыпался непонятно с кем и где, срывал огнетушитель в автобусе, засыпал с сигаретой и чуть не угорел, чудом проснулся, засыпал в ванной и чуть не утонул, засыпал зимой на улице, в своей блевотине. Приводил домой бомжа. Много раз не доходил до дома и отлеживался на скамейках, так как прихватывало сердце. Потом вставал и шел дальше. Ходил по краю жестянной покатой крыши без перил. Резал вены. Пару раз били.

Постоянно проблемы с сердцем. Оно начинает бешено колотиться, иногда до резкой боли. Много и обильно потею. За годы пьянства потерял двух девушек, с каждой из которых вполне могла быть семья, здоровье и годы жизни.

Бросаю пить постоянно. Не пью по три-четыре месяца, а потом снова начинаю. Я не могу себя держать в руках! И с каждым разом это кончается все хуже. Последний раз убегал с чужой квартиры из окна. Даже не помню, какой был этаж. Хотя в том состоянии я и четвертый этаж не заметил бы.

Настроение на грани. В последний срыв серьезно собирался покончить с собой. Не уверен, что смогу это все еще раз перенести. Я ведь не могу тихонько упиваться дома. В какой-то момент просыпается мой темный попутчик и начинаются выкрутасы. В обязательную программу входят звонки всем подряд и общение бодрым пьяным голосом по часу-полтора на любые постыдные темы.

В телефоне остались только обязательные контакты. Я удалил всех близких и бывших, чтобы не звонить им по пьяни. И все равно умудряюсь вспомнить номер и позвонить. Сил моих уже нет на все это. Я уже и к протестантам ходил, и к православным, и йогу пробовал, и эзотерические практики, и картины рисовать и стихи писать, а все кончается одинаково — под столом.

В школе был у меня дружок-собутыльник. Сначала мы с ним выпивали на двоих бутылку обычного пива после уроков. Потом стали выпивать бутылку крепкого. Потом каждому по бутылке крепкого пива. Потом портвейн. И куда все это меня привело?

Ожоги, порезы, и синяки теперь мои верные друзья. Я отлично представляю, как токари без пальцев остаются. Понимаю, что могу опять сорваться и уйти в запой. Понимаю, что в этот раз у меня точно не хватит сил смотреть в глаза людям. Это тяжело. Сейчас я отчетливо помню последние приключения, но что будет через месяц-два? Страшно мне. Тупо страшно.

***

— Слишком много пили. Чудо, что я выбрался из всех этих запоев целый, без тюремного срока и серьезного вреда для здоровья.

— А я не выбралась, — сказала Наташа, — Я не выбралась. Правда, я не очень уверена, что это вообще была я. И что я вообще была. Как будто все это игра и лишь часть меня. Совсем небольшая часть. Одна из граней.

Сфинкс повернул голову. Золотая грива обрамляла удивительно мягкое и спокойно-решительное лицо.

— Приветствую вас, жители Петрограда.

Никита почувствовал острое желание склонить голову и перед этим древним существом. Удивительно, но Наташа сделала тоже самое. Не сговариваясь и даже не глядя на него. Похоже, что теперь они были слегка разобщены. Каждый был сам по себе.

Второй Сфинкс задумчиво смотрел в сторону залива, словно видел что-то недоступное для других за горизонтом свинцовой толщи воды.

— Где мы?

— Вы в Царстве теней, Никита. И вы должны пройти свой путь до конца прежде, чем двигаться дальше.

— Что это за место?

— Это место, в котором встречаются прошлое, настоящее и будущее. Здесь нет времени, нет привычных законов и догм. Это даже и не место, строго говоря. Потому, что это Нигде.

— Значит, мы умерли?

— У нас нет такого понятия. Вы путники, которым надлежит пройти свой путь до конца. В конце вас ждут все ответы.

— Мы нашли анкх.

— Значит, вы уже встали на путь. Оставьте анкх здесь и отправляйтесь в прошлое, чтобы получить посох и постичь тайну жизни.

— Но где его искать?

— В прошлом. Теперь идите. И берегитесь тумана, он растворит вас в себе и отрежет пути назад.

— Знаешь, никогда не думал, что все произойдет вот так. Ведь у меня в жизни были разные ситуации, которые могли закончиться смертью. Но почему-то то смерть пришла и все случилось совершенно не так и не там, как я мог себе представить, — сказал Никита, когда они отошли достаточно далеко от древних существ.

— Послушай, — спросила Наташа, — Если я умерла и это не Питер, то где же мы и что это за место?

— Я не знаю, — сказал Никита, — да и откуда мне знать? Возможно, что именно так и выглядит загробная жизнь.

***

Квартира на Алтайской. К тому моменту его можно было назвать уже не только алкоголиком, но и наркоманом. Он сложно переживал все то, что с ним происходило. Сложно переживал свои зависимости, пытался выйти из них и разорвать порочный круг. Но снова и снова возвращался к началу.

В тот раз все получилось как-то совсем по-глупому — Саша, с которым они вместе ездили на рыбалку, разошелся с женой и попросил побыть с ним какое-то время, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями и желанием залезть в петлю. Так и получилось, что они заехали в квартиру на Алтайской, которая принадлежала Сашиной сестре. Два взрослых одиноких мужчины, которых объединяла страсть к рыбалке, путешествиям, авантюрам и к алкоголю.

Каждый из них работал, поэтому днем они обычно уходили из дома. Зато по вечерам то один, то другой приносили с собой водку. В тот период Никита пил крепкий алкоголь, предпочитая быстрый эффект ритуальным заигрываниям со слабоалкогольными напитками. Буквально через несколько недель такой жизни стало ясно, что дальше так продолжаться не может. Окончательное решение съехать Никита принял после того, как проснулся в холодной ванной, в воды которой он ложился пока они были горячи.

Когда Никита забирался в ванную, он выкурил приличную порцию легалайза и запил ее бутылкой водки. Тогда он не придумал ничего лучше, как залезть в горячую ванну, чтобы протрезветь. Мысли не пить в его голову не приходило. Залез. Набрал ванну. Закрыл глаза и уснул. Никита слышал о том, что пьяные люди умудрялись тонуть в ванных, но никогда не думал, что может сам оказаться на их месте.

Иногда он не мог понять, что происходит вокруг. Может быть он уже умер? Может быть он попал в ад? Может быть все это не настоящее? Ведь в ванной был лишь один из моментов, когда смерть подбиралась вплотную. Были и другие. На Никиту кидались с ножом. Он и сам пытался свести счеты с жизнью, и не раз. Может быть однажды у него получилось, а он просто не заметил? Что такое эта черта, разделяющая жизнь и смерть? Можно ли перейти ее и не заметить этого? Что происходит после? Ущипнуть себя? А это поможет?

***

Воскресенье, 12 мая 2013

Не быть центром, уметь быть одному. Не всегда и не во всех ситуациях события разворачиваются вокруг вас. Гораздо чаще, чем кажется, ты не являешься пупом земли. Главное почаще напоминать себе об этом. Это классическая проблема всех алкоголиков, которая есть и у меня. Называется она «Ну почему они не делают так, как я хочу».

В последнее время я с ней сталкиваюсь все чаще. Мне постоянно кажется, что если я сделаю что-то, то реакция будет такой, какой я ее себе представляю. А это не всегда получается. К этому и требуется привыкнуть в первую очередь. К тому, что мир не вращается вокруг тебя. Научиться с этим жить.

Но есть и плюс. Только представить, какую ответственность я на себе тащил постоянно считая, что в каждой конкретной ситуации я самый главный и ответственный? Что от меня зависит все и мне необходимо действовать.

На самом деле границы моих интересов заканчиваются на уровне дом, семья и работа. Вот и вся зона ответственности. Маленькая? Да. Зато как легко! Не надо обольщаться и ждать слишком многого от друзей и приятелей. В моей жизни было много людей, которых я считал друзьями. Но вот ошибка — я их такими считал. А они нет. И я пожалуй даже не интересовался особо, что они там считают.

Еще одна типичная ошибка, когда ты чего-то ждешь или начинаешь решать за других. В таком случае тебя неизбежно подводят. А это ведь чудный повод, чтобы обидеться на весь мир и выпить. В ком же здесь проблема? В человеке, который думал о своих делах, или в тебе, который думал, что человек думает про него?

Никто про меня не думает. Это я часто думаю про других и про то, что они живут не по моему прекрасному плану, выходя за пределы места, которое я для них обозначил. Может быть у них есть какое-то свое место, к которому я не имею никакого отношения? Тогда где же мое место в этом мире?

***

Бог. Никита был готов к встрече с ним еще год назад. Но не сейчас. Раньше Никита не относился к Богу никак. В детстве его приняли в местную веру, но никто не рассказывал ему о том, как все устроено на самом деле. С одной стороны, представители коренной религии и ее служители постоянно были рядом, а с другой стороны — это был совершенно другой, закрытый мир, к которому Никита не имел никакого отношения.

Вера ведь у каждого своя. За свою жизнь Никита не видел никого, кто бы спускался с неба в сверкающих одеждах. И хотя он чувствовал что-то посещая религиозные заведения, это было скорее неосязаемое ощущение, которому невозможно найти конкретное выражение. Говорил ли он с Богом? Обращался к нему? Да, безусловно. Отвечал ли Бог? Нет. В реальном мире Бога не было. Бог был только в словах верующих. Но ведь на Земле столько религий, столько вер и суеверий, и каждое учение утверждает, что именно его Бог правильный, а все остальные верят во что попало. Так где же правда?

Поразмыслив над этим как следует Никита принял для себя как данность — жизнь просто случается. Беды и несчастья, удача и везение, хорошие и плохие периоды в жизни просто сменяют друг друга. Независимо от того, оставляешь ли ты пожертвования и молитвы в специально отведенном месте. Если Бог есть и он всемилостивый, то в конце-концов он простит всех. Если же он не всемилостивый, не всемогущий или не всеведущий — стоит ли ждать и надеяться, что тебе повезет?

Чуть позже, став родителем, Никита понял еще одну простую истину — наши создания не принадлежат нам. Значит ли это что человек, как создание божье, не принадлежит Богу? Свобода воли. Свобода выбора. Создатель и создание существуют отдельно друг от друга. Возможно, вера просто костыль для слабых духом и тех, кто не может осмыслить и уместить в себе жестокость и несправедливость реального мира? Так решил для себя Никита.

Он даже не чертыхался и не упоминал имя божие в мыслях и словах, стараясь обходиться без этого в обычной жизни. В сложный период жизни вера в высшие силы безусловно помогла и ему. Однако Никита был совершенно не уверен, что существование религии или его личной веры хоть в какой-то мере подтверждали существование Бога. Ведь нигде, кроме головы Никиты, Бога не было. Никто не катался по небесам на огненной колеснице и на насылал на грешников кары небесные.

Судя по всему, на небе некому было всем этим заниматься. А зная, какие зверства происходят в мире, как дети умирают от голода или попадают в рабство, как стариков выбрасывают из домов собственные дети, а над сиротами издеваются в детских домах, Никита окончательно понял — если Бог где-то и есть, то точно не в этом мире.

Но что же тогда происходит здесь и сейчас? Ответа на этот вопрос у него не было. В этом сумрачном городе не было ни ангелов, ни бесов, ни всего того, что могло бы ждать верующего после смерти. Да и смерти ли? Вместо этого были какие-то бесконечные сумерки и бесконечный путь в весьма неожиданной компании. Ответов, что это все такое, у Никиты не было. Также, как и ответов, зачем это все. Но делать что-то было необходимо. Хотя бы для того, чтобы не думать об этом.

Прошлое. Интересную задачку загадали Сфинксы.

— Наташа, какое у нас может быть прошлое?

— Ты знаешь, какое.

— Предлагаю навестить Красный треугольник, ведь именно там мы провели довольно много времени вместе.

— Подождите!

Путники стояли в начале Благовещенского моста, когда со стороны досов к ним метнулась рыжая тень

— Вы ведь не собираетесь оставлять меня здесь одного?

— Пойдем, Кот.

Мост выглядел надежно, но переходить его было страшновато. Однако выбора у них не было.

— С этим мостом была забавная история, — сказал Никита, — тогда он назывался мост Лейтенанта Шмидта. Мы с Егором вернулись со школьных каникул. До учебного года оставалась примерно неделя и мы решили встретиться, чтобы рассказать друг другу как провели лето. Телефоны тогда были проводные, стационарные. Мобильных телефонов в то время еще не придумали, поэтому требовалось заранее договариваться о месте и времени встречи. Мы договорились встретиться возле этого моста, но не уточнили где именно. В результате я ждал его на своей стороне, а он меня на своей. Тогда мы так и не встретились.

— Сколько же вы прождали?

— Не помню точно. Я ждал несколько часов. Как же сильно я на него разозлился тогда. Только вечером мы созвонились по стационарному телефону и все выяснили. Было довольно смешно. Он ведь тоже прождал меня несколько часов на своем берегу и тоже злился, что я не пришел.

Они уже дошли примерно до середины моста, который назывался теперь Благовещенским. Нева расстилалась по обе стороны. Вид открывающийся на город завораживал. Питер всегда выглядел серым, даже на цветных фотографиях. Особенно в осенне-зимние месяцы. Сейчас город тоже был таким. Наверное, так Питер мог выглядеть в часы утренних ноябрьских сумерек. Никита вспомнил, как они с мамой ходили в детский сад зимой. Только тогда вокруг было совсем темно, а под ногами хлюпал снег вперемешку с водой. Зато впереди ждали яркий зал, друзья и завтрак. Никита вспоминал об этом и хмурое утро казалось ему уже не таким хмурым.

Но там, где они были сейчас, синего цвета практически не было. Здесь все казалось серо-серебряным, словно на какой-то сумеречной гравюре.

— Я здесь редко бывала, — сказала Наташа.

— Да, — ответил Никита, — я помню. Ты жила на обводном канале, в какой-то общаге или коммуналке. Помню как-то раз, когда я был у тебя в гостях и засиделся допоздна, пришел Егор. И я, уже сильно пьяный, ушел пешком домой, чтобы оставить вас наедине.

— Да, мы тогда предлагали тебе остаться.

— Я не хотел никому мешать. Кстати, по дороге я познакомился с бомжом и привел его к себе домой. Мы пили до утра, а потом он украл у меня телефон.

— Никита, ты всегда очень много пил. Почему?

— Хороший вопрос. Я думал об этом и пришел к выводу, что мне просто не хватило любви.

— Как это?

***

Никита никогда не понимал свою мать. Мотивы ее поступков были не очевидны. Родившись в Сибири и пропутешествовав по необъятной стране с отцом и матерью, она осела вместе с родителями в Санкт-Петербурге, который в то время назывался Ленинградом. Окончив Горный институт по специальности бухгалтера-экономиста мать вполне могла сделать успешную карьеру. Но выбрала другой путь и уехала в небольшую экспедицию в Карелию.

Никита родился в маленьком беломорском поселке. Роды были тяжелые, с большой кровопотерей, мать оставили в роддоме для восстановления. Местный роддом не слишком был занят роженицами, а в преддверии нового года большинство из них и вовсе выписалось домой. Мать была одна в палате. Персонал активно отмечал наступление нового года. Поздно ночью в палату заглянула медсестра. Посмотрев на мать и немного помолчав, она издала звук похожий на «Пфррррр!» и вышла вон. Больше в ту ночь мать не беспокоили.

Конец ознакомительного фрагмента.