Великая Победа 75 лет. Шестая рота

Николай Викторович Игнатков, 2020

К ознаменованию 75-летия победы в Великой Отечественной войне книга стихов «Великая Победа 75 лет» должна сказать всем тем, кто пытается, искажая факты, переписать историю – одумайтесь. Заявить тем, кто сносит обелиски солдатам и маршалам Победы, – за все придется отвечать. Стихи бьют набатом о войне и мире, о добре и зле. Они звонят колоколами о духовном возрождении и справедливости, о чести и совести. Они звенят колокольчиками о любви и взаимопонимании, о счастье и радости. Вчитайтесь в эти строки…

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

Шестая рота

Ни шагу назад! Мы с марша и в бой,

Еще не успев окопаться.

И небо как будто берет голубой,

Под ним нам теперь продержаться.

Атаку отбили, готовы к другой,

Уже приготовили фланги.

И пули свистят, нарастающий вой,

Безумие тысячной банды.

И бьют минометы, прицельный огонь,

Убитыми многих теряем.

И раненых стоны, и лужами кровь,

Но знаем, за что умираем.

Погиб командир, роту принял комбат,

Бандиты уже окружают.

И сильный туман, пули бьют наугад,

Вертушки в туман не летают.

Дрожит высота две семерки и шесть,

И тени бандитские рядом.

Огонь на себя, а наводчик лишь — есть!

Своим же накроет снарядом…

И ветер затих, испугался войны,

И солнце в дыму потерялось.

И рота десанта в защиту страны,

Их шестеро только осталось.

Первое задание

Ущелье, дым, осевший от снаряда,

Зеленку плотно взял туман.

А мы глаза и уши у спецназа,

И где-то там скрывается душман.

Взлетела стайка птиц по косогорью,

Вспугнули их, зачем им улетать.

И мы идем чуть видимой тропою,

И сквозь туман, пытаясь различать.

А впереди хруст ветки на изгибе,

И автоматы бьют свинцом по нам.

И лейтенант, отброшенный при взрыве,

Без ног уже, но подползает сам.

И рвется кровь сама собой наружу,

Успеть ее, узлом остановить.

И я топчу ту кровяную лужу,

А мне нельзя без боя уходить.

И я пошел, срывая пулей листья,

Врага настиг мой автоматный залп.

А лейтенант уже со мной простился,

И не словами, а глазами рад.

Ползком, вдвоем не меряя шагами,

Мы оказались скоро у своих.

И он живой, но не пойдет ногами,

И мне идти выходит за двоих.

Видно Бог не открыл нам ворота

(воспоминая выжившего)

Сколько нужно секунд чтобы память твоя,

Встала в рост и пошла вспоминая.

Там внизу под тобой вековая Чечня,

И она для тебя не чужая…

Наша рота тогда получила приказ,

Удержать высоту ключевую.

У подножья ее, взяв на плечи запас,

Мы в тропинку врастали живую.

В сотнях метрах дозор замечает врага,

Первый бой для разведки фатальный.

Накрывает туманная серая мгла,

И ответ пролетает печальный.

Их там столько стволов, может тысячи две,

И бандитов загнали в ловушку.

Легкий бриз или дрожь, пробежав по спине,

Как поднять туда легкую пушку.

И по ходу совсем уже приняли бой,

Растянувшись в большую цепочку.

Третий взвод как один не остался живой,

Мы с потерями заняли точку.

Но и там, на верху рев снарядов и мин,

Черный дым, поднимая туманы.

От осколка погиб боевой командир,

И от пуль на груди алым раны.

Посерела луна, горный воздух и гарь,

А бандиты все рвутся в атаку.

Что ты подленько так днем последним февраль,

И за что уготовил нам плаху?

Роту принял комбат и команды его,

Разрывая охрипшие связки.

«Не пропустим сынки мы сюда никого»,

И горят на нем красным повязки.

И косили тогда мы бандитов косой,

И стреляли, кого не скосили.

Вот и утро пришло, умывая росой,

Мы ведь здесь для защиты России.

Нас осталось всего, если точным быть шесть,

Полегла вся травинкою рота.

И хотели тогда мы за всех умереть,

Видно Бог не открыл нам ворота.

И за наших ребят

Что такое война,

Знает, кто там бывал.

Ротный просит огня,

Рану сам бинтовал.

И ложится снаряд,

Его точности в цель.

И еще три подряд,

Для бандитов постель.

Разнесет по земле,

По зеленке платки.

Только пуля в ноге,

И кричат мужики.

Корректируй и нам,

Мины близко летят.

Залп один по врагам,

Маскировки горят.

И в низине смотри,

Банда скрылась в туман.

Их достать изнутри,

Покосить как бурьян.

И стучатся слова,

Свистом пуль долетят.

К тем, кто там у ствола,

И за наших ребят.

Лабиринты Кремля

Лабиринты Кремля,

Паутиной заученной мысли,

Золотят вензеля,

И слова аккуратно повисли.

Километры ковров,

Коридорами стелется тайна.

И не слышно шагов,

И судьба у хозяев случайна.

Гиацинтами век,

Их порою бывает недолог.

Чем мудрей человек,

Тем плотней закрывает свой полог.

И звенящей тоской,

Распластавшись ажурной лепниной.

И находит покой,

В том величии жизни невинной.

Красотою обманувшись

Белый снег упал на осень,

И замаялся слезою.

Век его совсем не прочен,

В синей дымке с белизною.

Мир стремимся к совершенству,

И души своей и тела.

К одинокому блаженству,

Снега капелька летела.

И несло ее в тумане,

Одинокою пушинкой.

И кружило в урагане,

Белокрылою снежинкой.

Но земли едва коснувшись,

Потеряла свою силу.

Красотою обманувшись,

И нашла свою могилу.

Глоточек веры

Искала ночь небесного огня.

И горизонт, из жизни убегая.

И искры жгут сознание маня.

И память рвет, листы все не читая.

Слов наболевших роем на губах,

Им улететь, но не пускает правда.

И поздним гостем к вам приходит страх,

И просит приютить его до завтра.

И режет небо молниями свет,

Звон колокольный льется громче грома.

И все кругом один какой-то бред…

И страшно все, что так давно знакомо.

Вишневый сад цветет совсем ни так.

Запах черемух не щекочет нервы.

И одеялом накрывает мрак.

И где глотнуть один глоточек веры.

Ложь застыла на губах

Все небо, исчертив огнем,

И красотой манит и страхом.

И мысли все плывут о нем,

Все разорвать единым махом.

Сказать, раз нет и все забыть,

И ждать, что счастье где-то рядом.

И не к лицу себя винить,

И вспоминать вишневым садом.

Романс, плывущий в облаках,

Едва коснется только слуха,

Меня уносит на руках,

Та придорожная разлука.

И близко мы и далеко,

В венчальном счастье покрывала.

И на душе совсем легко,

И правда все, что я скрывала.

И ложь застыла на губах,

Свинцовой тяжестью восторга.

И страх уже давно не страх,

Не признает он жизни торга.

Восход запутает закат

Я нарисованные мысли,

Повешу в рамку на стене,

И там слова мои зависли,

И паутиной на стекле.

И душу, господи очисти,

Ни дай потом сгореть в огне,

Я нарисованные мысли,

Повешу в рамку на стене.

Любовь цветет вишневым садом,

И к солнцу тянет лепесток,

Объять, стремясь любовным взглядом,

Вновь распустившийся цветок.

Все удивительное рядом,

И почему так мир жесток?

Любовь цветет вишневым садом,

И к солнцу тянет лепесток.

За горизонтами простора,

Восход запутает закат,

И оба там у небосвода,

Одновременно закружат.

И им желаемо раздора,

И кто в итоге виноват?

За горизонтами простора,

Восход запутает закат.

Жалость

Переплетаются слова,

Канатом лжи, веревкой правды.

И паутиною молва.

И утолить цинизма жажды,

Хоть раз приходится однажды.

И разговор свести свой в крик,

Душой больной и сердцем робким.

И где исток его возник?

И ты себя, считая кротким,

И так хлестнул словцом коротким.

Нагромождениями жизнь,

Все превращает в фарса хаос.

И ум умеющий постичь,

Еще не зная, что осталось,

Прольет на сердце ваше жалость.

Все понять

Рассвет сиреневым букетом,

Плывет в открытое окно,

И как бельем полощет летом,

И принесет что суждено.

И ветер треплет занавеску,

И превращая в паруса.

И бьет в лицо причиной веской,

Не различая голоса.

Что есть сейчас, не понимаем,

И заколдованную даль,

Тоскою вечности мечтаем,

И пьем застывшую печаль.

И воздух мажем по ладони,

Чтоб тело все могло дышать,

И бьют копытом мысли кони,

И гонят от себя сбежать.

На ту развилку за лугами,

Где навсегда осталась пыль,

И подержать восход руками,

И корчевать души пустырь.

И вознестись не возносившись.

И не меняя поменять.

Когда мгновением забывшись,

Ты можешь сразу все понять.

Опустошенные мечты

Опустошенные мечты…

И путь по замкнутому кругу.

Пространства нет и высоты,

Уносит их в сплошную вьюгу.

Пространства нет и высоты,

Уносит их в сплошную вьюгу.

Что им пришлось там испытать!

Пройти сквозь ад… В воротах рая,

Их смерть устанет ожидать,

Жизнь монотонно убивая.

Их смерть устанет ожидать,

Жизнь монотонно убивая.

И выжить, как они могли,

Концлагеря, сменив ГУЛАГом?

И в топках их живыми жгли,

Уничтожая шаг за шагом.

И в топках их живыми жгли,

Уничтожая шаг за шагом.

Так встанем все кто на земле,

Хранит еще немножко веру.

Они сгоревшие в огне,

Смогли испить и нашу меру.

Они сгоревшие в огне,

Смогли испить и нашу меру.

Всю боль забравшие собой,

И мук, которых нам не видеть.

И наш покой их вечный бой,

И Бог не дай нам их обидеть.

И наш покой их вечный бой,

И Бог не дай нам их обидеть.

Свобода и любовь

Что в жизни важное совсем?

Свобода только, и любовь.

Свобода — сдвинет призрак стен.

Любовь — по венам движет кровь.

Свобода мысли и пера,

Меняет весь духовный мир.

И все запретное вчера,

Как многозвучие от лир,

Уйдет излишеством в туман,

Где тонут звуки в глубине.

И несгораемый обман,

В запретной всполохнет войне.

Любовь — интимная волна,

Из двух начал вселенной всей,

Единства целостность видна.

Она вселяется в людей,

И движет миром к красоте.

Сквозит ее застывший миг,

Стремясь к всемирной доброте,

И растворяясь, стынет крик.

Свобода мистикой из грез,

Уносит к праву божества.

И каждый так себя вознес,

Как дух достоин торжества.

Россия ключ в духовный мир

Как постарели сразу мамы,

Их, провожая на войну.

Они судьбой своей упрямы.

И мы в ответе за страну.

Ведь жизнь она одно мгновенье,

Его поймать и отпустить.

И не стучит в висках сомненье.

Со смертью будем голосить.

Она придет нас забирая,

Сама расплачется навзрыд.

Укажет путь небесный рая,

А тем другим там путь закрыт.

По рюмке выпьем на прощанье,

И смерть уставшая уйдет.

И мы нашли с ней пониманье.

И растопить сумели лед.

И план не выполнив сегодня,

Все силы бросит на врага.

И смерть для нас как бы Господня.

И для чего тогда война?

Кому сказать тот не поверит.

И смерть умеет выбирать.

И сколько нам она отмерит?

И мы не будем ее ждать.

Ей все равно кого построить,

Если не мы тогда они.

И поспешит их удостоить,

А нам даст время для любви.

А на войне она косила,

Кривой затупленной косой.

И вся Россия голосила,

Своей изгорбленной спиной.

Взывая к Богу: «разве можно,

Тебе такое допускать?»

Не отвечал Бог односложно…

И сколько можно нам страдать?

Вот и сегодня по шакальи,

Издалека, исподтишка.

Опять судьбу переиздали,

Те, у кого тонка кишка.

Сказать открыто всенародно:

«Россия ключ в духовный мир».

И захватить ее угодно,

Для темных всей Планеты сил.

К золотому сечению

Между светом и тьмой по течению,

Нам идти к золотому сечению.

И стремится припасть к вдохновению,

Отдаваясь как жизни мгновению,

И себя, подвергая сомнению.

И в лучах искупавшись, очистится.

Наша совесть биением слышится.

К совершенству чего-то приблизится.

Новый мир непременно увидится,

И свободой Россия надышится.

И мечтами взлетит и сомнением,

И желанием, и наваждением,

И печатью судьбы сожалением.

И спеша за ее настроением,

Над собой вознесемся прозрением.

Разрушая без того прогнивший мир

Там огни горят пожарами страстей,

Вечер замер в ожидании вестей,

Гонит ветер припозднившихся гостей,

И стучат оковы старых новостей,

Разрушая без того прогнивший мир.

И построены слова из пирамид,

Там где время свою истину хранит,

И роняя пыль познаний на гранит,

Вовлекает нас душевный лабиринт,

Разрушая без того прогнивший мир.

Щелком белым проплывает «коринард»,

И шинелями пылится звездопад,

И жестокостью востребован Пилат,

Конец ознакомительного фрагмента.