Деревенская газета

Николай Васильевич Успенский, 1871

«В один летний день на краю леса, пред которым расстилались луга с болотами, с сигарой во рту сидел помещик деревни Ивовки; подле него лежал молодой человек, недавно поступивший в дом к этому помещику учителем. Оба они ходили с ружьями и ничего не убили…»

I

В один летний день на краю леса, пред которым расстилались луга с болотами, с сигарой во рту сидел помещик деревни Ивовки; подле него лежал молодой человек, недавно поступивший в дом к этому помещику учителем. Оба они ходили с ружьями и ничего не убили.

— Я замечаю, Егор Кирилыч, — говорил помещик, — вы у нас скучаете. Отчего это?

— Я всегда таков, Петр Иваныч, — отвечал учитель. — Я, собственно говоря, болен: у меня печень болит, — говорят, от водки… Ну, я не могу!..

— Конечно… Только я вам хотел сказать, — не обижайтесь, Егор Кирилыч, — вы, пожалуйста, ученику своему этак излишних намеков насчет вашей страсти… Понимаете?

— Я с вами согласен, Петр Иваныч… Разумеется, я не могу иногда за себя ручаться: я вам и прежде говорил, что я должности гувернера не беру на себя… Но, насколько станет моих сил, я буду укроща'ть свою привычку…

— Ну да, — сказал помещик. — Что касается до меня — мне все равно: трезвы ли вы, или нет, — и вы у нас не стесняйтесь, по-домашнему будьте. У вас есть своя комната: приехали вы выпивши — никто вас не видит… Жена моя пьяных не шибко боится. Я сам частенько приезжаю к ней подгулявши.

Из лесу явился молодой человек в белом пальто, с ружьем в руках. Это был из той же деревни помещик Галкин, недавно вступивший в управление наследственным именьем и живший в Ивовке с одной своей бабкой.

— Здравствуйте, господа, — заговорил он. — Ну что, ничего не застрелили? И ведь выбрали же мы время охотиться! Такая жара! Я шатался часа четыре и вот убил одну иволгу.

— Садитесь-ко, — сказал помещик.

— Нет, благодарю. А что, вы давно, Петр Иваныч, были у Хоботовых?

— Давно уже.

— Я был у них вчера: скука смертельная! На днях я тоже ездил к помещику Кобелеву — что это за лежни! батюшки мои! Представьте, Кобелева я застал на балконе, — лежит в одной рубахе!.. Однако пойдемте домой, что вы засиделись?

Помещик и учитель встали и пошли вместе с Галки-н ы м.

— Да-с, скука, скука… — говорил Галкин дорогой. — Я, в Москве живши, совсем забыл деревенскую жизнь: тошна иногда она бывает! А я вам не сказывал, господа? Я думаю здесь издать газету…

— Что такое?.. — воскликнули помещик и учитель.

— Да, газету… ну, деревенскую газету. Надеюсь, что вы, господин Маркин, не откажетесь быть сотрудником, — отнесся Галкин к учителю.

— С удовольствием. Это вы хорошо придумали.

— Я полагаю!.. Я попрошу писать всех помещиков, даже их жен… Ведь, господа, согласитесь, так жить в деревне, как мы живем, — ей-богу, мочи нет! Надо же чем-нибудь заняться… И как это мне пришло в голову! Ныне поутру лежу я и думаю: «Как досадно, что почитать нечего, этакого легонького — газетного», — ну, и напал на эту мысль. Да какие планы-то начертил!..

Помещик шел молча, повеся голову. Газета Галкина, по-видимому, несколько смутила его.

— Программа уже готова, — продолжал Галкин, — ну, а сотрудники найдутся. — Я вам, господа, скажу: газета может принести огромную пользу, если ее аккуратно повести. Само собою разумеется, не надо допускать ее до сплетней и тому подобного; вот вся и задача! Да, это предприятие, как хотите, так современно — и вдобавок крайне оригинально! Газета, конечно, будет рукописная… Переписчики у меня есть. Надо будет завестись еще таким человеком, который бы ездил по окрестностям и сбирал новости… Но я имею в виду такого… Я пущу эту газету на возможно большее расстояние: брошу на постоялые дворы, на станции, предложу приказчикам… и все это будет бесплатно… Не правда ли, господин Чаркин, будет хорошо?..

— Превосходно, — сказал учитель.

— Не знаю, удастся ли, Федор Семеныч, ваше дело, — сказал помещик. — Я думаю, как всякое неожиданное явление, ваша газета многих поставит в тупик.

— Помилуйте, в чем вы тут сомневаетесь? Ради одной уже новости, что выходит деревенская газета, все примутся не только читать — писать!.. Ну, вы первый — разве откажетесь участвовать?..

— Пожалуй… Я хоть напишу о выжигании тока… Я хотел напечатать в «Московских ведомостях» о выжигании тока.

— Ну, вот видите! Вы — о выжигании тока, другой — об эманципации женщин, — и пойдет дело!.. Притом разве вы не знаете, сколько между нашими соседями найдется современных людей!.. Посмотрите, как многие из них рассуждают!.. Если газета пойдет успешно, мы выпросим позволение у губернатора и будем ее печатать… Непременно издам!.. Кстати, ныне вечер у Хоботовых: объявлю всем об этом! Я уже половину объявления намахал. Говорю там: «Милостивые государи! Россия на пути своем к просвещению так рванулась вперед, что недаром Гоголь воскликнул: „Куда ты мчишься?..“^{1}» — и так далее…

— Это вы недурно заметили!.. — проговорил помещик. — Начинайте! Главное, действуйте не спеша…

— Отчего же не спеша? Я ныне же всем объявляю, завтра рассылаю людей — кого с поручением сбирать новости, кого с чем, и, не дальше как через неделю, все будет готово! — Господин Чаркин! вы съездите в село Быково, тут недалеко, — и попросите там регента, чтобы он написал статейку?

— Съезжу. Мне регент приятель.

— Он, как вам известно, запивает; но у него есть талант, я это знаю. А я завтра съезжу тут к офицерам; говорят, ротный хорошо сочиняет… Да еще у тыквинского помещика есть учитель Выогин, — я и к нему съезжу.

Охотники расстались. Галкин еще раз решительно повторил, что он издает газету.

При закате солнца Галкин, одетый, сел в пролетку и уехал на вечер к Хоботовым. Почти в то же время отправился на беговых — дрожках к регенту учитель.

Примечания

1

«Россия на пути своем к просвещению так рванулась вперед, что недаром Гоголь воскликнул: „Куда ты мчишься?..“» — пародийно-сатирически обыгрывая известную гоголевскую метафору о России как о «птице-тройке», Успенский присоединяется к оценке, которую Добролюбов в статье «Литературные мелочи прошлого года» дал казенному оптимизму предреформенной русской печати: «Уже несколько лет все наши газеты и журналы трубят, что мгновенно, как бы по мановению волшебства, Россия вскочила со сна и во всю мочь побежала по дороге прогресса…» (1859).