Азбука спасения. Том 24

Никодим Благовестник

Святитель Григорий Богослов: «Ум, рождая слово, выявляет желание духа». Слово – носитель духа, как Христа (Истины), так и диавола (лукавства и лжи). Мы унаследовали волю, поврежденную грехопадением праотцев и, рождаясь во плоти, стали немощны, следовательно, без Божественной помощи свыше сами себя спасти не можем. Изреченное человеком слово, несет в себе дух его, в Слове же Божием сокрыт Дух Святый, очищающий души от ветхих страстей и пороков, и восхищающий из тьмы к Свету.

ДУХОВНОЕ ОКО

Есть в нас и духовное око, чрез которое созерцается мир духовный, божественный. Святитель Феофан Затворник

Преподобный Ефрем Сирин

Покрывалом человечества соблазнялись в Нем <Иисусе Христе> неразумные, посему, как бы раздрав его, показал малый луч на горе, и им ослеплено было телесное око. Итак, устремим к Нему око духовное.

Преподобный Иоанн Кронштадский

У нас внутри есть духовное око

У нас внутри есть духовное око, которым мы в миллион раз больше видим, чем телесным зрением, которое есть только орудие нашего душевного ока, проводник, чрез который душа или думает, или познает все видимые предметы. Какие предметы созерцания этого духовного ока? Явления мира духовного.

Кроме видимого мира есть Бог, бесконечный Дух, бесконечный Ум, все сотворивший и творящий в мире вещественном, который есть осуществление Его мыслей (идей), и есть мир духовный, ангельский, бесчисленный, живущий в постоянном созерцании Божества и всех дел Его всемогущества и премудрости. Духовное око наше и относится больше всего ко Господу, и в этом случае действие Его называется созерцанием и богомыслием; это созерцание и богомыслие может простираться в бесконечность, как бесконечен Сам Бог, и имеет свойство очищать душу от греха, усовершать и приближать все больше и больше к Богу, Источнику нашего света, или нашей мысли и нашей жизни.

Затем созерцаем ангельские чины, по мере откровения Божия, и их духовную светоносную природу, их доброту духовную, их любовь к Богу и между собою и к нашему роду, их охранительные действия по отношению к нашей земле, к ее стихиям, к обществам человеческим, к священным и другим местам и к каждому христианину в особенности. Еще духовное око обращается внутрь самого человека, и тогда его деятельность называется самоиспытанием, самопознанием, самоуглублением, священным бодрствованием или трезвением над своими помыслами и желаниями.

Как Дух Божий живет во множестве христиан и во всех весь со Отцом и Сыном Его Иисусом Христом, и в то же время Он весь везде — на небесах и на земли, — так и Господь Иисус Христос во всякой частице Тела и Крови Своей, весь всецело во всех христианских церквах и в то же время весь везде на небеси и на земли; как Бог, Он весь везде, и нет места, где бы Он не был весь. — Беру одну частицу причащения: Он весь тут, беру другую — Он весь тут; третью и так далее, но во всех один и тот же Христос.

Святитель Феофан Затворник

Толкование на 118-й псалом

Есть в нас и духовное око, чрез которое созерцается мир духовный

Глаз есть окно, чрез которое душа видит все, находящееся и происходящее вне ее. Но есть в нас и духовное око, чрез которое созерцается мир духовный, божественный. Это — ум или дух, ведающий Бога, исповедующий Промысл Его, научающий покорности Ему во всем, стремящийся к Нему и видящий в Нем последнее благо свое. Это первоначальные естественные указания духовного нашего ока. Но в естественном состоянии око это помрачено и не зрит ясно. Отверзается же оно к яснозрению благодатию Святого Духа в верующем христианине, и только после этого начинается настоящее действование зрения духовного. Кто пойдет по его указанию, у того кругозор духовный все более и более расширяется, и мир невидимый раскрывается пред ним в большей ясности. Состояние это есть состояние созерцания. К нему предназначены все христиане, и христиане истинные действительно достигают его (см. Исаак Сирин, сл.55). Тайны, какие видит духовный созерцатель, суть те же, которые открыты нам и в слове Божием, но с тем отличием, что он видит их существенно, а не мысленно только. Впрочем, много распространяться об этом нет большой пользы, полезнее знать строй духа созерцающего.

Вера представляет все содержание его, любовь обнимает все движения его, надежда составляет основу или опору стояния его. Всеми ими определяется жизнь в Боге, сосредоточенным проявлением которой бывает преданность Богу. Преданный Богу живет в Боге, пребывает, то есть, в Нем неотлучно своим сознанием и вниманием. Так, когда кто, отворив окно, встретит занимательные предметы и прилепится к ним всем вниманием своим, то впивается в них очами и забывает все окружающее его, как будто кроме того ничего нет. Таков и преданный Богу. Оком ума прилепляется он к Богу и забывает все стороннее, словно его нет, и не было. В этом одном сладость и рай его, сюда стремятся все желания его, отсюда исходит всякая энергия его, в этом состоят все цели его.

О таковом устремлении умных очей к Богу очень часто говорит святой пророк: очи мои выну ко Господу (Пс.24:15); яко к Тебе. Господи, очи мои (Пс.140:8); возведох очи мои в горы (горе, на небеса) (Пс.120:1); к Тебе возведох очи мои (Пс.122:1). Так выражает он «любительное» устремление умных очей к Богу. Но еще чаще говорит пророк об устремлении очей к Богу «уповательном», в преданности в волю Божию: исчезаете очи мои от еже уповати ми на Бога моего (Пс.68:4); очи всех на Тя, Господи, уповают (Пс.144:15); се яко очи раб в руку господий своих, яко очи рабыни в руку госпожи своея, тако очи наши ко Господу Богу нашему, дондеже ущедрит ны (Пс.122:2). О сем-то последнем у святого пророка идет речь и в настоящем восьмистишии. Сокращенным выражением содержания сего восьмистишия можно назвать стих 123: очи мои исчезаете во спасение Твое.

Пророк указывает некоторые обстоятельства, с особою силою вызывающие упование и одолеваемые только им одним, выясняя при этом главное условие действенности упования, состоящее в верности воле Божией чрез исполнение святых Его заповедей. По существу дела бывает так: когда совесть нечиста, упованию нет места. Правда, пробивается оно и в состоянии греховном, но не иначе как после того, когда грешник решит в сердце своем не грешить более и положит начало богоугождению. Таким образом, уповающий одно око устремляет в руце Божии, в чаянии получить милость Господию, а другое — на заповеди, чтоб изменою им не заставить правду Божию сжать, готовую ущедрить руку Его. Об этом во многих местах говорит святой Давид, равно как и в этом восьмистишии: сего ради возлюбил заповеди Твоя (стих 127).