На предельных скоростях

Ники Сью

Он был моей первой любовью в школе. Красавчик с репутацией «бэдбоя». Мы мечтали пожениться и жить вместе. Но однажды он резко отдалился от меня, затем выбрал другую, а позже и вовсе исчез. Я знала, он ввязался в серьёзные проблемы, и готова была ради него на все… Прошло три года. Я решила начать жизнь с чистого листа, познакомилась с хорошим парнем, но Ярослав не готов меня отпустить. Теперь он человек, которого называют опасным и советуют держаться на расстоянии. Однако сможем ли мы остаться незнакомцами или пучина страсти захлестнёт нас вновь?!

Глава 4

Я с трудом отвела взгляд, стараясь не думать, что в одном зале нахожусь вместе с Ярославом. Это было так забавно, он где-то пропадал три года, а теперь вдруг появился, стал слишком часто мелькать в поле моего зрения. Самое время подойти, задать вопросы, на которые я мечтала получить ответы. Но не делать же это на свидании с парнем, правильно?

Тем временем Андрей активно пытался завлечь меня разговорами и комплиментами. Он шутил, хотя я не вникала в смысл шуток, и смеялась наигранно, надеясь, что мою фальшь не раскусит новый знакомый.

Через двадцать минут нам подали пасту: в плоских тарелках с глубоким дном мрачно-серого цвета. Однако аппетит у меня куда-то улетучился, несмотря на то, что последний раз я ела пять часов назад.

— Тебе не нравится? — Андрей заметил перемены в моем поведении. Мне сделалось стыдно.

— Нет, что ты… — я взяла ложку и вилку, накрутила спагетти и положила их в рот. — Вкусно. Давно не ела такой пасты.

— Да? — он выгнул бровь, не сводя с меня глаз. А они у него были большие и искрящиеся, словно огоньки. В какой-то момент я даже подумала, что Куприн прекрасно осведомлен о своих достоинствах и умело ими пользуется, чтобы расположить к себе противоположный пол.

— Угу, а тебе… не понравилось?

— Кисловато, — ответил он, и я поняла, что моя наигранность проваливается по всем фронтам. Ведь даже вкуса блюда я толком не могла распознать, у меня будто отключились рецепторы. Работал только один, который бы заглушить.

— У меня вроде нормально, — проглотив порцию пасты, я снова взглянула на тот столик, за которым сидел Ярослав. Однако, к моему удивлению, Громова там не оказалось. Может, отошел? А может, вообще покинул ресторан? С другой стороны, если, правда, ушел, оно к лучшему. Потому что я каждой клеткой в теле ощущала на себе внимание Яра. Ну или… у кого-то разыгралось воображение. Черт.

— У тебя есть хобби? — вопрос Андрея вернул меня к столу, заставив вспомнить, увлекалась ли я чем-то.

— Ну… готовить считается? — на ум сразу пришел Арт и его извечное желание научить меня делать разные вкусняшки.

— Если ты получаешь от этого удовольствие, конечно, — Андрей снова нежно улыбнулся мне. Он вел себя достаточно свободно и раскрепощенно, был мил и приветлив. С таким парнем любая девушка мечтала бы сходить на свидание, так что же со мной не так?!

— А у тебя есть хобби?

— Было, — он поджал губы и отложил вилку. Взгляд его сделался каким-то тоскливым, наполнился печалью.

— И что это было? — я решила, что не буду уточнять, почему он ответил в прошедшем времени. Возможно, на то есть свои причины.

— Кое-что, заставляющее отрываться от реальности.

— Интересно, — мой взгляд вновь скользнул в зал, та компания, с которой пришел Громов, продолжала сидеть за столиком без Ярослава.

— Думаешь? — Андрей, подперев ладонью подбородок, внимательно посмотрел на меня. Казалось, парень изучает каждую мою реакцию и делает мысленно пометки.

— Ну… — я сжала вилку, атмосфера между нами как-то резко поменялась. Куприн откинулся на спинку дивана, склонив голову на бок. Его лицо было каким-то озорным, как у маленького ребенка, который затеял какую-то пакость.

— Знаешь, я так рад.

— Чему именно?

— Что судьба смилостивилась, и ты здесь, — он сделал паузу, будто хотел выделить интонационно фразу. — Со мной.

— Судьба — вообще интересная штука, — глухо ответила я. В кармане пиликнул телефон. — Мне нужно отойти.

— Конечно, дамская комната там, — Андрей показал в сторону темного коридора, где почти не было подсветки. Я кивнула и поспешила выйти из-за стола. По пути вытащила мобильный, это Алька прислала сообщение.

А.: “Ну что вы там? Он не съел тебя?”

Я улыбнулась, Куприн хоть и вел себя немного странно, но не выглядел страшным.

Л.: “Пока нет. Хотя все может быть впереди. Ты держишь руку на пульсе?”

А.: “Я твоя личная служба 112, жду отмашки”.

На сердце сделалось тепло, хорошо, когда рядом есть лучший друг, нет, два лучших друга. Засунув телефон в карман, я остановилась у дверей дамской комнаты. Дернула ее и обомлела, насколько внутри было дорого и ярко: свет бил из всех щелей, в центре огромного помещения даже зачем-то стоял маленький диванчик. Вот это туалет… Нет, царские хоромы.

Войдя внутрь, я включила воду и поднесла руки, чтобы ополоснуть их. Склонила голову, разглядывая, как струи стекали по пальцам, словно обвиваясь паутиной.

За спиной раздался скрип, кажется, дверь открылась. Затем послышались тяжёлые шаги.

— Что ты здесь делаешь, — пауза. — С ним?

Я сглотнула, капли воды теперь казались иголками, которые впивались в кожу рук. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежал голос: глубокий, холодный, но в то же время пробуждающий табун мурашек. У Ярослава был особенный баритон, который я сохранила, кажется, навечно в воспоминаниях. Это как с любимыми песнями, вроде уже приелись, хочется забыть, но только стоит заиграть мелодии, сразу понимаешь — она. Так было и с голосом Громова.

Расправив спину, я планировала поднять голову, но мужская ладонь оказалась на моей пояснице, буквально в нескольких сантиметрах от бедра. Меня прошибло током, который прошелся вдоль позвоночника, осев где-то в области сердца. Выждав несколько секунд, не знаю зачем, я выключила воду и резко крутанулась, встречаясь лицом к лицу с человеком, который меня бросил в школе.

Боже! Какой Яр все-таки высокий на фоне моих метра с кепкой. А еще ему чертовски шла черная рубашка, ее будто скроили под Ярослава. Каждая выточка подчеркивала спортивную фигуру, мужественные плечи. Ладно, стоп…

Зачем я разглядываю своего бывшего?

— И тебе привет, — произнесла я, сделав шаг в сторону. Громову пришлось убрать руку с моей спины.

— Это очень плохая идея, — Яр подался навстречу. Он уперся с обеих сторон ладонями о стол, на котором были встроены две прямоугольные раковины, закрывая мне ходы для отступления. — Беги домой, детское время уже закончилось.

Последнюю фразу Яр произнес до неприличия тихо, даже немного интимно, словно я была его единственной; девушкой, о которой он думал, засыпая в обнимку с подушкой.

— Как мило с твоей стороны, но я, пожалуй, сама решу, когда мне уходить и ложиться спать.

— Ты реально думаешь, что это великая любовь и у вас появятся детки? — с его губ слетел короткий смешок, словно поверить в то, что я могла понравиться крутому парню — невозможно.

— Где ты пропадал эти три года? — я скрестила руки на груди, чтобы между нами возникло хоть какое-то расстояние. Этот вопрос волновал меня слишком долго, пора его задать. И если не получилось тогда в клубе, то сейчас потерять возможность будет большим упущением.

— Ты не ответила, — Яр наседал, словно мы играли в войнушку, и он обязан был одержать победу.

— Ты тоже. Мы в равных условиях.

— Поверь мне, Андрея не интересуешь ни ты, ни твое милое личико, — он наклонился еще ближе, и теперь я могла ощущать мужское дыхание на своих губах. На мгновение я застыла, мысли в голове напоминали урну, где скопилось множество разнообразных вещей. Хаос. Вот это было максимально верное слово для описания моего состояния.

— Ты не ответил! — повторила я, ощущая себя той школьницей, которая как дура бегала в ожидании, когда же великий Ярослав Громов откроется ей.

— Иди домой, Абрамова, — Яр наконец-то отодвинулся от меня и засунул руки в карманы прямых черных брюк.

— Иди к черту, — выплюнула я, ощущая, как грудь заполняет обида. Не новая, ни в коем случае, старая; та, у которой должен был закончиться срок годности, но она продолжала жить в моей душе.

— Он тебе так сильно нравится? — и снова усмешка, полная неверия.

— А не может? — я отступила от раковины и сделала шаг навстречу к Яру. Посмотрела на него, гордо задрав подбородок. Он тоже не сводил с меня своих дымчатых глаз, напоминающих бездну, бесконечную и далекую. Воздух между нами будто сгустился, сделался плотным, настолько, что мне было тяжело дышать. Сердце замерло, подушечки пальцев похолодели. Но это было до боли приятное ощущение, я словно впервые за три года пришла в себя, ощутила, каково это — быть человеком.

— Он не такой как кажется, — кинул Яр больно раздраженно. Казалось, в эту фразу он заложил отвращение и злость. Губы его скривились, правда, всего на короткий миг, потом Громов принял свое излюбленное выражение лица “мне на все наплевать”.

— И что? Какая тебе вообще разница, Громов? — мне так хотелось, чтобы Ярик заговорил, чтобы поведал о своем прошлом, о причинах резкого отсутствия. Что тогда произошло, почему он исчез, почему продолжает молчать. — Только не говори, что ревнуешь?

Я расправила плечи и сделала еще шаг, теперь мы были на интимном расстоянии.

— Очнись, — Яр поддался ко мне, его губы оказались рядом с моим ухом. — Он никогда не заменит меня. Ни-ко-гда, Абрамова.

Я открыла рот, желая высказаться, напомнить, что вокруг этого Мистера Крутого парня мир не крутится. У меня даже возникло желание ударить его, воспоминания, как Яр поцеловал Соню тогда в школе, отразились горечью. Но Громов опередил, он не дал мне и секунды на ответный шаг. Развернулся и покинул дамскую комнату, оставив после себя опустошенность.

Проклятье…