Женщины. Поколение Krass

Никита ван Лахти

Безумные истории безумных женщин одного сибирского мегаполиса, собранные автором за четыре года погружения в мир женщин и объединенные в единый сюжет. Любовь, преступления, смерть и новая жизнь. Все на реальных событиях.Женщины сражаются за право интегрироваться в этот мир на своих условиях. Терпят поражения на этом пути и одерживают победы. Но неизменно ломают шаблоны.

КАЛИНИНА

В пятницу всё сразу пошло не так. Проснувшись пораньше, пото — му что Тори обещала забрать меня в полдень, я прождал её весь день и вечером лёг спать. Она разбудила меня звонком, пообещав скоро заехать за мной и, как всегда, всё объяснить.

Когда мы ехали в такси, она поведала, что оказалась безнадёжно влюблена в кого-то, кто ею не слишком интересуется, из-за чего её не — рвы пришли в полное расстройство и не выдержали бы больше ни дня без успокоения, на поиски которого она потратила всё сегодняшнее время. И в доказательство того, что ей всё же удалось героическими трудами найти нужное средство, она продемонстрировала мне свою кисть, на тыльной стороне которой по-над веной чернел синяк.

Квартира была двухкомнатной. Я устроился в спальне у компью — тера и, убедившись, что уже никто не придёт, всю ночь прослушал музыку. Тори же болтала по телефону, лежа в гостиной на диване, и в полшестого утра попросила меня сходить с ней за сигаретами.

Мы вышли, и самое время рассказать, в каком районе находится дом Тори, я и она. Это улица Калинина. Представьте себе лежащий на боку полумесяц — на одном его конце окажется мой дом в микрорай — оне Северном, а на другом — то место, где мы сейчас. Раньше, чтоб до — браться из одного конца в другой, нужно было проехать через центр по всему изгибу, на что могло уйти часа два, позже же проложили прямую дорогу, словно прошив порталом и стянув эти два края друг с другом.

Для тех, кто, может, только знакомится с городом, дорисую, что в двух остановках от начала улицы Калинина ближе к центру нахо — дится небольшая улица Северная, которая своим названием даёт нам отличные географические ориентиры. От этой улицы берёт начало проспект Свободный — один из самых уютных для меня районов, он от начала и до торгового центра пролегает параллельно Калинина, примерно в километре от неё, и только затем круто сворачивает вле — во, уходя из города в лесной массив.

Мы с Тори бредём уже две остановки по Калинина, тянущейся по окраине города, безнадёжно отрезанной от всего остального железной

дорогой, складами вдоль неё и, будто этого недостаточно, небольшой речкой, — эта улица словно лоскут, по верхнему краю оторванный от трепыхающегося на ветру полотнища. Я не помню, чтоб у меня рань — ше был повод углубляться в эту территорию, — сейчас же ощущение, что попал в городской посёлок. Редкие супермаркеты и магазины не решаются работать по ночам, а попадающиеся на пути жестянки ки — осков с фанерами вместо стёкол хоть и содержат на себе рекламу то — варов и кое-где надписи, свидетельствующие о их круглосуточности, остаются безучастными, отзываясь лишь пустым гулом на мой стук.

Мы петляли среди разномастных строений — кирпичных пяти — и панельных девятиэтажек, редких тут ещё новостроек — семян со — временного города, словно бурными потоками ветра перенесённых сюда с других районов и рандомно проросших то тут, то там, сосед — ствующих с общежитиями и резко врубающимися в частный сектор; брели сквозь утреннюю дымку от одной закрытой двери к другой, и я чувствовал за нас двоих нашу неприкаянность и неуместность здесь. Тори было всё равно, со мой, казалось, была только её оболоч — ка, а она сама шла где-то в глубине своего сознания, пробиваясь там через бесконечные снега белого шума. Лишь раз она остановилась на гравийной дороге меж деревянных домов, смотря вдаль, будто забыв цель, и сказала:

— Здесь очень похоже на Мариинск.

Тогда я повернул нас обратно. Мне хотелось в тот город, который я знаю.