Камасутра духовных танцев. Записки Юродивого

Никита Джигурда (2024)

Творчество Никиты Борисовича Джигурды — актера театра и кино, сценариста и режиссера, поэта и певца — сможет оставить равнодушным? Нет! Скорее вызовет потрясение и шок — ни с чем не сравнимое ощущение, испытать которое смогут только избранные. Именно они услышат теплые звуки любви среди непревзойденного эпатажа и прочувствуют философию автора.

Встреча с богиней Анис

Творца формат многоэтажен,

В нём даже мат бывает свят,

Там чтут бесформенный формат,

А не форматов лож и лажу.

Формат творца — он многолик.

Любви формат — он вне формата.

Любовь — это танцы на льду,

а брачный контракт —

это в Любви антракт,

где террористический акт

не исключён,

но факт посыпания льда песком

включён в заключённый сторонами пакт.

И так удобно идти пешком

по расплавленному реагентами льду,

что кажется — и беду

не встретишь

на этом прагматичном ходу.

Но ввиду того, что лёд не скользит,

транзит для влюблённых

в страну Нирваны закрыт.

Забыт быстрокрылых бабочек визит

и не грозит,

заключившим брачный контракт,

войти в контакт с Творцом

по имени Брахман.

«Как будто рыжая Богиня…»

Не бойся любить непокорную Душу,

слушай сонату немого дыханья,

я напою небо песенным пуншем,

я наши беды стихом затуманю.

Манят, как сон, непорочные губы,

былью становятся вечные грёзы,

гроздья созвездий вселенную будят,

чтобы она мир не смела морозить…

Как будто рыжая Богиня,

сойдя с Олимпа в мир земной,

метала молнии ты дивно,

и любовался я тобой.

Ты мне дарила суперпозы,

а я не мог их повторить,

но вопреки твоим угрозам

хотел тебя… хотел спросить…

Неужто эта Камасутра

на гладко выбритом полу

тебе важней, чем ночь и утро,

и день, и вечер, где в плену,

в пылу мечты я без позёрства,

без поз, без торжества побед,

твоё преодолев упорство,

вошёл в тебя… и вспыхнул свет…

Да, вспыхнул свет в твоём оконце,

и между ног, и между глаз

вдруг рыжее воскресло солнце,

и начался наш мастер-класс.

Мы, проникая в глубь Вселенной,

соитье наше ей даря,

своей Любовью вдохновенной

все посбивали якоря…

И позабыв про суд и судей,

на зеркале святого льда,

мы наши огненные судьбы

сплели, чтоб людям в дар отдать.

Зеленоглазая Богиня,

сойдя с Олимпа в мир Земли,

ты чудом, бесконечно дивным,

во мне живёшь, как дар Любви.

1–2.08.2007, Москва

P.S.

Прозы не будет в шёпоте страсти,

счастье прозрений нам дарит улыбку,

скрипку Любви поднимаю я к власти,

и так пьянит… неизвестности пытка.

«Ты мне сказала: Между ног…»

Ты мне сказала: «Между ног

ваш центр тяжести, а это

неправильно, и всем заметно,

что вы не фигурист, а лох».

Быть может, это не дословно,

но суть я понял без прикрас.

Зато на льду не пидарас!

А центр тяжести мой вольный,

торча меж ног в который раз,

от ваших нежно-властных глаз

смещается на кончик… тела

и доказать вам хочет делом

свой междуножный пилотаж.

P.S.

Чтоб фаллосный Любви каркас

у вас в Душе вовек не гас!

6.08.2007, Москва

«Мне не главное завлечь тебя в постель…»

Мне не главное завлечь тебя в постель.

Я хочу сознание твоё

завертеть, как божью карусель,

чтобы ты познала Бытиё,

Бытиё и Духа, и Души,

той Души, в которой ты и я —

мы едины и хотим вершить

и Любовь, и Жизнь, и план Огня…

План Огня — Творца немая трель,

ты её услышишь от меня…

Мне не главное завлечь тебя в постель,

хоть в неё с тобой упал бы я…

Мне не главное тащить тебя в постель,

хоть на ней с Тобой, как Бог, тащился б я.

7.08.2007

«Чем ты нежней со мной себя ведёшь…»

Чем ты нежней со мной себя ведёшь,

тем я крылатей выгляжу на льду.

Бывает, что твой взгляд сечёт, как нож,

и от него я падаю в бреду.

Но ведь падение моё тебе не в кайф —

так подари мне крылья, не губи,

скажи: «Жё тэм, жё тэм, тужур, май лайф…»,

но ты молчишь — я в шоке — сэ ля ви.

О, не кидай меня на блюде льда,

я увлеку тебя Игрой Любви,

и ты прошепчешь: «Уи… жё тэм… да… да…»

А не прошепчешь — будет море крови…

Но, чем нежней со мной себя ведёшь,

тем я крылатей выгляжу на льду.

Решай же: или ты мне Шанс даёшь,

или зарежь коньками Джигурду.

7.08.2007, Москва

Деве Марии Анисиной

Я вспоминаю волны расслаблений

и губ твоих живительный родник,

когда, склонив усталые колени,

я к влаге опьяняющей приник.

Я пил тебя, как ни одну из женщин,

и сладок был тот ласковый огонь,

в котором я с Мечтою был обвенчан,

и с ней на трон Любви препровождён…

Ты была амазонкой в далёких веках

с обнажённою грудью и с луком в руке,

и на особей пола мужского ты страх

нагоняла, догнав их стрелой на тропе.

Обнажённый сосок твой цеплял взгляд мужчин,

и они, словно кролики, шли на тебя,

а ты, словно удав, так, без всяких причин,

их давила петлёй, кадыки теребя.

Красотою своей и надменностью глаз

на колени ты ставила род мужиков,

но однажды во сне, в предназначенный час,

появился вдруг он — предводитель волхвов.

Жрец был голым — на гладко сверкающем льду…

А пред этим, из проруби выйдя на лёд,

он увидел, как ты, натянув тетиву,

в сердце целясь, стрелу отпустила в полёт.

Улыбаясь, он шёл, на закланье к тебе;

пар от тела его доставал до луны,

а стрела оказалась вдруг в ловкой руке —

он её на лету разломал на куски…

Жрец смотрел на тебя взглядом, полным любви,

и ни страха, ни похоти не было в нём,

и, как будто бы луч из открытой груди

выходил и тебя нежно гладил огнём…

И глаза амазонки впервые зажглись

светом нежности, кротости и глубины —

в этот миг в тонком мире их души сплелись,

ну а здесь, на земле, мураши вдоль спины

и томленье, и волны внизу живота,

словно бабочки, трепетно бились внутри,

и желанье из тела уйти и летать,

как во сне, в ощущении счастья парить…

«Кто ты? Кто ты?» — она прошептала ему…

«Кто ты? Кто ты? Скажи! Я не знаю тебя…

Я могу ворожить, но сейчас не пойму:

почему так тобой околдована я?».

И ответил ей жрец:

“Ты у неба в плену.

Я твой космос, твой бог, твой духовный огонь,

я мужчина, к которому сердцем прильнуть

сможешь ты, уступив амазонский свой трон.

Я твой дух, я твой брат, я твой сын и отец,

я любовник и муж, я сознанье твоё,

я в тебе проявлю всей вселенной венец

и наполню собой до бескрайних краёв»…

Ты была амазонкой в далёких веках,

но с тех пор в каждом веке, в особенный миг,

я являюсь к тебе наяву или в снах

и в Любви признаюсь, освящая твой лик.

7,8,9.08.2007

P.S.

Любовь есть музыка веков,

Любовь есть музыка прощенья,

где нет границ и берегов,

а есть лишь Вечности теченье.

Любовь есть музыка судьбы,

Любовь есть музыка разбега

и отрыванье от земли,

и вечное паденье в Небо.

«Я рад, что мне разрешено…»

Я рад, что мне разрешено

то, что другим лишь только снится:

им всем дано в тебя влюбиться,

а мне обнять тебя дано.

Обнять и даже целовать…

Пока не в губы — только в шею,

но я терпеть и ждать умею…

Чем это кончится? Как знать?!

Быть может, я не удержусь,

держа тебя в объятьях снова,

и с новой жаждой, страстью новой

с тобою в танце закружусь…

И на губах своих твой вкус

и запах твой дышать оставлю,

и лёд в груди твоей расплавлю,

и удостоюсь нежных чувств,

и буду всю тебя ласкать:

снаружи и внутри, и между,

и заблужденья, и одежды

с тебя, поддатливой, срывать…

Я рад, что мне разрешено

то, что другим лишь только снится:

им всем дано в тебя влюбиться…

А мне ЛЮБИТЬ

Тебя дано.

9.08.2007 (самолёт Москва — Краснодар)

«Как меняется твоё настроение…»

А нужно ли словами выражать

все то, что неподвластно даже слову?

Таинственному, скрытому покрову

открытость слова нужно ль предлагать?

Вначале было Слово — но какое?

Живое Слово… Слово было БОГ.

И Он родил Себя. Их было трое:

Отец и Сын, и Дух Святой —

Любовь.

Как меняется твоё настроение

каждый день, каждый час, каждый миг,

ты как будто бы речное течение —

кто тебя разгадал, кто постиг?

Кто допущен был к таинственной деве

и сумел ли он глубины познать,

те глубины, что в твоём бьются небе,

но не хочешь ты их в мир отпускать.

Перестань держать в плену свой бездонный,

свой дурманящий сакральный огонь,

отвори своё сердечко и стоны

мне даря, роди оргазменный стон.

И пусть выйдет с ним наружу реальность,

что в Душе твоей живёт божеством…

Нам с тобою в этой жизни осталось

напоить друг друга нежным вином

и запомнить навсегда наши встречи,

и желанье миф Любви сотворить.

Я с тобою в Сердце Бога отмечен,

и меж нами неразрывная нить.

Нить, ведущая к пьянящему Солнцу,

что в глазах твоих зелёных горит,

отвори мне губ манящих оконце,

я хочу тебя бездонную пить…

Я хочу, чтоб ты познала Свободу

и глубиннейшую суть бытия.

Пропусти меня к сакральному входу,

я войду, и ты откроешь себя

для Любви, что не подвластна догматам,

для Огня, тобой рождённого в Ней…

Сбрось свои амазонские латы

и губами чашу Неба

испей!

11–12.08.2007, Краснодар — Москва

«Пиздеть — не мешки ворочать…»

Пиздеть — не мешки ворочать,

сказала ты мне, смеясь,

а я так надеялся ночью

на вагинальную связь.

Я думал — когда пробьётся

мой хуй до сакральных губ,

небесный свод содрогнётся,

и стану тебе я люб.

И красоту Вселенной,

что дышит в твоей Пизде,

я бесшабашным пением

прославлю, как жизнь, — везде.

Пиздеть, не мешки ворочать —

сказала ты мне, а я,

я жду той божественной ночи,

когда отъебу тебя!

11–12.08.2007, Москва

P.S.

— Что ты себе позволяешь,

как смеешь со мной ты так?

— Ты первая начинаешь,

и мой буянит елдак.

Обидно ему от Богини

слышать отказ и мат.

Но яйца звенят, как будильник,

и хуй мой заранее рад…

«Я прошу прощение за буйство…»

Я прошу прощение за буйство

и за нецензурный низкий слог.

Это не невежливое люмпенство,

а непредсказуемый итог.

Что мне делать, если Льда Богиня

стать должна моей родной женой?

Это точно знаю я, твоя перина

ждёт меня, чтоб быть всегда со мной.

Знаю, что родишь мне сына с дочкой,

потому штурмую Девы трон.

Чтоб в Любви земной, но непорочной

реализовался давний сон:

Твоя истерзанная шея,

краснея от настырных ласк,

искала вовсе не спасенья,

а поцелуев продолженья,

и, как Мальвину Карабас,

я мял тебя и между глаз,

да, между буйных глаз твоих

мой очутился Бу-ратино,

он губы вольные раздвинув,

невольно вырос дерзким, стильным

и зафиксировал тот миг,

когда проник… и дрожь постиг,

вдруг став пленённым умным ртом,

пленённым, словно мантрой «Ом».

Он был в плену и, плен лелея,

до глотки доставал, чтоб шея

твоя познала изнутри,

как мой Огонь горит — гори,

гори мой бог меж ног любимой,

чтоб все стеснения отринув,

она всё больше заводясь,

Творцу дарила свой экстаз,

как непорочная Богиня,

что верность мне хранит и ныне

и в будущем во всех веках,

и да простит меня Аллах

и Будда, и Христос, но я,

влюбясь в твой Дух, войдя в тебя,

вогнал космический свой штык

и подарил оргазма пик,

и кончил Светом в мнимой тьме,

слагая Оду ЖЕН-ЩИ-HE!

2007

«Быть отвергнутым тобою мне не стыдно…»

Я кровь твою впустил в себя

и дал войти ей в клетки тела,

чтоб не было во мне предела

и, чтоб слетели якоря,

я кровь твою впустил в себя,

впервые просто и без страха,

и голова моя на плахе

твоих колен…

люблю тебя.

Быть отвергнутым тобою мне не стыдно,

я ведь знаю, что внутри тебя живёт

и Богиня, и ребёнок безобидный,

что меня всегда с надеждой ждёт.

И не важно, что в тебе пока не дышит

осознанье чуда наших встреч…

Я-то знаю — мы с тобою свыше

в этот мир пришли, чтоб жизнь сберечь,

жизнь людей на маленькой планете,

нами называемой Земля,

и в её Душе полно отметин,

где пересекались ты и я…

В разных ипостасях пребывая,

мы с тобой сроднились за века,

просто ты пока ещё не знаешь,

как твоя Душа ко мне близка,

как из воплощенья в воплощенье

этот мир творили ты и я,

и как был великим украшеньем

наш союз — основа бытия…

Быть отвергнутым тобою мне не стыдно,

я ведь знаю, что внутри тебя горю

и, что вопреки словам обидным,

я тебя в веках боготворю.

15.08.2007, поезд Пенза — Москва

«Ты прости меня за грубость мою…»

Ты прости меня за грубость мою,

за отсутствие гламура в строке

и за то, что я к тебе пристаю,

нарушая вековой этикет.

Я нарочно подливаю в огонь

слов солёных и мечты дерзкой спирт,

чтоб нарушить летаргический сон,

сон сознания, что в коконе спит.

Кокон глянца поглощает весь мир,

не давая проявляться Душе,

и гламурный нарисованный сыр

кокон глянца превращает в клише,

и старается себе подчинить

мир наивный и святую тебя,

чтоб порвать ту вертикальную нить,

что меня к тебе пришила любя.

Но я знаю, что в тебе навсегда

сверхнормальный мой останется драйв,

потому что я сумею отдать

амазонке постижения кайф.

Кайф Любви, что нестандартной тобой

будет понят и принят до дна…

Мы с тобою нашей тайной игрой

мирозданье приведём в мир Огня,

в мир Огня´, что вне догматов горит,

пробуждая в людях сущность Творца…

Я хочу тебя Мечтой напоить,

нестерильным словом Бога-Отца.

Ты прости меня за грубость мою,

за отсутствие гламура в строке,

я ведь к Сердцу твоему пристаю,

хоть меж ног твоих свершаю пике…

15.08.2007, Пенза

«Я пил «божоле-вилляж»…»

Я пил «божоле-вилляж» —

молодое вино — за тебя,

за твой крутой пилотаж,

который арканил я.

Арканил смешной ездой,

но дело вовсе не в том,

я любовался тобой,

хоть был грубоватым тон.

Твой тон и слова твои

прохладней бывали льда,

я думал: ну что ты творишь?

Ну чем виноват Джигурда,

что не умеет на льду

творить «плие» на коньках?

Но годы когда пройдут,

поймёшь ты, забыв про страх:

он падал, учась летать,

и разбивался в кровь,

только б тебя познать

не в лабиринтах снов,

а наяву — без льда,

без пилотажных схем

войти в тебя и отдать,

себя отдать — насовсем…

Я пил «божоле-вилляж» —

молодое вино — за тебя,

за наш норррмааальный вираж,

в котором так счастлив я.

Ночь 16.08.2007, поезд Пенза — Москва

«Ты не знаешь, почему мне так грустно?..»

Тебя украли у меня,

причём куда и кто — не знал я

и онемел я в ожиданьях,

и в огненных своих желаньях

вдруг стал, как мавр Отелло, я.

И это длилось ночь и день,

пока тебя я не услышал.

Моя домой вернулась крыша,

пред тем от чувственных излишеств

сорвавшаяся набекрень…

Ты не знаешь, почему мне так грустно?

Потому ли, что не вижу тебя,

потому ль, что безответные чувства

душу мне тоской теребят?

Не хочу я быть одним из когорты

тех несчастных, что попали в твой плен,

не надеясь, что характер твой гордый

их подымет с преклонённых колен…

Дай мне губы, дай жить в Сердце Богини,

пусть она проявит чудо своё,

пусть Любовь на этот раз не отринет,

а наполнит Ею мир до краёв

и подарит мне нездешнюю нежность,

не стыдясь отдаться танцу Огня,

грусть моя, как сон, неизбежная,

потому что ты не любишь меня,

потому что безответные чувства

Душу мне тоской теребят…

Ты не знаешь, как бывает мне грустно,

потому что не хочу — без тебя.

26.08.2007, поезд Москва — Саранск

«Мне снился сон — я чувствовал твой запах…»

Мне снился сон — я чувствовал твой запах

и представлял во сне реальность дня:

мечта сбылась, вошла на мягких лапах,

меня тобой до дрожи напоя.

Ты мне сдалась, когда я был уверен

в отсутствии ответных чувств твоих,

самим собой в Себе я был потерян,

и вдруг он ожил, долгожданный миг…

Мне снился сон — ты в этом сне игривой

и ласковой не очень-то была,

но огненной своей играя гривой,

мне губы с властной кротостью дала.

Я целовал тебя, не очень веря,

что ты позволишь мне продолжить сон,

в котором я одной тебе лишь верен

и лишь тобой одною опьянён.

Мне снился сон — ты в нём была покорной

и разрешила снять с себя броню,

и вместо амазонки буйной, вздорной,

предстала предо мною, как в раю,

душой и телом свято обнажённой

и тихой, и ласкающей меня,

и я, твоей любовью напоённый,

вошёл в сакральный алый дом Огня…

Мне снился сон. А может быть, не снился?

А может, до сих пор я в этом сне?

В моих руках пленённая синица

или Мечта в пьянящей вышине?

Я на тебя гляжу с хмельною лаской, —

а вдруг всё это вечный вещий сон?

Мечта сбылась? Иль это только сказка

о мотыльке, что пламенем сожжён?

30–31.08.—1.09.2007,

станция Каневская, Краснодар

«Я хотел у тебя спросить…»

Я хотел у тебя спросить:

а готова ли ты к тому,

что положена на весы

будет жизнь твоя?

И тому,

кто заплатит за твой огонь,

ты отдашь всю себя до дна,

уступая свободы трон,

но вот будешь ли влюблена

ты в того, кто тебя пленит?

Или только долг и семья

будут сдерживать, как магнит,

огламуренную тебя

и посаженную, как на цепь,

в золочёную клетку благ?

Неужели вот эта цель

деву божью вставила так,

что не можешь ты разрешить

быть послушной своей Душе,

чтобы Сердцем, Любовью жить

в этом глянцевом витраже?

Неужели?!

А впрочем…

СТОП!

Ты — Богиня, а посему

у твоих королевских стоп

будут звёзды стелить гламур,

а ты пользуйся и владей

и Материей, и Душой…

Пей Любовь, амазонка, — пей!

Бог с тобой, Бог в тебе…

Бог Твой.

2:00 ночь, 1.09.2007, станция Каневская

«Когда-нибудь, когда ты повзрослеешь…»

Когда-нибудь, когда ты повзрослеешь,

когда пройдут гламурные мечты,

в сознании своём ты свет взлелеешь

и вспомнишь все причуды Джигурды.

Он так любил твою неповторимость

и ненормальность дерзкую твою,

так пробуждал божественность, невинность

и святость у обрыва на краю.

Он так любил в тебе твоё молчанье,

когда глаза в глаза в немой тиши,

где ласка взгляда музыкой звучала,

таинственной прелюдией Души.

И симфонический оркестр небесной сферы

тебе был подчинён в нагой ночи…

А он любил тебя, любил без меры,

любил и любит просто — без причин…

Когда-нибудь ты точно повзрослеешь,

тогда пройдут гламурные мечты,

и ты Душой своей меня взлелеешь,

целуя Сердцем Фаллос Джигурды.

Ночь, 3:30, 1.09.2007, станция Каневская

В чёрном квадрате Малевича

вечер бордовых тонов.

Очные сполохи девичьи

дарят мне губы в окно.

В чёрном квадрате Малевича

чарами честных очей

в ночь зазвучала, хмелеючи,

Космоса виолончель.

В чёрном квадрате Малевича

певчая речь божества

обворожительно мечется,

не пожелав остывать.

В чёрном квадрате Малевича,

в чакровом дне анахат

атомы Чести надвечностно

нас в чате Любви единят.