Крысолов

Никита Демидов (2024)

Первая книга серии произведений про серийных убийц «Мертвые корни» в которой идет повествование о похитителе людей. Его мотивы не ясны и становятся понятными лишь ближе к концу.

Глава 4

Мы должны были приехать сюда буквально на день, переночевать и вернуться обратно в Петербург. Нам нравилось отдыхать тут, в Выборге, в тишине и легкой лирической задумчивости. Даже летом, когда на улицы высыпали туристы здесь было как-то спокойно по сравнению с вечно спешащим и душным Петербургом, в котором к слову туристов было еще больше.

Как правило мы останавливались в “Viktoria” в номере с видом на Северную гавань. В этот раз мы поселились там же, но в другом номере, все было забронировано на две недели вперед. Было, прекрасное и на редкость теплое лето, дышащие с Финского, приятной прохладой.

Мы гуляли по Монрепо, по этим извилистым тропинкам, с разбросанными в разные стороны валунами помнящими и финнов, и шведов, и ни бог весть кого еще, возможно и тех самых птиц, доставших землю с глубин мирового океана.

В тени вековых сосен мы прятались от палящих лучей северного солнца, пили вино и обсуждали самые важные глупости на свете. Здесь и сейчас был прекрасный май, а впереди было столько всего светлого и прекрасного.

Потом мы брали лодку, и я греб в центр гавани. Я останавливался, и мы просто лежали и смотрели в небо, такое бесконечное и безмятежное, втягивающее в себя и меня, и ее и все-все на этом свете в одну безграничную безмятежность, без очертаний и строгих линий. Мы растворялись в небе, а оно в нас и все растворялось во всем.

Вечером мы шли на рынок и у хитрых бабушек покупали запрещенные товары из Финляндии — сыры, хамон и шоколад.

— Проверяют нас, сынок, вот и делаем вид, что квашеной капустой торгуем, — подмигнула нам старушка, показывая свой товар.

Позже мы шли в номер и уже в достаточной степени охмелев падали в кровать и растворялись в объятиях друг друга. И было уже другое небо, и звезды другие, и все было другим, чужим для всех, но исключительно нашим и только нашим.

На следующий день мы решили, что в Петербург не поедем и стали судорожно искать себе жилье. Но никто ничего не сдавал, и мы уже было разочарованно поплелись в сторону вокзала, как я наткнулся на объявление и сдаче квартиры.

Можно сказать, что почти окраина, но и центр в Выборге с наперсток. Я не задумываясь позвонил и забронировал квартиру.

Шестой этаж, лифта нет, старый дом, возможно шведский с витиеватыми лестницами, высокими потолками и широкими лестничными площадками. В самой квартире атмосферу старины бережно сохранили, стены так и дышали легкими прошедших дней. Даже пыль стояла в воздухе, будто бы с тех самых дней, уже много столетий в одном и том же положении. Она медленно стекала вверх по проникающим в комнаты солнечным лучам и исчезала в темных углах высоких потолков.

Я лежал на кровати и представлял, как в этой комнате под звуки старинного вальса танцуют призраки в красивых, но слишком уж замысловатых костюмах своих и кружась проходят сквозь стены и устремляются в сторону заката.

Я вернулся в эту квартиру спустя десятилетия вместе с ее владельцем.

— За сколько вы готовы продать мне ее? — спросил я, не придавая особого значения цене.

— С учетом нынешних цен на недвижимость, — начал нудно продавец, и я понял, что он так скоро не закончит — да и доход она мне приносит хороший.

— Давайте ближе к делу, я тороплюсь, — перебил я, чувствуя, что он будет продолжать и не остановиться сам по себе.

— Пятнадцать миллионов, мне кажется это хорошая цена.

— По рукам.

Спустя время, когда мы уладили все вопросы оформления, я зашел внутрь своих владений с несколькими ведрами краски разных цветов. Я помнил эту квартиру, я помнил все, что в ней происходило и действительно видел призраков, но не танцующих вальс. Эти призраки с унылым видом ходили из угла в угол, смотрели на меня и будто бы чего-то ждали. Они никуда не исчезали и не растворялись в закате. Все это время они были со мной, были заперты во мне и избавиться от них в своей глухой лесной избушке я не мог. Я должен был найти каждого из них и уничтожить, стереть из памяти.

Я вскрыл банки с краской и широкими мазками начал красить стены, пол и потолки, пытаясь закрасить все то, что сидело в моей голове годами. Спустя время комната обратилась в пестрое убожество. Я окинул ее взглядом и подумал: “Здесь не могло произойти ничего прекрасного”. Я вышел на улицу, залез в машину и поехал в свою лесную избушку. На выезде из города я закурил. Если не поможет, то я спалю ее дотла.