Развитие геополитических взглядов в США. Влияние геополитических взглядов американцев на стратегическую культуру государства

Никита Всеволодович Иванов

В книге рассмотрены тенденции развития геополитических взглядов в Соединённых Штатах Америки, начиная с эпохи формирования этого государства до наших дней.

2. Зарождение концепции атлантизма

Американская геополитическая доктрина после Первой мировой войны стала формироваться на представлении об особом предначертании для американцев быть проводниками либерально-демократических ценностей в странах Старого света, по ту сторону Атлантики. При этом любая враждебность по отношению к США понималась американцами как враждебность к прогрессу, идеалам свободы и демократии. Отталкиваясь от идеи исключительности американской нации, Вашингтон изменил свою внешнюю политику, заявляя, что цели, стоящие перед Америкой, выдвинуты божественным провидением, а её безопасность неотделима от безопасности всего человечества.

Из этого вытекало, что отныне долг Соединённых Штатов Америки заключается в том, чтобы противостоять агрессии, где бы то ни было. Исключительный характер страны требовал утверждать свободу собственным примером и распространять её повсюду. Такие основания позволяли американской нации ничем не ограничивать себя в исполнении своей миссии за рубежом, поскольку «она была заведомо права». Это определялось общим строем американской культуры. Её сжатая аттестация обнаруживается в книге современного американского геополитика Джорджа Фридмана «Следующие 100 лет. Прогноз для XXI века». Там присутствует такой разоблачительный тезис: «По мере того как они [Соединённые Штаты Америки] становятся центром притяжения мира, у них развивается такая культура, которая неизбежно будет в варварском состоянии <…> Сущность варварства — это низведение культуры до уровня элементарной движущей силы, не терпящей отклонений или соперничества».

Таким образом, после Первой мировой войны геополитическая доктрина на основе исключительности и мессианства Соединенных Штатов приобрела принципиальное значение. Американцы продолжили вести активный внешнеполитический курс, наращивая вес в мировых делах средствами торгово-экономической экспансии и одновременно усиливая свой военный потенциал. В 1918 году государственный департамент США одобрил программу освоения тех российских территорий, которые оставались без властных структур, свергнутых в ходе революционных событий. Вашингтоном двигало стремление к продвижению демократии, а также к «самоопределению» Сибири и Дальнего Востока. За время интервенции армия США потеряла там убитыми и умершими от болезней несколько сотен солдат и офицеров, но только в 1920 году они были вынуждены бесславно покинуть Россию.

Во многом этот геополитический демарш американцев в начале ХХ века определялся тем, что демократия для американцев стала не просто типом общественно-политического устройства вообще, а его конкретным воплощением в совокупности американских государственных институтов, режимов и практик. Именно так до сих пор рассуждают ведущие американские политики: в США — «демократия», а те или иные республиканские режимы в других странах, с американской точки зрения, ей отнюдь не тождественны. Стремление «обратить в демократию» против воли обращаемых, как это происходило значительно позже, в начале ХХI столетия, в Ираке и Афганистане — становилось устойчивой чертой американского мировосприятия. Надо заметить, что в вере американцев в полезность демократии для других стран много искренности. Поэтому она не лишена неподдельного пафоса. Именно он помогает американцам убеждать себя в том, что, бомбя Сербию или Ливию, они «на самом деле» несут народам благо.

Руководствуясь трудами основателя американских взглядов на геополитику — адмирала Альфреда Мэхэна (1840 — 1914), Соединённые Штаты добились успеха в решениях международной Вашингтонской конференции 1921—1922 годов по ограничению морских вооружений. Тогда было достигнуто соглашение о том, что суммарный тоннаж линкоров и авианосцев, которые могут находиться на вооружении США и Великобритании, будет в несколько раз превышать эти показатели военно-морских флотов других стран. Недаром адмирал Мэхэн ещё в конце XIX века утверждал, что США и Великобритании «пора начинать работать вместе на общее дело и, если потребуется, против остального мира. Это является нашей высшей государственной задачей, причем как для упрочения политических традиций, так и во имя объединяющей нас общей крови».

Консолидация крупнейших англосаксонских государственных образований — Британской империи и США — становилась неизбежной. Этому геополитическому процессу послужило и вынужденное признание британской элитой того факта, что Лондону в одиночку уже не хватает ресурсов для противостояния крепнущим «континентальным» державам Европы. Это совпадало с подходами основателя геополитической мысли — британца Джона Маккиндера (1861 — 1947). Согласно его взглядам Российская империя, а позднее — Советский Союз, представляли собой «континентальную» силу, которая управляла Хартлэндом. Этим термином Маккиндер называл центральную («сердцевинную») часть евразийского континента («хартлэнд» — от английского «сердце» и «земля»), которая по своим географическим пределам совпадала с территорией России. Принципиально иная, «морская», сила пыталась взять под контроль всю территорию, которая окружает Хартлэнд. Поэтому именно Маккиндера считают основателем концепции атлантизма. Она выражала основную геополитическую проблему, которая всегда была в отношениях России и Соединённого Королевства, а теперь коренилась в логике поведения двух морских держав — Великобритании и США.

С тех пор под атлантизмом обычно понимают геополитическую стратегию военно-политического сближения держав, имеющих морской выход в Северную Атлантику, на основе общих интересов. Изначально эта стратегия вдохновляла политику, которая была направлена на победу англосаксов в Евразии. Ещё в 1904 году об этом открыто заявлял Маккиндер. Несмотря на то, что в атлантизме духовным центром изначально была Великобритания, с окончанием Первой мировой войны именно США стали его главным инструментом. После Второй мировой войны США обрели столь мощные военные экономические и политические возможности, что приступили к реализации установок концепции атлантизма на практике. Создание Организации Североатлантического Договора (НАТО) и появление многочисленных союзников США и Великобритании из числа стран Западной Европы позволило называть эту концепцию также евроатлантизмом или трансатлантизмом.

Поначалу в этой идеологии считалось, что трансатлантическая общность — это, прежде всего, общность народов, близких в расовом и культурном отношении. Но, при этом, для Вашингтона важную роль играли представления о том, что Соединенные Штаты являются более правильной моделью организации мирового сообщества и системы управления им, нежели европейские колониальные и континентальные империи или то, что возникло на их основе.

В то время как число погибших в Первой мировой войне составило около 10 миллионов, из них американцев было не более 120 тысяч. При этом на территории США батальные события не свершались, а основные силы и средства американцев были сосредоточены на развитии экономики. Но количество военных заказов, которыми она была накачана в годы войны, вскоре пошло на убыль. Военно-промышленный комплекс сполз в рецессию, потянув за собой смежные секторы экономики. Это послужило одной из причин Великой Депрессии, которая началась в конце 1920-х годов. Преодолеть её удалось только, когда началась ещё одна «хорошая», по мнению американцев, война.

В годы Великой депрессии, опасаясь влияния Коминтерна, Соединённые Штаты приняли законы, ограничивающие право граждан на получение информации — в том числе и Закон о регистрации иностранных агентов (1938 г.). А в начале Второй мировой войны Конгресс принял «Акт о регистрации находящихся под контролем иностранных государств организаций, осуществляющих политическую деятельность в США» (1940 г.). Он регулировал деятельность организаций, которые по определению правительства Соединенных Штатов, являются «субъектами иностранного влияния». Тогда это законодательство было направлено на борьбу с распространением не только коммунистических, но и нацистских идей и взглядов на государственное устройство.

Тем не менее, американский капитал внёс существенный вклад в «экономическое чудо» Третьего рейха, вплоть до того, что экономика гитлеровской Германии была, скорее, американо-германской. К моменту прихода Гитлера к власти под контролем американского капитала находились все стратегически важные отрасли германской промышленности. К 1939 году Германия вернула американским банкирам не более 10 процентов долга, который образовался ещё в 1932 году. Но американские банкиры понимали, что Германия должна начать войну за передел Европы, выиграть её и получить гигантскую добычу, за счёт которой выплатит проценты и погасит основную сумму долга.

В связи с этим выжидательная тактика американской олигархии, которую та применяла в Первой мировой войне, была использована и во Второй. Её сформулировал американский сенатор Гарри Трумэн (1884 — 1972) в статье, опубликованной после нападения Германии на Советский Союз. В духе давно известного британского внешнеполитического принципа Трумэн заявил откровенно: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают [друг друга] как можно больше». Эти взгляды не помешали ему в 1945 году стать 33-м президентом США и участвовать в проведении Потсдамской конференции наряду с другими руководителями стран антигитлеровской коалиции.

Поэтому история повторилась — США вступили в войну в конце 1941 года, но только на Тихом океане — против Японии, а в Европе они начали воевать не раньше лета 1944 года, после мощного продвижения Красной Армии на запад на всех фронтах. Создание трёхсторонней антигитлеровской коалиции произошло только после того, как СССР показал: несмотря на тяжёлые поражения, он может сокрушать врага и побеждать самостоятельно. Не отрицая роль армии США в разгроме фашисткой Германии, следует подчеркнуть, что даже на заключительном этапе войны три четверти личного состава германского вермахта воевали на востоке Европы — против Советского Союза.

Исключительно в духе концепции атлантизма во время Второй мировой войны американцы вместе с британцами без всякой военной необходимости превратили в руины Дрезден, Гамбург, Кёльн и многие другие немецкие города. И это было сделано демонстративно, с целью запугать военно-воздушной мощью своего союзника по антигитлеровской коалиции, поскольку было понятно, что после окончания войны именно с Советским Союзом, упорным геополитическим конкурентом, придётся делить Европу по-новому.

Число погибших во Второй мировой войне составило около 65 миллионов, из которых американцев — не более 400 тысяч. Но в эти годы промышленное производство США выросло в 2,5 раза, занятость населения была полная, люди зарабатывали больше, чем могли потратить. Такая особенность развития американской экономики, в которой периоды войны совпадали с достатком и подъемом, а мирные — с застоем и упадком, во многом повлияла на мировоззрение рядового американца. В его представлении война, в которой его государство занимает выгодную позицию главного подрядчика — удачный бизнес. Война вывела промышленные предприятия США на высокие уровни эффективности. В сравнении с производственными возможностями разрушенной экономики Европы это создавало несоизмеримый разрыв.

Если Америка девятнадцатого столетия ощущала себя отличной от Европы и противопоставленной ей, то Америка после Второй мировой войны определяла себя как лидера всего западного мира, а доллар стал единственной мировой валютой. Американцы ещё в начале ХХ века поняли, что не обязательно держать под контролем интересующие их государства, так как это затратно. Они всем начали предлагать экономическое сотрудничество, которое переходило в политическое, и в военное. Нередко американцы собственноручно разжигали конфликты, чтобы оправдать необходимость такого сотрудничества, а в конце концов — предлагали вступить в семью союзников США и всего «свободного и прогрессивного мира». Такая геополитическая методика давала Америке возможность процветать, как никогда раньше.

В результате Соединённые Штаты Америки превращались в гегемона, который превосходил по мощи все бывшие великие державы Запада вместе взятые. Здесь под геополитической гегемонией понимается лидерство, которое основано на предоставлении благ, а также использовании механизмов принуждения. Их сочетание должно обеспечивать выполнение правил, когда они устраивают гегемона, или заставлять других согласиться изменить правила, если гегемон сочтёт это необходимым. Эти два элемента создают систему стимулов для государств, которые принимают решение, примыкать ли к гегемону. Примкнувшие постепенно вплетаются в сеть формальных и неформальных институтов, межэлитных социальных отношений, призванных обеспечить лояльность союзников гегемона и готовность их нести издержки ради целей, определяемых геополитическим проектом.

Помимо прибыли военных лет, Америка использовала любые возможности, которые открывала для неё геополитическая динамика военного времени. Вот как иллюстрировал это крупнейший американский политолог — Збигнев Бжезинский (1928 — 2017) в своей книге «Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис», которая вышла в свет уже в начале XXI века: «Принципиальное неприятие [президентом] Рузвельтом колониализма не мешало ему проводить захватническую политику в основных нефтяных странах Ближнего Востока. В 1943 году, беседуя с британским послом в США у карты Ближнего Востока, Рузвельт высказался без обиняков: „Персидская нефть ваша. Иракская и кувейтская — пополам. Но саудовско-аравийская — наша“. Так началось обернувшееся впоследствии серьёзными проблемами политическое вторжение США в этот регион».

В 1944 году США и Великобритания подписали энергетическую хартию, в которой подразумевалось, что действовать на мировом нефтяном рынке они будут согласовано. Тогда же они поделили на сферы влияния между собой весь Ближний Восток. В развитие этих намерений годом позже США и Саудовская Аравия заключили между собой пакт, который заложил основы разработки саудовских нефтяных месторождений силами исключительно американских компаний в обмен на гарантии Вашингтона по защите королевства от внешних угроз. К этому времени нефтяные компании США уже сооружали трансаравийский нефтепровод к ливанскому побережью Средиземноморья, а на саудовском берегу Персидского залива в городе Дахран американцы строили военно-воздушную базу. В последующие годы американские военные базы на берегах Персидского залива расположились также в Бахрейне, Омане, Кувейте, ОАЭ и Ираке, а акватория залива стала зоной ответственности Пятого флота США.

Не случайно, ещё в ходе сражения за Берлин, в апреле 1945 года британский премьер-министр Уинстон Черчилль предлагал американскому президенту начать полномасштабную войну против Советского Союза, используя немецких военнопленных в качестве «пушечного мяса». По плану «Немыслимое» 1 июля 1945 года вооружённые силы США и Великобритании вместе с остатками десяти дивизий вермахта должны были начать против СССР новую войну. Но авантюристов отрезвила проведенная советским командованием в канун этой даты перегруппировка сил Красной Армии. Она показала, что план «Немыслимое» советскому командованию известен, внезапность этой авантюры была утрачена и шансов на её успех не стало. Тем не менее, такая инициатива была вполне в духе британской стратегической мысли. Поэтому Бжезинский в книге «Великая шахматная доска: главенство Америки и её геостратегические императивы» (1997 г.) смог в духе атлантизма так характеризовать Великобританию: «Она является основным сторонником Америки, очень лояльным союзником, жизненно важной военной базой и тесным партнёром в принципиально важной разведывательной деятельности».

Накануне Потсдамской конференции против СССР был применён ядерный шантаж, связанный с успешным испытанием в США атомной бомбы и последующими ядерными ударами по Хиросиме и Нагасаки. После окончания Второй мировой войны американские военные признавали, что капитуляция Японии должна была произойти, «даже если бы атомные бомбы не были сброшены, даже если бы Россия не вступила в войну [против Японии], и даже если бы вторжение на Японские острова не планировалось». Поэтому атомная бомбардировка не имела военного смысла — это был акт устрашения, адресованный не столько японцам, сколько Советскому Союзу. Русские должны были понять глубину технического разрыва в вооружениях между ними и американцами. Когда Вторая мировая война подходила к концу, представители полусотни стран встретились в Сан-Франциско, чтобы разработать Устав ООН. Он вступил в силу через два месяца после капитуляции Японии, в октябре 1945 года.

Однако вскоре после ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки план войны США против Советского Союза был составлен. Он учитывал, что Москва ещё не располагала средствами, которые представляли бы серьёзный ответ на американскую ядерную угрозу. Удар по советской территории планировалось нанести в период до 1948 года. Разработанный тогда американцами план «Тоталити» предусматривал атомную бомбардировку 17 крупнейших городов Советского Союза.

В 1947 году, исходя из геополитических интересов в набиравшем обороты противостоянии с СССР, Белый дом принял решение не допускать «экспансию советского тоталитаризма на свободные, независимые страны». Декларируемая Вашингтоном цель была в оказании политической, военной и экономической помощи «всем демократическим странам, находящимся под угрозой со стороны внешних или внутренних авторитарных сил». Это разворачивало внешнюю политику Соединённых Штатов от «изоляционизма» в виде отказа от участия в конфликтах, напрямую не затрагивающих США, к позиции возможного вмешательства в региональные конфликты в Евразии. В стратегическом смысле это было намерением закрепить статус глобальной державы и попыткой форсированного захвата ключевых географических и политических пространств в послевоенном мире.

В результате к 1949 году был разработан грандиозный замысел атомной бомбардировки 100 советских городов (план «Дропшот»). Ядерные бомбы, которые планировалось сбросить на советскую территорию, могли бы уничтожить большую часть населения страны и 85% её промышленного потенциала. Была выбрана даже дата начала войны — 1 января 1957 года. Причина — якобы акт агрессии со стороны СССР или его союзников. В рамках вооружённого конфликта союзниками США должны были выступать страны Британского содружества и Западной Европы, а также часть Китая, в которой не было установлено коммунистическое правление, и Филиппины. План «Дропшот» предполагал, что на стороне СССР могли выступить страны Восточной Европы, включая Югославию.