Обман развития

Никита Владимирович Чирков, 2022

В Мегаполисе мира технократов разворачивается несколько историй. Итан и Бенджамин – два давних друга и в нынешний момент самые могущественные люди планеты – неожиданно для самих себя сталкиваются в идеологической борьбе за будущее. В это время, злоупотребляя должностью следователя Бюро контроля технологий, Ксения Конлон пытается остановить деятельность таинственного Эхо – лидера виртуальной секты, с которым у нее давние счеты. А из-за неожиданной амнезии юноша Данакт старается понять причины своего одиночества. Ища своих родителей, он не только обретает неожиданных друзей, но и пытается разобраться с установленными в его теле запрещенными законом чуждыми имплантами. Вскоре все события оказываются слишком тесно переплетены стечением обстоятельств, вынуждая поставить под сомнение наличие свободы воли.

ЦРТ

Итан Майерс находился в главном здании Центра развития технологий, на трехсотом этаже. Окна пустого помещения выходили на взлетную площадку, где уже стоял большой космический шаттл. Справа можно было видеть здания Мегаполиса, а слева — разные строения самого ЦРТ, который давным-давно приватизировал огромную территорию, создав здесь самый большой, передовой и единственный на всей планете научный город. Итан стоял и смотрел туда с особым восторгом, хотя бессонница все же влияла на него ощутимым сбоем концентрации. Он принял очередной стимулятор и размял ладонями гладко выбритое лицо, а прежде чем сесть на ближайший стул, поправил свой белый костюм с жилетом, заодно пройдясь пальцами по выбритой под ежик голове, будто бы осознавая себя в этом месте.

— Итан, она здесь. Служба безопасности исключила любую угрозу в твой адрес.

— Спасибо. Будь на связи.

Анна села на предложенный стул и, с особой дотошностью оглядев пустое помещение вокруг себя, наконец обратила внимание на двух роботов в плотной защитной обшивке без заметного вооружения, недвижимых, словно статуи, в паре метров от Итана. Само их наличие тревожило значительно меньше того излучаемого бездушным примитивным лицом напряжения: пусть то и была лишь конструкция оболочки, но все же автор такой концепции оставлял доверительный эффект на последний пункт.

Итан сидел, откинувшись на спинку простенького кресла, пальцы на замке в области живота. Весь вид его отчетливо говорил о разрешении ей взять первое слово. Она разложила планшет и, кратко взглянув на разделяющую их черную линию на полу, совершила, как она потом поймет, первую ошибку: поддалась давлению окружения и запнулась на простом приветствии. Лицо Итана выразило то самое уже надоевшее ему смирение с непрофессионализмом.

— Я хочу начать с самого, пожалуй, обсуждаемого на сегодняшний день вопроса событий в Колколе.

— А что с ним?

— Буквально сегодня, несколько часов назад, железная армия Мегаполиса провела вооруженную кампанию по погашению действий оппозиционного характера. Многие считают само использование роботов в вооруженных конфликтах началом, как набирает популярность определение «бездушные войны».

— Интересная фраза, но суть отражает плохо. Если бы правительство Мегаполиса отправило на восстановление порядка не заказанную у ЦРТ армию, а отцов и сыновей, то сейчас все бы плакали о жертвах, коих можно было бы избежать, если бы ЦРТ меньше работал над технологиями в угоду создания оружия и так далее.

— А если кто-то примет решение направить эту железную силу в адрес тех, кто этого не заслуживает?

— Ну, во-первых, ЦРТ подобное предусмотрел в лице алгоритма безопасности. Никто бы не стал рисковать.

— А если программа даст сбой? Есть гарантия или аварийный выключатель…

— Есть. — Итан строже ожидаемого пресек вольную мысль Анны. — Во-вторых, что важно, если мы будем бояться прогресса, то ничто не изменится. А сомнения приносят больше вреда, чем пользы.

— Почему?

— Потому что талант человека — не предсказывать, а адаптироваться. Да и вообще, зачем ты задаешь эти вопросы мне? Не я отправил армию в Колкол, не я развязал там бессмысленную революцию, как и не я принимаю решения о политике Мегаполиса.

— Да, не вы — но именно ЦРТ создает и продает оружие.

— Я и есть ЦРТ, милочка.

— «Милочка», серьезно?

— А что такого? Ты привлекательна, хорошо держишься, образованна. Как думаешь, почему я именно тебе позволил взять это интервью?

— Только из-за внешности?

— Да. Ты красива, сексуальна, а самое главное — знаешь об этом, а значит, умеешь этим пользоваться. Следовательно, ты получила высокую популярность и статус в своем ремесле не в последнюю очередь благодаря прекрасной генетике. А так как ты знаешь об этом и используешь это, то точно сталкивалась с поспешной оценкой качества твоей работы сторонними людьми. За красивые глазки ты получаешь больше, чем замухрышки за годы самоотверженного труда. И это — то, почему ты лучше всего подходишь для данного интервью: доказать всем этим голословным болванам, что все, что ты имеешь, ты заслужила благодаря приобретенным навыкам, а не врожденным. Именно поэтому ты оделась очень невзрачно, а макияжа меньше не придумать. Ты не хочешь, чтобы тебя воспринимали красоткой, игнорируя твой ум и знания. Это я уважаю.

Молчание вышло неловким, а тщетно скрываемая тревожность проявилась на лице.

— Брось, тебя не должно это удивлять, ты и так все это знаешь, не раз слышала и ловила сотни намеков от мужчин.

— Эмм… хорошо, наверное, опустим… опустим этот эпизод.

— Согласен. Продолжай.

— На тему того, что вы — это ЦРТ… Не слишком много власти для одного человека?

— Хороший вопрос, мне нравится, ты молодец.

— Казалось, «Сбой» уничтожил вашу карьеру, а инициатива Бенджамина Хилла в освоении простора солнечной системы… мягко говоря, чуть и его карьеру не уничтожила. Но вот вы руководите ЦРТ, а Бенджамин — в постоянном сотрудничестве с Мегаполисом по контролю над разработкой и использованием технологий. Как так вышло?

— Это и называет адаптацией. Один человек примет решение быстрее, чем несколько, которым еще предстоит побороться друг с другом за место под солнцем. В любом случае последствия преследуют нас всю жизнь, но мы миримся с ними, учимся у них и начинаем снова. Нам знакомы боль, скорбь, одиночество и бессилие… знакомы больше, чем вы думаете. Равно как ты доказываешь миру превосходство ума над красотой, мы доказываем миру наше сожаление об ошибках. Все перед глазами: космическая программа развивается ответственнее некуда, наши основные силы направлены на медицину и сельское хозяйство. Да, мы создаем и оружие — но поверьте, человек стоит дешевле, чем один робот. Таковы бездушные цифры. Роботы очень и очень дорогие, но это стоимость спасенной жизни. К счастью, мы филантропы.

— Поэтому вы единственный человек, чья охрана — это роботы? — Анна заговорила увереннее.

— На мою жизнь за последние полтора года покушались уже три раза. Доверие к человеку — непозволительная роскошь.

— Мне вы доверились.

— Нет. Иначе бы они тут не стояли, а тебя бы охрана не просканировала до самых костей, как и между нами не было бы бронированного стекла, которого ты даже не заметила.

Удивление Анны вынудило ее встать и нащупать это ограничение рукой, ища глазами пределы такой вынужденной меры. Там же она нашла незаметные динамики, передающие голос Итана, — прямо вдоль всей линии стыка. Итан же в это время наслаждался ее удивлением, как фокусник, удачно провернувший трюк. Анна села обратно уже с другим лицом — сосредоточенным, погруженным в процесс.

— Один из законов успеха — правильно расставленные приоритеты. В мире проблема деторождения — а людей волнует, кто там сидит у власти и почему роботы воюют вместо людей.

— Вдруг эти люди и виновны в невозможности репродукции?

— И, устраивая беспорядки и погромы, люди пытаются так доказать, что заслуживают свободы завести наследников? Разве реакция…

— А еще люди боятся, что по их улицам начнут ходить эти самые роботы, у которых нет идеологии или стороны, лишь повелитель, кото…

— Вот бы люди не боялись жить! — грубо перебил он Анну в отместку за ее наглость уходить в другую тему. — Какой смысл вводить в Мегаполис войска, если все хорошо?

— Повод может появиться.

— Умничка. Но только этот повод создают люди. Вместо того чтобы беречь себя, люди лезут на баррикады. Вместо того чтобы развиваться и делать что-то, они ищут обман. Вместо созидания — разрушение, вместо любви — ненависть. Посмотри на космическую программу: мы совершаем революцию, четыре гениальных ученых изобретают там, наверху, двигатели на чистой энергии! О таком даже я не мог мечтать в свое время. А большинству плевать, даже имена их не знают: Амара, Бертран, Виктория и Грегор. Инфополе втрое меньше, чем первый полет Пилигримов.

— Люди боятся будущего, они потеряны, вокруг все теряет определенность — и это подвигает их требовать ответов и хоть каких-то ориентиров…

— Да люди сами не знают, чего хотят. А поводов для страха всегда сверх нормы. Ты молода, вряд ли помнишь: когда-то Майя Миронова отдала всю себя на возмещение ущерба. Закончилось все плохо — и вот прошло семь лет, а ничто не изменилось.

— А как же внезапное падение рождаемости на двадцать процентов за последний год? Причина так и не найдена. Люди теряют возможность создать будущее. Что на это скажет ЦРТ?

— Что на медицину тратится четверть бюджета: строятся клиники, лаборатории работают без выходных. Но пока мы не знаем, в чем проблема. Нет никакой последовательности или системы, почему у одних есть дети, а у других нет. Среди богатого и бедного процента рождаемость падает почти симметрично, что все равно заставляет людей верить в желание власть держащих сократить популяцию.

— Есть мнение…

— Как и всегда.

–… что ваш отлет с планеты на Точку — это бегство от последствий из-за невозможности ЦРТ оправдать доверие и вложения.

— Но разве люди не ставят под сомнение мое руководство? У меня достаточно заместителей, да и совет директоров не бесполезен, справятся без меня. А я пока займусь помощью Четверке в создании новых двигателей, чтобы в ближайшем будущем совершить первый полет человека за пределы солнечной системы. Уже сейчас есть список потенциальных для освоения ресурсов планет, куда мы хотим отправить автоматизированные системы для изъятия тех самых ресурсов, с дальнейшим созданием колоний.

— А может, стоит сосредоточиться на происходящем здесь, на…

— Знаешь, почему мы делаем это там, далеко? Чтобы в случае неудачи никто на планете не пострадал. Но думать об этом никто не хочет.

— Так все из-за людей?

— Нет. Мне плевать, кто и что обо мне думает, — у меня есть работа, которую я люблю и делаю изо всех сил. Если бы тут я принес больше пользы, чем там, то остался бы. А руководить могу и оттуда.

— Многие посчитают это бегством…

— Это их право.

— Так же как и право решать, чем должно заниматься правительство, а чем — нет.

— Послушай…

— Более того, — Итану понравилась возросшая сила Анны, хоть какое-то сопротивление, думал он про себя, — доверие к ЦРТ очень шаткое не в последнюю очередь из-за того, что у руля стоите вы. И уже появляются все новые люди, конкурирующие компании и организации, способные дать альтернативу во многих сферах производства. Как вы прокомментируете слухи, что создание полноценной армии роботов — это защитная реакция для сохранения абсолютной власти в Мегаполисе на фоне множества нерешенных проблем?

— Да я никогда не против конкуренции. У ЦРТ огромный фонд помощи начинающим компаниям во всех областях науки. Мы приобретаем компании с одной целью — дать им гарантии и страховку, дабы они расцвели под крылом старшего брата. И скажу наперед: людям нужны большие братья, потому что, как ты ранее сказала, люди потеряны, со сбитыми ориентирами. Теперь представь: нет старшего брата — что тогда станет с этими людьми, если даже при нас люди устраивают бардак?

— Просто есть странная закономерность.

— Удиви!

— Меньше десяти лет назад вы были изгоем, чудом избежав тюрьмы из-за «Сбоя». Бывший министр обороны Эобард всеми силами оспаривал монополизацию производств ЦРТ. Но потом, после трагичных событий в Природных землях и ситуации с Пилигримами, вашу репутацию резко стали исправлять. А спустя пять лет после этого Эобард умирает от сердечного приступа. Не проходит и недели, как вы становитесь у руля ЦРТ, начиная сразу же десяток проектов. И вот с гибели когда-то главного противника ЦРТ прошло два года. Два года понадобилось вам, чтобы стать выше самого правительства, обретя безграничное влияние.

— Его смерть напомнила всем нам важность человеческой жизни и ценность отведенного времени. — Итан насладился молчанием и продолжил, сверля ее змеиными глазами: — Встречный вопрос: ты ищешь виновных или назначаешь виноватых? Не отвечай, надо подумать. Смерть Эобарда — это трагедия. Никто не застрахован.

— Даже вы?

— Конечно.

— Не боитесь, что защитники могут выйти из-под контроля?

— Это невозможно, я сам их проектировал. Моей жизни угрожают люди, не машины.

— Подобными словами могут начать оправдывать вторжение роботов в Мегаполис.

— Что лишь подтверждает: армия тут ни при чем. Все решают люди — кто заслуживает, а кто нет. Восприятие и реальность — тесные понятия. Точно так же, как я убедил тебя в твоей красоте, кто-то убежденный в своей правоте повесит ярлык врага на альтернативное мнение. Тебе ведь понравилась моя ложь? Понравились то внутренние изменения, когда я лгал тебе прямо в глаза, перечеркивая все правду о твоей внешности? Так вот, людям нравится быть правыми в своих убеждениях. А когда они свято верят в свою правоту — закономерно считают врагом любого несогласного. Любое мое или чье-либо действие можно трактовать минимум с двух точек зрения, все зависит все от того же человеческого фактора. А нам остается выбор: соглашаться или нет. Тебе решать, в какую ложь верить — первую, о твоей красоте, или вторую, опровергающую твою красоту. Что ложь, а что правда — это решать тебе, твоя свобода дает такое право.

Анна с трудом проигнорировала такое откровение Итана, всерьез ощутив его власть. Собрав силы, она с трудом глушила разочарование от успешности такой примитивной манипуляции в ее адрес.

— Во что… во что верите вы?

— Человек всегда найдет себе врага и повод для поиска этого врага. Я же не хочу тратить на это время. Слишком примитивно. Я хочу жить, реализуя свой потенциал настолько, насколько это возможно. Этим я и займусь, пока у меня есть на это время.

— А как же мир? Ему необходим…

— Мир — это кладбище историй, единственная польза от которых — доказывать себе либо одинаковую уникальность, либо же закономерную безысходность. Без меня он не пропадет, уверен, с этим мало кто будет спорить.

— Звучит… звучит так, словно вам плевать на то, что происходит внизу, на улицах, в реальном мире. При этом вы выглядите уставшим, словно совсем не спите, даже для интервью не привели себя в порядок, что не вяжется с человеком, которому на все плевать. У вас же кроме работы ничего нет, так почему же…

— Милочка, подумай, какое кому может быть дело до того, плевать мне или нет? По-настоящему, честно! Все, что я могу дать, уже, поверь, достигло своего назначения. ЦРТ занимает семьдесят процентов рынка и сфер услуг, в частности связанных с образованием, акцент на которое делает особенный, вместе со стипендиями и прочим. Мы даем людям все, чтобы они строили будущее, развивались, жили! Не поверишь, но, судя по статистике, например, количество только насильственных преступлений выросло на пятнадцать процентов за последний год. Что ты на это скажешь? У людей есть все. Спроси у них, как они пользуются дарами.

— Люди не могу заводить детей.

— Только не складывай одно и другое. Есть выражение: «мир определяется людьми, с которыми ты его разделяешь». А если мы не ценим этих людей, каков тогда этот мир?

— Неужели вы считаете, что все это связано?

— Пора на этом закончить.

— Я думала, у нас больше вре…

— Я получил желаемое.

— Зачем было это интервью? — вырвалось у нее от непонимания. — Вы могли прийти на любой канал, и вам бы сразу выделили все время. А тут был даже не прямой эфир, а запись.

Итан молчал, с интересом наблюдая за реакциями в голове Анны.

— Я думаю, вам просто нравится доказывать свою правоту. Для этого вы позвали меня, двадцатилетнюю журналистку небольшого портала, со стажем работы всего в два года, чтобы иметь власть над…

— Мне было интересно, в чьих руках будущее. — Итан поднялся и, твердо глядя в ее заинтригованные глаза, добавил многозначительно: — Отлет с планеты будет легче ожидаемого.

Полная конфликтующих мыслей и чувств Анна покинула комнату с мрачным видом. Уже через минуту ему вполне казалось, словно интервью и вовсе не было, а самой юной журналистке этот день запомнится надолго.

Приятный женский голос заговорил в наушнике Итана, когда он подошел к окну, жадно впиваясь глазами в вид ракетоносителя в десяти километрах.

— Мне кажется, ты немного перегнул с ней. — Воспитательный тон отчетливо передавал легкую претензию.

— Да я вполовину работал, а ей это будет хорошей практикой. Но твоя забота мне всегда приятна! — поспешил он добавить с почтением.

— Хватит фамильярности: она права, ты просто хотел самоутвердиться, только я не понимаю зачем.

— Этого хотят все, как и быть правыми в своих убеждениях. Просто я не скрываю этого. Лучше скажи, как там наша Четверка?

— Знаешь, что забавно? Чем менее ты откровенен, тем лучше я тебя понимаю.

Скривив удивленное лицо, Итан поднял голову к потолку, всерьез не зная, как на такое реагировать.

— Кассандра, ты давай с подобным завязывай, ага! Тут вроде как я старший из нас, а кажется, наоборот.

— Может, не просто так кажется?

— Сестра!

— Ну, как скажешь. Кстати, она была права: вид у тебя не очень. Амара и Бертран проведут лекцию о пригодных для жизни планетах на фестивале научной фантастики сегодня в десять вечера. Виктория и Грегор усовершенствовали систему криозаморозки для твоего полета к Точке. Они тщательно следят за твоей безопасностью.

— Что с разработкой «Звена»?

— Медленно, но верно.

— Понял тебя.

— У нас мало времени, Итан. Твое отбытие и так уже отложили на неделю.

— Да, я знаю, знаю. Осталось еще кое-что — и сразу начнем. Ты, главное, убедись, что в этот раз никто нам не помешает, а то мне как-то надоело оглядываться.

— Заранее будешь его предупреждать?

— Не-а. Не хочу рисковать им.