Вновь

Никита Владимирович Чирков (2023)

В колонии Монолит на Коме — второй экзопланете системы ИМБ — с трудом уживаются религиозное население церкви Наставления и Техгруппа — небольшая научная команда под руководством Андрея Дикисяна. По приказу столицы Опус она проводила раскопки старого города Аврора и нашла там Осколок — странный артефакт неизвестного происхождения. Техгруппа решила оставить открытие в тайне, но новоприбывший с Опуса Бэккер оказался против этих планов. Его стремление забрать Осколок, как и истинная цель прибытия, вносят серьезный разлад в Техгруппу, закручивая причинно-следственные связи в клубок лжи и манипуляций. Когда ставки возрастают достаточно высоко, религиозно настроенное общество церкви Наставления вступает в конфликт с руководством Монолита, требуя ареста Техгруппы и запрета научных экспериментов на планете. При любом исходе этот долгий день изменит будущее Монолита и планеты Кома навсегда.

3

Последние несколько часов перед получением предупредительного сообщения от Андрея Клот находился в одном из верхних помещений Авроры, чьи окна как раз выходили в сторону Монолита. Вид был завораживающим: в ночное время огни города выступали чарующим маяком среди угольной черноты, придавая этому примитивному дизайну интриги. Четыре квадратных блока: северный, южный, западный и восточный. По двести этажей каждый, они находились на одинаковом расстоянии, а пространство между ними заполнилось строениями лишь до высоты пятнадцатого этажа, центральным из которых была большая больница крестовидной формы. Правда, отсюда видны лишь четыре основных блока с тонкими линиями окон, ведь массивная оборонительная стена по периметру поднималась до высоты двадцатого этажа. Все было окружено шестидесятиметровой стеной с воротами для поездов, большая часть которых отправлялась на северо‑восток, туда, где проходили работы по добыче полезных ископаемых.

Возведенный город был окружен равниной со всех сторон по нескольким причинам: равная доступность до самых важных на данный момент областей планеты, отличный запас для будущего расширения, и, что не менее важно, само плато было выбрано из‑за высокой прочности плиты. Этот вопрос был поставлен первым после того, как половина Авроры провалилась под землю из‑за землетрясения, ознаменовав окончание первого колониального города. А оставшаяся половина кольца Авроры удачно сохранилась именно со стороны Монолита, став памятником первых людей на Коме. Клот любил это тихое, полное исторических предметов место, где, вопреки воспитанию и образованию, все же доверился веянию Наставления. Он долго игнорировал хоть какую‑то ценность древнего писания, но многие строки здесь каким‑то образом нашли свой отклик и стали складывать в нечто осмысленное.

Клот всмотрелся вдаль, увидел поезд и моментально выбежал из импровизированного кабинета, где занимался архивированием артефактов. Спустился на уже современном лифте с пятого этажа прямо во двор, половина которого превращена в месиво камней и остатков строения. Там, прямо по центру завала, уже была раскопана и укреплена шахта, откуда как раз и получилось достать Осколок. Внутри шахты, где потолок был укреплен под специально расчищенной площадкой, стояло несколько двух с половиной метровых экзокостюмов, причем некоторые были разобраны, дабы укрепить другие, тем самым скрывая человека внутри оборудования еще лучше, чем обычно. Клот не особо любил эти цельные железные костюмы и экзоскелеты для работы в шахтах. Как‑то уж слишком они забирают часть человечности, по его все более популярному среди граждан мнению.

Сам Петр проводил исследования в возведенной в ранней столовой Авроры лаборатории, которую они так и называли: «Столовая». Когда Клот вошел в Столовую, Петр сидел на стуле за пустым столом и активно записывал что‑то ручкой в большой дневник с толстой обложкой и ремешком. Внутри набито много дополнительных листов и парочка конвертов. Ныне, как и всегда, Петя так ушел в эти научные записи, что не замечал всего вокруг. Сам Осколок был закреплен на манипуляторах внутри прозрачного куба два на два метра в центре Столовой.

— Ты читал сообщение? — Клот говорил, как всегда, быстро и уверенно. Когда Петр наконец поднял голову, тот уже доставал специальный чемодан со стеллажа по левой руке.

— Нет. — Петя был высоким и тучным, немного сутулым и неповоротливым, но при этом с добрым детским лицом, чей характер когда‑то славился оптимизмом с правильным идеализмом. — Что ты делаешь?!

— Забираю Осколок и прячу его — на время. И пока ты не начал меня пилить, дружище, знай, что к нам едут Андрей и Настя, а с ними сам чужеземец Бэккер!

Поставив чемодан на стол и открыв его, Клот взглянул на сильное сомнение друга и, положив руку на плечо, с заботой произнес:

— Он пришел не из‑за тебя. Чужеземец как‑то узнал про наш камешек. Он знает, что ты здесь с ним, но не знает про меня, так что я спрячу его, пока они не пришли, что случится уже с минуты на минуту.

Клот нажал на панель управления, стекло поднялось, и еще пара кнопок заставила манипуляторы опустить артефакт внутрь чемодана.

— Я не понимаю, почему Андрей вообще ведет его сюда, если хочет скрыть Осколок?

— Аналогично, друг мой. Аналогично.

Петр не сводил глаз с этого очень деликатного процесса, борясь с желанием прервать деликатный процесс. Осколок был важен для него больше, чем кто‑либо мог представить. Казалось, все в нем создано специально для него: черно‑фиолетовый прямоугольник в тридцать сантиметров длиной и двадцать шириной. Чуть ли не брусок, он был тяжелым и неровным, словно его спрессовали из мелких камней с разными краями, которые торчали во все стороны. Замок кейса щелкнул при герметизации. Не успел Клот забрать его и сделать шаг, как Петя вновь поддался недовольству происходящим.

— И что мы делаем? Ты просто уйдешь на часок‑другой, а они разыграют спектакль? Что за чушь!

Клот остановился и взглянул Петру прямо в глаза, сказав настойчиво и чуть ли не по‑родительски строго:

— Восьми себя уже в руки! Сейчас они придут, и ты должен будешь прикрыть нас всех, ясно? Верь, что все получится, и так оно и будет.

— Это ты у нас свернул на тропу Наставления, я же остаюсь прагматиком, и я говорю тебе, что раз этот Бэккер знает, значит, спрятать его не получится. Ложью мы лишь все усугубим.

— Во‑первых, пошел ты, Наставление тебе куда полезнее, чем мне. Во‑вторых, я не прошу верить в Мать и Отца, лучше верь в Андрея и его план!

— И куда ты пойдешь? К Катарине на Тишь?

Клот хотел было дать положительный ответ, но осекся.

— Нет. — Он бегло осмотрелся, ища, на что переключить внимание, и сразу же нашел: — Я надену скафандр, уйду к восточному входу, там, где мы оставили один из джипов, и если что, то спокойно смогу убраться отсюда своим ходом.

— Заодно сможешь спрятаться в Монолите прямо на виду.

— Хах, хорошая мысль, солдаты и охрана ныне теперь носят эти скафандры поголовно, так что воспользуемся шансом, если что.

— Эй, — серьезнее заговорил Петр, пока Клот надевал громоздкий костюм и уже собрался накинуть цельный шлем. — Если со мной что‑то случится или я… — Клот специально не подавал виду. — Скажи Ингрид, что я… Я сожалею. Всегда сожалел. И я благодарю ее за то… ну, что она была рядом.

Клот надел шлем, зафиксировал его и, взяв кейс, сказал:

— Дневник бы свой спрятал лучше, чем драму нагонял, ага!

— Тут много личного. Думаешь, могут изъять?

— Если нет результатов исследования, то… Короче, убери его к моим, все равно обложки общие, да и партию заказывал я, так что на тебя не подумают.

В этот момент пришло сообщение: «Пять минут». Клот с ящиком ушел в противоположную сторону от Столовой, прямо через большой двор, мимо шахт и модифицированных экзоскелетов. Петр же быстро отключил компьютеры и защитный бокс, но сам дневник спрятать в комнате Клота среди десятков его личных писем так и не успел.