Куда исчезают города? Кукла Палача

Никита Босых, 2023

В этом мире почти у каждого есть свой демон. Здешняя тьма жива и опасна. Подобно злобному, вечно голодному, туману она растянулась между городами. Именно во тьме подобрали главного героя, и зло успело оставить свой отпечаток на душе. Парень медленно превращался в демона. Он усердно искал лекарство от собственной одержимости, даже собрал отряд, однако… У «друзей» были свои интересы. Проклятый охотник на демонов искал исцеления. Существа с четырьмя личностями хотело каждому своё тело. Даже ворон-оборотень стремился выслужиться перед хозяином. Они не смогли помешать превращению парня в воплощение зла. Однако есть колдун, который по слухам умеет разделять людей и мрак. На поиски чародея они отправятся все вместе.Эта история о прощении и принятии самого себя со всеми тёмными уголками души. О том, как делать правильный выбор и что бывает, если ошибаешься.

Глава 1 Крыса, игла и демон

Солнечный зайчик предупредил парня о надвигающейся беде. Свет вовремя лизнул остриё брошенного кинжала, и на лицо сони упал золотистый блик. Веки дрогнули, напоминая мозгу, что сработала тепловая ловушка. Не зря хитрец оставил тлеющий светильник у кровати! Масляная лампа, подобно конуре на тонкой золотой ниточке, держала охранный сгусток света. Жёлтое пятно патрулировало комнату, словно собака — границу. Когда дверь приоткрылась, светоч прыгнул на брошенный нож и разбудил хозяина.

Заспанный юноша вовремя свернулся калачиком, уменьшая «живую мишень». Нож вспорол подушку вместо шеи, застряв в деревянном изголовье. Судя по броску, визитёры уже на пороге. Парень успел разглядеть двух бугаев, прежде чем притворился спящим. «Когда подойдут, угощу наглецов кулаками!» — клокотало воинственное нутро. Но боже, какие тут тёплые простыни! Мозг сам не заметил, как провалился в сон. Парень слегка увлёкся, изображая жертву. А голову сверлил логичный вопрос: «Как можно кинуть нож в спящего и промахнуться?».

Вместо стылого трактира он очнулся в тёплом деревянном доме. У окна мягко шуршало кресло-качалка, на её круглой спинке дремал пуховик. Перед камином одиноко крутилось веретено, успокаивающе шелестя пряжей.

Однако растущее беспокойство проскочило зайцем внутри сердца. Страх нагло напомнил о себе, накинув узду на расслабленную душу. Руки пробила дрожь, а на лбу выступила испарина.

— Подъём! — рокотало нутро. Липкая паутина ужаса надёжно связала спящее тело. Парень до одури боялся пробуждения.

— Я не умру во сне! — прорычал он самому себе. Голос еще дрожал, но с каждым словом набирал силу. — У меня есть настоящий противник. Злой дух, что мешает жить. Демон должен быть изгнан! Я приму последний бой без одержимости. Эй, страх! Не смей убивать раньше времени! Ну-ка, пошёл вон!

Последняя фраза с рёвом вырвалась из глотки. Мозг судорожно вспомнил, зачем запускал сердце. Разгорячённая кровь пробежала с новой силой, растворяя ослабевший ужас, словно льдинки по весне. Постепенно дыхание выровнялось. Лёгкие со свистом выпустили воздух. Белые клубы, убежавшие изо рта, напоминали клочья рванных пут. Руки напрасно хватали морозный дымок. Молочные струи быстро скрылись в дымоходе.

«Ну, хотя бы не сдох от разрыва сердца, — облегчённо резюмировал парень. — Однако я не проснулся. Значит, страх — не единственная преграда».

Дом, словно спичечный коробок, вздрогнул от раскатов грома. «Неужели, изгнанный ужас вернулся с подкреплением?» Парень метнулся к окну, оценить масштаб угрозы, и застыл, открыв рот. Над утлым жилищем навис громоздкий чёрный силуэт. Руки — стволы деревьев, ноги — сродни колоннам храма, а голова подобна острому куполу. Туча-великан угрожающе занес кулак. Сновидение застыло в ожидании бури.

«Просто так великаны во сне не бродят, — закралась любопытная мысль, пока юноша разглядывал облачного человека. — Может ты символ?»

Стылый ветер неудержимо хлынул из пасти великана. Белый поток безжалостно ударил дом. Исполин попытался выдуть назойливого жильца, словно грязь из засаленной трубки. Вместо ледяного шквала в комнату проник прокуренный смрад.

«Вот, что хотел сказать сон! — парень победно вскинул руку, будто ухватив истину. — Моё настоящее тело осталось на растерзание громилам в таверне, таким же большим, как туча у дома».

Тьфу. На языке остался привкус дешевого табака. После дыхания великана не первой свежести, дымом пропахло каждое брёвнышко. Видимо кто-то дыхнул перегаром на беззащитную жертву. Звуки реальности, принесенные зловонием, пробирали до мурашек. Шелест веретена сменился шорохом трущихся веревок. Теперь веретено скрипело, совсем как старые путы, которые накидывают на хлипкое тело. «Как пить дать, связывают!» Набухшая туча согласно громыхнула, перекрывая треск очага недовольными голосами.

— Я с замком возился, теперь ты волоки тушу! — пробасил бугай, от досады замахнувшись на жертву. — У прохвоста даже гнутого медяка нет. Веревка и та дороже стоит, чем все его пожитки!

— Замок он ковырял, нам же ключи дали! — огрызнулся напарник, заставляя мир сна дрожать от каждого слова. — Сам виноват. Ты после гулянки в скважину попасть не мог. Живее неси это вонючее отребье хозяйке!

— Я в прошлый раз бедолаге шею сломал, пока спускал с лестницы. Этот нужен в целости! Ну, понеси, а!

— Тот старик хлипкий был. Наш во какой, жилистый крепыш. Гля!

Отголоски жгучей боли вяло растеклись по сдавленной груди. Бедняга даже не пикнул, хотя кровать просела от удара.

— Слабак! Вот, как надо!

Новый размашистый тычок оставил скромную шишку на спящем теле, чуть ниже живота.

— Что-то волшебное глушит чувства, — парень задумчиво надкусил губу. Однако вместо неприятного хруста плоти на языке застыл вкус жёваной бумаги. Выходит, не только из реальности до него не достучаться. Даже во сне нельзя преодолеть болевой порог. На какое-то время он в безопасности.

Парень беззаботно откинулся подле тёплого очага в доме сновидений. Деревянное жилище частенько подпрыгивало от лёгкого землетрясения. Резкие толчки слабели, и вскоре сошли на нет. Быстро же здоровяки устали терзать беззащитную цель! Интересно, что будет, если повысить градус страданий через сон? Люди же просыпаются от кошмаров. Насколько крепкая защита?

Идея лупить себя горящим бревном, пока искры из глаз не пойдут, пришла сразу. Верзилы делали всё верно, но щадили жертву. Парень себя не жалел. Дрожащие руки нехотя потянулись за горящим поленом.

Первый удар мерцающим бруском обжег глаза. Мысли путались, руки механически работали, выбивая остатки сознания. В реальности тело кривилось, а глаза приоткрывались. Болевой блок во сне оказался в разы слабее… Оно и понятно. Какой человек будет мучить себя добровольно? Парень на верном пути.

Тем временем, голоса за небосводом угрожающе стихли. Небо прояснилось, прояснились и намерения верзил. Они что-то решили, и задумали явно недоброе.

Облака словно колбы заполнились вязким мраком. Казалось, тёмные мысли душегубов уже не вмещались в узкие черепушки, и старались захватить сон. В какой-то момент клубящийся мрак переполнил небосвод. Воздушные колбы лопнули, и великан-туча раздвоился, создав вокруг дома тёмный ореол.

Вот к чему пришли злодеи — действовать сообща. Первый великан с размаху ударил землю, запуская серые пальцы под фундамент сонного дома. Жильё тряхнуло, а парня уложило на лопатки. Вторая туча нырнула в дымоход и потянулась к жильцу. Юноша хотел было спрятаться, но ноги оплели чёрные удлинённые пальцы. Видимо, в реальности сейчас один силач затягивает веревки, а второй держит вёрткую жертву.

Мрак из дымохода неумолимо приближался, превращаясь в мускулистую руку. Что ж, дальше сна бежать некуда. Юноша с вызовом посмотрел на темную длань, которая неуклюже ощупывала комнату. Колкий взгляд — единственное, чем он мог навредить недругу. Секунда, и мощная ладонь схватила лицо, перекошенное отчаяньем. Тело ощутило, что плывёт к потолку и покидает границы видения.

Парень открыл глаза, подвешенный над кроватью. Потный бугай поднял его за голову в полуметре от пола. Громила вскрикнул, явно ошарашенный пробуждением жертвы, и инстинктивно сжал пальцы. Резкая боль клещами вырвала из реальности, и снова оставила на деревянном полу сонной сторожки.

— Враг не зря нанял жестоких вышибал, с одной извилиной на двоих, — цеплялся за догадку разум, пытаясь отогнать боль.

— Задача забияк не просто напугать, чтобы я укрылся во сне. Кровожадные амбалы должны мешать проснуться! А если очухаюсь, то какой-нибудь «случайный» удар вернёт в клетку сновидений. Бьюсь об заклад, «умники» и не догадываются, почему их подредили на грязную работенку. С врагом придётся бороться через сон.

— Для начала укрепим домишко, — просипел парень, поднимаясь усилием воли.

Он схватил кочергу и за пару движений обрушил камин. Второй раз рука через трубу не вытащит. Камни от осыпавшейся кладки пошли на затычки, чтобы закрыть глубокие щели в полу. Через них уже не пролезть чёрным пальцам великана.

— Попробуйте теперь поднять валуны! — язвительно бросил юноша, удовлетворённо устраиваясь в кресле. Усталость накатила подобно волне, прижимая к деревянной спинке. На колени по-кошачьи прыгнул пуховик. Странное создание вальяжно свернулось кренделем и засопело.

— Святая простота, — умилился юноша, разглядывая забавные кудряшки на меховой одежде. То ли кошка, то ли овечка — кто его разберет? Ради таких творений сна стоит укреплять оборону, нужно сберечь всех. Магический кокон, в котором заперто тело, долго не выдержит глупости здоровяков. Вскоре боль прорвёт завесу сновидений. Тут камня на камне не останется. Есть ли еще поблизости защита?

Пальцы нервно разгладили пуховик. Стоило рукам ощутить ворсистый мех, тревоги умчались. «Может, остаться?» — подкралась соблазнительная идея. Смерть во сне не самая болезненная… Ай! Мизинец наткнулся на что-то острое.

Из меховой шкуры питомца стыдливо выглянула игла. «Хм, одёжка потому и ласкалась, чтобы он вытащил занозу». Пальцы аккуратно извлекли железку, толще и длиннее привычных иголок. Стоило достать её, как пуховик начал тереться о ладонь, подставляя распущенный ворот.

— Не до тебя сейчас! — буркнул парень, отталкивая назойливый комок меха. Существо недовольно заурчало, словно говоря: подумай еще, я полезный!

Обдумывать предложение уже поздно. Стены выгнулись от череды быстрых ударов. Юноша обеспокоенно глянул в окно. Сквозь темную пелену с демоническим упорством летели хлопья снега. Ледяной град по очереди обстукивал стены, будто сундук, в котором вор ищет слабое место. Острые льдины целенаправленно рвались внутрь.

— Ты же не думал, что так быстро избавишься от страха? — просипел издевательский голос снаружи. — Твоими стараниями лёгкое беспокойство, бывшее белым дымом, выросло до снежной бури.

— Наконец, заказчик пожаловал, — юноша саркастически ухмыльнулся. — Не мог усидеть на месте? Хлебом не корми, дай поиграть с добычей. Неужели у демонов так мало радости?

Последние слова прозвучали чересчур громко, почти отчаянно. Юноша и не ждал ответа, однако замогильный голос за окном наполнило сладкое торжество.

— Как я мог упустить миг триумфа? Ты оставил ужас расти, подобно зерну, забытому в дальних землях души. Настало время урожая! Смотри!

Вьюга грянула оглушительным треском. Ветер играючи разорвал тучи-великаны. Холод с остервенением превратил клочки тумана в гигантские ледяные валуны. Камни один за другим полетели в сторожку, словно снаряды катапульты. Но дом героически держался, все больше сотрясаясь от глухого стука.

— Одному не справиться… — парень придержал пуховик за шиворот. — Давай я пришью воротник, а ты поможешь пережить шторм?

Существо утвердительно моргнуло пуговичками, и юноша принялся латать шерстяного союзника. Дом простоит какое-то время, я же обдумаю план.

Страх объединился с врагами. Судя по выкрикам, которые сопровождают каждую атаку, гигантов покрошило в салат, но не убило. Они еще управляют частями тел. Кажется, головы орут на ветер, подсказывая направление удара. Бьют прицельно. Уже десятый налёт по окнам или двери. Даже замороженные, силачи не хотят ломать здание целиком. Наверняка есть воля хозяина, которому приглянулась сторожка.

— Может, ты не просто куча досок? — крикнул единственный жилец, обращаясь к дому.

Внутри комнаты воцарилась гнетущая тишина, даже скрип половиц сошёл на нет. Казалось, потрёпанное жильё хотело уйти от ответа. Хотя, куда оно уйдёт? Это же дом. И какой ждать реакции от неказистой хибары — говорящего стула? Но магическая одёжа, урчащая на коленках, вполне живая.

— Слушай сюда, изба! — юноша схватил кочергу и от души замахнулся. — Говори! Или я всё в щепки разнесу!

Решительный взгляд сверлил покатую стену, будто лицо врага. Лакированная древесина обзавелась едва заметным блеском. Судя по резкому запаху, дом пропотел до самого основания. Доски изошли серыми пузырями.

— Зачем брёвна надул? — обескураженный юноша ткнул кочергой толстый пузырь. Опухшие стены ответили дрожью. Дом среагировал на вопрос по-своему, и ждал, что его поймут. Парень продолжал тупо пялиться на диковины жилища. Меж тем крышу обстреливали снегом всё сильнее. Доски недовольно скривились, будто губы учителя, который никак не мог донести простую истину до сорванца.

— Бубон на теле каравана! — прошептали деревянные губы. — Гнилой мальчишка!

Зычный мужской голос был странно знаком. Его вытащили из памяти, как очередную подсказку. «Дом не обзывался. Он пытался что-то показать». Юноша на всякий случай отошёл в центр комнаты. Не дождавшись нужной реакции, жилище продолжало «намекать». Из пыльных углов поползли чёрные точки. Древесина чахла на глазах, а парень никак не мог взять в толк, почему из-за слов «гнилой мальчишка» прогнили именно доски. Словно в утешение соседние брёвна обрели выпуклые очертания медицинских склянок. У ближайшей пробирки даже этикетка читалась: «от галавной боли».

Уголки губ невольно дёрнулись. «Эти склянки — следы любимого дела». Парень частенько помогал знахарю составлять грамотные надписи. Стены, как мозаика, сложились в единую картину. Порченые доски чередовались с выпуклыми медицинскими пробирками, совсем как чёрные и белые полосы в жизни.

— Этот дом — душа! Он создан из памяти и эмоций. Брёвна — добрые и злые воспоминания, — затаив дыхание, прошептал юноша. — Гнилой мальчишка — так меня называли караванщики!

Не удивительно, что часть дома испоганил грибок. Парня называли гнилым — остались прогалины в стенах. А милый сердцу труд у знахаря связан с бутылочками да зельями, поэтому хорошие воспоминания превратились в склянки. Такова его полосатая жизнь, если бы из жизни сложили дом.

— Ты доказал свою ценность, — парень робко погладил шершавое бревно. Под рукой древесина благодарно нагрелась. «Всем нравится, когда их понимают».

— Хм… Камин тоже что-то значил? — парень присмотрелся к засыпанному дымоходу. Дом молчал, впитывая следы прошлого разговора. Общение с живыми измотало утлое жилище.

Ладно, он сам догадается. К пятке подкатился кусок каменной кладки. «Неужели ради очередной подсказки пол слегка наклонили?» Булыжник напоминал затвердевшую пивную кружку, а соседний — сцепленные кулаки. Острые костяшки упирались друг в друга, отказываясь уступать.

— Пиво… спор, кто больше выпьет! Вот почему я уснул в таверне! А всё из-за проклятого ослиного упорства. Значит, дымоход, который я по дурости разобрал, — это… «Что-то вроде стержня души», — злые языки говорили, я на редкость твердолобый, почти, как кладка у камина.

Брёвна одобрительно улыбнулись паклей меж стен. Парень не напрасно выдохся, когда разворотил очаг. Сам себя лишил стержня. Да еще и огонь засыпал. Тяжело будет без огонька в душе, никакой внутренней мотивации.

Боевой настрой как-то улетучился. Если рухнет хибара, он потеряет рассудок. Враг хочет убить жильца, чтобы от тела осталась удобная оболочка, и с триумфом занять пустой сосуд. Ясно, почему великаны берегут сторожку. Их повелителю нужен здоровый организм, а не мешок костей с выжженной нервной системой. Возможно, невидимый властелин прячется неподалёку, чтобы проследить за расправой и вовремя занять дом.

Подоконник предательски треснул, впуская порыв ветра, а следом шум из реальности. Бугаи в таверне спорили и хлестали жертву по щекам, совсем как вьюга, которая бьётся о ставни.

— Эй! Приведи в чувство гада. Я малость переборщил с зажимом! — громыхнул виноватый баритон. Парень ощутил, что взлетает, когда кресло-качалка поднялась выше обычного. Кажется, его тело кинули другому вышибале.

— Сам сломал, сам чини! — просипел соратник, кручёным броском возвращая связанный кокон. Кресло вторило движениям и угрожающе наклонялось. Видать, второй бугай едва словил пленника.

На запястьях парня проявились следы железной хватки: громилы теряли терпение, срывая злобу на единственной жертве. Раны удвоились, когда юноша услышал шаги. Скрип, скрип, шорк, шорк — громыхала тяжёлая поступь. Кто-то слишком большой для зверя уверенно ковылял к сторожке сквозь вьюгу. Видимо, в реальности некто приближается к бугаям. Судя по звукам, чужак пробирался через толпу посетителей трактира, как сквозь снег, наметенный бураном.

— Пару стежков, лишь пару стежков! — лихорадочно повторял юноша, стараясь покрепче пришить воротник.

Говорят, если одеть дырявую волшебную одежду, она в отместку может погубить хозяина. Задушить, например, или хребет преломить. Парень вздрогнул от тёмных мыслей. Игла предательски выскользнула.

— Дерьмо! Надо поднять, пока…

Не успела железяка удариться об пол, а ветер уже вырвал окно. Единственного жильца словно пёрышко подхватил ледяной поток. Нечто, идущее к дому, перешло на бег. Дробь шагов приближалась, но юноша смог разглядеть вместо врага только размытое пятно. Мохнатое существо ловко перемахнуло через разбитый подоконник. В голове зазвенел противный женский голос, рождённый бураном.

— Вы что делаете, ротозеи? — гаркнула баба на остолбеневших бугаев. Тётка будто ураган ворвалась в затхлую комнату трактира. Грузное тело с нарочитой лёгкостью перепрыгнуло выбитую дверь. Парню до дрожи хотелось услышать, как чихвостят обидчиков. Он напряг все доступные чувства, и не просто услышал, а ощутил мозолистые женские пальцы под горлом. Они с остервенением срывали тугие веревки.

— Вам сказано долг за постой забрать. А вы что? Связали дурня, чтоб не мешал развлекаться, и кидали им, как мячиком! Олухи!

Визг трактирщицы больно резанул уши. Звук был настолько реальным, будто баба вопила внутри мира снов. Парень даже опустил взор, чтобы проследить, откуда шум — ветер принёс в дом сна визгливую крысу. Вот, кто шёл сквозь снег человечьей поступью! Грызун беспомощно пискнул, когда буря подняла маленькую тушу. Крысиный «крик» до ноты повторял хозяйку постоялого двора. Тварь верещала по-человечески, чересчур противно. Руки так и чесались заткнуть глотку. К парню на незримом блюде подплыло веретено. Буйный поток вложил острый предмет в замершую ладонь.

— Убил бы эту толстую жадину! Отсыпала пяток золотых, и думает, вольна командовать. Нож под ребро сделает бабу сговорчивей! — пронеслись в воздухе чужие мысли. Вот, о чём думали бугаи, когда их отчитывали, как мальчишек. Ветер намеренно закружил крысу в белой воронке. Лёгкая серая тушка вращалась быстро, а жилистое тело юноши куда медленнее. Поднеси руку, и крыса сама налетит на веретено. Даже ребенок справится. Парень замахнулся, а буря подставила серый комок. Интересно, что будет, если убить трактирщицу через сон? Рука застыла, связанная женским голосом. Ухо нехотя сложило слова из крысиного писка:

— Вы что, последние мозги пропили? Кинули в постояльца сон-ножом, а потом пытались разбудить тумаками? — устало хрипела трактирщица. — Оглоеды! Бедолага не мог проснуться, пока камень из рукояти ножа сны посылает. Вам зачем магическую приблуду дали? Обчистить смутьяна без лишнего шума. Если карманы пусты, нужно было разбудить нищего и заставить отработать на кухне!

— Так мы искали, — робко оправдывался верзила. — Увлеклись немного.

— А бить зачем начали? Забыли, что камень во сне крепче цепей держит? Или вам доплатили за чужие мучения?

Парень отчётливо различил облегчённый хруст дерева, когда щербатое лезвие покинуло спинку кровати. Мир сновидений закружился, подобно воде, которая уходит в пробоину. Камень голубым светом нещадно перемалывал сон. Великаны, вьюга, даже части дома — всё поглощал водоворот с голубой сердцевиной.

Юноша приветливо растянул губы, встречая долгожданную реальность. В центре воздушных потоков проступила душная комната трактира. Он почти выбрался. Наверняка сон засосёт раньше, чем буран разорвёт тело. Я не успею замёрзнуть в кошмаре. Остался вопрос, что делать с крысиной тушей, которая летит рядом. Рука сжала веретено. Еще можно ударить наотмашь.

— В окно кидайте вора, да смотрите, не прибейте. Юнцу еще отработать харчи надо, — напоследок пискнула крыса.

— Хозяйка меня защищает! — со стыдом подумалось парню. — Своеобразно, конечно, но всё же… Тётка не заслуживает смерти.

Юноша поддался ветру, отбросив веретено. Когда рука выпустила оружие, что-то крепко сжало лодыжку. Может, буран захотел отомстить за сорванное убийство и отморозить ногу? Или в комнате есть кто-то еще, и крысы из сна не умеют ходить, как люди? Опасные мысли таяли, поддавшись наплыву чувств.

Первой заговорила спина. Хребет шаркнул о что-то щербатое, сметая слой пыли. «Наверное, подоконник», — смекнул юноша, приказывая телу сгруппироваться. Его же в окно хотели выкинуть. Сон распался на осколки вместе со стеклом, через которое метнули гостя. Хотя витражи нещадно резали кожу, парень ухмылялся сквозь разбитые губы.

Поодаль медленно спускалась плотная туча. Сгусток мрака, хорошо различимый на солнце, напоминал мешок с вещами. Однако «мешок» отрастил сначала овальную голову, потом тощие ноги. Казалось, бугаи «за компанию» вышвырнули еще одного постояльца.

Тень вытянулась и подала руку. Юноша протянул свою, и мгновенно пожалел о решении. Ладонь обожгло болью, словно парень схватил острый край ножа. Тень широко ухмыльнулась, показав вместо зубов часть улицы. Юноша хотел дать сдачи, но тёмный силуэт торжествующе растаял.

Что это было? Заплутавший осколок сна? Или в комнате таверны тайком жил тёмный дух? Удар о землю прогнал мрачные мысли. Тело мешком свалилось на брусчатку. Спину смяло гармошкой, а ноги повисли над затылком. «Я всё ещё жив» — упрямо твердил разум, проверяя с помощью боли, все ли конечности на месте. Нужно… топ!…собраться… топ!…и встать… топ! топ! топ! Что за надоедливый шум?

Звенящая голова повернулась на топот и обнаружила рослую фигуру в сером балахоне. Исполин, скрывший лицо капюшоном, нервно стучал сандалиями по брусчатке. Казалось, он с раннего утра ждал выпадения людей из окна. Заметив вопросительный взгляд, странный наблюдатель невозмутимо продолжал разглядывать парня. Он подошел и склонившись осторожно водил над ранами жилистой рукой. Ладонь напоминала плоскую доску, обтянутую горелой кожей. Высохшие пальцы, короткие и угловатые обрубки, скрепляла тонкая проволока сосудов. Юноша сглотнул: с такими когтями ножи без надобности.

— Дичь какая-то, — парень дернулся и перекатился на спину. Стемнело, безмолвно смотрело фиолетовое небо с ирисками вместо звёзд. — Часть сна решила задержаться — подкинул идею встревоженный разум. А ты — юноша смерил взглядом сутулого пришельца. — Очередной плод воображения.

Чужак самодовольно подставил свету твёрдый сгусток мрака вместо лица. Ни носа, ни ушей, даже рот отсутствовал на прямоугольной чёрной поверхности. Только блеск красных угольев вместо глаз подсказывал, что под мантией теплиться жизнь.

— Интересно, где же реальность? — парень продолжил односторонний разговор и неуверенно поднялся на сбитых локтях. Заплывшие от синяков карие глаза медленно оббежали прохожих, ища что-то слишком обычное. Например, уличную ругань или толстых сборщиков налогов, словом, обыденность. Людям в волшебном мире зачастую не снится рутина.

Взгляд привлекли шумные торговцы рыбой. Вместо товара у купцов в бочках плескались молодые русалки. Обнажённые девы, чью грудь закрывали хмурые осьминоги, игриво махали хвостами. Девушки звонко хихикали, обдавая покупателей бодрящей водицей. Блестящие капли, будто бриллианты пролетали насквозь галдящую толпу. «Намоченные» люди увлеченно выбирали карпов потолще прямо из бочек с водяными жительницами. Прохожим невдомёк, что чей-то разум скрестил реальности.

— Бери лошадку толстая, вкусная, мои деды на таких глинозём вспахивали, — уговаривал неподалёку делец залётного покупателя. — И довезет, и пообедаешь, коль припасы кончатся — сказка.

— Ага, страшная сказка, — скептически отмахнулся покупатель. — А то, что деды на кляче работали охотно верю. — Судя по продавленной спине не только деды, даже прадеды.

— Что он болтает, это же молодой единорог! — в приступе негодования выкрикнул парень. Хотя продавец с понимающей скорбью осмотрел скотину и побрёл к прилавку, не обернувшись.

— Видимо рогатая животина тоже плод фантазий. А под уздой у лошадника вместо легендарного скакуна изношенная скотина, — себе же напомнил юноша. Руки осторожно ощупали шишку на затылке. Болит. Кажется, я сильнее обычного приложился о камни. Надо искать то, что разглядел, прежде чем мозг сделал из города винегрет со сказочными чудищами.

— Вон он целёхонек! Я же говорил! — крикнул бледный вышибала, выглядывая из выбитого окна.

— Так, кажется, вон тех лысых припоминаю, — с мрачным довольством буркнул юноша. Из косого окна высунулись блестящие головы здоровяков. Бугаи присвистнули, убедившись, что приказ «не пришибить» относительно исполнен и схватили стулья. Силачи, как снаряды для катапульты зарядили сломанную мебель, затем выжидающе оглянулись. На балкон, вздёрнув подбородок, выплыла тучная хозяйка трактира. Она лихо перекинула край платья через плечо, словно полководец и подняла ножку стула, надеясь дирижировать атакой.

— Чтоб тебе медведицу без детей встретить, — театрально взвизгнула баба, самозабвенно взмахивая палкой с гвоздём. Проходимец! — Тётка прищурилась, указав врага жирным пальцем. — Бей!

Вышибалы послушно метнули «снаряды» из старой мебели. Парень успел собрать кости и мастерски парировал бросок. Отскочившие щепки лишь оцарапали ловкача.

— Твои потуги подобны крысиным повадкам: слишком предсказуемы! Перестань вертеться и умри спокойно! — подал голос чужак в мантии, сплёвывая чёрный комок. Глухой, до дрожи знакомый звук, прорезался из рваной дыры вместо рта. Юноша поморщился, видя, что ради этой фразы чужак буквально прогрыз нужное отверстие. К тому же острые куски дерева должны были проколоть мантию. Но каланча даже не вздрогнул. На балахоне ни царапины. Великан беззаботно стоял посреди разрухи, сверля парня осуждающим взглядом.

— Оставь поучения детям бестелесный, — отмахнулся ловкач, играючи ускользая от тяжелой двери гардероба. — Что ты мне сделаешь из своего сонного царства? И вообще, где кот ленив, там крысы пляшут! Если баба ленится кошель сторожить, пусть делиться золотом.

— Считаешь трактирщицу ленивой кошкой? Или просто нравиться унижать людей, приютивших на ночь? — голос духа наполнили стальные ноты. — Мало тебя буран подморозил?

Лодыжка, еще красная от колючего холода, призывно заныла. Юноша невольно глянул на саднящую рану и браваду, как рукой сняло. Той самой рукой, которая отпечаталась на замёрзшей ноге. Пять тощих отметен, по числу обрубков на ладони незнакомца. Парень осёкся, закусив воротник вместо кляпа. Этот чудак — то самое существо из сторожки во сне. Вот кто схватил его за ногу. Юноша буквально на себе вынес демона из гибнущего видения. И, кажется, он только что нагрубил тёмному существу, вдобавок обозвав женщину. Сейчас что-то будет, но что? Проявиться заячья губа или прилюдно пробьёт понос? Слишком мелко. Духи любит зрелище. А конкретно этот кусок мрака с его вечно скрипучим голосом, который напоминает воздух, покидающий мёртвое тело… Это существо знакомо до рези в печенках. Сейчас надо без резких движений нащупать «подарочек» и спрятать от посторонних глаз. Иначе перепуганные зеваки вздёрнут чужака, как одержимого.

Вспотевшие руки настороженно пробежали по жилистому телу. Льняная рубашонка изрезана стеклом. Старая не жалко. Кожаная куртка, на вид из лошадиной попоны напоминает решето. Подлатаю. Взгляд нехотя скользнул за шиворот. Только не любимые штаны! Уф… Пронесло, лишь несколько кусочков застрявшего стекла. Ни тебе гнойной язвы или лошадиных хвостов. Неужели пощадил? Каланча язвительно ухмыльнулся, приоткрыв мантию… Из мягкой подкладки вырвался стылый воздух с примесью снега. Поток прошёл насквозь, будто исполин раскрыл не плащ, а окно в горы.

— Здравствуй, буря из видения, — сквозь зубы выдавил парень, приветственно склонившись. Но ледяной шквал не проявил почтения. Ветер безжалостно обтёсывал скулы, словно какой-нибудь снежный пик. Вскоре приветственная улыбка примёрзла к посиневшему лицу. Несмотря на яркое солнце, тело вмиг покрылось инеем. А ладони хотя и растирали кожу, не могли передать тепло. Организм отказывался согреваться, желая промёрзнуть до кончиков ногтей.

Вот зачем юноша во сне шил пуховик. Он предчувствовал близкую беду. Разум сам предложил доспехи. Но парень всё испортил и не успел подлатать одежду. Он заслужил замёрзнуть. «Заслужил! Виноват!» — сверлило в мозгу. Дело не только в пуховике. Намедни, в пьяном угаре юноша зря перемывал кости хозяйке трактира. Теперь ветер мстит, перебирая рёбра, словно натянутые струны. Не важно, что обозвать пухлую бабу ленивой кошкой досадная мелочь. Иглам совести всё равно, как сильно испачкалась жертва во грехе по щиколотку или с головой. Главное дать повод вонзиться. Это справедливо. Совесть болезненно уколола, слишком болезненно для такой пройдохи. Кроме того, жгучая боль шла из правого запястья. Или совесть переехала ближе к рукам, что для рукоблудника вполне ожидаемо, или под кожей сидит нечто острое. Взгляд просиял искрой надежды. Кажется, есть выход. Осталось телу принять нужную позу, медленно и максимально естественно. Плечи осунулись, голова поникла.

— Я виноват, — сквозь зубы процедил парень. Зря бросил караванщиков. Друзья, рискуя жизнью, привезли меня через Смертную тень. А я выкрал арбалет и пошёл кутить на чужие деньги. Очень виноват, — повторили губы, делая паузу для натуральности. В ответ колкая боль пошла на убыль. «Есть контакт» — щёлкнуло в мозгу. И раскаянье полилось рекой. Юноша дотошно вспоминал любой проступок и покаянно бил себя в грудь.

— Не забудь, что ты испоганил мой любимый гостевой домик — с досадой, напомнил призрак. Дух стоял в отдалении, продолжая из мании извергать зиму. — Кто камин обрушил? Кто дорогущий тёплый пол испортил? Я подсмотрел обстановку во сне у приезжего зодчего. Теперь куда прикажешь водить всех женщин, которые сняться тебе извращенцу? Только посмотрите на этого виноватого сына шакала!

Дух повернул голову к прохожим, но забыл повернуть туловище. Подбородок демона оказался за спиной. Однако люди глядели сквозь призрака наслаждаясь чужим унижением. Сперва зеваки довольно гоготали, посмеиваясь над уличной исповедью и тем, как чудак борется с ветром, которого никто не видит. Потом молодёжь потупилась, а старики зашмыгали носами, понимающе кивая. Очень уж натурально хитрец просил прощения. Даже трактирщица прекратила обстрел вещами. Бабища лёгким движением сгребла вышибал в медвежьи объятья и прижала к груди. Женщина обливалась крокодильими слезами от жалостливых историй бывшего гостя. Баба даже подумывала простить мальчугана. И не только она.

На запястье у парня вырос красный бугорок. Будто, магия навострила уши и поддёрнула кожу. Бугорок медленно сдвинулся в сторону голоса. Чем больше эмоции хитрец вкладывал в раскаяние, тем быстрее двигался плотный сгусток кожи. Опухоль старалась точнее разобрать каждое слово и ползла ко рту. Юноша поднёс руку к лицу, делая вид, что стыдиться слёз. На самом деле парень подсказал опухоли направление, чтобы предмет выполз с нужной стороны без лишнего вреда. Вскоре из потной ладони сверкнуло кровавое острие. «Виноват, виноват» — хрипел сорванный голос, стараясь морально надавить на вживлённую вещь.

— Прости! согрешил! — юноша, сломленный раскаяньем, наигранно рухнул на брусчатку. А вместе с покаянием из опухоли вышла и любопытная железка. Кривой наконечник согласно кивнул, словно отпуская грехи, и обмяк в ладони. — Купился! — торжественно хохотнул комедиант. — Не думал, что у волшебных игл ушко действительно слышит, ну да ладно.

Глаза еще щепало от слёз, а разум уже продумал следующий ход. Артефакт-исполнитель попался. Теперь нужно заткнуть мантию, из которой выходит снежный буран, иначе до призрака не добраться. Ветер усилился, не давая даже головы поднять. Однако по знакомому смеху, который напоминал скрип старой задвижки, парень легко нашёл духа. Наглец, расправив плечи, красовался перед группой голых русалок. Каланча что-то увлечённо бубнил, а потом безудержно ржал. Хвостатые девы морщились от скабрезных шуточек, о парне которого сдувает невидимый буран. Хотя даже белье на веревках не двигалось.

Парень готовился унять веселье и не зря принял молельную позу. Бросок снизу отбить сложнее, к тому же вьюга у земли меньше донимает. «Игла! Шить!» — мысленно скомандовал юноша и кистью метнул окровавленный предмет во врага. Движение вышло настолько резким, что со стороны, казалось юноша, просто разминает суставы. Дух открыл рот для защитных чар, но ещё теплая железка уже впилась в распахнутый край одежды. Игла накрепко приколола кусок ткани. Из крови сони свернулись красные нитки. Они словно багряные цепи, сковали мантию. Стежок дугой и плащ зашит наглухо. Иголка облегченно растворилась в одеянии демона.

Мальчишка недоумённо поднял брови. Он не знал, почему артефакт подчинился. Быть может, игла расчувствовалась вместе с публикой и решила выручить несчастного. Прерванный ураган до треска напряг свежие швы. Бесполезно. Пузырящаяся одежда разгладилась, словно море после яростного шторма. Зато гнев парня только разгорался.

— Когда успел засунуть в меня кусок стали? — брызгая слюной, выкрикнул юноша, не сводя красных глаз с вредителя. Прохожие переглядывались, не понимая к кому, обращается чудак. Но юноша упорно буравил взглядом прогалину в толпе.

— Пока тебя в окно швыряли и не такое можно сотворить! — многозначительно намекнул дух. — Вспоминай! Стёкла резали так больно. Понимаю, сложно ощутить, как я вставил иглу. Или не сложно…

— Тусклая тень, не просто так вылетела из гостиницы. Это был ты. И ты всё рассчитал!

— Тень с потрясающей улыбкой, не забывай! — исполин гордо выпятил грудь. — Забавно. Падая из окна, ты пытался помочь незнакомцу. Схватил тень и порезался. Добряка пришлось отвлечь глубокой раной, пока крохотная игла заходила под кожу, поднималась к сердцу. Ох, какой бы вышел сердечный приступ, на площади с криками. Однако… Ты даже тут успел нагадить. Интересно другое… откуда взялась защита в пустом доме-души? Тот самый пуховик с оторванным воротником.

Парень задумался, но голова зазвенела колоколом, не желая открывать засовы памяти. Автор вопроса злорадно ощерился, видя, как боль, напрягла складки на лбу жертвы. Казалось, дух начал беседу только чтобы удвоить чужие страдания.

— Тяжко обуздать мысли, так я помогу! — хмель вымыл из головы трубочиста в старом кафтане с подранным белым мехом на воротнике. Доброхот нашёл тебя в трактире и пытался наставить на путь истинный. Как сейчас помню…

— Хватит пить чужестранец! Опомнись! Добром дело не кончится! — парадировал призрак глухой голос трубочиста, наигранно изображая заботу. — Здешняя хозяйка всем приезжим за дешево наливает, а ночью обчищает до нитки. По-моему, ты разбил бутылку об голову советчика — хохотнул демон. — Чтобы тот, наконец, заткнулся со своими проповедями. Молодец! Мой ученик! Но зерно сомнения таки попало в упитую кочерыжку. Со временем из крохотного зёрнышка появилось то, что должно было уберечь от беды — пуховик. Что только не вырастает во сне из чужих мыслей, особенно если автор иди носил мех на плечах. А подранная одёжа, потому что твоё нутро до последнего не определилось, что конкретно угрожает телу. Тебя могло забросить в разогретую пустыню, тогда пуховик не к месту. Но когда снежный мир создался, ты не успел додумать чужую идею. Тугодум что тут добавить. Пришлось ручками пришивать оторванный воротник. Жаль иголка куда-то запропала.

— Я испугался, поэтому выронил! — смутно припоминал парень ночное видение.

— Ага, мои сонные великаны постарались, чтобы у тебя душа в пятки ушла, — небрежно подхватил дух. — Но крысу ты не убил! Жаль! Я всего-то хотел ослабить ее духовный барьер, чтобы проникнуть в чужой сон, также как проник в твой. Придётся самому освежевать хозяйку трактира. Мне ведь понадобится новый хозяин, когда горожане добьют голодранца, который говорит сам с собой. Сдюжишь, останови меня!

Дух нагло выставил… Подбородок. Демон впитал иглу и отрастил квадратную челюсть.

— Ты никого не убьёшь, — шипел униженный парень, до хруста сжав кулаки. Вена на лбу угрожающе вздулась. «Он провоцирует» — настаивало шестое чувство. Но дать отпор нельзя. Стоит уступить чувствам, и сердобольные горожане сожгут приезжего паренька за безумие. Деревенские не видят демона, зато чужака, молотящего кулаками воздух, заметят сразу. — Я предупрежу женщину, тогда мы вместе…

— О! Об этом я уже позаботился! — самодовольно прервал дух. — Едва ли найдётся безумец, готовый с тобой беседовать. Людям не нравится стук зубов во время разговора, а эти усы фу, фу, фу…

Мучитель издевательски хохотнул и скрылся в толпе. Юноша, нехотя глянул на третий этаж трактира, пропустив последние слова мимо ушей. Отродясь усов не носил. Толстуха, лузгая семечки любовалась, как вор плачет да бормочет. Жирные пальцы, клещами сжимали увесистую чашу для кожуры. Дай бабе шанс она раздавит голову супостата, как свежий персик. Но что-то изменилось в корыстном взгляде трактирщицы. Зрачки расширились, а щёки подточило животное отвращение. Тётка даже привстала, рассматривая лицо вора.

— Продолжим веселье? — с ноткой сомнением предложил юноша, щёлкнув пятками. Тишина. Судя по отвисшей челюсти, бабища вообще удивлялась, что прохвост может говорить. — А вы что думаете, люд уличный? — парень театрально развернулся к зрителям. — Смогут вон те обалдуи попасть мне по макушке чем-нибудь тяжёлым?

Зеваки как воды в рот набрали, раз, за разом ощупывая чужака сомнительными взглядами.

— Папа, а оно кусается? — пискнула розовощёкая девчонка, прячась за широкий подол матери. Первыми на странный вопрос ответили собственные чувства. Разум тревожило странное желание почесать зубы. Подойдёт что угодно включая тощие задницы горожан. Сгодиться даже дубовая краюха хлеба у помойки.

— Смотри, какой сухарик. Хочешь пополам? — юноша взглядом, предложил угощение пешеходу. Стоило остановить взор на человеке, и тот покрывался испариной. Казалось, на площадь выпустили существо, которое пропитано страхом. Запах леденящего ужаса проникал под кожу лучше иголок, заставляя сердце трепетать. Парень до ноты различал, как по-разному стучат коленки у зрителей. Одни храбрились, унимая тряску, других буквально колотило, словно увидели сказочное чудище. Парень вдохнул поглубже, готовясь в споре доказать свою человечность. Но доводы камнем застыли в горле, когда ветер принёс сладковатый запах с другого конца переулка. Пекарь выставил на подоконник ароматный сырный пирог.

— Что происходит? — мысль закралась в обеспокоенный разум. — Раньше я запах дерьма едва улавливал. А теперь знаю, что пирог именно со сливочным сыром. Тут есть маг? — юноша воззвал, что есть силы. Прохожие, как воды в рот набрали, а рослый дух вовремя испарился. Если народ продолжит пялиться парень просто пойдёт и вытолкнет странные мысли куском выпечки. Истошный вопль пробудил озадаченную ораву зевак. Зрители вздрогнули, очнувшись от первого шока. Женщины закрылись платками, а мужики положили руки на ножи.

— Крысоголовый, крысоголовый за стенами! — заверещали из ближайших окон. — День Отреченных близок. Это знамение!

Парень успел разглядеть отражение на блестящих клинках, которые доставали горожане. Только глаза у крысиной морды напомнили, что внутри волосатого тела человек. Когда его успели заколдовать? Думай!

— Вьюга из сна не даром морозила лицо! — напомнил сдавленный шёпот. Демоническая тень сложила жирную улыбку под ногами горожан. Духу нравилось, когда жертва ломает не только кости, но и голову. Парень, забыв о толпе уселся на холодную брусчатку. Пусть в него кидают помидоры, думать овощи не мешают. Что если демон не просто так принёс из сна метель? Вьюга лучше заправского стеклодува выдула новый облик. А холод подействовал, как обезболивающее и парень прозевал второе заклятье. Так частенько делают матёрые бойцы, одной рукой отвлекают, другой сносят челюсть. Первый «удар» — снежная буря, второй превращение. И результат последнего «удара» превзошёл все ожидания. Парень вгляделся в косое отражение на боках медного ведра. Вытянутая морда лишь отдалённо напоминала человека. Вместо зрачков, глазки-бусинки, щёки покрыла щетина, а под носом проклюнулись длинные усики.

— Воруй чаще еще и хвост вырастит! — подал голос дух из тёмного угла. Демон, застыв от восторга, наблюдал результат колдовства. Красные глаза торжественно блеснули. Очи сверкали «победой» так ярко, что юноша впервые разглядел клыки демонической улыбки. — Как ты сказал: где кот ленив, там крысы пляшут? Теперь танцуй крысёнок, иначе зрители заскучают, да раздавят ненароком.

Собеседник залился хохотом, лицемерно хватаясь за несуществующий живот. Причём демон схватился двумя руками, хотя до этого прятал левую за спиной.

— Гад снова зачерпнул силу. Откуда? — обеспокоенно подумал парень. — Надо найти источник, пока водоворот проблем не унёс в канализацию холодное крысиное тельце. Тем временем цепкий взгляд призрака выжидающе осматривал зевак. Диковатые зрители обязаны побить здоровенную крысу камнями. Осталось немного подож…

— Ба вот так зверушка! Будет с кем детям побаловаться! — присвистнул лысый мужик, свесившись с балкона. — Придержите, мохнатого сейчас цепь вынесу. Собачья сгодиться.

— Мохнатого жена держать будет! — возразил кудлатый выскочка. — Этот зверь общий, всем посмотреть хочется. Эй, голытьба гляньте на чучело!

Кудрявый махнул соседям и пристальным взглядом смерил чужака. — Крысюк вроде не злобный. Но шею подставлять не хочется. Вдруг да заразу притащил с дальних земель.

Окружающие дружно закивали. Зеваки отпрянули подобно волне в день отлива.

— Ну что за рохли, ей богу! — сплюнул призрак, замечая потухшие взгляды прохожих. — Хотя… Вон еще любопытные сбегаются, только пятки сверкают. — Если у вояк кишка тонка, скрутить существо я всегда найду новые фигуры на доску. Бегите рыночные сплетники. Добудьте мне свежих солдатиков.

Любопытные не заставили себя ждать. По подвесным мостам от дома к дому, словно пожар передалась весть о крысе переростке. Парень и глазом моргнуть не успел, а гостиницу уже осадили взбудораженные зрители.

— Глянь-ка! Тёртый вор, а попался! — журили соседи, обступив ловкача живым кольцом. — Ишь, на ноги лёгок, как серна полевая. Ни дать, ни взять скрыться хотел, но мы его не пустим. Ну-ка, ребята!

Прорезая живую массу, словно скалы то тут, то там выступили плечистые мужи. Амбалы угрожающе хрустели костяшками. «Только сунься и узнаешь почём пуд лиха» — говорили квадратные лица силачей.

— Оу, местные дружинники притопали. Какая жалость — с деланным сочувствием процедил дух. — Видать сплетники кликнули не только лентяев, но и стражей закона. Интересно, кто из прибывших достаточно кровожадный чтобы возглавить расправу.

— Мантия зудит, как хочется залезть в необжитые головы, — потирая когти, прошипел дух. Одежда демона дрогнула, а хребет пригнулся, словно на плечи взвалили увесистый мешок.

— Тварь опять напиталась силой, — с сожалением подметил парень. Он уставился на демона, надеясь найти следы источника. Если долго пить из колодца наверняка рубашка промокнет. Ну же! Откуда ты пьёшь?

Ощутив пристальный взгляд, дух выпрямился, выдав напряжение только глазами. Красные очи угрожающе полыхнули, но парень продолжил наблюдать. Багряное свечение на секунду выплеснулось за границу глаза и попало на мантию. Тлеющее синие всполохи лениво закусили одеждой. Огонь с неохотой ел нечто безвкусное. Под давящим взглядом искры дотла выжгли, все, что ниже спины. Парень хотел пошутить, про отсутствие детей у злобного духа, но смолчал. Юноша частенько обжигался, когда факел зажигал. Зато демон полностью контролировал своё сожжение. Дух, как заправский повар поджарил себя, оставив от доброй половины тела густой дым. Пламя потухло с явным облегчением. Дух, пользуясь дымом вместо ног, полетел к людям. Призраку, как бы странно это не звучало, мешал взлететь лишний вес. Может он собрал слишком много силы? Но после огненного похудания гравитация не сдерживала тёмную сущность.

— Теперь тварь еще и летает, — буркнул парень, видя, что призрак лавировал меж дородных мужей, как парусная лодка у знакомых рифов. Дух внимательно вглядывался в суровые лица горожан, пытаясь угадать замыслы. Хватило секунды, чтобы разогнуть нехитрые извилины.

— Тебя тут за блаженного держат, эм… большинство! — невинным голосом уточнил фантом, с деланным сожалением закатывая глаза. — Сам послушай. Призрак звучно щёлкнул когтями. Звук получился хлёстким и громким, как пушечный выстрел. Парень, что есть мочи, вдавил ушные раковины, но мысли толпы пробились, как вода сквозь пальцы.

— Прихлопнуть голодранца и делу конец! — плечистый доходяга задумчиво гладил лезвие секиры. — Надо бить так чтобы шкуру не попортить.

— Если заманить крысоголового в переулок можно не делить добычу, — размышлял жилистый некто, пряча лицо за капюшоном. — Вор лишился разума, с ветром беседу ведет. Даже глядит, куда-то перед собой, словно говорит с кем. Облегчить мучения сумасшедшему, но в рамках закона. Главное найти смельчака, который пометит безумца плевком.

Пока парень старательно доставал звуки, словно ушную серу, демон решил подтолкнуть людей к воплощению идей. Дух отрывал кусочки мантии и бережно клал на плечи прохожим. Падая на худосочных горожан, ткань превращалась в символ страха. Для одних куски мантии становились кровью. Зеваки должны поверить, что их кровь прольётся, если не убить крысу. На ревнивцах, которые властно обнимали жён, куски мантии оборачивались мужскими портками с прорезью для хвоста. Пусть горячие головы бояться за благоверных. Любая домашняя может развлечься с интересной зверушкой. За такое и голову отвинтить не грех особенно крысиную.

Демон не знал сокровенные нужды людей. Он делал трюки, которые помогали в большинстве городов. Дух подбрасывал идеи, а народ с жадностью глотал приманки, принимая чужие мысли за свои. Зеваки даже не сопротивлялись, когда опасные думы оплетали ум. Ведь новые мысли не сильно отличались от уже имеющихся тараканов.

— Чёрная одежда из чёрных мыслей, — дух одобрительно похлопал драную мантию, видя, что глаза прохожих налились кровью. — Такой плащ носить всё равно, что постоянно таскать холодную плиту. Зато помогает управлять чернью. Грязные людишки и думают грязно. Что волнует тебя крысолюд? Дух самодовольно воззрился на бормочущего вора.

— Проснись! Ты не крыса! — шипел юноша, размахивая руками, словно разгоняя комариную стаю. Может всё иллюзия? Над головой по-прежнему конфеты вместо звёзд, попробуй разберись, где кончается сон. Если он сейчас буянит в кровати, на шум сбегутся постояльцы и начнутся вопросы. А если ничего не делать. Юноша замер, ожидая реакции мира.

— Узри силу мрака! — помпезно выкрикнул дух и кивнул кому-то. Парень на всякий случай отшатнулся. Но ничего… Зрители продолжили галдеть. — Силу мглы, которая разорвёт тебя на сотни мелких кусочков — невозмутимо продолжил дух, многозначительно кашлянув. Пустые разговоры сменил конский ржач. Кажется, в толпе удачно пошутили.

— С кем приходиться работать! — фантом обессилено выдохнул и обернулся к народу. Демон злобно прикрикнул на чахлую старушку, указав пальцем двуногую крысу. Старуха, видите ли, заболталась с подругами. Под давлением колючего взгляда бабушка-одуванчик плюнула в парня посреди разговора. Бабулька икнула, моргнула и продолжала беседу всё тем же светским тоном.

Сквозь призрачное тело духа пролетел смачный плевок. Карга без зазрения совести оплевала повелителя. Долговязый демон кисло ухмыльнулся, разочаровано качая головой. Слюнявая армия смерти. Придётся подождать пока тёмные мысли обживутся в туповатых черепушках. Раздуют очаги злобы, сыграют на струнах завести, или хотя бы заставят головных тараканов бежать в нужную сторону. Пока со сторонами проблемы. Дух только-только закончил внутренний диалог, как сквозь лоб пролетел массивный кулак. Призрак озадаченно оглянулся. Поодаль низкий крепыш и пузатый бугай в неравном бою выясняли отношения.

— Ну что ты лупишь его как сидорову козу? — гаркнул озлобленный дух на рослого толстяка. Демон с отвращением сунул руку в уход крупному забияке и что-то повернул. Верзила послушно опустил карлика и посмотрел на крысоголового стеклянными глазами.

— Правильно! Крысы враги люди друзья. Постарайся запомнить или запиши, если умеешь, — нехотя поучал дух новобранца, уже расслышав шум другой ссоры. — Такими темпами людишки передавят друг друга раньше, чем найдут общего врага. Но ничего, скоро тёмные идеи окончательно займут черепные коробки. Когда толпа очнётся кто вспомнит причину бойни? Уличную потасовку не отличат от спланированной резни. А ты мальчишка, борись со своим безумием, пока можешь. Дух презрительно осмотрел крыса, который нагло щерил зубы. Попытки демона создать одержимое воинство из неотёсанных селян, вызывали лишь снисходительную улыбку.

— Значит, это взаправду, — твёрдо решил парень, вытирая со щеки старческую слюну. Плевок должен был запустить цепную реакцию. Так сказать, последняя капля перед мясорубкой. Помню-помню, плевком помечают безумных. Здешняя толпа только гогочет, упиваясь дешевым пивом. В демоническом кошмаре меня бы уже разбирали по кусочкам. В собственном сне я бы не позволил распускать слюни болтливым старухам. Это реальность. С каждой «правильной» мыслью на площадь опускались конфетные звёзды. Светила планировали на парашюте из обёрток и таяли на подлете к земле. Осиротевшие лиловые облака с аппетитом поглощал настоящий хмурый небосклон.

— Бездарная крыса разглядела реальность! — выругался дух, видя, что гости из видения пропадают один за другим. — Как бы и мне не пришлось собирать походный рюкзак.

Вместе со сладкими светилами уплывали грудастые русалки. Хвостатые девы ныряли в бочонки, и уже не поднимались. Меньше всего повезло розовым единорогам. Их витой рог обломился словно сухая ветка. Угловатые отростки синхронно упали сразу у трёх копытных и проткнули литую мускулатуру. Вместо крови из ран засвистел воздух. Вздутые мышцы осели с глухим чавканьем. Через секунду вместо могучих созданий под уздой торговцев топтались худосочные клячи.

— Куда сон туда и тень! — самодовольно приказал юноша. — Уйди добром или взашей выгоню!

— Тихо ты! — шикнул дух. Он неуклюже обрывал кусочки подпаленной мантии и лепил вязкий мрак туда, где должны начинаться ноги. Тьма размякла, превратившись в грязный пластилин. Судя вони, демон пропотел до кончиков клыков.

— Неужели чёрный балахон размяк от страха? — мелькнула неожиданная мысль. — Демон кого-то испугался, вместе с другими гостями из сна. Кто же устрашил видения?

Юноша сладко зевнул, оголяя кривые крысиные зубы. Сложные мысли частенько клонили в сон. Дремоту, как рукой сняло, когда нёбо что-то пощекотало. Челюсти почти сомкнулись от неожиданности, однако скулы предательски онемели. Нечто вставило незримые стальные зубочистки меж резцов. Оцепенение длилось пару долгих мгновений, позволяя чёрной точке вылететь из горла. Когда пасть всё-таки захлопнулась, парень увидел овальную горошину, зависшую в воздухе. Странный предмет напоминал оливку, не прожёванную на завтрак. Овал быстро рос, осторожно выдвигая части тела. Первыми раздвоились стрекочущие крылья. Вот, чем существо щекотало гортань. Далее тварь расправила лапы, настолько длинные и тонки, что ими легко обвязать ворсистое брюшко добрый десяток раз. Существо дёргалось в разные стороны, пытаясь осмотреться. Где голова? Чёрный комар забыл её отрастить? Или того хуже, парень успел ее откусить? Беспомощное насекомое на бреющем полете чиркнуло над затылками горожан и вернулось к исходной точке. Дождавшись, когда комар остановится, юноша прицельно замахнулся ладонью. Ну, съел он странную пакость, с кем не бывает. Один точный шлепок исправит дело. Стоило тени от руки упасть на зудящего пришельца, как мохнатое тельце обзавелось треугольной мордочкой. Нижний «угол» морды вытянулся, повторяя полукруглую саблю. Тварь в полёте приняла защитную стойку, как опытный фехтовальщик, голубые глазки-бусинки хищно сверкнули. Юноша медленно опустил ладонь. Гость из глубин желудка посмотрел так сурово, что поджилки задрожали, а прилив смелости сменился сдержанным гостеприимством. Парень миролюбиво кивнул. Едва ли много бед натворит единственный, пусть даже самый волшебный, комар. Существо издало утробный щёлкающий звук и обернулось к людям. Парень тоже посмотрел на притихшую толпу. Сколько времени он возился с зудящим пришельцем? Странно, что никто из скучающих зевак не подстегнул крысолюда камнем или грубым окриком.

— Руки! Рот! Не пошевелиться! — беспомощно подумал парень. Он даже не мог посмотреть в другую сторону. Зрачки приклеились к белку глаза. Тело одеревенело в широком замахе, вместе с каждым живым существом, которому посчастливилось быть в опасной близости от таверны. Кто-то набрал воздух для смачного «апчхи», иные тянули руки под юбки увлечённых девиц. Прохожие замерли на полушаге. Только крылатое существо придирчиво разглядывало толпу, пока последний зрачок не перестал шевелиться.

Время застыло для всех, лишь гости из сна сохранили бодрость в прозрачных телах. Последнюю молодую русалку забавляло остановленное время. Девица увлечённо брызгала земноводных горожан, забыв про сбежавших сестёр. Дух в балахоне бросил на игривую подругу скептический взгляд.

— Веселись. Тебе недолго осталось! — прошипел призрак, одаривая беспечную девушку фальшивой улыбкой опытного змея. — Хотя даже я не смогу уйти далеко.

Демон с досадой осмотрел наскоро слепленные «ноги» из кусков чёрной мантии. Из-под балахона неуклюже торчали щербатые ходули. Это всё, что удалось собрать из жидкого мрака. — Эх, была ни была!

Набрав воздуха, дух шагнул вперед, и нога с хрустом обломилась. Перенеся вес на здоровую ногу, призрак невозмутимо «отпрыгал» в тёмный проулок. Застыв между стен, он всерьёз решил сойти за статую или пугало на палке.

Чёрный комар не замечал движения. Он упорно всматривался в парализованные лица. Голубой огонь в глазах существа разгорался подобно свету маяка. Комар поманил толпу гибкими лапками. Едва ли молчаливые зрители в приступе восторга побегут к магическому существу, скорее наоборот. Однако определенный отклик комар получил. Из ушей и открытых ртов, из ноздрей и самых неожиданных мест, навстречу синему свету глаз полетели другие чёрные комары. Лавина зудящих тварей хлынула единым потоком и облепила тонкие лапы «главного» комара. С каждым прилипшим собратом лапы удлинялись и переплетались. Вырисовывался гибкий скелет, а комары играли роль мяса на чёрном каркасе.

— М-да! Голый мужчина, собранный из насекомых. Кажется, брага вчера перебродила! — только и успел подумать парень. — Хотя давненько не бил морду голым мужикам. Никто не встанет на пути между мной и свободой от демона.

Обнажённый пришелец словно услышал буйные мысли. Комары услужливо покрыли тело господина серыми пластинами. Жилистое тело заковал плоский нагрудник, голова обзавелась квадратным шлемом, а ноги укутали остроносые поножи. Материал было не различить. Доспех сложился из одинаковых чёрных тушек. Но очертания многослойно брони чётко угадывались. Живая железная бочка сделала шаг, потом другой.

— Не честно! В железках любой силач! — причитал парень, стараясь углядеть слабое место среди щитков. — Оденься по-простому, возьми дубину, да поговорим за углом. Или сгинь с глаз! Без тебя проблем хватает.

Пришелец, собранный из комаров, дёрнул головой в сторону парня. Чудак точно слышит мысли. Железное тело вздрогнуло и не смогло остановиться. Доспехи вибрировали все сильнее, пока не разлетелись вдребезги. Защиту разорвало изнутри без единого звука. Только шлем открылся снизу, изображая немой крик лопнувшего господина.

— Убил! — проглатывая удивление, подумал юноша. — Кажется, я пришиб странника между мирами дурными мыслями. — Теперь-то тёмный дух точно голову оторвёт.

— Тебя, что в колыбели колотили? Для того, кто живёт глазами, то бишь живоглазого у тебя слишком тёмные думы! — журил хриплый голос, откуда-то из воздуха. Прокуренный низкий бас отскакивал от стен, словно ржавая монета и никак не выдавал владельца. Парень пытался вертеть головой, чтобы найти хозяина голоса, но чужеродный холод накрепко приморозил, не давая даже волоском шевельнуть. Пришелец наверняка опасался за жизнь после сломанной защиты.

— Неужто решил, что пара дурных идей убьёт Соночея стража снов? — продолжил уверенный тон. — Я подготовился. Видел доспехи? Железяки не мои. Взял у умирающего в обмен на быструю кончину во сне. Вдруг ты примешь меня за врага и попытаешься прогнать мыслями?

— Прогнать мыслями? — внутри переспросил парень.

— Ты назвал меня обманщиком, — нехотя пояснил Соночей. — Поэтому защиту разорвало от негодования. Осторожно. Во сне мысли до крайности реальны. Подумал — получил.

— Меня мучает демон из сна! Забери его! — что есть мочи мысленно вскрикнул парень. — Вон он гад! Памятник из себя строит!

— Что-о-о-о? Не слышу? — разочарованно прикрикнул Соночей. — Ты наверно живоглаз. Живёшь тем, что видишь, веришь в то, что видишь. Людской разум не может долго говорить с тем, кого не видит. Я же здесь! Напрягись!

Цепенящий хлад повернул голову юноши, так чтобы взгляд уперся в три глубоких бороздки на брусчатке. Углубления двигались рывками со звуком ножа, скребущего камень.

Сколько парень не морщил лоб, чтобы послать мысль о демоне из сна мозг отказывался общаться с незримым существом.

— Ну же! Напрягись! Я должен отловить все кошмары! — воодушевил комариный человек. — Давай я помогу непослушным глазам. Дети с сабельным клювом! Подсветите господина! А ты мальчишка, постарайся отключить ум.

Над площадью взвилась туча уцелевших насекомых. Чёрные точки кружились будто пепел после пожара. Комары сродни раздутым углям выпустили из глаз голубое сияние.

— Комариный человек душевно улыбнулся, — приказ «подсветить господина» исполнен без нареканий. Посреди леса из застывших горожан отпечатался белый силуэт толстяка с железной ногой. Лодыжка напоминала гигантскую вилку, неумело воткнутую меж булыжников.

— Три бороздки, как три зубца на конце вилки, — осознал парень. — Вот почему на камнях трое следов. Стоило задуматься и воздушный силуэт растаял.

— Говорил же не думай! — разочарованно буркнул Соночей. — Придётся звать помощников. Эй комары! Подсветите добычу! Подслеповат я сал.

Пару тёмных комочков зависли над беззаботной русалкой. Водяная дева хохотала строя рожи застывшим горожанам. Синие глаза комара призывно сверкнули.

— Нашёл! — пробасил Соночей и три бороздки устремились к свету комариных глаз. Русалка негодующе прикрылась от света. Беззаботные глаза девы расширились, а губы задрожали, едва сдерживая истерику.

— Детям сновидений не место среди живоглазых, — примирительно шепнул Соночей. — Люди не разглядят красот сна, даже если волшебные существа начнут голыми перед носом танцевать!

Русалка пропустила тираду мимо ушей, прячась от говорящего в длинных волосах.

— Домой! Кому сказал! — гаркнул Соночей. Русалка схватилась за горло, и чешуйчатые пальцы побелели от натуги. Хвостатое тело пролетело над площадью и неестественно изогнулось, встретив невидимую преграду. Между лопаток выступили три глубокие, раны. Дыры росли, пока девушка не переломилась напополам. Кажется, несчастную с размаху насадили на ногу-вилку. Дева сгинула в полной тишине, без криков или мучений, словно кусок пирога.

— Теперь смекнул «ик» зачем я здесь? — не переставая жевать, пробасил Соночей. — Насколько помню, непослушных было двое.

Парень отчётливо разобрал шелест бумаги. В искривлённом воздухе угадывались черты раскрытого свитка.

— Второй! — мрачник — демон из кошмара. Ну-ка ребятки отыщите хитреца.

— Там! ТАМ! — неистово орал парень, безуспешно привлекая внимание. Холод держал крепко, даже кивнуть не получалось. Может слуги Соночея и сами найдут беглеца? Враг спрятался нагло, практически у всех на виду. Дух прикинулся нелепым памятником поперек дороги. Чёрная мантия затвердела каменной шкурой. Демон втянул нос и уши, как улитка мягкие рога. Вместо лица неуклюжий булыжник. Единственная ходуля выросла до плотного столба. Почти идеальную маскировку портили тёмные ноги, нервно стучащие за плотной шкурой. Видать демон со страху отрастил привычные конечности.

— Что-то не видать наглеца! — озадаченно пробасил Соночей. — Ищите лучше! Удвойте усилия.

Комары восприняли приказ буквально. Чёрные тушки физически поделились. Каждому комочку досталось по одному глазу, а длинные крылья распались на пару коротких. Жужжащие точки плотным слоем укрыли площадь, словно обожжённый снег. Даже статую демона облепили с ног до головы.

Три острых бороздки бесцельно колесили по площади, а блеска комариных глаз всё не было.

На соседней улице недовольно заржали лошади. Если время остановлено, значит это кто-то из мира сновидений. Судя по звукам, на площадь мчался табун диких скакунов.

— Колесницы времени близко! — с досадой прохрипел Соночей. — Скакунам не нравится, что ход часов где-то притормозили. Слушай сюда мрачник. У тебя ровно сутки погулять под солнышком. Укрытие ты не найдёшь, поэтому на закате мы с ребятками по шинкуем тебя без свидетелей.

К ржанию добавился стук бесчисленных копыт. Камни в брусчатке дрожали от молотящих движений. Вот-вот колесница времени ворвётся и растопчет Соночея.

— Я не закончил! — на выдохе гаркнул Соночей — Комары! Задержите всадников!

Темные насекомые разом сверкнули глазами. Площадь озарила синяя вспышка. Складный, почти мелодичный стук копыт превратился в лихорадочную дробь. Лошади сшибали друг друга ослеплённые искрящим светом.

— Не давай себя в обиду! — предостерег Соночей, ступая в центр голубого света. — Мрачник просто тень, живая, пока ты дышишь. Твой свет жизни, отбрасывает тень смерти. В мир сна много дорожек. Заставь мрачника уйти любой.

Вспышка погасла, возвращая время невозмутимым горожанам. Жители даже не заметили, что вместо шага делали три, вместо слова говорили десять. Время неуклюже навёрстывало утраченные мгновенья.

— Демон просто тень, — повторял парень, разминая затёкшее тело. — Тень, с которой я могу справиться. Но мрачник уже готовил новый план. У него есть сутки. Если дело выгорит, для победы хватит десяти минут.

— Когда зеваешь разиня прикрывай рот, иначе придёт Соночей с собой заберет. Неужели мать хорошим манерам не учила? — сплёвывая маскировочный камень, буркнул демон. — Без помощника, попробуй изгони меня червяк.

Мрачник резким движением скинул каменную шкуру и удовлетворённо вздохнул полной грудью. Хриплый демонический голос переполняла кипучая злоба — На чём нас прервали? Ах да. До прихода Соночея я засунул несколько тёмных мыслей в кочерыжки горожан. Видишь, как ускорилось время? Мои злобные семена тоже проросли быстрее. Дух махнул лапой будто жнец, собирая урожай накопленной ненависти.

— Так вот чего вы боитесь! — багровые глаза мрачника просветлели. Он с презрением глянул на горожан. — Оригинально! Гм. Преступим.

— Вы сборище ленивых животов! — вкрадчиво вещал мрачник. Его голос то грубел, то мягко тёк, словно ручей. Казалось, дух говорил с каждым голосом совести. Мрачник бил по больному. — Размалёваны, как куклы, а за душой ни капли храбрости. Зачем вам три слоя грима? К чему накладные мускулы и набойки для роста, если боитесь защитить любимых? Крысоголовый смотрит на вас, как на дичь, а вы только и можете веерами закрываться.

Парень впервые разделил толпу на лица. Он глянул на каждого, кто звал его уродом и грозил кулаком. От мала до велика все красили губы, подводили брови или набивали рукава, желая подчеркнуть силу. Грима было так много, что сложно угадать не только цвет кожи, даже пол человека. Демон держал в когтях тонкую струнку души разноликого сборища — их гордость. Чутьё подсказывало, что ради гордости чужака убьют без колебаний.

Животный страх понемногу заползал в души, всех кто должен был уловить «вдохновляющие» слова тёмного господина. Одурманенные алкоголем глаза недобро блеснули. Толпа вздрогнула, наконец ощутив в крысоголовом угрозу. Всё больше вопросительных взоров поднималось на верх гостиницы. Там среди, подушек будто царица восседала трактирщица.

— Как поступим с крысой? — озвучил очевидный вопрос коренастый дружинник? — Вы пострадали! Вам решать!

— Не стойте живым забором. Стрелой бегите к друзьям и расскажите, какое нынче зрелище у харчевни! — подала голос хозяйка. В алчных глазах так и блестели медяки от проданного пива. — Ну-ка мальчики! — толстуха вальяжно повернулась к вышибалам. — Швыряйте в зубастого всё, что подругу подвернётся, да так чтобы не сбежал раньше времени. Давайте веселится! Пива всем за пол цены! Убить всегда успеем.

Бугаи снова зарядили дождь из старой мебели и битой посуды. Кто-то из зевак тоже решил позабавиться. Снайпер удачно метнул дурно пахнущий горшок. Судя по запаху в котелке, лежали забытые соленья. Послышался хруст.

— Авось черепушку хозяйскую пробили! — дух, не дожидаясь прихода смерти, рванул на другой конец улицы. Однако незримые путы живо скрутили мантию. Раздражённый взгляд нехотя опустился к тощему телу. Прозрачные веревки еще раз подчеркнули, границы тюрьмы. Он не может уйти, пока держит носитель.

— Отпустите! Соночей придёт! Он отыщет меня в единственном теле! — призрак с надеждой воззвал к силачам с верхних этажей. Но, увы. На третьем ярусе таверны верзилы радовались, как дети шансу развлечься с новой игрушкой и всячески оттягивали поломку. Бугаи позировали, не забывая подмигивать матронам. Даже вспомнили дворовую забаву «хрен попадёшь». Игрок замысловато бьёт в цель и вопит, как ошалелый: «хрен попадёшь». Соперник должен повторить бросок, попав в тоже место. Иначе «неудачник» делиться монетой. Играют пока жертва может стоять. Бугаи старались бросить красиво, кручёный или от берда, потому львиная доля глиняной посуды летела мимо. Трактирщица, надув губы посмотрела на горе помощников. «Все равно зашибу» — прошамкала баба и ушла вглубь комнаты.

— Кто так кидает! Левее! — бушевал мрачник. Он, потеряв терпение, чёрной лапой подправил полёт тарелки. — Ай, да молодцы. Парень взвыл, зажимая свежую рану. — Некуда бежать! Оборванец!

Последовал гневный ропот метателей. Видать снаряды кончались. Юноша пригибался, готовясь принять очередной налёт домашней утвари, но здоровяки отступили. С чего бы? Обстрел прекратился, сменившись гнетущим ожиданием. Толпа покричала-покричала да затихла. Парень с надеждой оглянулся на праздных горожан. Может честной народ разойдётся по лавкам середина для все-таки? Зеваки дружно подступили. Живое кольцо неотвратимо смыкалось. Кровожадный взгляд дружинников сулил беду.

— Что ж если жинка устала, мы сами позабавимся! — озвучил мрачник, мысли ближайшего здоровяка и от себя добавил. — Наконец поздние семена дали всходы.

Стеклянный взгляд и губы, двигающиеся невпопад, выдавали неумелый контроль тела. Зеваки наступали вслед за «полководцами». Толпа осторожно сближалась, вымеряя шаги. Никто не хотел первым подставиться под крысиные зубы. Люди возбуждённо бурчали, словно голодный желудок, готовый поглотить жертву. Демон клацал зубами, щёлкал когтями, т.е. всем своим видом внушал опасность. Но правда ли это? — взгляд юноши придирчиво осмотрел первую линию атаки. Мужики, хорохорились, но украдкой проталкивали вперед соседей. Горожане больше тормозили атаку, чем искали драки.

— М-да. Трусоватые одержимые, — парень поперхнулся смешком. — В них достаточно злобы и контроля чтобы дураки шли. Но демон не учёл одного, для хорошей потасовки у зачинщиков должны быть яйца. А эти молодчики только куриные могут предложить.

Дух усиленно замотал головой и поднял руки в сторону крысоголового. Острые когти схватили воздух, словно штурвал, а мантия раздулась, как паруса. Глаза одержимых вспыхнули ярче факелов кораблях. Кажется, дух собрал всю злобу городских забияк. И выражение «зла не хватает» теперь нельзя применить к сборищу. У народа зла с избытком, а где мало, демон поделился своей желчью. Всё копилось ради этого момента.

— Сейчас безумие захлестнёт город, — надменно изрёк демон. — Наборта-а-аж! — во всю глотку заорал мрачник и… — толпа сделал один робкий шажок. Шаг настолько короткий, что казалось ветер качнул людей. — Веприна отрыжка. Это бесполезно.

Мрачник обессиленно всплеснул руками. Слова подействовали на одержимых лучше ушата холодной воды. Взор просветлел, а из ушей пошёл пар. Горячие головы остыли словно котелки, под затоптанным костром.

— Слабый контроль, заклинание написано левой ногой, — демон громко перечислял причины неудачи, «извиняясь» перед противником. — Или… —

От последней мысли по спине пробежал холодок. — Толпу контролирует кто-то другой.