Дочь лучшего друга. Жизнь после страсти

Ника Климова, 2022

Казалось бы, они выстрадали свое счастье и возможность быть вместе. Все разногласия и ссоры позади. На пальцах блестят обручальные кольца. И через несколько месяцев их навек соединит общая дочь. Но достаточно ли этого для счастья? И готовы ли им простить счастье те, кого они когда-то сделали несчастными? Ложь, ревность, сомнения и предательство… Через что еще предстоит пройти Игорю и Рите? И сможет ли их любовь выдержать новые испытания?

Глава 4

Рита

После ухода Игоря мне никак не удавалось уснуть. Уже не плакала — устала от слез. Я лежала, смотрела в темноту палаты и гладила живот. Это меня успокаивало. Врачи сказали, что, возможно, мне придется провести в постели до самых родов. Я готова была пойти на это. Никому не позволю лишить меня этого ребенка. Особенно Игорю. Даже если для этого мне придется с ним расстаться. В груди от этой мысли стало больно. Нет, не надо больше думать об этом.

— Вам ни в коем случае нельзя нервничать, — вспомнила слова врача — невысокого пухляша в очках. — От этого зависит исход Вашей беременности. Вы же хотите родить здорового ребенка?

Я безумно этого хотела. И собиралась оставшиеся два месяца провести так, чтобы не навредить малышке.

Меня разбудили негромкие шаги. Я открыла глаза и испуганно огляделась, наткнувшись на улыбчивую рыжеволосую медсетстру.

— Доброе утро. Пора делать укол. Как Вы себя чувствуете?

— Нормально, — пожала плечами.

— Неправильный ответ. Надо говорить «отлично». Чуть повернитесь на бок. Вот так.

Укола я почти не почувствовала.

— У вас легкая рука, — мне захотелось сделать женщине приятное. Она только рассмеялась в ответ. — Кстати, там Ваш муж под дверью сидит. Сказать, что Вы проснулись?

— Муж? — удивилась я. — Давно он приехал?

— Говорят, ночью. Чуть полбольницы не разнес, пытаясь к Вам пробиться. Так что ему сказать?

А я не имела ни малейшего понятия, поэтому ответила:

— Скажите, пусть едет домой.

— Поругались, что ли? Бывает. Ничего, перемелется. Скажу, чтоб зашел попозже. Вам нужно отдыхать. Попозже принесу капельницу.

Я ничего не ответила, глядя, как разделяет небо на две части белый шлейф самолета.

Одна пробыла недолго. Игорь так и не зашел. Было обидно, но я запретила себе расстраиваться. Мне нужны были только положительные эмоции.

— Лер, привет! Не разбудила? — набрала подругу.

— Да нет, Пашка не дал поспать. Ты как?

— Сносно. Слушай, тут такая скука. Привези мне что-нибудь почитать.

— О, идешь на поправку. Отлично. Что-нибудь из плаксиво-розового?

— Только без особых соплей, — скривилась я.

— Понял, привезу тебе детективов.

— Пойдет, — я немного помолчала.

— Хочешь что-нибудь из еды? Фруктов, может, каких?

— Нет, ничего не хочу, — аппетита не было.

— Тебе нужно есть. Что врачи говорят?

— Лежать и не переживать.

— Главное, чтобы с ребенком все было хорошо. Ой, Пашка опять капризничает. Что-то колики нас не отпускают. Прости, заеду чуть позже.

— Хорошо, иди успокаивай своего мужчину, — улыбнулась я.

— Да моего мужчину-то успокоить проще, чем ребенка, — вздохнула Лера. — Ладно, побежала я в детскую.

— Давай.

Принесли завтрак. Есть я почти не стала. Мне нужно было решить, что делать со своей жизнью дальше. Развестись? Терпеть похождения Игоря ради дочери? Или поверить ему? Кажется, я повторяла мамину судьбу.

Дверь распахнулась и в палате сначала появился большой букет розовых пионов. За ним вплыла давешняя медсестра. Я узнала, звали ее Надежда. Да, именно этого мне сейчас и не хватало — надежды на светлое будущее.

— Видали, какая красота! — показывала она мне цветы со всех сторон.

Мне даже не надо было спрашивать, от кого они.

— Там внутри карточка есть. Будете читать?

Нет, но вслух:

— Давайте ее сюда.

Наверняка, очередные извинения от Игоря. Как будто это могло что-то изменить.

Я без особого энтузиазма распечатала небольшой белоснежный конверт. Надя крутилась рядом, делая вид, что пристраивает вазу с цветами.

«Давай назовем нашу дочь Вероникой?»

В горле застрял ком. Я готова была увидеть что-то в роде «Прости, я так больше не буду», но эта простая просьба… Мне стало трудно дышать.

— С Вами все в порядке? — напряглась медсестра.

— Да, — кивнула, поспешно пряча карточку обратно в конверт. Глаза защипало от слез. — Все хорошо.

— Точно? Плохие новости?

Я смогла только качнуть головой.

— Надя, я хочу немного отдохнуть.

— Поняла, ухожу.

На пороге она еще раз оглянулась на меня и вышла. Я протянула руку к айфону, собираясь набрать Игоря. Но пальцы его так и не коснулись.

После обеда заглянула мама с огромной корзиной фруктов.

— О Боже, мне столько не съесть, — рассмеялась я.

— А это не тебе, это моей внучке. О, от кого цветы?

— От Игоря, — буркнула недовольно.

— М, миленько, — съязвила мама.

— Зачем отец ему позвонил?

— О, это спрашивай у своего отца, — отмахнулась она и села на край постели. — Я была против этого звонка. Но твой отец был так зол. Я боялась, что он твоего Игоря просто расстреляет.

— Не надо было ему звонить, — я разглаживала несуществующие складки на покрывале.

— Может, оно и к лучшему? Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Схваток больше не было?

— Нет.

— А кровотечение?

— Почти нет. Врач говорит, это хорошо.

— Вот и отлично.

— Но мне придется пропустить папин день рождения, — расстроилась я.

— Не велика беда. Сейчас главное, сохранить беременность. Кстати, у твоего отца новая шикарная идея, — в голосе мамы слышался откровенный сарказм.

— Какой?

— Он собирается баллотироваться в мэры.

— Куда? — я не поверила собственным ушам.

— В мэры, Рита. У него совсем поехала крыша. Твой отец решил податься в политику.

— Откуда у него эта идея? — прыснула я от смеха.

— Не знаю. Я устала с ним ругаться. Я не собираюсь быть второй Меланией Трамп, — мама театрально закатила глаза.

— Мам, он же не в президенты метит.

— Только не подавай ему эту идею.

— Не буду.

Мне стало весело.

— Ты улыбаешься, это хорошо. С Игорем-то разговаривала?

Ну зачем она опять напомнила?

— Если это можно назвать разговором.

— Поругались?

— Он заявился посреди ночи. Клялся, что эта Жанна вовсе ему не любовница.

— А ты не веришь?

— Не знаю, мам. Скажи, как ты терпела измены отца? Как у тебя хватало на это сил?

— У меня была ты, — мама вздохнула. — Сначала я любила твоего отца, а потом… Потом мне стало все равно, где он, с кем он.

— Почему ты за него не боролась? — спросила я тихо.

— А что я могла сделать? Драться с каждой его любовницей? Он быстро нашел бы другую.

— Тебе было больно?

— Когда любила — да. А потом отпустило. Отец любил тебя, а для меня это было важнее.

— Я так не смогу. Я не смогу простить Игорю измены и терпеть, — от одной только мысли, что у Игоря есть другая женщина, внутренности скрутило узлом.

Мама молчала.

— Это очень больно, — мой голос дрогнул.

— Не стану говорить, что я тебя предупреждала, — она через покрывало погладила мою ногу. — Ты слишком упрямая. Вся в отца. Но, к сожалению, я знала, чем все закончится.

— Откуда? — удивилась я.

— Игорь всегда менял женщин, как перчатки. А женился на тебе, только потому что хотел сделать тебе приятное. Всем мужчинам льстит, когда их так любят. К тому же, сейчас модно, когда немолодой мужчина женится на молодой девушке.

— Мама, я не хочу в это верить, — отвернулась я.

— Не верь, если тебе от этого легче, — мама похлопала меня по ноге. — От боли можно и так спасаться. Грустный у нас вышел разговор.

— Да, есть такое, — из груди вырвался тяжелый вздох.

— Хочешь яблочко?

— Нет, не хочу, — покачала я головой.

— Банан?

— Нет, — улыбнулась.

— Ну вот, — раздался голос с порога. — Я бегу спасать подругу от хандры, а она тут веселится.

Лера ввалилась в палату, нагруженная пакетами.

— Что это? — продолжая улыбаться, ужаснулась я.

— Это книги. Это одежда. Шили специально для тебя. А тут… — она загодочно улыбалась, доставая ведерко с… мороженным. Я только сейчас поняла, как хотела именно его.

— О Боже, ты супер. Я тебя обожаю.

— Я знаю, — Лера была горда собой. — Здравствуйте, тетя Марина.

— Привет, Лера. Ну раз тебя можно оставить, я тогда пойду, а вы тут поболтайте. Только не о грустном.

Мама поцеловала меня в щеку, улыбнулась Лере и оставила нас одних.

— О чем это она? — подруга заняла мамино место.

— Да так, — отмахнулась я, плотоядно глядя на баночку с мороженым.

— На, лопай, — рассмеялась Лера. — Я просто с ума по нему сходила на последних сроках.

— Спасибо, Лерка.

— Да ладно! Я там привезла тебе пару детективов, какое-то фэнтези и любовный романчик. Думаю, на несколько дней тебе хватит.

— Угу, — ответила, не отвлекаясь от ледяного лакомства со вкусом клубники и банана.

— Эй, ты поосторожнее. Еще ангины не хватало, — предостерегла Лера.

— Ага, — было слишком вкусно, чтобы отвлекаться.

Мы дружно рассмеялись. Подруга немного помолчала.

— Игорь знает?

— Знает, — кивнула, глядя в быстро пустеющее ведерко.

— И?

— Был сегодня ночью, — я упорно на нее не смотрела.

— И?

— Выгнала.

— Что ты сделала? — опешила Лера.

— Выгнала. Не хочу слушать его извинения.

— А как он объяснил свое отсутствие?

— Никак, — пожала я плечами.

— В смысле? Его не было несколько дней и он ничего не объяснил?

— Я не спрашивала. Не хочу слушать очередную ложь.

— А цветы от него?

— Угу.

— Думаешь, изменял?

Я только плечом дернула.

— Я не могу в это поверить, Рит.

— Почему? Он активный мужчина со своими потребностями.

— Все равно не верю. Что ты собираешься делать?

— Рожать.

— Это понятно. А с Игорем?

— Не хочу об этом думать, — я опустила ведерко с мороженным на колени.

— Ты хочешь развестись?

Аппетит пропал окончательно и бесповоротно, а ведь все так хорошо начиналось.

— Если честно, я не хочу об этом думать. Я просто устала быть одна, — ведерко опустилось на тумбочку.

Лера молчала.

— Как вы с Сашкой все это выдерживаете? — посмотрела я на нее.

— Что именно? — не поняла подруга.

— Ну вы живете вместе, у вас сын. Вы совсем не ссоритесь?

— Еще как ссоримся, — рассмеялась Лера. — От этого примирения слаще.

— Как ты его прощаешь?

— Как ты прощала Игоря столько времени?

— Я любила его, — ответила, вспомнив, сколько боли он мне причинил.

— Вот и ответ на вопрос, — развела Лера руками. — А сейчас любишь?

Я молчала. А внутри расцветал огненный цветок.

— Поговори с ним, — негромко посоветовала подруга. — Ты же сама его отталкивала все это время. Все эти твои комплексы про фигуру…

— Хочешь сказать, что я сама толкнула его в объятия любовницы? — возмутилась я.

Лера тяжело вздохнула:

— Вспомни, сколько ты ему прощала. А сейчас вас связывает ребенок.

— Что ты хочешь этим сказать? — не поняла я.

— Любовница — это просто любовница, на время. А ты его законная жена. И он всегда будет возвращаться к тебе.

— Лера, что ты говоришь? — я не верила собственным ушам. — Я не смогу смотреть на него, быть рядом с ним, зная, что он только что целовал другую и…

Спазм сдавил горло.

— Так, все, все, все. Давай не будем об этом. У тебя есть время подумать. И это будет только твое решение. И… Я поддержу любое.

— Спасибо, — я через силу улыбнулась.

— Для этого и нужны подруги. Разве нет?

— Лер?

— М?

— А если бы ты узнала, что у Сашки есть любовница?

— У кого? У Сашки? Для этого нужны силы, дорогая моя. А он выползает из спальни без сил и с пустыми яйцами.

Стены палаты содрогнулись от нашего хохота.

— И между прочим, — добавила она отсмеявшись, — я не отказывала ему и во время беременности.

— Лер, я этого просто не представляю, — призналась я смущенно.

— Чего?

— Ну… Секса с таким животом.

— Ой, я тебя умоляю, — махнула Лера рукой. — Знаешь, мы занимались сексом до самых родов. Утром мы хорошо развлеклись, а следующей ночью я родила. Но это рецепт сейчас не для тебя. Впрочем, ему-то ты можешь доставить удовольствие.

— Леерааа.

— Ой, только не надо смущаться.

Я улыбнулась, вспомнив, как хорошо нам было с Игорем в постели. И не только в ней. Тогда, чтобы доставить ему удовольствие, я готова была на все. Но у меня не было такого огромного живота и нам ничего не мешало.

— Рит, поговори с ним. Он же понятия не имеет, почему ты его к себе не подпускаешь.

— Нет, — резко ответила я, отвернувшись.

— Слушай, вы как два идиота, — вдруг вспылила Лера. — Я не могу поверить, что вы так просто разрушите свой брак. Ты же мечтала выйти за Игоря замуж. Ты бредила этим со школы. С ума сходила. И вот ты его жена. И? Ты так просто все разрушишь, только потому что стесняешься сказать ему про свои комплексы?

Мне было неприятно, что Лера кричит на меня. У нее был счастливый брак. Сашка носил ее на руках. Откуда ей было знать, что чувствовала я?

— Или ты поговоришь с Игорем или это сделаю я, — пригрозила она.

— Не смей, — вспыхнула я.

— Я не позволю тебе так просто все разрушить.

— Лера, только попробуй.

— И что ты сделаешь?

— Я перестану быть твоей подругой.

— Пусть, если это спасет твое счастье. Подумай об этом.

И она ушла, хлопнув дверью. Кажется, я теряла не только мужа, но и подругу.

Игорь

Я провел в больнице до самого утра. Знал, что Рита не захочет со мной разговаривать, но и уйти не мог. Не простил бы себе, если бы с ней и дочерью что-то случилось, хотя чем смог бы помочь, не знал. Но ноги отказывались уходить. Глядя в окно на пустынные дорожки в больничном дворе, почему-то думал об имени для малышки. Отбрасывал одно за другим, пока на ум не пришло «Вероника» и как будто паззл из тысячи кусочков сложился сам по себе. Лишь бы только Рита была не против.

— Ваша жена не хочет с Вами разговаривать, — сообщила медсестра.

Это не стало для меня большой новостью. Дождавшись врача и выслушав его длинную речь об опасности преждевременных родов, вернулся домой. Долго стоял, посреди пустой спальни и слушал тишину квартиры. И вдруг представил, что эта тишина навсегда поселится здесь. Стало страшно. Я дернул головой, прогоняя наваждение, и ушел в душ. Идея с цветами пришла в голову сама собой. Как и то, что написать в карточке. Я надеялся, что после этого Рита позвонит или пришлет сообщение. Пусть даже накричит, но только не хранит молчание.

Но до конца дня от нее не было новостей. Чего не скажешь о ее матери.

— Игорь Владимирович, к Вам Марина Воронцова, — сообщила Оксана.

Гадать, о чем будет разговор, даже не приходилось.

Марина прошла в кабинет решительно. Бросила на меня холодный взгляд и устроилась в кресле напротив.

— Привет, Марин, — поздоровался я первым.

— Здравствуй!

— Полагаю, ты хочешь поговорить о Рите.

— Не совсем.

Мне стало интересно. Я даже придвинулся ближе к столу.

— Жанна. Кто она тебе?

За окном таял закат, окрашивая кабинет в ярко рыжие цвета.

— Никто, — вздохнул устало, откидываясь в кресле. — Она член попечительского совета фонда, как и я.

— Что между вами? — не сдавалась Марина.

Я молча смотрел на тещу.

— Игорь, если ты решил завести себе любовницу, так потрудись, чтобы Рита об этом ничего не знала, — потребовала она.

— Марина, давай я как-нибудь сам разберусь со своей семейной жизнью, — внутри меня росло раздражение.

— У тебя странное представление о семье.

— Что ты имеешь в виду? — напрягся я.

Разговор переставал быть дружелюбным.

— Ты запудрил Рите мозги настолько, что она ни о ком не хотела слышать, кого бы отец ей ни находил. Наконец, ты решил на ней жениться. Мне только непонятно, для чего.

— Ну, может, потому что я люблю Риту?

— Любишь? Странная у тебя любовь. Ты настолько ее любишь, что понятия не имел, что Рита попала в больницу.

— Она и сама могла мне позвонить.

— То есть ты еще и ее обвиняешь? — вспыхнула Марина. Мне не хотелось доводить беседу до скандала.

— Марин, мы с Ритой сами разберемся в своих отношениях, — устало произнес я, потирая переносицу.

— Ты уехал, ничего ей не сказав, — продолжила она нападать на меня. Ну да, тут крыть было нечем. Я был тогда слишком зол и расстроен тем, что Рита меня отвергла. Не думал, что мой отъезд ее как-то тронет. Идиот, что тут скажешь?

— Марин, я не хочу с тобой спорить…

— Разведись с ней, — не дала она мне договорить.

— Что? — опешил я. — Даже не подумаю.

— Отпусти девочку. У нее вся жизнь впереди. Никто не будет препятствовать твоим встречам с ребенком, но отпусти Риту. Дай ей найти счастье со своим ровесником.

— Это Рита тебе так сказала? — внутри меня все медленно покрывалось льдом.

— Рита никогда сама от тебя не уйдет. Даже если ты каждый день будешь ее мучить. Поэтому сам сделай этот шаг. Позволь Рите стать счастливой. С тобой у нее это не получится.

Я глубоко вздохнул, пытаясь погасить вспыхнувшую ярость.

— Марин, я не хочу портить с тобой отношения, потому что Рита тебя любит и мне важно ее мнение, но я прошу тебя первый и последний раз не лезть в наши с Ритой отношения.

— Да ты ее погубишь! — выкрикнула Марина.

Что я мог ответить? Возможно, Ритина мать была права, но я не хотел признаваться себе в этом, поэтому повторил с нажимом:

— Мы сами разберемся.

Она демонстративно поднялась, но на пороге спросила с надеждой:

— Если Рита попросит тебя о разводе, ты ей его дашь?

Ярость закручивалась внутри огненными спиралями.

— Нет! Она моя жена и ею останется!

Марина хлопнула дверью, не прощаясь. Я закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Развод с Ритой! Мысль, что моя девочка будет принадлежать кому-то другому, выбивала у меня почву из-под ног. Мне надо было срочно ее увидеть. Увидеть ее глаза. И понять, есть ли в них еще хоть что-то ко мне.

Я шел по больничному коридору и трясся, как мальчишка, перед первым свиданием. Что, если Рита не захочет меня видеть? Что, если я ей уже не нужен? Корзина с фруктами, которую специально заказала Оксана, казалась мне лишней и глупой. Но вот она — дверь в палату Риты. Вдох, выдох, шаг вперед.

Рита лежала на кровати и читала. Она подняла на меня глаза поверх книги и тут же опустила их.

— Привет, — с трудом произнес я.

— Я просила тебя не приходить, — голос сочился холодом.

— Ты же меня знаешь, я часто поступаю по-своему. Я принес тебе фруктов.

Рита взглянула на мою корзину, потом перевела взгляд на стол. Там стояла почти такая же. Мда!

— Ты не выбросила цветы, — прошел я к кровати.

— Цветы ни в чем не виноваты.

Я поставил корзину у стены и присел на край постели.

— Что читаешь?

— Книгу.

— Вижу. Интересная?

— Очень.

— Как ты?

— Нормально.

— Врач говорит, что если так пойдет дальше, то через несколько дней тебя можно будет забрать домой.

— Я решила до родов пожить у родителей, — и даже не взглянула на меня.

— Нет, — вырвалось у меня резкое.

— Я уже все решила, — спокойный ровный тон.

— Я заберу тебя домой. В конце концов, ты моя жена.

— М, ты вспомнил об этом? — голос, полный сарказма.

— Я никогда об этом не забывал.

— Не уверена.

— Рита, я устал с тобой спорить, — вздохнул я. — Просто скажи, что я делаю не так. Почему ты постоянно меня отталкиваешь?

Рита смотрела в книгу, но не читала, потому что глаза ее были неподвижны.

— Малыш, — я мягко забрал у нее роман. Не сопротивлялась. Только отвернулась. — Скажи, что между нами происходит? В какой момент все испортилось?

— В какой момент? — Рита повернулась ко мне. Ее глаза блестели от гнева. — Может, в тот момент, когда ты завел себе любовницу? И не говори мне, что эта Жанна тебе никто.

— Почему ты, вообще, решила, что у меня есть любовница? — я ничего не понимал.

— Это вполне очевидно, — пожала Рита плечами.

— А мне — нет. Просвети, пожалуйста.

Она с мгновение подумала, потом выпалила на одном дыхании:

— Ты приходишь поздно, уходишь рано, перестал интересоваться мной, а в последние дни вообще не ночевал дома. А еще эта Жанна.

Рита снова отвернулась, пряча слезы.

— Угу. Суть претензий понятна. Обвиняемый может что-то сказать в свою защиту?

Молчит.

— Пункт первый претензий. Я прихожу поздно и ухожу рано, потому что у меня в бизнесе появились некоторые проблемы, которые мне никак не удается решить, поэтому мне приходится много работать. Пункт второй. Что значит я перестал тобой интересоваться? Я каждый день спрашиваю, как твои дела. А в ответ слышу только претензии. Я уже даже смотреть боюсь в твою сторону, потому что ты тут же выдумываешь новый повод для ссоры. Рита, если честно, я устал с тобой воевать.

— Так разведись, — бросила она.

— Ты действительно этого хочешь? — спросил устало.

Не ответила. Уже неплохо.

— А теперь о моих любовницах. Она у меня только одна.

Рита дернулась и испуганно уставилась на меня.

— Это ты. Моя любовница и моя жена. Хотя в последнее время с первым у нас некоторые проблемы.

Снова отвернулась.

— Так, может, это у тебя любовник?

— Очень смешно.

— Малыш, я серьезно. Зачем мне любовницы? Я не собираюсь тебе изменять.

— Почему я должна тебе верить?

— Мне кажется, этот вопрос мы уже обсуждали задолго до свадьбы, — каждый раз, когда Рита мне не верила, я готов был превратиться в монстра и откусить ей голову. — А уехал я, потому что с заводом во Владивостоке проблемы. Большие проблемы. И нужно было мое присутствие.

— А сказать мне об этом не судьба? — вспыхнула Рита.

— Я не думал, что для тебя это важно.

— Что?

— Наш последний разговор перед моим отъездом показал, что я не очень-то тебе нужен.

— С чего ты это взял? — удивилась она.

— Ты оттолкнула меня. Как и в предыдущие разы. Скажи честно, я тебя больше не возбуждаю? Ты меня не хочешь?

Я ждал ответа и даже не дышал, а моя девочка молчала.

— Скажи, просто ответь. Я не стану закатывать тебе скандал. Я все понимаю. Я для тебя слишком стар. И твоя страсть могла закончится. Это…

— Замолчи, — выкрикнула Рита, заставив меня вздрогнуть. — Не смей так говорить!

— А что еще я должен думать? Как только я приближаюсь к тебе, как у тебя то голова болит, то кружится, то ты устала, а если и соглашаешься на секс, то так, как будто делаешь мне одолжение. Что еще я должен думать?

Моя девочка не смотрела на меня, пряча взгляд. Я выдохнул, успокаиваясь.

— Малыш, давай все решим для себя здесь и сейчас.

— Что ты хочешь решить? — дрогнули ее побелевшие губы.

— Куда мы идем?

— Я не понимаю.

— Рита, я не готов тебя отпустить, — признание далось мне тяжело.

— О чем ты? — она действительно не понимала.

— Развода я тебе не дам. Запомни это! И даже если я тебе противен как мужчина, ты все равно останешься моей женой.

В ее взгляде появился страх. Неужели, она, правда, хотела свободы?

Рита молчала долго. Она не смотрела на меня. Я же разглядывал ее, не скрываясь. За те несколько дней, что мы не виделись, моя девочка осунулась, побледнела, под глазами залегли темные круги. Рита сейчас напоминала тень себя самой. Хрупкую и беззащитную тень.

— Я не просила у тебя развода.

Я едва расслышал.

— Я бы тебе его все равно не дал.

И снова молчание. Кусает губы, будто на что-то решается. Я ждал.

— Ты мне не… не противен.

Сердце забилось чаще.

— Тогда объясни мне, почему ты не подпускаешь меня к себе?

Молчит и теребит пододеяльник.

— Я просто… Просто боялась.

— Чего? — растерялся я. — Ты боялась, что секс навредит ребенку?

— Нет.

Я видел, как тяжело давалось ей каждое слово.

— Тогда чего ты боялась?

— Что ты меня больше не захочешь, — почти шепотом.

Это было неожиданно, если не сказать больше.

— Что? Почему?

— Потому что…

— Ну же, говори, — потребовал я.

— Потому что живот, — выпалила Рита на одном дыхании. Ее пальцы уже не теребили покрывало, они просто вцепились в него и не отпускали.

— Что живот? — я вообще ничего не понимал.

— Он большой.

— И что?

— Я не хотела, чтобы ты видел меня с ним… без одежды.

Господи, большего бреда я не слышал. С моих плеч как будто небосвод рухнул. Пусть его лучше держат атланты. А я попробую не сойти с ума из-за причуд жены.

Я встал и отошел к окну, за которым уже начали сгущаться сумерки. Мне нужно было собраться с мыслями. Чего я только себе ни передумал, пока Рита банально комплексовала из-за своей фигуры. Ее стоило выпороть. Но не сейчас. Вот родит и тогда… Аж руки зачесались.

— Рит, ты это серьезно? — оглянулся на нее. Кивнула, не глядя на меня. — О, Господи!

— Я просто стала… толстой.

— Замолчи, — попросил я, возвращаясь к кровати. — Просто замолчи.

Шмыгнула носом.

— Как ты, вообще, могла такое подумать?

— И ты… Ты всегда так смотрел на мой живот, как на что-то неприятное, — она все-таки расплакалась.

Я надеялся, что Рита этого не замечала. Нет, дело было не в ее изменившейся фигуре. Дело было в моей дочери. Первой дочери. Как ей это объяснить?

— Малыш, ты была не причем.

— Тогда почему ты так смотрел? — бросила она мне в лицо обвинение.

— Я боялся.

— Чего?

— Когда ты забеременела, я был рад. Я тоже хотел ребенка. А потом на УЗИ сказали, что будет девочка. И в тот момент я испугался.

— Но почему? — Рита не понимала. — Чего? Это… Из-за Ани?

— Да. Я боялся, что не смогу принять этого ребенка. Боялся, что так я заменяю Аню. Боялся, что не смогу стать хорошим отцом, не справлюсь, как уже не справился однажды.

Рита заговорила не сразу.

— А теперь? — вопрос прозвучал осторожно. В нем чувствовался страх. — Ты… все также… не хочешь этого ребенка?

— Теперь хочу. Когда я прикоснулся к твоему животу и она толкнула меня… Я не знаю, что произошло. Во мне как будто что-то перевернулось. Я безумно хочу, чтобы этот ребенок был.

— Она не заменит Ани. Она будет другой, — тихо произнесла Рита.

— Я знаю.

Я взял ее руку в свою и легонько сжал. Мы немного помолчали.

— Давай попробуем все исправить? — предложил я. Рита подняла на меня глаза, в которых еще блестели слезы.

— Сколько еще раз мы будем все исправлять, Игорь? Мы только и делаем, что все исправляем.

Моя девочка была права, но поставить точку в наших отношениях я тоже не мог.

— Мы как будто постоянно друг другу что-то доказываем, — грустно улыбнулся я. — Ты заметила?

— Просто ты невыносимый.

Моя улыбка стала шире.

— Нет, просто у кого-то несносный характер. Уже представляю, какой будет наша дочь.

Впервые за время нашего разговора Рита улыбнулась, осторожно и неуверенно. Я не стал себя сдерживать. Ее губы были солеными на вкус, но такими родными, что отрываться не хотелось.

— Эй, эй, эй, — раздалось за спиной грозное.

Мы оба вздрогнули и нехотя оторвались друг от друга.

— Это еще что такое? — медсестра включила свет. — Вы с ума сошли?

— Это просто поцелуй, — смутилась Рита, стирая со щек слезы.

— Ага, от таких поцелуев потом дети рождаются. Так, папаша, время визитов, вообще, закончилось. И вообще, если вы хотите, чтобы ребенок родился не в ближайшем будущем, ведите себя скромнее.

— Обещаю, — подмигнул я Рите. Она тут же покраснела, вызвав у меня волну возбуждения. Так, пора отсюда валить. — Тебя можно оставить до утра? Не натворишь глупостей?

— Глупости она натворит, если не уйдете, — не унималась медсестра.

— Иди, все в порядке.

Я украдкой бросил на медсестру взгляд. Она готовила шприц для укола и, казалось, не обращала на нас внимание. Чем мы тут же и воспользовались. Поцелуй вышел быстрым и почти дружеским, но и этого было достаточно, чтобы понять: Рита меня простила. Теперь осталось ничего не испортить.