Защитники планеты. Книга 1. Курс молодого бойца

Никанор Владимирович Стариков, 2023

Петр попал в молодости в непростую переделку со своими друзьями, с которыми он взламывал компьютерные информационные системы на заказ, и был вынужден принять предложение российских спецслужб пойти к ним на службу. Однажды Петр узнаёт, что существует иной мир, игровой, в котором все как в реальности, но есть проблема, его планете угрожает полное уничтожение в реальном мире, он принимает решение и вступает в игру. На пути Петра много преград и много интересных приключений в космосе, где он познакомится с разными инопланетными расами, населяющий огромный игровой мир, а также заведет много хороших товарищей, как Риптилойда по имени Гена. Вместе со своей командой им предстоит найти возможность защитить население планеты и саму планету Земля от полного её уничтожения.

Глава 1

Я смотрел в окно из своего кабинета. В окне виднелись огромные пушистые белые сугробы, на площадке для полетов садился вертолет нашего начальника отдела. В дверь очень громко постучали, ко мне пришел мой заместитель.

— Товарищ майор, разрешите доложить.

— Докладывайте, — ответил я.

— Прилетел генерал-лейтенант Калинин. Он всех собирает в своей переговорной. Вам приказано прибыть на совещание, — отрапортовал молодой и сухощавый капитан. Он работал у меня уже три года. Хороший парень, всегда дисциплинирован и выбрит гладко, не жополиз, но и не шакалил. Последнее для меня было намного важнее.

— Да, капитан, идем, я только планшетку возьму.

Мы шли по большому темному коридору нашей конторы. Когда я первый раз попал сюда, эти коридоры оставили во мне неизгладимое впечатление.

На дворе был 2004 год, а мне было 17 лет. Теплым утром августовского дня позвонили в нашу квартиру. Мама открыла дверь и увидела в дверях, двух хорошо одетых мужчин. Один из них представился офицером госбезопасности, мама пустила их в квартиру. Они пошли на кухню и там сели, попросили позвать меня. Я, честно говоря, даже не представлял, в чем дело. Оба гостя выглядели одинаково, оба были одеты в черные костюмы, белые рубашки и черные галстуки. Они оба сильно смахивали на агентов из кинофильма про шпионов. Я сел на стул, который стоял на кухне, и всем своим видом показывал, что очень недоволен их приходом.

— Здравствуй, я Александр Александрович, сотрудник госбезопасности. Ты Старков Петр Никифорович?

— Да, это я.

— У нас есть несколько вопросов к тебе.

— Хорошо. Я готов на них ответить, — честно говоря, у меня душа ушла в пятки, я не понимаю, почему эти люди пришли к нам в дом, что они хотели от меня. Я прокручивал все возможные варианты и все возможные ситуации, которые прошли за последние несколько недель.

— Дело в том, Петр, что до нас дошла информация о том, что в вашем районе существует группировка молодых людей, которые устраивают периодически сетевые атаки на сервера госбеза. За последние несколько недель они восемь раз положили наши сервера. Петр, скажи, ты знаешь, что-нибудь об этом?

После этих слов мне хотелось бежать из квартиры. Откуда они знают, что это были мы с ребятами, которые клали на заказ серваки этих суперменов сети? Мне жалко тих бойцов невидимого фронта: каждый день сидеть за старыми компами и на скорости 14800 бит, а нам так хотелось справедливости по отношению к ним… Мы с друзьями периодически клали их сервера, так как восстановление работы одного занимало около недели, а те, кто на нем работал, получали два-три дня выходных. Вот так к нам однажды пришел молодой, но очень подслеповатый парень, с заказом: чтобы мы атаковали его сервер раз в неделю. Мы согласились, так как он платил неплохо. На мой вопрос: зачем ему так много выходных, — сказал, что у него больной отец и ему требуется сейчас постоянный уход. Нам даже было неудобно брать у него деньги, но мы их взяли и честно выполняли его заказ.

— Извините, Александр Александрович, я, честно говоря, слышал в сети что-то об этом, но ничем не могу помочь вам. Все, что я слышал, это то, что какие-то ребята ходят в бэкдор на 889:444 и издеваются над сисадминами этих серверов, так как дырок им закрывать очень много.

Рядом сидел второй представитель госбеза, и после моих слов начал ерзать на стуле, да так, что тот под ним заскрипел.

— Петр, меня зовут Сергей, — обратился второй представитель — Я тоже сотрудник госбезопасности, мы обладаем информацией о том, что ты и твои друзья, Батька, Азиат, и ты, Ледяной, создали хакерскую группу, которая исполняет заказы на атаки любых серверов в любых странах. Нам также известно, что ты их предводитель. В принципе, ваши действия мы считаем обоснованными, и даже полезными, но только тогда, когда атаки идут на сервера наших потенциальных врагов, а вот опасными — когда на нашу инфраструктуру. Петр, ваши действия — это не только противозаконно, это опасно, ты это понимаешь? Если ваше дело дойдет до суда, вас всех посадят надолго, и выйдете вы оттуда стариками.

Сидевшая рядом с нами на кухне мама побледнела и широко открыла глаза от услышанного. Для моей мамы, да и для многих, кто меня знал, это явно было большим открытием: узнать о том, что я хулиган, да еще и сетевой. Все свое детство я был спокойным и доброжелательным ребенком, в школе не дрался, всегда был дисциплинированным, занимался спортом, ходил на многие кружки. Мой отец — бывший офицер армии не существующей на этот день страны — был бы в два раза больше удивлен услышанным обо мне. Я был горд за себя и за своих друзей, потому что мы считали, что поступаем правильно.

Это был теплый вечер пятницы, мы сидели у дома Андрея, он же Батька: Мишка, он же Азиат, и я — Ледяной. Никнейм я взял из крутой тогда игры, звучало прикольно, да и перевод мне нравился. Мишка, как обычно, достал из рюкзака бутылку пива, Андрюха — свое любимое вино «Три топора», я пил колу. Так как Мишка жил на первом этаже многоэтажки, а на улице была славная, в меру теплая погода, мы выходили в сеть в этот раз через Мишкин домашний телефон.

— Миш, а твои где? — спросил его я.

— Поехали смотреть новую квартиру, хотят меня сплавить, — сказал Мишка, и на его лице появилась злобная ухмылка: только так может отреагировать ленивый молодой человек, который живет за счет своих стариков, а они в нем души не чают. Он, конечно, не дурак: с первого раза сдать все вступительные экзамены в Бауманку, да еще на факультет информационной защиты, тут точно нужно быть с головой. Вот я кое-как поступил в МИРЭА на информационные системы и сети, да еще благодаря другу отца, который помог мне с алгеброй. Мишка — молодец, он быстро сообразил, что к чему, и сразу подал документы в Бауманку, и заранее сдал вступительные, чтобы попасть на бесплатное обучение. Родители у Мишки были очень образованные люди, папа — профессор в Академии наук. Как говорит Мишка, когда он приходит, все мыши дохнут. Кем и чем занимается его отец, мы не спрашивали. Мама, Смехова Татьяна Васильевна, была преподавателем русского языка в нашей школе, мы все очень любили и уважали ее. В общем, родители как родители, но вот Мишку они растили как академика наук, нанимали репетиторов, которые преподавали иностранные языки, другие давили на математику, была еще и музыка.

— А, понятно, а музыкантша твоя приходила? — спросил я Мишку, и мы с Андрюхой захихикали.

Миша покраснел, но не показал вида, что смутился. Мы с Андрюхой знали, что он очень неровно дышит к молоденькой преподавательнице по музыке.

— Не ваше дело, вы меня достать сегодня решили? — вскрикнул Миша.

— Тихо, тихо, парни, все, начинаем, подрубаемся, — сказал сухо Андрюха. Андрюха на вид — простой деревенский парень, про таких говорят: «Рожа у тебя рязанская». Он был очень хорошо физически сложен, за что в 16 лет от матери получил первый свой компьютер на день рождения, так как занял первое городское место по бегу.

— Петь, что будем делать? — спрашивал меня Андрей, а глаза его смотрели в ноут.

— А ты как думаешь, Андрюх? Зайдем в чатик, поговорим с юзерами, попьем пивка и домой пойдем. Запускай скан айпишников, Миша, скань порты сервака, а я эксплойты подберу.

— О, раскомандовался, давай я эксплойты подберу, как раз вчера в сети новый нашел.

— Миш, сколько раз тебе говорить, что чужой софт — это дырка в твоей безопасности и подстава для нас? Пиши сам, и хватит халявы, — гневно ответил я.

— Я с тобой согласен, — сказал Андрюха. В его глазах виднелась жалость к Мишке.

— Ну что же, вот и решили, — сказал я.

Так прошло пять часов непрерывной атаки, еще через полчаса нам удалось положить сервак в даун, и Мишка воскликнул:

— Ну наконец-то, я уж думал, мы до утра просидим. Все, пошли за пивом, отметим это дело.

Я согласился, так как глаза болели, а спину я не чувствовал. Мы посидели еще пару часов и разошлись по домам. Я упал в свою постель и вырубился.

Утром, созвонившись, мы встретились, и Андрюха начал:

— Вчера парни, мы завалили какой-то очень крутой и важный сервак. Сегодня вся подсеть только об этом говорит. Что кто-то получил доступ к секретным данным сервера госбеза, а потом его отправил в даун на пару месяцев.

— Петь? Ты понимаешь, о чем этот Арнольд нам говорит? — спросил Миша.

— Я не Арнольд, Миша! Я просто занимаюсь спортом, чего и вам, парни, советую уже пять лет.

— Тихо, вы, — выкрикнул я.

— Миша, я что-то не понял, данные сервера ты вводил?

— Да.

— Эти данные прислал наш клиент?

— Да.

— Ты спросил пароль-отзыв?

— Нет, а зачем? Я и так увидел его айпишник.

— Ты идиот! — закричал Андрюха. — Ты понимаешь, что его айпишник могли подменить?

— Так, парни, походу, мы влипли. Бегом домой, форматируем все, что может на нас вывести, все пароли и инфу кидаем на наш сервак на Украине.

Не сговариваясь, мы разошлись. Придя домой и удалив всю информацию, которая могла меня скомпрометировать, я наполнил ванну теплой водой и лег в нее расслабиться. В голове крутились мысли: может быть, это не мы, ведь если верить Мишке, айпишник был клиента, а он мог вычислить на раз подмену айпи-адреса. Но опыт общения и работы, рассказы про спецов госбеза друзей моего отца оставляли осадок и унынье от того, что нас все-таки вычислят, а если вычислят, то точно посадят. Сколько им нужно времени, чтобы выйти на нас? Час, два или семь — все равно нужно было подготовиться к вечеру, так как предстояло встретиться с очень сильными противниками. Вечером может произойти все что угодно, у них, может быть, оружие или их может быть больше, и мне придется бежать. Нужно было продумать план, как нам действовать дальше, наша затея была обречена на провал.

— Эй, Петр, ты что, уснул там, что ли? — одернул меня Александр Александрович.

— Нет, просто думаю, какая у вас бурная фантазия, — съязвил я.

— Так-так, значит, не хотим сотрудничать, так получается?

— Ой, что вы, он очень хороший мальчик, — взмолилась мама. — Они все хорошие и умные ребята, Андрюша и Миша, они из очень хороших семей. Вон Мишка, у него родители какие образованные…

— Любовь Аристаховна, — оборвал ее Александр Александрович. — Из уважения к вашему мужу и моему сослуживцу я обещаю вам, что с Петром ничего не произойдет, и никто его не обидит, не могу сказать про его друзей… Но Петр поедет с нами.

— Вы его посадите? — спросила мама, падая на стул.

— Нет, просто у нас есть деловое предложение к Петру, если он согласится с ним, будет все хорошо, как и с его друзьями. Собирайся, Петр, — сказал Александр Александрович.

— Мам, дай мне зубную щетку, мыло и ложку или что там нужно, когда…

— Ты еще про веревку забыл! — рассмеялся Сергей, но тут же осекся, увидев, как сурово смотрит на него Александр Александрович.

Мы вышли на улицу, и у подъезда стояла, как в советских шпионских фильмах, черная «Волга» модели 2401 с хромированной решеткой. Я чуть не рассмеялся, представляя всю это картину со стороны: как меня ведут двое в черных костюмах и сажают в черную советскую «Волгу». Вот бабкам сплетен хватит на пару недель и обсуждений и фантазий нашим соседям!

Меня посадили на заднее сиденье, а мои сопровождающие сели спереди, Сергей за руль, а Александр Александрович — рядом на переднем пассажирском сиденье. Нет, я понял, что он старше Сергея по званию, но вот насколько, я не знал, да и мне было все равно. В моей голове крутилось: что будет дальше? Как они так быстро смогли нас вычислить, кто нас подставил и зачем? Может, наш клиент — это тот, про кого говорят «арканщик»? Заарканил нас сложным заказом, рассказав свою слезливую историю про больного отца, и тем самым проверил наши способности? Но мы всегда работали в команде, а про ребят не сказали ни слова, что их тоже взяли.

Странно все это, точно подстава, но зачем? И почему мы? Мы никому не мешали, никого не подставляли, всегда работали чисто и на совесть. Может, кто-то обиду затаил? Да нет, Андрюха быстро бы узнал об этом. Но тут все четко сработано, как будто это спецы работали, явно это их рук дело. Тем временем мы выехали из города, предварительно переехав МКАД, и выехали на городское шоссе. Я в них плохо разбираюсь, так как машины у нас не было, а я не часто ездил за город. Минут сорок покрутились по шоссе и свернули в лес, на проселочную дорогу. Но надо заметить, от тех проселочных дорог, что я видел, она отличалась: нас не трясло, выглядела она как обычная проселочная дорога, но при этом мы ехали как по шоссе. Проехав по этой удивительной дороге минут пятнадцать, мы подъехали к черному многоэтажному зданию в лесу.

Вонь в обезьяннике, в который меня посадили, так била в нос, что даже через кофту, что я натянул себе на нос, пробивало аж до тошноты. А еще хотели по-дружески поговорить… Я сидел уже примерно часов пять, точно я не знал, так как у меня не было наручных часов.

— Ну что, стрелок, надумал поговорить? — подходя к моей клетке, заговорил Сергей.

— О чем? О том, что он меня подставил?

— Нет, как ты? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — со злостью сказал я.

— Понятно. Петр, Александр Александрович просит, чтобы ты поднялся в его кабинет и поговорил с ним. Ты готов?

— Да, — ответил я.

Мы вышли на лестничную клетку, затем сели в лифт и куда-то поехали вниз, затем мы вышли в коридор. Коридоры были отделаны каким-то деревом, явно оно было дорогим, во всяком случае, так ощущалось. Потолки были настолько высокими, что казалось, тут может работать небольшой строительный кран. Все это выглядело высокомерно, но в тот же момент совково, как будто мы идем во времена Советского Союза, и сейчас будет стоять часовой в буденовке или в форме НКВД или заиграет гимн СССР или товарищ Сталин смотрит на нас… Но ни часовых с автоматами, ни энкавэдэшников, ни портретов Сталина не было, вообще никого не было, и было слышно только наши шаги и как тяжело дышит Сергей. Пол был застлан красным паласом, и явно кто-то его пылесосил. Воздух был спертым, явно тут давно не проветривали, мы были под землей, так как я в паре пролетов не увидел окон. Да и когда меня сюда привезли, мы спускались на лифте вниз, примерно этаж на пятнадцатый, не меньше. На потолках были люстры времен СССР, огромные и красивые, явно чешские, я такие в Большом театре видел. Минут через пять мы остановились у дверей какого-то кабинета, а пока мы шли, я насчитал не меньше 20 дверей, двери все были одинаковые и без номеров или табличек. Двери все были массивные, словно защищали от ненужных слушателей или проникновения. А что, тут секретов предостаточно, может, тут какие-то секретные переговоры идут с инопланетной расой, которая хочет нас захватить, а сотрудник госбеза убеждает их в обратном… Много тут секретов, очень много, а еще больше этих дверей и кабинетов, да сколько их тут?

— Сто семь, — сказал Сергей.

— Что? — переспросил я.

— Я говорю: на этом этаже сто семь кабинетов, я вижу, что ты пытаешься понять. Да, и мы на девятнадцатом этаже, под землей.

— Тут хоть вентиляция есть?

— Да, есть, но она сейчас выключена из соображений безопасности. Тут в одном из кабинетов будут очень важные переговоры. Петя, это не про тебя, — рассмеялся Сергей. — Есть птицы и поважнее, чем ты и я.

— Как долго тут можно находиться? — спросил я.

— Инструкцией рекомендовано не более 16 часов, дальше начинается головная боль и тошнота. Я больше семи часов не смог тут быть, тошнить стало из-за нехватки кислорода.

— А много тут людей работает?

— Много. Все, Петр, пришли, отставить вопросы, — сказал Сергей.

Мы остановились перед дверью в кабинет. Дверь заскрипела, и мы вошли, кабинет оказался прямоугольным с одним длинным и массивным столом, за которым сидел Александр Александрович, и стояли стулья. Как только мы прошли в кабинет, он заговорил:

— А, Петр, это ты, проходи, присаживайся.

— Спасибо, — ответил я.

— Итак, ты, я надеюсь, понимаешь, отпираться тебе нет смысла. Заказ, за который вы взялись, — это программа по выявлению таких талантливых специалистов, как вы. Но твои друзья в отличие от тебя при нашей первой встрече сломались и сразу во всем нам признались, правда, надо сказать, что Михаил держался дольше, чем Андрей. Но мы умеем привести нужные доводы, при которых нам все расскажут или по-хорошему или по-плохому. Но твои друзья тебя не сдали, брали вину на себя, молодцы, хорошие друзья, прикрывали друг друга. Но дело в том, что решить эту задачку в одиночку нельзя, так же, как и вдвоем. Про твои хулиганства в сети мы давно знаем, так сказать, я знаю. Я служил с твоим отцом, а когда узнал, что его не стало, решил приглядеть за тобой, ну, чтобы ты дров не наломал… Ты молодец, Петр, я уверен, что твой отец гордился бы тобой, ты умный, смышленый, честный, настоящий друг. Но брать этот заказ не нужно было вам. Дело в том, что этот заказ — на взлом нашей системы с возможностью похищения секретной информации, был дезой и сервер, который вы взламывали, был приманкой, пустышкой. Там не было никакой секретки, а одна лишь деза. Нас интересовало, кто исполнитель и кто заказчик. Заказ разместила одна иностранная организация, посредником был агент натовских спецслужб, а вы его исполнили. В общем, если по закону, Петр, вас нужно судить за измену родине, а так как, по сути, вы птенцы в нашем деле и не подозревали, на что подписались, мое руководство предложило вариант. Итак, Андрей и Михаил подпишут контракт с одной из наших фирм, которые мы контролируем, будут разрабатывать системы информационной безопасности или займутся еще чем-нибудь, закончат институт, и им предложат работу аналитиков в нашей конторе. Ребята хорошие, умные, нам такие нужны. Что касается тебя, то тут все сложнее: так как твой отец до своей смерти, был нашим коллегой, из отдела «И», то тебя положено арестовать и заключить под стражу на пять лет. Потому что ты сын нашего очень важного сотрудника, который имел допуск к секретным материалам, да и еще, чтобы другим отпрыскам наших сотрудников неповадно было мешать работать организации. Но я смог убедить генерал-полковника Павлина, что ты будешь не только сотрудничать с нами, но и работать на нас, и еще я лично вижу в тебе потенциал большой. Что ты думаешь по этому поводу, Петр?

Я сидел и не мог сказать ни слова, так как только что узнал, что мой отец был сотрудником госбеза. Мы с мамой знали, что он гражданский наемный в военной фирме по контролю за энергоресурсами или энергобезопасности, при этом у него было звание подполковника со всеми вытекающими для такого звания привилегиями. Но что он работает на госбез, это было удивительно. Мой отец был простым человеком, так мне казалось. Любил вечерами читать книги, листать журналы про технику и всякие техноновинки, увлекался футболом (а кто им не увлекается?), сидя на диване и болея за любимую команду — ЦСКА. Отец никогда не жаловался на здоровье и практически не болел, а если болел, то так, насморк — максимум, что у него было. Метр и семьдесят девять сантиметров роста, худощавый — мама говорила, на нем любая одежда смотрелась как идеально пошитая, а когда злилась, называла его «вешалкой». Русые волосы и голубые глаза, которые иногда так сверлили меня взглядом за очередную двойку по математике, что мне хотелось провалиться под землю, лишь бы он так на меня не смотрел. Отец любил костюмы, считал, что интеллигентный человек должен носить костюм и всегда быть опрятным. У него было пять костюмов, но больше всего он любил коричневый из замши. Когда он его надевал, выглядел как человек зажиточный, обеспеченный, но не богатый. Богатые как одевались? Малиновые пиджаки, черные брюки, барсетка и обязательно все пальцы в золоте, ну и конечно — шестисотый мерс. У нас не было ни того ни другого, у отца не было прав, мама отказалась их получать под предлогом, что не будет его возить на работу, мол, сам водителя найми и живи с ним. Еще у отца был черный дипломат, я частенько лазил в него посмотреть, когда ходил в младшие классы. Раскладывал в нем свои тетради и карандаши, вставал у зеркала и делал вид, что очень важный. Отец очень не любил, когда я трогал его дипломат или копался в его бумагах в поисках чистого листа. Еще у отца в дипломате всегда была пара конфет, я обожал их брать. Потом у нас с отцом появилась игра: так как на дипломате можно было поставить шифр, отец ставил, я взламывал его код. Начинались коды отца с важных дат, например, дня рождения дяди Толи или соседа дяди Вани, затем все стало сложнее. Например, в разговоре отец загадывал загадку, а ответом на нее был код шифр для дипломата. Это были классные и самые мои любимые дни в жизни, возможно, это первые мои хакерские деньки.

Как умер отец, я хорошо помнил. Было теплое летнее утро 1999 года, отец, как всегда, собирался на работу. Надел свой любимый коричневый костюм. Он, не надев свои лакированные ботинки, решил вынести мусор, обув тапки и сказав матери, что сам вынесет, если в доме больше никто не может, вышел на лестничную клетку. Мама, как всегда, готовила завтрак, это была любимая нами яичница с помидорами и сыром. Минут через пять мама зашла в мою комнату и спросила, где отец. Но отца нигде не было, и его обувь была на месте. Тогда мы подумали, что он задержался на лестничной клетке и с кем-то разговаривает. Так бывало часто, так как на нашем этаже было 12 квартир, и ты всегда кого-нибудь встречал, выходя из дому. Наш многоквартирный дом был из 22 этажей и 524 квартир, у него было четыре лифта, два грузовых в которых помещалось не больше 12 человек, и два маленьких, в которые помещалось не больше четырех человек.

Прошло уже 30 минут, но отец не возвращался, я вышел в коридор нашей квартиры и услышал через открытую входную дверь крики. За какие-то секунды я выскочил на лестничную площадку и ринулся на крики. Отец лежал неподвижно около мусоропровода, мусорный пакет лежал рядом. На лице отца были улыбка и открытые глаза… На крик сбежались соседи и наш сосед дядя Ваня, который увидел меня, схватил за плечи и постарался закрыть мне глаза. Меня вывели с лестничной площадки и отвели домой. Через какое-то время приехали милиция и «скорая», затем я увидел отца только на похоронах. Он лежал в гробу в своем коричневом костюме и домашних тапочках. Причина смерти, которую назвали врачи, была остановка сердца, три инфаркта подряд. Лично я в эту версию никогда не верил, я знал, что отец был здоров и никогда не жаловался на сердце. Но пусть это остается на совести врачей и их квалификации…

— Ну так что, Петр? — спросил меня Александр Александрович.

Я согласен, — ответил я, опустив глаза в пол.

— Ну и ладненько, — вдруг преобразился он. — Сергей, займись своим новым подопечным, а я поехал, буду в А45.

— Так точно, — отрапортовал Сергей. — Александр Александрович встал из-за стола и направился к выходу, остановился и сказал напоследок:

— Знаешь, Петр, я редко ошибаюсь в людях, особенно в тех, кого вербую сам, но на твой счет у меня двоякое мнение. Надеюсь, я не ошибся в тебе, — он резко рванул дверь и вышел.

— Петр, ты давай не раскисай, — сказал Сергей. — С этого момента я для тебя товарищ майор или Сергей Михайлович, а Александр Александрович — подполковник, ты понял?

— Да, — ответил я и понял, что ответил неправильно.

— Так точно, товарищ майор, — рявкнул Сергей Михайлович.

— Так точно, — с грустью ответил я.

Я не хотел служить в армии, да и планы были у меня совершенно другие. Я мечтал, что поступлю в институт, а параллельно буду подрабатывать в какой-нибудь конторе сисадмином, все же матери будет легче нас обоих прокормить. Но нет, теперь все будет по-другому, ах как же мне не повезло! Ну почему мне так не повезло? Буду теперь сапоги топтать, где-нибудь под Новосибирском, сидеть за каким-нибудь древним компом, связь через модем 9 600 или в лучшем случае 14 800 бит, не больше или вообще полный офлайн всей моей жизни. Затем дорасту до прапорщика и буду таскать из части какие-нибудь продукты, тушенку или патроны. Вот счастье-то! Затем состарюсь и буду жить в какой-нибудь лачуге, один под Новосибирском. Обдумав свои перспективы я решил, что нет, я так жить не буду. Я буду работать на госбез, честно и рьяно, да так, чтобы до генерала дослужиться. А что? Ну, если так судьба распоряжается, как говорил мой отец, бери и делай это, да так, чтобы другие завидовали, а тебе было приятно.