Ноктюрн

Неонилла Самухина

В сборник петербургской писательницы Неониллы Самухиной «Телохранитель» вошли повесть «Бодигард» (Телохранитель), а также несколько рассказов: «Здравствуй, Машенька!», «Одиночество», «Ноктюрн», «Фонтан Аленби» и «История одного падения». Стиль, в котором пишет Неонилла Самухина, можно было бы назвать «светлой прозой на фоне черного бытия», что наиболее ярко проявилось в повести «Бодигард». Жесткую и динамичную повесть «Бодигард», завлекающую читателя мгновенно, с первых строк и уже не отпускающую до самого последнего момента, можно назвать криминальной повестью, потому что в ней присутствуют и охранник, и бандитские разборки, и тайна, автор вообще любит ошарашивать читателя нежданным поворотом сюжета, нетрадиционной историей или деталью. Однако красной линией в ней проходит пронзительная история любви, побеждающая даже там, где царит Безысходность.

И был Он. Хрупкий и юный.

Его лицо было удивительно нежным. Легкая грусть, свойственная много думающим людям, плескалась в его черных вишневых глазах. Его отличительной чертой было молчание. Это было молчание одиночества и немного молчание ожидания.

И была Она. Совсем уже не хрупкая и далеко не юная.

Ей было много больше, чем ему, так много больше, что уже и не было смысла подсчитывать. Отголоски прежних страстей и привязанностей иногда едва слышно приходили к ней в ее неодинокие ночи, но уже несколько лет она не чувствовала Весны.

Он был еще совсем в начале своего пути.

Ее же путь пролегал по пологим склонам Осени.

И однажды пришел День…

Он поднял на нее глаза. Почувствовав это, она удивленно посмотрела на него. И в тот же миг его вишневый взгляд заполнил ее трепетом Весны.

«Весну не вернуть!» — рванулось из глубины недоверие и смяло потрясенно поднимавшуюся в ней радость.

Она отвернулась, и Осень опять заботливо принялась укутывать ее своим покрывалом увядания.

Но День продолжался…

Каждый раз, когда его вишневый взгляд прикасался к ней, она чувствовала от этого странное беспокойство. Какие-то забытые ощущения нахлынывали на нее жаркой волной и откатывались вновь в прошлое, оставляя после себя смутную надежду и томление.

Конец ознакомительного фрагмента.