Полуденный демон

Наталья Солнцева, 2012

Богатый загородный дом, который до свадьбы казался Марианне едва ли не сказочным дворцом, на деле оказался схожим с замком синей бороды. Муж молодой женщины погиб. Она богатая наследница, после двух лет тягостного брака ее ждет свобода. Но Марианна медлит что-то менять, она чувствует, что настоящий кошмар только начинается. Ее подозревают в убийстве мужа. И полуденный демон, которого так боялся ее законный супруг, где-то рядом. Но кто он? Сверхъестественное существо или реальный человек, жаждущий мести? Пытаясь спасти свою жизнь и рассудок, Марианна обнаруживает следы, ведущие к разгадке тайны. Они связаны с древней легендой о Лилит, коварной искусительнице, сводящей с ума своей роковой красотой. Посмотрите видеоролик о книге «Полуденный демон»

(Аветик Исаакян)

ГЛАВА 1

Что-то тревожное, тоскливое чудилось ей в узоре солнечных пятен на зеленой траве, в легком ветре и быстром беге облаков по небу. Сад трепетал в полуденной дреме, нарушаемой лишь шумом листвы да стуком ее сердца.

Ах, как упивалась она этой жизнью без оглядки, без необходимости сдерживать свои порывы и пороки! Да, да… она предавалась порокам со всей страстью и пылкостью неиссякаемого огня, который горел в ней. Как будто чувствовала приближение конца. Как будто исподволь, сквозь пелену любовной истомы, стучалась в ее сердце смерть.

Она вдохнула всей грудью, ощущая в запахе лета и яблоневых деревьев сладковатый привкус крови. Этот привкус преследовал ее с тех пор, как…

Впрочем, лучше не думать, не вспоминать, не углубляться. Ее удел — порхать над цветами, собирать душистую пыльцу и сладкий нектар. Наслаждаться без раскаяния. Пить амброзию любовного исступления и быть его источником. Не ее вина, что для людей это яд, отрава. Не ее вина, что человек слаб и немощен, что не по силам ему ни божественное, ни дьявольское.

Жалела ли она о том, что сделала? Нет, не жалела.

Должно быть, смерть подала ей знак… растревожила ее. И она совершила ошибку. Когда идешь по краю, всегда так. Легко оступиться, шагая по узкому мостику без перил. И весело, и страшно, и дух захватывает.

Когда слышишь за спиной дыхание смерти и шорох ее крыльев, видишь ее неумолимую тень, нельзя не позаботиться о продолжении земных радостей. Нельзя не застолбить для себя местечко под солнцем.

Пусть ее стихия — ночь, а светило — Луна. Пусть солнце несет ей гибель. Но ведь не сразу, не сейчас же… потом. Пока пробьет ее час, она успеет собрать много нектара и опьянеть от любовной истомы. То, что для других — деготь, для нее — мед. То, что для других — грех, для нее — отрада. То, что для других — ад, для нее — рай…

Она вдруг оцепенела и задохнулась от ужаса. Хотела бежать, но ноги приросли к земле. Вот она, смерть… во всей своей красе и жути. Белая, неотвратимая, как фатум. Светлее света, ярче молнии. Глаза у нее — звезды, а волосы — вороново крыло. В руках у нее — коса со сверкающим лезвием. А на лезвии играет солнечный зайчик… сияет, слепит, бьет без промаха…

Вжик… — просвистела в горячем воздухе коса смерти. — Вжик…

— Ты готова?

Голос у нее ласковый, вкрадчивый, словно патока. Лицо белее савана, губы бледные.

— Я пришла за тобой, — молвит.

— Нет… нет! Еще рано…

— С огнем не шутят. Заигралась ты… забыла о договоре. Память коротка стала? Зато сон будет долог…

— Погоди… я все объясню…

Что-то в лице смерти дрогнуло, исказилось, черты потеряли четкость и поплыли.

— Не надо, — покачала головой смерть. — Я и так знаю…

Тут жертва наконец прозрела, начала соображать, кто перед ней. И что пощады не будет. Бесполезно умолять, просить отсрочки. Вот она, расплата.

— Ты-ы? Не может быть…

Она оглянулась с безумной жаждой чуда. Сад был пуст. Дом далеко — не добежать, не укрыться от надвигающейся тени. Надежда на спасение вспыхнула, словно искра, и погасла. Горло свело — ни вздохнуть, ни крикнуть. Ноги подкосились.

Вжик! Что-то острое, горячее перехватило шею, фонтаном брызнуло красное… В глазах потемнело, померкло. Красное хлестало сквозь пальцы, которые тщетно пытались закрыть рану, остановить неостановимое…

* * *

Семь лет спустя.

Подмосковный поселок Роща

Марианна Ветлугина обедала в просторной столовой. Она сидела напротив окна, выходящего в сад. Это было ее любимое место. Из окна виднелся маленький круглый водоем — искусственный пруд, в котором отражалась низкорослая плакучая ива. Вода в пруду, похожая на черное зеркало, оставалась таковой даже в солнечный день. Этому способствовало специальное дно.

Ландшафтным дизайном маленького ухоженного поместья занимался муж Марианны. Ему же принадлежала идея внутреннего убранства дома. По сути, Марианна вошла в уже готовое жилище, где каждая деталь соответствовала вкусам хозяина.

Муж был старше ее на двадцать лет. Он не дожил до своего пятидесятилетия полтора месяца. Марианна до сих пор не могла прийти в себя после его внезапной смерти. Ей казалось, что кошмар, в который превратилась после замужества ее жизнь, никогда не закончится. Но гибель Ветлугина положила конец ее страданиям. Тогда как впереди ее ожидал новый кошмар.

Марианна со вздохом отложила ложку. Бульон казался безвкусным, салат пресным, а чай жидким. У нее портится характер?

Кухарка бесшумно двигалась, собирая с огромного пустого стола приборы. Хозяин требовал тишины и послушания. От всех, включая жену. В доме еще витал его грозный дух, наводя ужас на обитателей.

— Так вы себя голодом уморите, — сказала она Марианне, которая за последние дни похудела килограммов на пять.

В общем-то немного, если бы молодая женщина и без того не отличалась худобой. Муж еще до свадьбы попросил ее сбросить вес, иначе никакого брака не будет. Он открыл перед ошарашенной невестой шкаф, полный дорогих нарядов, и предложил ей примерить любое платье на выбор.

Марианне приглянулось серое с серебристыми воланами по подолу. Она тщетно пыталась застегнуть на боку коварную молнию, но та не поддавалась.

«Тебе придется сесть на диету, — приказным тоном заявил жених. — Я уже приобрел гардероб для своей супруги. А я никогда не делаю бесполезных трат. Привыкай, милая!»

У Марианны разбежались глаза от обилия красивых и стильных вещей. Она уговаривала себя, что ей самой хочется все это носить. Раз уж Ветлугин загодя приобрел для нее столько нарядов, негоже огорчать его и вводить в лишние расходы. Она просто обязана похудеть.

«Да… конечно… — пролепетала она, залившись краской и поспешно стягивая тесное платье. — Я похудею…»

Жизнь Марианну не баловала. Нельзя сказать, чтобы она во многом себе отказывала, вынужденная экономить каждый рубль, но одевалась скорее практично, чем модно. Они с матерью откладывали деньги на необходимые покупки. Плащ или туфли приобретались по меньшей мере на два сезона. А тут столько всего… и сразу!

Марианна послушно начала худеть. Она перешла на овощи и обезжиренный кефир. Хлеб, макароны и печенье стали для нее строжайшим табу. Муки голода она оправдывала перед матерью «выгодной партией». Ветлугин оказался обеспеченным человеком с привлекательной внешностью и, что самое невероятное — до сих пор ни разу не женатым.

«Видать, переборчив больно жених-то, — заметила мать. — Оттого и кукует один».

«Просто он ищет женщину под стать себе, — защищала своего избранника Марианна. — Такую же умную и рассудительную. Сама знаешь, какие сейчас девахи. Тупые, распущенные, зато своего не упустят. Им палец в рот не клади».

«Все равно странно, дочка. Может, у него изъян какой-нибудь скрытый имеется?»

«Выходит, раз я в свои двадцать семь не замужем, у меня тоже — изъян?» — обиделась за жениха Марианна.

«Гляди, Мариша… — вздохнула мать. — Тебе с ним жить…»

Отговаривать дочь от замужества Антонида Витальевна не решилась. У той, как ни крути, возраст на выданье уже миновал. Благословила скрепя сердце. Но будущего зятя невзлюбила с первой же встречи.

Впрочем, тот на общение не набивался. Посетил мать с дочерью только однажды, когда официально поставил Антониду Витальевну в известность о том, что они с Маришей женятся.

«Я тут накопила кое-каких деньжат, — засуетилась будущая теща. — На пышную свадьбу не хватит, но хоть что-то купите. Платье Марише или продукты. Если надо, я сама угощение сготовлю. Я же повар! Работаю в ресторане, вам перед гостями краснеть не придется…»

«Деньги оставьте себе, — решительно отказался Ветлугин. — Все расходы я оплачу сам. А платье невесте я уже купил, самое шикарное, от…»

Он назвал модный бренд, о котором Антонида Витальевна слышала впервые. Им с дочкой такие вещи не по карману.

Разумеется, в свадебное платье с кружевами ручной работы Марианна влезла только после двух месяцев жестокой диеты. И то оно трещало по швам.

«Ничего, время еще есть, — снисходительно улыбнулся Ветлугин. — Надеюсь, ты меня не подведешь, Мэри».

«Все-таки странный у тебя жених, — не унималась Антонида Витальевна. — Хоть и щедрый, и вроде бы вежливый… а лично у меня от его взгляда — мурашки по коже! Опять же голодать тебя заставляет. Не по-людски это!»

«Он о моей фигуре заботится, — беспечно отмахивалась Марианна. — У меня сила воли отсутствует. Вот Трифон мне и помогает приобрести модельную внешность. Я должна быть ему благодарна».

Кого она обманывала? Маму или себя?

«Выходит, ты недостаточно хороша для него, — с горечью заметила Антонида Витальевна. — Пусть бы на себя посмотрел. Пятый десяток дотягивает, виски седые, тело жирком заплыло. Ты же его не посылаешь в тренажерный зал мускулы накачивать!»

«Он мужчина, ему можно…»

Ей бы прислушаться к словам матери, задуматься. Так ведь нет! Близкая свадьба глаза застила, чудесные подарки, статус замужней женщины… ну и двухэтажный коттедж в Роще сыграл не последнюю роль. Трифон возил ее туда, показывал, где она будет жить, когда станет его женой.

«Ты просто ревнуешь меня к Ветлугину, — заявила Марианна. — Поэтому он тебе и не нравится!»

В сущности, маму можно было понять. Она вырастила дочь одна, замуж не вышла, всю жизнь посвятила любимому чаду. И вдруг является чужой человек и забирает у нее самое дорогое. С кем она теперь останется? С котом Пончиком?

Марианна не отдавала себе отчета, во что ввязывается. Жизнь с чужим человеком не сахар. Тем более с таким, как Трифон.

— Поздно я сообразила, что мама была права… — вымолвила она.

— Материнское сердце — вещун! — поддакнула кухарка, бросая на хозяйку сердобольные взгляды.

Та спохватилась, что думает вслух, и сжала губы.

— Мама была права, когда отговаривала меня худеть, — сказала она. — На мне все висит, как на вешалке.

Жизнь с Ветлугиным лучше всяких диет избавила Марианну от лишнего веса. Впрочем, не только от лишнего…

Кухарка села напротив хозяйки за стол, накрытый вышитой скатертью, и подперла рукой щеку.

— Это нервы, — с сочувствием сказала она. — Они любого съедят. Покойный хозяин, — царствие ему небесное! — был человек характерный. Такого не всякий выдержит. Я, бывало, зубы сцеплю и терплю, терплю. Куда еще идти-то? У нас в Роще работы нет. В Москву ездить тяжело, здоровье не позволяет. Вот и приходится стряпать и убирать. У меня, между прочим, высшее образование, а я у плиты стою, кастрюли да сковородки драю, полы мету.

Судя по ее пышным формам, скверный характер Ветлугина не каждому способствовал обрести стройность.

Из прислуги, кроме Клавдии, которая готовила еду и занималась уборкой в доме, хозяин нанимал приходящего садовника. Штат скромный, зато платил им Ветлугин, по местным меркам, неплохо.

Когда его не стало, перед Марианной возник вопрос, как быть дальше? Какими средствами она располагает? Финансовое положение супруга оставалось для нее тайной. Она ждала адвоката, который обещал ввести ее в курс дела. По телефону тот сообщил только, что других наследников у Ветлугина, по его сведениям, не имеется.

«Вам не о чем беспокоиться, — заключил адвокат. — Господин Ветлугин был состоятельным человеком. Завещания он не успел написать. По закону все имущество и деньги достанутся вдове».

Марианна прислушалась к себе. Что она чувствует? Радость? Мстительное удовлетворение? Ничего такого молодая женщина не испытывала.

Она вспомнила мужа, лежащего на траве с перерезанным горлом, и содрогнулась.

От ее крика, казалось, зазвенели березы и сосенки на пригорке. Вспорхнули с веток птицы, разлетелись пчелы и бабочки. Аромат лесных первоцветов навсегда смешался для нее с удушливым запахом крови…