Похищенная Любовь. Продолжение. Книга 2

Наталья Сергеевна Волошина, 2018

Любовь побеждает любое зло. Но правда ли это? Я понимала, что у меня нет ни единого шанса. Понимала, что могу умолять, стоять на коленях, кричать – ничего не измениться. Он не услышит меня, и в то же время я знала – он не врет мне. Выйдя за эту дверь, ловушка за мной захлопнется. И я стану тем оружием, которое сломит несгибаемого Седого.... Содержит нецензурную брань.

Похищенная Любовь-2 продолжение

Автор: Наталья Волошина

Аннотация:

Любовь побеждает любое зло. Но правда ли это? Я понимала, что у меня нет ни единого шанса. Понимала, что могу умолять, стоять на коленях, кричать — ничего не измениться. Он не услышит меня, и в то же время я знала — он не врет мне. Выйдя за эту дверь, ловушка за мной захлопнется. И я стану тем оружием, которое сломит несгибаемого Седого….

Книга2. Часть 1. Ловушка захлопнется.

Они не знали моего маленького секрета. Я не боюсь боли, боль меня оживляет. Делает сильным. Потому, что боль физическая, часто помогает отвлечься от души. От ненужных терзаний, страха, сомнений. И чем сильнее боль, тем больше я чувствую себя зверем. А зверь, спрятанный во мне, он не враг, он мой друг. Просто, когда физически выламывает, становится не до высоких моральных чувств и материй. Становиться похуй на все кроме одного стремления одержать победу. Нет не выжить, выжить — следует за победой. Вырвать зубами свою жизнь, побеждая. Я проверял не раз, в минуты тяжелейшего душевного напряжения — боль помогала облегчить восприятие, суметь пережить шок. Как там говорят люди в белых халатах. У вас высокий порог боли. Не в пороге дело конечно, а в моих инстинктах. Когда речь идёт о выживании, в человеческом организме находится много скрытых резервов.

Тонкое лезвие впивалось в мясо моего тела. Сейчас я один на один с противником. В руке ощущаю пулю. Самое главное выдержать первые секунды, рефлекторного желания отпрянуть от входящего в тебя ножа. Именно это действие ожидает от жертвы нападающий. Но я на его удивление насаживаюсь на нож сам, тем самым приближая тушу убийцы на себя. Захват, и теперь он хрипит, придушенный. Дотягиваюсь окровавленными пальцами к осколку и с силой всаживаю в шею, распарываю ее. Из неё толчками струится горячая алая кровь. Я отшвыриваю от себя без двух минут труп, и добираюсь к стулу. Схватив его со всего размаха, обрушиваю на вырвавшегося вперёд наёмника. Прыгаю на него и вижу его не верящий взгляд. Вспышка боли.

Чуть легче. Чужая боль, помноженная на собственную, создала бешеный коктейль. Дыхание сильными толчками выталкивает грудь. Я переключаюсь на режущую молнию боли, она возвращает возможность думать, действовать, злиться. Заношу руку для удара и чувствую хруст носа. Теперь ему от меня не оторваться, он уже проиграл. Я сижу, прислонившись к стене, в окружении трупов. Нож вытягивать нельзя, лезвие, застрявшее у меня в боку, предотвращает кровопотерю.

А вот сейчас, мне нужен любой медик. Я дотягиваюсь до бутылки, моя правая рука не дрожит, это левую пронзает пульсирующей судорогой до локтя. Делаю глоток водки, стукаясь о горлышко зубами, и закрываю глаза.

Любовь побеждает любое зло. Этому нас учат в книгах, в школах. Но правда ли это?

Даневич долго смотрел на меня, а потом всё-таки выпил. Очевидно, выпить ему хотелось острее, чем продолжать изображать передо мной, невесть что. В мужских глазах плескалось отчаяние и обида. Как это описывают — ситуация трагизма, по моему.

Я сижу, не шевелясь. Он смотрит на меня уничтожающе. И от самой себя и от него, мне сделалось тошно и противно. И безразлично одновременно. Что говорить Валентину, я не знала и не хотела. Понимала, сейчас он сам изложит всю ситуацию, разложит по полочкам. Я согласилась стать его женой. ДОБРОВОЛЬНО. Приняла его руку, помощь, покровительство. Хотя он не принуждал, не давил

Могла отказаться от брака с ним, и не отказалась. Обещала забыть Сергея, навсегда оставить нашу связь в прошлом. И не сделала этого.

Пусть говорит. Может ему от этого станет легче. Может он просто поиздеваться привёз. Тогда пусть делает, что хочет и покончим с этим побыстрее. Смысла во всём остальном я не видела никакого. Я люблю другого, я хочу быть с Седым и никакие разговоры этого не изменят

Глаза Даневича неторопливо изучали меня, с нехорошим блеском рассматривали одежду, причёску, ногти, покрытые бесцветным лаком. Наверное, я сейчас совершенно не похожа на ту Тому, которая принадлежала ему. В брендовой одежде, с модной укладкой и красивым мейком.

— Я не буду долго говорить. — Ты предала меня, не задумываясь ни на секунду. — И это после всего, что я сделал для тебя. — Сделав глупость, надеясь, что это закончиться просто так.

Он покрутил стакан, рассматривая содержимое на свет. Потом осушил его и отложил в сторону. Плавным жестом выудил несколько бумаг. Поднялся и положил мне их на колени.

— Ознакомься.

Я опустила глаза, буквы плясали, но я чётко прочитала напечатанные имена и фамилии.

— Это что шутка, Валик?

–Нет, Тома не шутка. — Мы женаты. — Фактически. — Не хватает двух подписей. — Твоих. — Это листы из регистрационного журнала ЗАГСа. — Если ты их подпишешь, все будет законно.

Я не понимала, ошарашено хлопала глазами. Валентин приподнял бровь.

— Я никогда не подпишу это, ты же понимаешь? — прошептала бесцветным голосом, пытаясь анализировать происходящее.

— Я люблю другого.

— Интересно, когда же ты это поняла? — Я вот помню тебя униженной, дрожащей от любого воспоминания об этом отморозке.

— Все изменилось…

–Уволь меня от своих рассказов.

Впервые Валентин говорил со мной грубо, с издевательской ноткой. Он посмотрел в окно.

–Я не твой Седой. — Принуждать женщин это не мои методы. — У тебя есть два варианта. — Первый — ты добровольно станешь моей женой, любящей и ласковой. — Второй — ты катишься на все четыре стороны.

Я поднялась, откладывая документы, не виня его за грубость, за злобу, за ревность. Чувствуя себя виноватой, потому что причинила боль, пусть и ненароком. Мы оба пожинали плоды боли от взаимного непрощения, боль, которую могут причинить только самые близкие люди.

–Не убегай. — Ведь я еще не договорил.

Плечи опустились. На что я надеялась? Что разговор, к которому по всей видимости он тщательно готовился, так быстро закончится?

–Твой Седой уже у Ветрова, он вряд ли расколется или пойдёт на сотрудничество.

Я осела на диван не чувствуя тела. Все слова разом пропали. Страх пополз по моему позвонку, противной липкой змеёй. Ещё никогда в жизни я так не боялась, как сейчас.

— Им нужна ты. — Единственное его слабое место, его женщина. — Бумаги, которые ты прочитала — твоя защита. — Ты должна знать, если не поставишь подпись я и пальцем не пошевелю.

Перед глазами поплыло, я вдохнула, пытаясь унять дрожь, не стучать зубами. Показать страх, было унизительнее, чем просить или придумывать отмазки.

— Решай, Тома.

Я понимала, что у меня нет ни единого шанса. Понимала, что могу умолять, стоять на коленях, кричать — ничего не измениться. Он не услышит меня, и в то же время я знала — он не врёт мне. Выйдя за эту дверь, ловушка за мной захлопнется. И я стану тем оружием, которое сломит несгибаемого Седого.