Дом, в котором я тебя потеряла

Наталья Росин, 2020

Вот уже пятнадцать лет Алису Белозерскую мучают вопросы о прошлом. Откуда на ее теле шрамы? Кто хотел убить ее в детстве? Почему она ничего не помнит? И кто виновен в пожаре, унесшем жизни ее отца и матери? В поисках ответов Алиса решает вернуться в Карелию, в семейный дом, в котором она потеряла все. Вот только старые призраки не дадут ей так просто разобраться, где сон, где воспоминания, а где правда.

4 глава

Прошлое всегда догонит

Какое-то время работа помогала отвлечься. Я уходила из школы позже всех и готовилась к урокам ночами, не в силах заснуть. Под глазами поселились черные круги, волосы я теперь всегда собирала в идеально гладкий пучок, а выходы из дома снизились до минимума.

Пару раз приходил Тимур за своими вещами. Он выглядел не лучше меня, но мы оба делали вид, что все в порядке. Когда Тим пришел во второй раз, где-то спустя две недели после нашего разрыва, стало ясно, что мы больше никогда не будем вместе. От него теперь даже пахло по-другому, весенней свежестью и другими духами. Увидев, как он аккуратно складывает подаренную мной кружку, мне захотелось подойти к нему и крикнуть:

— Это же мы! Очнись! Мы Тим и Лиса. Мы не можем расстаться.

Но что-то во всей его фигуре, безупречной вежливости и сдержанности не давало мне этого сделать. Я боялась, что он просто хмыкнет, услышав это. И снова разобьет мне сердце. Несмотря на усталый вид, Тим все же выглядел как человек, который уже готов жить новой жизнью. А я в мыслях отчаянно цеплялась за него. Он забрал эту злосчастную кружку, погладил напоследок Милку, пожал меня за кончики пальцев, улыбнулся грустно и больше не появлялся.

А затем наступил июнь, и начался бессмысленный, бесконечный отпуск. Я просто лежала, изредка вставая только до туалета и иногда выбираясь в магазин. На улице стояла жуткая, совсем несвойственная Белгороду жара, которую мой организм с трудом выдерживал. Я пряталась от жгучих, достающих до самого мозга, солнечных лучей и грезила о мягкой, пахнувшей соснами прохладе.

Пару раз звонили старые подружки с университетских времен, жаждущие оказать «поддержку» и собрать сплетен, но я бодрым голосом отвечала, что все в порядке. Показываться им в таком виде уж точно не хотелось. Да и никто не нужен. Мир забыл обо мне, и я была этому только рада.

В очередной душный июньский вечер я тупо щелкала мышкой, просматривая новые фотографии на странице Женьки. Если Тим воздерживался от новых постов, то его друг с лихвой это компенсировал. Я ревниво разглядывала каждое фото с их гулянок, ища след другой женщины. Но всегда деликатный и правильный Тимур держался на фотографиях сдержанно. И мне от этого не легче. Я уже мечтала увидеть его с другой, лишь бы избавиться от этой липкой и тягучей надежды.

Вздохнув, я закрыла вкладки и хлопнула крышкой ноутбука. В голове царила пустота. На кухне громко вопила Милка, вокруг дивана разбросаны упаковки от пиццы и кофейные стаканы. Словно впервые увидев состояние квартиры, я в некотором шоке разглядывала все вокруг. Диван, заваленный вещами, засохшие цветы на подоконнике, запах нестираного белья. Да и пижама на мне уже не самой первой свежести. Понюхав воротник, я недовольно поморщилась. Пора бы привести себя и дом в порядок. Откинув плед, я поднялась. Сколько дней прошло со дня последнего выхода из дома? Не меньше недели.

Дойдя до кухни, я открыла холодильник. Зияющая пустота. Милка поднялась на задние лапы, вопя во все горло.

— Сейчас, моя хорошая. Что-нибудь найдем… — пробормотала я.

Достав пачку молока, которое уже превратилось в кефир, я налила его Милке. Кошка накинулась на миску, и я почувствовала прилив стыда. Милка-то уж точно ни в чем не виновата. Надо сходить за кормом. Но прежде — привести себя в порядок.

Я вышла из кухни и дошла до ванной. С трудом давался каждый шаг. Словно я постарела на сотню лет. Щелкнув выключателем, я обнаружила, что ванна покрылась хлопьями грязи с последнего пользования. Я сгребла все остатки внутренней энергии. Нужно почистить ванну и принять душ. Простые вещи, казавшиеся сейчас непосильными.

Я нагнулась, доставая из ящика под раковиной чистящее средство и губку. Поднявшись, столкнулась взглядом с собственным отражением. Волосы поблекли и тускло лежали на макушке, лицо покрылось какой-то серой пеленой. Словно каждую ночь приходил вампир и высасывал из меня всю жизнь.

Почистив ванну, я пустила воду. Умывшись, вновь взглянула в собственные глаза, приблизив лицо к зеркалу. По спине пошел холодок от ощущения, что кто-то стоит сзади. Я резко обернулась. Никого. После недели добровольного заточения что угодно может померещиться. Но сердце все равно гулко ухало в груди. В ванной мне всегда становилось немного не по себе.

— К черту все, — пробормотала я, преодолевая страх.

Расслабиться не удалось. Быстро приняв ванну, я вышла в коридор, чувствуя, что жизнь начинала налаживаться. Высушив волосы, оделась в последние чистые вещи, найденные в шкафу, — рабочую рубашку и брюки. Жарковато, но сойдет.

Я уже стояла в дверях, когда по квартире разлился перезвон телефона. Сердце стукнуло от радости и надежды. Может, Тимур? Дрожащими руками я торопливо откопала телефон в сумке и посмотрела на экран нахмурившись. Тетя Вера?

— Здравствуй, тетя, — ответила я, присаживаясь на пуфик в прихожей.

— Здравствуй, Алиса! — радостно ответила Вера. — А я с хорошими новостями. У нас появился покупатель.

Я замерла. Ну почему всегда одна беда следует за другой?

— Что ж… я рада за тебя. И кто же это?

— Владелец горнолыжного курорта. Сама база чуть дальше дома, и ему показалось очень удобным его расположение. Тем более он любитель домов с историей, был в восторге от кабинета Вити.

Еще бы он не был в восторге. Я мрачно усмехнулась. Любитель домов с историей. И что теперь значат мои копейки против денег владельца базы?

— Я вот что звоню, — продолжила тетя, не дождавшись ответа. — Нужна твоя подпись в договоре о продаже. Мне нужен адрес для того, чтобы отправить копию. Ты у бабушки в доме живешь?

— Нет, я на съемной квартире. Я… чуть позже сообщу адрес.

Я отключилась, хмуро глядя в пол. Голова пыталась осмыслить все происходящее и понять, что делать дальше. Я огляделась. Посмотрела на темный и захламленный коридор, на кухню с желтыми обоями, на собственные руки, сжимающие потрепанную коричневую сумку. Я чувствовала себя чужой и потерянной в этом городе, но внутри все сильнее разрастался страх.

Я мяла пальцы, ощущая, как сердце пульсирует в ушах. Не будет ли это ошибкой? Не потеряю ли я то малое, что у меня есть? И чем дольше я думала, тем усиливался страх и нерешительность. Из транса меня вывел звук пришедшей эсэмэски — Вера не теряла надежды закрыть вопрос с домом раз и навсегда. Но я не ответила. Посмотрев на застывшие над экраном длинные и тощие пальцы, я заметила, что они дрожат.

Поддавшись какому-то импульсу, эти пальцы предательски набрали знакомый наизусть номер. Я стерла телефон Тима из списка контактов, но не из собственной головы. Хотя, скорее всего, он уже сменил номер. К моему удивлению, послышались длинные гудки. Тим ответил через пять гудков.

— Алиса? Что-то случилось?

— Пока что не знаю, — ответила я еле слышно. Мне стало неловко. — Прости, что беспокою. Это очень глупо…

— Ничего страшного. Что случилось?

Я вздохнула, пытаясь собраться с мыслями.

— Мне нужно с тобой посоветоваться, — невольно вырвался смешок. — Мне больше не с кем. Ты можешь говорить?

— В принципе да, — голос Тимура звучал настолько спокойно, что я никак не могла считать его эмоции.

— Моя тетя все же нашла покупателя на дом и просит меня подписать договор о продаже, — выпалила я, разглядывая рисунок на стареньком линолеуме. — И я не знаю, что делать.

Тимур еле слышно усмехнулся.

— Как я могу советовать тебе что-либо? Это твоя жизнь и твой дом.

— Пожалуйста. Мне очень страшно.

Повисла пауза. Я слышала, как он барабанит пальцами по чему-то твердому. Тим всегда так делал, когда думал. Сердце дрогнуло от нежности. Несмотря на расставание, он оставался мне ближе всех.

— Я не могу сказать, что тебе надо делать или нет, — подал он, наконец, голос. — Но я знаю, что все три года ты грезила об этом доме и мечтала туда однажды вернуться. И все эти воспоминания не зря мучили тебя столько лет.

— Думаешь, если я вернусь, то смогу что-то вспомнить?

— Думаю, что возвращение поможет тебе расставить все по местам и отпустить прошлое.

Надежда на будущее. Вот что я услышала в этих словах. Прошлое терзало меня, но Тим дал надежду на то, что я смогу отпустить его и пойти дальше.

— Спасибо. Ты прав. Но тогда мне некуда деть Милку.

— Вообще-то, это и моя кошка тоже. Я позабочусь о ней. Тебе правда стоит съездить домой, Алис.

— То есть мне не отвертеться? — невольно засмеялась я.

— Думаю, что нет, — с улыбкой ответил Тим. — Позвони, как соберешься, ладно?

— Хорошо, — кивнула я.

Положив трубку, я еще некоторое время с задумчивостью водила пальцем по погасшему экрану смартфона. Что ж, Алиса, от прошлого не убежать. Оно всегда догонит. И пора бы уже встретиться с ним лицом к лицу.

***

На подготовку к отъезду у меня ушло две недели. Приободренная появившейся целью, я уверенно двигалась к ней. В первую очередь вычистила квартиру и собрала необходимые вещи. Три года жизни спокойно поместились в чемодан и один небольшой рюкзак.

Затем уволилась, не объясняя причин. Я еще не успела потратить все отпускные, так что одна часть из них пошла на покупку билетов до Сортавалы с пересадкой в Петербурге, а другая осталась на оплату съемного домика. Каким-то чудом мне удалось найти подходящее жилье в шаговой доступности от родового гнезда. Жизнь словно сама толкала меня в нужную сторону.

Утром, в день отъезда появился Тимур. За полтора месяца он практически не изменился, только выглядел более усталым и серьезным. Устроившись на кухне так, словно никуда и не уходил, он внимательно наблюдал, как я мечусь по квартире, пытаясь не забыть ничего необходимого.

Запыхавшись, я села рядом с ним, отпивая заботливо приготовленный Тимуром чай. Как ни странно, но неловкости между нами не чувствовалось. Мы больше не вместе, но оставались друзьями, что не могло не радовать.

— Ты положила таблетки?

— Забыла. Сейчас положу.

— Сиди, я сам, — остановил меня Тим, поднимаясь из-за стола.

Вернувшись с Милкой на руках, он с улыбкой тискал ее и гладил по круглой голове. Кошка восторженно мурчала, не веря своему счастью. Я поглядывала на нее с легкой завистью.

— Наверное, останусь здесь жить с Милкой. Женьке я уже надоел.

— Так будет даже лучше.

Я взглянула на часы и вздохнула. Время пролетело быстро, и мне уже надо выходить.

— Пора? — спросил Тим.

Я молча кивнула, грустно улыбнувшись. Сердце ныло от страха. Хотелось бы просто остаться. Чтобы Тим вернулся, и мы продолжали жить, словно ничего не произошло. Казалось, что ему стоит просто посмотреть мне в глаза и эти полтора месяца, и вся моя поездка просто превратятся в воспоминание об очередной нелепой ссоре. Но я понимала, что это иллюзия. Даже если мы снова сойдемся, то это ничего не решит.

— Я провожу тебя, — поднялся Тимур. — А еды взяла с собой?

— Ой.

Я вскочила и вытащила из холодильника заготовленные бутерброды в контейнере.

— Эх ты, Маруся, — вздохнул Тимур.

Мы суетливо собрались, толкаясь в прихожей. Я еще раз прошлась по квартире, проверяя, все ли взяла. Погладив Милку на прощание и чмокнув ее в нос, вышла на площадку. Пока Тимур возился с ключами и чемоданом, я пыталась понять собственные ощущения. Грусть, страх и вместе с тем ожидание приключения. Сосало под ложечкой от предвкушения. Наверное, это хорошо.

До Ладожского вокзала мы ехали практически молча, перекидываясь редкими фразами. Тимур купил мне кофе, и мы вместе сидели на лавке в ожидании поезда. С каждым объявленным рейсом его уверенность сменялась нервозностью. С напускной увлеченностью Тим рассматривал поезда, словно боялся взглянуть на меня и выдать свои истинные чувства. Мы оба понимали, что возвращаться я не планирую.

Перед самой посадкой ему все же пришлось взглянуть мне в глаза.

— Можно мне тебе звонить иногда? — неожиданно для самой себя спросила я.

— Конечно, — нервно кивнул Тимур, взяв меня за руку. — Я всегда помогу.

— Я знаю, — я еле удержалась от того, чтобы не поцеловать его.

Жеванный женский голос объявил отбытие. Мы попрощались скомканно и неловко. Я махнула рукой, торопясь в вагон, он быстро приобнял меня и тут же затерялся где-то в толпе. Я даже не успела найти свое место и взглянуть на него в окно, как поезд уже тронулся. Взгляд в панике выискивал темную взъерошенную макушку среди толпы. Мы же можем больше никогда не увидеться. И он исчезнет в дымке воспоминаний, как мама и папа.

Трясущимися руками я сжала ладонями термос, в который Тимур предусмотрительно налил мне кофе на вокзале. Я смотрела на этот термос, и слезы покапали сами собой. Он заботился обо мне до последнего. Обреченно ухнуло сердце. Я потеряла его навсегда.

Под мерный стук колес поезда, стремительно движущегося в сторону Петербурга, я наблюдала за проносившимися мимо бесконечными полями вперемешку с лесами. Эти картины, известные каждому, кто хотя бы однажды путешествовал по России, не вызывали у меня никаких чувств. Только тяжесть и пустоту.

Хотелось тишины и спокойствия, но попутчики — необъятный и жизнерадостный мужчина с матерью, тихой и неприметной старушкой, — нарушили его, заставляя стол различной снедью.

— Угощайтесь, — вежливо предложила старушка.

Я с улыбкой помотала головой.

— Да нет, спасибо, — ответила я и достала из рюкзака конфеты с бутербродами. — Вы тоже угощайтесь.

Мать с сыном с удивлением посмотрели на мои скудные запасы. Но мои мысли снова улетели вдаль. Расположившись на нижней койке, я сонно наблюдала за пролетавшими мимо деревьями. Вся неделя прошла в суете и тревоге. Прощание с Тимуром, такое тяжелое и сумбурное, окончательно лишило меня сил. От стука колес неумолимо клонило в сон. И я рухнула в его спасительную темноту.

***

Декабрь 2001 года

Один шажок, другой. Алиса крадется вслед за манящей ее за собой рукой. Она слышит хихиканье из темноты впереди и доверчиво ступает прямо в нее. Но нога неожиданно не натыкается на препятствие, а летит вниз. Алиса падает на лестнице, едва успев зацепиться за перила.

— Ты неуклюжая, — игриво шепнули сзади прямо в ухо.

Между лопатками отлично поместилась ладонь. И Алиса почувствовала настойчивый, сильный толчок. Она кубарем слетела вниз, руками защищая голову. Сжавшись в клубочек, она лежала у лестницы, не чувствуя даже страха. Просто пустота. И отчаяние. Разве в пять с хвостиком лет так себя чувствуют?

Алиса подняла голову, вглядываясь в неясный силуэт наверху лестницы. Она не видела лица или очертаний тела — просто темное пятно. Пятно, которое жаждало ее смерти. Алиса неожиданно почувствовала запоздалый страх. Она захныкала, отодвигаясь от лестницы вглубь зала.

Стукнула дверь спальни родителей, включился свет. Послышались торопливые шаги. Мама, завязывая пояс на халате, спускалась к ней по лестнице. Алиса, хотя и знала, что она не причинит ей вреда, все равно испуганно расплакалась и обняла себя руками. Ей так хотелось, чтобы мама ее пожалела.

— Что тут происходит? — спросила мама, опускаясь перед ней на колени. — Что ты, маленькая? Что ты здесь делаешь, Лисенок?

— Я не знаю! — сквозь слезы ответила Алиса, закрывая лицо руками. — Кто-то толкнул меня вниз, мама. Почему? Почему я должна умереть?

Последние слова Алиса произнесла уже с криком. Мать смотрела на нее растерянно, явно не зная, что делать. Она повернулась к подоспевшему отцу, ища поддержки. Тот, потирая глаза, пытался понять, что произошло. Присел рядом с матерью и неуклюже обнял Алису, с трудом отодрав ее от стены, в которую она вжалась.

— Ты не должна умирать, малыш, — сказал отец уверенно и спокойно. — Тебе просто приснился кошмар. А здесь ты оказалась, потому что ты иногда ходишь во сне. И нечаянно споткнулась.

— Нет! — вскричала Алиса, вырываясь. — Я не споткнулась! Меня толкнули! Я не сошла с ума! Почему вы мне не верите?

— Тише, тише, — погладила ее по плечу мама, с укоризной глянув на отца. — Никто не думает, что ты сошла с ума. Просто папа дурак.

Подмигнув, она хитро улыбнулась Алисе. Отец шутливо погрозил маме пальцем. И Алиса с мокрым лицом от слез неуверенно улыбнулась. Все же вроде стало хорошо?

— Я дурак, — кивнул отец обреченно. — Но поверь, здесь никто не хочет тебе навредить. Мы тебя очень любим.

— Да, очень, — обняла ее мама. — У тебя ничего не болит? Не ушиблась?

Алиса вместо ответа встала, показывая, что с ней все хорошо. Саднила ушибленная правая рука, но это уж совсем неважно. Может, она и правда просто споткнулась и скатилась сама по лестнице?

— Вот и хорошо, — сказал папа, беря ее за руку. — Пойдем, мы тебя уложим спать. Хочешь с нами?

— Да, — с готовностью кивнула Алиса. — Можно?

— Можно, — подтвердила сзади мама.

Они втроем, друг за дружкой, поднялись на второй этаж. Выключился свет, дом затих. Алиса уютно расположилась между родителями, чувствуя себя невероятно защищенной. Она с удовольствием закрыла глаза и задремала.

— Удивительно, что она ничего себе не сломала, — услышала Алиса сквозь сон шепот мамы, — надо что-то с этим делать.

В ее голосе слышались панические нотки. Алиса усердно сопела, стараясь, чтобы они не поняли, что она не спит.

— Тсс, — шикнул папа, — успокойся, Ань. Мы справимся.

— Ты дверь закрыл? — спросила мама после небольшой паузы, которая ей потребовалась, чтобы успокоиться. — А таблетки?..

— Да, все закрыл и все хорошо.

И они еще долго лежали все втроем молча и без сна. Алиса уже не чувствовала себя защищенной. Кислый привкус тайны, который преследовал ее все эти годы, снова появился во рту. Тайна, которую они все привыкли защищать.