Люди Света. Том 2

Наталья Радий, 2023

Приключения Натальи продолжаются. Теперь, она изучает подземный мир, который спустя года стал ей родным домом. А любовь к Светогору крепнет с каждым днем, несмотря на все происки Лучезара, брата возлюбленного. Каждый раз он пытается разлучить их, склонить ее к измене, придумывая изощренные ситуации, в которых проверяется ее любовь. И сейчас ему кажется это удалось, ведь она лежала рядом с ним страстно его целуя…

Весь день мы ехали без остановки по туннелю. Лучезар рассказывал разные небылицы, курьезные истории из своих походов, короче веселил нас. К концу дня остановились у небольшого терема. Вокруг него был небольшой лесочек.

— Ну, слава Богу, приехали! А то надоело сидеть! — сказала я. — А мы где?

— На привале, — ответил мне Лучезар, — на нашем пути еще два таких будут.

Из терема выбежали двое мужчин и три женщины, приветственно поклонились. Охрана, вытащив пару сундуков, понесла в дом. Немного походив вокруг дома, размяв ноги, зашли в терем. На первом этаже находилась кухня, туалет и комната прислуги. Поднявшись на второй этаж, попали в огромную комнату, интерьер у нее был в восточном стиле.

— Я пошла в душ, — сказала Светона и спустилась вниз.

Лучезар залез в сундук и достал бутылку с вином, расположившись у стола, позвал меня:

— Милая пойдем, перекусим и выпьем чудесного винца! Здесь можно расслабиться! Давненько мы с тобой не пили.

— Может не стоит пить, — с опаской отнеслась к этому мероприятию. — А то заканчивается это как-то невесело.

— Не бойся, тебе понравится.

— Что вино или последствия?

— И то и другое милая! — в глазах Лучезара мелькнула страсть и похоть, которую я давно не видела в его взоре. — Сегодня будем говорить только о приятном!

Я присела на пол, облокотившись на мягкую подушку. Лучезар подал мне бокал и чокнул свой об мой.

— За нас!

— А Светону ждать не будем?

— Я сказал за нас! — настойчиво повторил он. — Пей! — приказал своим повелительным голосом.

Я пригубила бокал.

— Восхитительное вино! Умеешь ты выбирать напитки.

— У меня всегда все самое лучшее! — В зале появилась Светона переодетая в другое платье. — Ну… или почти всегда, — добавил Лучезар и опростал бокал.

Мы трапезничали мило беседовав. Правитель все налегал на вино и, когда он полез в сундук за седьмой бутылкой, я возразила:

— Лучезар, давай закругляться с вином!

— Действительно Лучезар, тебе хватит, — поддержала меня Светона.

— А ты вообще молчи! Я сам знаю, когда мне хватит! Я с Натальей еще на брудершафт не пил!

— На брудершафт я пью только со Светогором и ни с кем более. Даже и не думай об этом!

— А я думаю об этом! Каждый день думаю! И не напоминай о моем брате! — Лучезар сел возле меня. — Хорошо! Если не хочешь пить я выпью и поцелуемся! — он открыл бутылку, и налил в свой бокал.

— Я не буду с тобой так пить!

Я отчетливо понимала, что Лучезар отпустил тормоза. Он мог вытворить все что угодно. Решила уйти. Только шелохнувшись, чтобы встать, Правитель обхватил меня за плечи и удержал на месте.

— Ну, будем! — и залпом осушил бокал. — Эх, хорошо! — Лучезар поставил бокал и игриво посмотрел на меня. — Как я долго ждал этого мгновения! — он стал прижимать меня к себе пытаясь поцеловать.

— Лучезар прекратить! Тебе потом будет стыдно! Подумай о последствиях! — закричала я, отталкивая его от себя.

— Мне стыдно?! Нет! Мне потом будет хорошо! Очень хорошо! — Он уже повалил меня на спину и уселся сверху, прижимая мои запястья над головой. — Какие последствия милая! Я самый главный! Кто меня накажет? — он целовал мою грудь, мое лицо. Я уворачивалась от его губ, пытаясь сбросить его с себя, вставала на мостик, но он сильнее прижимал к полу. — Я хочу тебя уже много лет! Если бы не отец со своим приказом не трогать тебя, то ты давно была бы только моей! Он тогда убедил отказаться от тебя и попросить прощение, за долгое испытание, пригрозив забрать трон и Белосветика. А как я без своего сына? Но я знаю, ты родишь мне еще! Да милая?

— Побойся бога, что ты такое говоришь! Здесь твоя жена, что ты при ней творишь. Светона, что ты молчишь!

Она молчала, злобно смотря на нас.

— Милая так ты ее стесняешься? Так бы сразу и сказала, — Лучезар обернулся и рявкнул на жену, — пошла спать!

Та послушно встала из-за стола, пошла к лежанке и легла, отвернувшись к стене.

— Ты как с ней обращаешься! — возмущалась я.

— Так как она этого заслуживает! Сама выбрала свою судьбу! Знала, что я ее не люблю и все равно заставила жениться! Пусть теперь смотрит, как я других люблю!

— Лучезар прекрати! — он продолжал свои действия. — Я же не люблю тебя!

— Ты меня любишь — я это чувствую! Видел в лаборатории, как ты меня желаешь.

— Тогда я была под влиянием Богояра!

— Нет, я решил! Я займу ложе Светогора! — услыхав это, я застыла испуганно, глядя на него. — Теперь ты моя милая! — Лучезар прильнул к моим устам, наслаждаясь поцелуем. Мой мозг прокручивал и прокручивал слова Лучезара, не давая телу никаких действий. Я лежала смирно. — Мы отошлем его из города подальше, ты больше не увидишь его никогда!

Лучезар отпустил мои руки и принялся ласкать мое тело. «Никогда! Никогда!» — повторял мой мозг, и когда он завис, отдал бразды правления моей ярости. Со всей силы я ударила его руками в грудь. Он полетел и ударился о стену. Я уже было на Светоче и силушка у меня поприбавилась. К тому же Лучезар был пьян. Если бы он был трезвым, то мне никогда его не одолеть. Правитель встал на ноги, тряся головой, приходил в чувства.

— Ты что милая?

Схватив поднос, я побежала к нему и со всего размаху ударила по голове. Он упал на четвереньки, также мотая головой. Придавив его к полу, заломила руки назад и стала искать, чем же связать Лучезара. Светона уже сидела на перине, наблюдав за происходящим.

— Светона подай веревку! — закричала я ей. Она замотала головой. — Подай! — приказала я. Светона не пошевелилась. — Дура! — со злостью сказала ей и потянулась за шторой. Сорвав с гардины, завязала руки и ноги Лучезару. Понимая, что это его ненадолго удержит, стала искать по существеннее оковы. Мой взгляд остановился на сундуке. Он был огромный, дубовый, с железными углами, как раз то, что могло удержать пьяного Лучезара. «Точно! Положить его туда и закрыть до утра, а там может Светогор приедет» — подумала я и поволокла Лучезара к сундуку. — Может все-таки поможешь мне? — обратилась к Светоне, которая уже стояла рядом.

— Что ты хочешь? — поинтересовалась она.

— Закрыть его в сундуке пока не проспится.

— Да сундук крепкий, сейчас его выдержит.

Она подбежала к сундуку, и стала освобождать его. Вот только заталкивать в сундук Лучезара отказалась. Он болтал в пьяном бреду:

— Милая, что ты делаешь?

— Спать тебе укладываю милый. Все спать!

— Ты ляжешь со мной?

— Да, обязательно, — поправляла его голову, забравшись на половину в сундук.

— Как вы меня достали!!! — послышался злобный голос Светоны.

И тут же у меня потемнело в глазах…

Голова трещала, затылок ныл от боли, с трудом соображала, где нахожусь. Тьма хоть глаз выколи. Очень тесно. Кругом какие-то стены. Лежу на чём-то мягком и очень теплом. Да еще и храпит! Это же Лучезар! Я в сундуке! Вот Светона гадина! Ударила меня по голове и затолкала в сундук! Я постучала в крышку, тишина. Стала колотить по стенам, крича:

— Светона, открой! Это не смешно!

Спустя минут пять результат был тот же. Прекратила, поняв, что это бесполезно. Стала прислушиваться, что происходит вне сундука. Но кроме храпа Лучезара ничего не услышала. Принялась будить его. Кроме невнятных слов ничего не добилась. Вдруг сундук подпрыгнул. Было такое ощущение, как будто мы едем в телеге и одно колесо наскочило на камень. Я тут же настроилась на медитацию и покинула тело. Почувствовала сильный поток энергии, который уносил в период. Мы ехали по туннелю. Это его течение увлекало меня вперед за собой. Стала держаться вблизи с телом, осматриваясь. И правда, сундук стоял на телеге. Светона держала поводья, подгоняя лошадь. Вблизи никого не было. «Что же ты задумала? Зачем нас везешь в сундуке и куда? К тому же почему ты одна? Оставила бы нас, а сама ехала бы восвояси. Почему нет охраны! Не к добру это! Как бы избавиться от нас не решила!» — теряя силы держаться рядом, вернулась в тело. Снова принялась будить Лучезара. Он мычал, бывало, говорил пару фраз: «Еще рано!» — и дальше начинал храпеть. Надоев слушать его мычание прекратила. Через три часа сундук зашевелился. Я прислушалась и решила посмотреть, что твориться снаружи. Телега стояла на мосту, под нами бурно текла широкая река, по берегам росли деревья и кустарники, запорошенные снегом, было довольно-таки светло. Светона склоняясь над сундуком орала:

— Наконец-то я избавлюсь от вас и стану свободной! Ты не будешь больше надомной издеваться, унижать! Мне не придется глупо улыбаться! — она смеялась словно обезумев. — А ты… ты… тебя больше всего ненавижу! Я должна была родить наследника! Я! Ты все у меня забрала: ребенка, Лучезара, надежду. Вот вместе и умрете! Милые вы мои!

Светона стала скидывать сундук в реку. Вихрем ворвалась в свое тело и заорала:

— Светона не делай этого! — но сундук уже полетел вниз и с силой ударился о воду, поплыв по течению. Яростно стала будить Лучезара. Била, кусала, даже целуя, уговаривала проснуться. На что он говорил: «Если я проснусь, то ты уйдешь. А мне так хорошо с тобой!» Я вспомнила Светозара, когда он закричал при нападении на первой стоянке «К оружию!» Услыхав боевой клич все соскочили, а спали они очень крепко. Лучезар воин, в каком бы состоянии он не был, должен среагировать! Я твердо властно закричала «К оружию!» Результат был молниеносным! Он очнулся трезвым, как стеклышко.

— Что происходит? — спросил он, крутя головой. — Где мы?

— Мы в сундуке плывем по какой-то реке… — кратко стала докладывать я.

— Дело дрянь! — Лучезар сделал усилие и разорвал все мои путы. — Давай меняться местами, — приказал он.

Я легла на дно сундука. Лучезар уселся на меня, сгруппировался и напрягся. От его концентрации стал выбрасываться белый свет, образовывая ментальное тело, и всю скопившуюся энергию отпустил вверх. Доски сундука разлетелись в разные стороны на мелкие осколки. Тут же оказались в безумно холодной воде. Гонимая бурным течением стала захлебываться. Откуда-то из глубины вынырнул Лучезар, обхватил меня и заорал:

— Работай руками ногами, а то замерзнешь! Держись за меня! Нам надо успеть добраться до берега пока река не закончилась!

Удивилась: «Как это река может закончиться!» Я ухватилась за его шею, энергично работая ногами. Лучезар плыл кое-как к берегу сносимым течением. Вот вдали показалась стена, в которую упиралась река. Вода, доходя куда-то пропадала, но куда? Лучезар постарался прибавить ходу. Я в свою очередь сильнее заработала ногами и стала помогать еще рукой. Вот, вот берег, осталось только протянуть руку, но он все ускользал. Лучезар питался ухватиться за край, но пальцы соскальзывали со снежного покрова. На третий раз он занес руку, держа нож, «Где он только его взял?» и воткнул его в ледяную корку. Мы дернулись и остановились, лед затрещал. Лучезар взял меня за подмышку и закинул на берег. Встав на четвереньки, стала протягивать ему руку. Кусок льда откололся от края и Лучезар поплыл дальше.

— Нееет! — закричала я испуганно.

До конца реки оставалось метров двадцать. Лучезар снова забарахтался, пытаясь выплыть. Я бежала за ним, крича:

— Давай еще чуток! Ну! Быстрей!

Он занес нож над головой и… пропал. Добежав до края, увидела, куда уходит вода. Я стояла на краю огромнейшего водопада. Вода уходила в никуда. Не было даже звука падающей воды. Глядя вниз, была темнота, бездна, которая затягивала, тянула к себе. Только тьма была внизу в отличие от того места, где я находилась. Вся пещера подземной реки освещалась желтоватыми камнями. Они были рассыпаны по стенам, как звезды на небе. По берегу реки холмами лежал снег. Было очень, очень холодно!

— Лучезар не уходи! — прошептала я, закрыв руками лицо, опустилась на колени. Я рыдала, понимая, что его больше нет. Какие бы между нами не были отношения, но я к нему привязалась. Стала вспоминать: как он смеялся, рассказывая интересные истории, мне нравилось бороться, противостоять ему. Он вносил смуту в мою мирную жизнь, делая ее разнообразнее. В памяти всплывал образ Лучезара: как заигрывая дерзко и нежно, смотрел на меня, как радостно держал кричащего Белосветика, как его лицо озарялось теплом, лаской, любовью. Вспомнилось: когда Светогор игрался с Белосветиком, усадив его на плечи, бегал по клубной поляне, а тот в свою очередь размахивал мечом, кричал: «Ура! Ура! Ура!» Рядом бегала Елена, пытаясь попасть по мечу брата. Подбежал Лучезар и усадив ее к себе на плечи закричал: «Мы сейчас вас одолеем!» и поскакал навстречу Светогору. «Ура!» — кричали они в два голоса, догоняя убегавших. Наездники схлестнули свои мечи, издавая деревянный звук. Все были довольны и счастливы! Вспомнила его крепкие мужественные руки, ласковые прикосновения и поцелуи в хранилище. Сейчас я осознавала, насколько все-таки он был мне дорог.

— Лучезар, мне будет тебя не хватать! — сказала я вслух.

— Правда? — послышался запыханный голос Лучезара.

Я убрала руки от лица. В метре от меня из обрыва выползал Правитель.

— Живой! — радостно воскликнула я и подскочила к нему помогая выбраться наружу из пропасти. Лучезар уволился на спину, отдыхая, а я стояла возле него на коленях радовалась его воскрешению.

— Слава Богу, ты жив! Как я этому рада!

— Милая, разве я мог тебя покинуть!

Когда страсти стали утихать, я почувствовала, как здесь холодно. Мое тело стало замерзать да кости.

— Боже, как здесь холодно! Как я устала, хочу спать.

Лучезар тут же присел.

— Наталья, ты же замерзаешь! Снимай быстро платье!

— Я не могу пошевелиться.

Лучезар стал срывать мое платье. Оно превратившееся в лед ломалось, как скорлупа. Сняв ледяной панцирь, стал растирать все телом. Его руки были горячие и передавали мне свой жар.

— Тебе надо выпить Светоч, — он достал свой и пригубил.

— Я не буду пить твой! — и потянулась за своим. Схватившись за шею, обнаружила, что кристалла нет на месте. Лучезар заключил меня в свои объятия и обжигающе поцеловал. Тепло стало растекаться по всему телу, принося огонь и желание жить.

— Нам нужно окопаться, — сказал Лучезар, снимая с себя рубашку.

— Я согрелась, можем идти.

— До моста ты не дойдешь, — он одел на меня рубаху, — путь займет дней восемь.

— И что? У нас есть Светоч.

— При таком морозе он очень быстро уходит из тебя, нам не хватит.

— Сейчас всего пятнадцать градусов мороза.

— Это тебе только так кажется, потому что в тебе много Светоча. На самом деле где-то минус семьдесят.

— Сколько? — удивилась я.

— Пошли, будем делать себе укрытие около стены. Хорошо, что в это место приходят зимовать вармады.

— Это кто?

— Звери немного похожие на ваших медведей, только маленькие. Они дадут нам мех и мясо. — Лучезар своим профессиональным взглядом осмотрел местность и выбрал наиболее удачное место для нашей берлоги. — Сейчас выкопаем укрытие и будем согреваться.

Он стал работать ножом, вырезая глыбы льда закапываясь внутрь скалы. Я начала ощущать, как холод медленно вытягивает из меня тепло. Стала перескакивать с ноги на ногу, чтобы сохранить подольше тепло.

— Уже замерзаешь? Быстро ты Светоч теряешь. Это плохо, что ты очень быстро остываешь. — Лучезара ускорил процесс копки, выкидывая уже землю. — Хотел добротную сразу сделать, но видно не получится. На первое время сгодится, — сказал он, выглядывая из норы. — Милости просим! — и снова скрылся.

На четвереньках поползла за ним. Пещерка была маленькая, как раз только лежать. Ее освещали такие же желтые камни, как и снаружи. Лучезар стал снимать с себя штаны.

— Ты что делаешь? — поинтересовалась я.

— Хочу сделать шторку на дверь, чтобы немного задержать тепло.

— Как в сундуке, — сказала я, осматривая наши хоромы.

— Нет намного просторнее! Милая, какая же ты холодная! Давай я тебя согрею. — Лучезар стал согревать своим дыханием мои руки, растирал быстрыми движениями спину, прижимая меня к себе. Он был очень горячий, но я не могла согреться. Все тело трясло от ледяного холода. — Тебя надо зажечь изнутри, тогда жара хватит надолго. — Лучезар стал целовать меня в уста.

— Прекратит! — засопротивлялась я.

— Наталья, разве ты не знаешь, как у вас на севере греются? Если мужчина и женщина застревают в тайге вдвоем, то у них больше шансов дожить до весны, нежели одному. Их огонь не одолеет никакой мороз!

–Дай мне Светоч и все! Я тут же согреюсь!

–Нет. Он нам еще пригодится. Я тебя и так согрею, — он ласкал мое тело, разводя костер желания и страсти. Его прикосновения возбуждали мою пылкость. Гонимая инстинктом самосохранения и его Светочем я страстно прильнула к его губам и стала воплощать все его мечты…

Проснувшись, Лучезара рядом не было. В нашей каморке было довольно-таки тепло. Я надела рубашку и, отодвинув штаны, хотела выйти наружу посмотреть, где Лучезар. Меня обдал обжигающий холод. Тут же спряталась обратно, не решаясь выйти. Легла на прежнее место, прижавшись к теплому полу. Через некоторое время показался Лучезар.

— Что милая проснулась? Твой охотник принес с собой добычу! — он сиял от счастья. Бросив в угол пещеры кусок мяса и белую шкуру вармада, подполз ко мне. — Как там холодно! — Лучезар прижался ко мне, покрывая меня поцелуями, — согрей меня, своего любимого охотника! — стал миловать меня.

— Лучезар, когда мы пойдем домой? — он не отреагировал на мой вопрос, продолжая ласкать мою грудь. — Нам долго придется здесь жить? Когда за нами придут?

— Если Светона скажет, где выкинула нас, люди, сообразят, где искать, тогда через пять-шесть дней они будут здесь. В противном случае три года. Зима здесь только началась.

— Так долго! Не дай Бог, — опечалилась я.

— Я же с тобой рядом. Мы не пропадем, если придется жить три года. Милая, как я счастлив! — Лучезар наслаждался ситуацией, что я принадлежала ему.

Меня эта новость ужаснула. Три года быть вместе с Лучезаром! Чтобы он любил меня каждый день! Ничего себе медовый месяц у нас с ним получится! Я хочу домой! К Светогору, к детям! Они же будут считать нас мертвыми и что за эти три года может случиться. Дети вырастут. Белосветик даже не вспомнит меня! Нет, Светогор должен чувствовать, что я жива! Он будет меня искать!

— Почему через неделю они придут?

— День на то, чтобы разобраться что произошло. Потом надо будет догнать Светону и расспросить. Когда ее допросят, и она во всем сознается, это при хорошем раскладе, она еще та стерва может и не сказать, после этого им надо дойти до телепорта и прилететь в Светоград — это еще день. Дойти до моста — плюсуй еще денечек. Вдоль реки путь займет дня три четыре. Вот тебе и неделька.

Через день стала донимать Лучезара.

— Лучезар ты сделал какой-нибудь сигнал для поисковой группы, что мы живы, что мы здесь? — Он все эти дни как путник, страдавший от жажды, поглощал жадно меня, наслаждался моим телом, моей любовью. — Сделал или нет? А то они придут нас искать, а мы здесь сидим, и не увидят, не найдут! — Он не отвечал на мои вопросы, был слишком занят, лаская меня. — Лучезар прекрати! Слышишь, что я тебе говорю! — стала отталкивать его от себя.

— Милая прекрати ругаться, — отстранившись, сказал он, — нашу берлогу только слепой не заметит. К тому же на палку одел голову вармада и воткнул у края обрыва. — Лучезар снова стал осыпать меня поцелуями.

— Ты, правда, поставил шесть? Мне кажется, ты не горишь желанием, чтобы нас нашли! Ты не хочешь возвращаться!

— Мне не веришь?! — выпалил грозно он. — Значит, считаешь, что я вру! Пошли!

Лучезар схватил меня за руку и потащил наружу. На улице было чертовски холодно. Я обнаженная бежала за ним, еле поспевая. Мороз через метр вцепился в мое тело и уже через пару минут глодал мои кости. У воды возвышался шест с головой животного. Вармады действительно походили на нашего медведя, только морда была более вытянутая и маленькая голова. Лучезар с силой швырнул меня к палке.

— Я вру! — его трясло от злости, он яростно кричал. — Вру! Я все для нее делаю! А она меня еще и обвиняет! Никто не пойдет на вармада с таким ножом! Сама себе будешь искать еду! Одна сиди здесь и дожидайся своего Светогора! Пусть он тебя спасает! Я ее берегу, лелею! А она… вот твоя благодарность! — Лучезар схватил шест и закинул его в воду и быстрыми шагами пошел в сторону берлоги.

Посмотрев на уплывающую палку, встала и последовала за ним. Зайдя в берлогу, увидела, как Лучезар надевает свои штаны.

— Куда-то собрался?

— Счастливо оставаться! Надеюсь, ты дождешься своего Светогора!

Я стояла у входа, перегораживая ему путь.

— Лучезар прости. Я не хочу, чтобы ты уходил.

— Уйди, — Лучезар стоял напротив меня строго смотрел в глаза.

— Прости, — повторила я, — была неправа, без тебя я пропаду.

— Не смотри на меня своими красивыми жалостливыми глазками со мной этот номер не пройдет.

— Лучезар останься, — прошептала, положив свою руку ему на грудь. Он горел огнем, из ноздрей валил пар, был похож на разъяренного быка. — Я буду доверять тебе.

— Хватит! — сказал он и, оттолкнув в сторону, скрылся в проходе.

Проводив его глазами, залезла под шкуру вармада. В берлоге становилось холоднее. Мое покрывало удерживало тепло, но не согревало. «Посмотрите на него, обиделся, не поверили ему! Как можно тебе верить, когда ты всегда меня обманывал! — стала ругать Лучезара, разжигая свой гнев, чтобы хоть погреться от него. — Вот и дождусь Светогора! Он обязательно меня найдет и спасет! И не нужен мне твой Светоч! Как же он домой хочет! Кто тебе поверит! Добился своего, завладел мной! Что я скажу Светогору? Как смотреть ему в глаза! Извини любимый, холодно было, мы только грелись. Абсурд! Светогор, почему не настоял оставить меня в Светограде. Где ты мой дорогой! Найди скорей! Как плохо, что я не могу к тебе улететь, иначе давно бы сказала, где я. Все-таки какой здесь сильный захватывающий поток энергии, уносящий в бездну. Я не могу выйти из своего тела даже оглядеться. Боже, как холодно!» — я проваливалась в дремоту толи от сна, толи от холода.

Не знаю, сколько я спала, только услышала шорох в своей берлоге. С трудом разлепив замерзшие ресницы, открыла глаза. Что-то серое возилась около входа. Приглядевшись, увидела Лучезара, который крепил шкуру серого вармада на вход. Весь свой гнев он излил на бедного зверя. Повешав новую занавеску, забрался ко мне под шкуру, обнял и серьезно сказал:

— Я не твой Светогор, в следующий раз уйду и не вернусь. Ты не права! Я хочу вернуться. Я хочу любить тебя на шелковых простынях, а ни в этой яме! Я все решил! Теперь ты моя! Я займу ложа Светогора! После того как познал тебя не смогу вернуть. Наталья, ты навсегда моя королева, моя Сударыня. Брат больше не прикоснется к тебе! Сразу же, как приедем, отошлю его из Светограда. Теперь я для тебя свет! Ты мне подаришь чудо! Мной будешь дышать! Для меня будешь жить!

Слушая Лучезара, из моих глаз текли слезы. Я понимала, что он говорит всерьез и поступить именно так, как говорит. Его больше ничего не держит: ни запреты, ни нормы приличия. Сейчас я даже возмутиться не могу его речам, и он это знает! Потому и говорит именно в эту секунду, всегда все просчитывает. Лучезар замолчал, сильнее прижимая к себе. Я лежала на его груди, обдумывая как поступить и что сказать. Может отдаться течению и уплыть в бездну навсегда? Опять же дети не пускали в небеса. Кричать, что люблю Светогора, бунтовать, бить в грудь, говорить: «Что не буду твоей!» Противиться! Но, честно говоря, на бунт не было сил. Может сделать вид, что я сплю, и ничего не слышала об этом? Сказать: «Милый, понятия не имею, о чем это ты говоришь!» Так напомнит, он все решил! Его не переубедить! Светогор, где ты? Забери меня скорей!

На утро, хоть здесь не было ни утра, ни вечера, Лучезар ушел на улицу и полдня пропадал там. Вернувшись, был серьезным и чем-то обеспокоен.

— Что случилось? — поинтересовалась я. Он смотрел на меня задумчиво. — Что там? Что тебя расстроило?

— Помолчи, пожалуйста, мне надо подумать, поразмыслить, решить, как быть.

— О чем подумать?

Лучезар присел и вытянул ноги вперед, усадив меня на колени.

— Не мешай, — в его мозгу закипела бурная деятельность. Он смотрел на меня изучающим взглядом, как будто на мне была нанесена очень важная карта или закодированный текст, который надо расшифровать. Видно, как он прорабатывал какой-то план, ища нужные составляющие для идеальной реализации задуманного. Таким задумчивым, серьезным его не видела. Я так и сидела у него на коленях, он не позволил мне сесть рядом, покачивая головой. К вечеру Лучезар вернулся из своего подсознания, улыбался, был доволен собой. На мой вопрос: «Что произошло?» ответил:

— Ничего милая. Все хорошо.

— Что это тогда было?

— Знаешь, я люблю иной раз хорошо подумать.

— И что надумал?

— Нам нужна комната побольше.

— Зачем?

— Что мы как вармады в берлоге живем. Мы же люди Света! Да к тому же негоже королевской чете жить в таких условиях.

— Мы скоро уедем отсюда. Зачем нам комната? — возразила я.

— За нами придут, а мы как крысы сидим в норе. Нет, даже здесь должны жить хоть несколько дней по-царски. Милая, что у нас будет в комнате стоять?

— Не знаю.

— Ну, надо же она не знает! Кровать поставим с левой стороны подальше от обрыва. А может, сделаем нишу?

— Можно и нишу. Ее занавесим шкурой вармада.

— Правильно. Там будет намного теплее, чем в комнате. Где стол поставим?

— Не знаю.

— Что за не знаю! — возмутился Лучезар. — Ну-ка быстро включайся в рассуждение. Такие вопросы женщины решают. Им виднее, что где должно стоять. Куда стол поставим?

— Наша комната будет круглая или квадратная?

— Конечно круглая. Столько времени с нами живешь, а все задаешь глупые вопросы!

— Можно поставить напротив ниши. Только зачем нам стол? Есть кроме сырого мяса нечего. И из чего ты стол собираешься делать.

— Увидишь. Будет у нас не только мясо! Выше по течению можно попробовать порыбачить. Жалко только шест выкинули, я такой больше не найду. Было бы хорошо, если бы мы выплыли на противоположный берег. Там хоть деревьев парочку есть, а тут только мелкий кустарник растет. Дальше к стене соорудим ванну.

— И ванная у нас будет?

— Конечно. Мыться в реке холодно. А тут она нагреется. Туалет у входа сделаем. Согласна?

— Да.

— Что еще надо?

— Все, наверное. Шкаф для нарядов мне точно не нужен. Одна рубашка и то твоя.

— А мне нравится твой наряд. Всегда бы созерцал тебя в нем. Ты в нем такая открытая сексуальная. Люблю девушек, когда они ходят в моей рубашке.

— И много любил?

— Ты что милая ревнуешь?

— Вот еще. Просто интересуюсь.

— Не ревнуй, — Лучезар обхватил ладошками мое лицо, осыпая поцелуями. — Ты у меня единственная! Таких как ты у меня не было. Я люблю только тебя! — впервые Лучезар произнес эти слова, и это говорило о многом. Он действительно любит и не отступиться от меня, не отдаст Светогору. Теперь я принадлежу ему. Я боялась думать, предполагать, что будет в будущем за пределами этой берлоги, но понимала, что я его не только здесь, но и там, в мире людей. А я так люблю Светогора! Скучаю, хочу быть с ним. Как он воспримет эту весть? Лучезар у него все заберет: жену, детей, дом, оставить только печаль, ненависть и злобу. Я не верю, что моя жизнь сложится именно так, как говорит Лучезар. Светогор будет бороться за меня! Найдет управу на Лучезара! Он не сдастся, но брат сильнее. Лучезар убьет его, как убил мужа Огнивы! Нет! Нет! Я не хочу об этом думать! Я хочу, чтобы мой любимый жил: ласкал меня, любил, был счастлив!

— Милая, что молчишь? Ты меня не слушаешь? — Лучезара пристально смотрел мне в глаза, читая мои мысли. — Не переживай за Светогора. Он крепкий малый. Все поймет, все выдержит. Я не трону его, клянусь. Если ты пообещаешь любить меня так же страстно горячо пылко, как его. Нет даже больше! Будешь дарить нежные чувства, свое тело и свою душу, всю себя без остатка. Я обещаю, что просто отошлю его из города. Забудь про него! Теперь я буду любить тебя, оберегать от невзгод, с твоей щеки не упадет больше ни одна слеза. Позволь своему сердцу возлюбить меня!

— Но в моем сердце нет места для другого человека. Я люблю Светогора! Ты очень хороший, нежный, страстный. Мне нравится, как ты ласкаешь, как ты целуешь, обнимаешь, но это всего лишь просто увлечение, просто секс, ничего более.

— Он не достоин тебя! Я вырву его из твоего сердца! — Лучезара охватил приступ гнева. — Займу его место! В твоем сердце буду только я! Ты будешь обожать только меня, любить всей душой: нежно и страстно, сходить с ума по мне, жить мной! Тебе просто нужно время, — Лучезар сменил свой гнев на милость, ласково замурлыкав, — понять, кого ты действительно любишь, кто для тебя больше значим. Я знаю, что ты всегда тянулась ко мне. Просто тебе не давали заботы и убеждения, нормы приличия, прислушаться к своему сердцу и понять, кто предназначен тебе судьбой. Пообещай мне, что будешь любить меня, — он ждал ответа.

— Прости, но я не могу обещать тебе этого. Прости милый Лучезар, но я люблю Светогора! — я бросилась ему на шею, рыдая.

— Ничего поплачь! Все пройдет и любовь к нему пройдет. Она уже почти прошла! Ты любишь меня, я это чувствую!

Скажите, как переубедить влюбленного безумца?! Я не знаю! Но надежда всегда живет в нас даже в самых сложных безвыходных ситуациях. Я надеялась и верила, что там, в городе он изменит свой взгляд на наши отношения. Здесь другая атмосфера, тут можно поддаться чувствам, забыть обо всем! Там снова на его плечи ляжет бремя ответственности за честь своего рода, дела Правителя, да и многое другое. Я даже была согласна иной раз любить его там, только чтобы он не отнимал у меня Светогора, не разрушал мою семью, мое счастье.

Лучезар стал ласкать, целовать мое тело, заставляя безумно любить только его.

Проснувшийся Лучезар был бодр и жизнерадостный.

— Милая, как я счастлив, что просыпаюсь рядом с тобой! Что теперь ты моя! Я люблю тебя Наталья! Люблю всем сердцем, всей душой! Скажи, что ты тоже любишь меня! — он ждал моего ответа с надеждой.

— Лучезар, прекрати.

— Что прекратить? — удивился он искренне. — Давай я тебе помогу. Повторяй за мной — Я.

— Лучезар, не надо, — тоскливо смотрела на него.

— Давай, давай!

Я молча глядела на него.

— Твой любимый от тебя не отстанет, пока ты не скажешь, — целуя в губы, шептал он. — Я.

— Я, — печально повторила.

— Тебя.

— Тебя.

— Люблю!

Отвернувшись от него, уставилась в стену, еле сдерживая слезы.

— Милая тебе еще тяжело говорить это. Давай попробуем по-другому. Кого ты любишь? — и сам же ответил на вопрос, — Лучезара. — Взяв меня за подбородок, повернул к себе. — Давай еще раз попробуем милая. Кого ты любишь?

— Лучезара, — тихо прошептала я.

— Вот видишь ничего сложного! — радовался он. — Лучезар тоже тебя сильно любит. Только давай сейчас по громче. Кого ты любишь?

— Лучезара! — громко чуть ли не заорав сказала я.

— Моя прекрасная Наталья меня любит! — и стал лобызать. — Мы должны отпраздновать наше воссоединение. — Лучезар достал Светоч.

— Милый, давай обойдемся без него.

— Нет! Сегодня можно по чуть-чуть. К тому же мне нужны силы для строительства нашего гнёздышка, — прильнув к моим устам, даровал Светоч.

По моему телу проносилось забвение. Его Светоч притуплял чувства скорби по Светогору, становилось спокойнее и безразличие охватывало мой мозг. А Лучезар все твердил и твердил: «Кого ты любишь? Кого?» наслаждаясь победой надо мной. Теперь я пала к его ногам. Надеюсь, что это ненадолго. Вот только уже должен явиться был мой принц на белом коне, и спасти от злого дракона. Мне надо продержаться еще дня три-четыре. Светогор быстрей найди меня, тяжко без тебя!

Лучезар принялся за работу по созданию нашего укрытия. Сначала разметил дверь. Потом сходил на улицу, принес лопатки-кости от вармада, взял в каждую руку и стал копать, как экскаватор. Вот это скорость! Трактор по сравнению с ним просто черепаха! Прорыв туннель метров десять стал расширить пространство. Через три часа появилось очертание комнаты с высоким большим потолком. Еще через два часа выступили рельеф стола и ванна. Лучезара тормозили только большие желтые камни. Он выковыривал ножом и складывал у порога. Проработав еще два часа, стены были гладкие, отполированные, как в их туннелях.

— Милая принимай работу! — уставший, но радостный сказал Лучезар.

Ниша была, как и положено — круглой формы, диаметром четыре метра. На потолке и стенах оставил только мелкие и средние камушки, которые горели еле заметно, другие наоборот ярко, создавая впечатление звездного неба. На ложе лежали белые шкуры вармада, как снег темной ночью. Напротив, стоял стол в виде грибка. Его Лучезар просто откопал из земли. Стол полностью был покрыт желтыми камнями и походил больше на светильник, чем на стол. Комната получилась очень светлой, как летним днем, а стол создавал впечатление солнца.

— Да ты права, со столом я немного переборщил. Хотел, чтобы у нас было светло, как днём на земле. Ты же так любишь солнце.

— С чего ты взял?

— Мне Светогор рассказывал, как ты купалась в лучах солнца.

— Правда? — не поверила ему.

— Да. Слушая брата, я представлял: как ты босая бежишь по траве, твои волосы ласкает ветер, а последний луч солнца медленно скользит по твоему обнаженному телу. Как ты прекрасна на закате! Твоя грудь замерла от моих прикосновений, ожидая моих жгучих поцелуев.

— Хватит, — перебила я.

— Поначалу он многое, да почти все, рассказывал про тебя. Я все про тебя знаю: что ты любишь, как улыбаешься, чему радуешься, даже как спишь. Только после Светоча он потихоньку перестал рассказывать. Я так и не понял, знал брат, что ты была на моем Светоче или нет. Поверил твоим сказкам?

— А ты как думаешь?

— По идее ты должна была звать, бежать ко мне, но ты не шла, твердо держалась, преодолевая соблазн. Возможно, у тебя железный самоконтроль. Может и не звала меня. А если звала, то почему он молчал, не предъявляя мне претензий? Я до конца не разобрался с этой ситуацией, — я молчала загадочно улыбаясь. — Расскажи мне милая, как было на самом деле?

— Рассказать? Ты не поймешь.

— Почему? — обнимая за талию, спросил Лучезар.

— Это был не самоконтроль, а любовь к Светогору. Моя, наша любовь, преодолела все! Победила тогда, победит и в будущем!

— Победила бы, если бы осталась, но ее больше нет!

— Говорила же, не поймешь.

— Я все прекрасно понял! Но ты забыла милая, что кого ты теперь любишь? Ну, я жду! — требовательно спросил он.

— Лучезара, — тяжело вздохнув, ответила я.

— Умница ты моя! — ласково поцеловал и повел меня к ванне. — Не такая большая, как во дворце, но мы вдвоем поместимся.

— Жалко, что не горячая.

— Да с огнем было бы намного легче. Может позже и раздобудем. Когда мы приедем для тебя милая организую баню и лично попарю дубовым веником.

— Буду ждать с нетерпением.

— А теперь я предлагаю опробовать наше новое ложе.

— Лучезар, ты, наверное, устал и хочешь отдохнуть, поспать.

— Заботливая ты моя, — гладя меня по волосам, — на тебя у меня всегда есть силы. Нет лучшего отдыха, чем рядом с тобой, любя тебя, соединяясь воедино. Ты мне даешь силы.

Лучезар взял меня на руки и, поцеловав, понес в постель.

С каждым днем мое беспокойство росло. Вот уже двенадцать дней прошло, а нас не ищут, нет никакой поисковой группы. Они что там забыли про нас! На радостях, наверное, праздник устроили что ли. Я хочу домой, к детям, к Светогор! Почему ты меня не ищешь? Почему я не ощущаю тебя? Может Светона до сих пор не сказала, что с нами сделала? Да нет, Светогор выбил бы сразу из нее все сведения. Тогда, где ты любимый? Я не могу уже здесь: сидеть в этой комнате, есть это мясо! Вчера Лучезар поймал одну рыбешку, но она тоже сырая, хоть бы соль была, тогда бы можно было ее поесть. Как я хочу нормальной еды! Я без конца выгоняла Лучезара на улицу, нет, неправильно, уговаривала, умоляла пойти посмотреть, не ищут ли нас. Приходя, он разводил руками. В очередной раз стала просить сходить на улицу

— Не пойду! Уже спать пора ложиться.

— Милый, любимый мой, сходи последний разочек, — приголубливая, упрашивала его, — они уже должны быть здесь. Мы ляжем, а они придут. Вдруг нас не найдут! Лучезар, свет мой, ну сходи, — даря ему нежные поцелуи.

— Все хватит! Надоело! Ты бы такая ласковая на ложе была! Как меня на мороз выгонять так сразу и милый, и любимый, и свет мой! Не пойду больше встречать группу! Найдут, глаза у них есть!

— Хорошо любимый и в постели буду шептать тебе слова, — не отступала я. — Только последний разочек сбегай, посмотри.

— Нет! Я сказал спать! — он закинул меня на плечи и потащил к нише.

— Отпусти! — стала бить его по спине. — Не хочешь идти, ну и не надо! Я сама пойду!

— Куда ты пойдешь? — положив на койку, сам уселся на меня. — Там ветер усиливается, пурга будет. К тому же ты раздетая.

— Тулуп твой возьму.

— Все разговор окончен. Я хочу любить тебя, — и стал целовать, ласкать мое тело.

— Отпусти, не буду тебя любить! Я не желаю тебе! Хочу домой, к детям! Отпусти я пойду к ним на встречу! Они с минуты на минуту должны быть здесь! — я стала сопротивляться его ласкам, сталкивать его с себя. Лучезар улегся на свою спину, отпуская меня.

— Ну, иди, иди, поморозь свою попку. Только когда придешь, греть тебя не буду!

Выскользнув из ниши, стала натягивать тулуп Лучезара, который он изготовил из шкур вармадов на пятый день нашего пребывания здесь. Все-таки он молодец, с ним не пропадешь! Без труда делает разные вещички, самое главное нужные.

— Дай, пожалуйста, еще свои сапоги, — попросила я, стоя на напротив него.

— Надо, снимай сама, — и ткнул мне в лицо своей ногой.

Стянув сапоги, уселась рядом одевать.

— Эх, милая, как ты эротично их снимала, — Лучезар присела рядом со стороны спины, обнял, лаская мою грудь, зашептал в ухо: — Останься. Я желаю соединиться с тобой. Там холодно и никого нет.

— Извини, Лучезар, я должна пойти посмотреть.

— Вот и не пойдешь, — радостно выхватив второй сапог из моих рук.

— Отдай!

— А ты забери!

Я стала пытаться забрать у него обувь, а он только подразнивал меня: «Ха-ха-ха!» махая передо мной.

— Прекрати! Ну что ты как маленький!

— Не поймала, не поймала, — забавлялся он.

— Пожалуйста, отдай, — я замерла, не стала больше ловить его сапог.

— Ну, хватай, вот он, бери, — улыбался он, тряся передо мной.

— Можешь оставить его себе, в одном пойду, — развернулась и пошла.

Лучезар остановил меня, поймав за талию.

— Ладно, отдам тебе его за страстный поцелуй.

— Ну, если только за один, — и мы слились в поцелуе. — Все Лучезар мы договорились только на один поцелуй. А ты уже желаешь большего. Вот как приду так, пожалуйста.

— Через сколько думаешь вернуться? — с усмешкой глядел на меня.

— Не знаю, дойду до реки, огляжусь и назад, пол часика меня не будет. Так что согревай постель, будешь потом меня отогревать.

— Ну, ну, до реки прогуляется! Я тебе сказал, греть не буду! — и Лучезар развалился на ложе.

Укутавшись в шубу, вышла на улицу. «Боже, какой холод!» Выходящий пар изо рта тут же превращался в лед и, звеня, падал вниз. Вокруг действительно образовывался ветер, поднимая снег с земли, закручиваясь смерчем, уносился в пропасть. Какой тут пробежаться до реки! Метров пять можно пройти не больше, потом просто заблудишься. Мороз уже закрадывался мне под подол, выдергивая тепло из моих ног. На таком холоде и десяти минут не продержаться — насмерть замерзнешь, даже в тулупе. Как это Лучезар столько времени здесь проводит, да еще и охотится! Сначала найди берлогу, убей, сними шкуру, да и разделай на мясо. Лучезар просто супермен! Без него я здесь не выживу! Хочешь, не хочешь, а придется играть по его правилам. “Светогор!” — крикнула я в метель. — “Светогор, где же ты! Почему ты не идешь ко мне! Без тебя плохо, я не выдержу долго! Я не хочу быть с Лучезаром! Мой свет, не оставляй меня надолго, приди скорей!» — с такими мыслями я зашла обратно в нашу берлогу.

— Кто-то говорил, полчаса погуляет, — довольно смеялся Лучезар. — Быстро ты, всего три минутки отсутствовала.

— Ха-ха-ха! — передразнила его. — Смешно ему! Они же не будут нас в такую пургу искать?

— Нет, а может да. Если бы я тебя искал, вьюга мне бы не помешала.

— Бывает же такое леденящий холод, — садясь на койку, промолвила я. — Как деревья здесь выживают?

— А ты что здесь расселась? — Лучезар столкнул меня с кровати. — Уйди отсюда холодная! Сказал же, не буду греть!

— Я и не прошу. Это и мое ложе.

— Стул твой сейчас! Как согреешься, так и приходи, — Лучезар вытолкав больше не пускал. Он стоял на коленях, раскинув руки в стороны. — Опять не слушаешь, не веришь мене! Вот и иди отсюда! Мерзни дальше!

— А я и не замерзла! — это было конечно неправда. Ноги, почувствовав тепло стали болеть как при обморожении. Тысяча иголочек вонзились в мою плоть. — Вот чуть погреюсь и еще пойду, — усевшись на стул начала растирать ноги.

— Не вижу смысла в твоих гуляниях, — серьезно заговорил Лучезар. — Совсем без ног хочешь остаться?

— Как они нас найдут в такую пургу? Пройдут мимо и не увидят вход в наше жилище.

— А если ты будешь там стоять, то увидят? — наш разговор переходил в спор.

— Да увидят! Я буду звать Светогора! — в горечах назвала запретное имя. — Он непременно услышит, почувствует меня!

— Никто кроме меня не услышит! Много ты возлагает на него надежд! Не оправдает он их!

— Не веришь ты в своего брата! Думаешь, он не придет? Светогор придет! — кричала я. — Обязательно придет! Он ищет и заберет меня от тебя! — запахнув шубу, накинув на голову капюшон, побежала к выходу.

— Никуда ты не пойдешь! — Лучезар перегородил мне дорогу.

— Уйди! Я пойду к нему на встречу!

— Ты замерзнешь, не пройдя и двадцати метров.

— Он рядом, я чувствую!

— Ничего ты не чувствуешь! Его нет здесь! Светогор давно уже сидит дома! Он не придет больше сюда!

Я застыла в недоумении.

— Как не придет больше? Светогор был здесь? Когда? — Лучезар смотрел на меня жалеющем взглядом. — Что молчишь?

— В тот день, когда я выкинул шест.

— Нет! — я прикрыла руками лицо. — Не может быть. Я не верю!

— Я сам не ожидал, что он так быстро появится здесь. Судя по всему, он дал коням Светоч. Один из них валяется в метрах пятьсот от пещеры, загнал его до смерти. Светогор торопился сюда, но еще быстрее убегал отсюда. Поэтому и не огляделся по сторонам. Слепой твой Светогор! — кричал Лучезар. — Увидев над обрывом в стене воткнутую скобу решил, что мы разбились и упали в бездну. Я бы неделю не сходил с этого места, оплакивая тебя! Ладно, он, так с ним еще один был, куда он смотрел!

— Это ты во всем виноват! — кинулась на Лучезара с кулаками. — Я ненавижу тебя! Все мои неприятности только из-за тебя!

— Прекрати! — сдерживая мой натиск, успокаивал он. — Мы вернемся, домой не переживай.

— Когда?

— Как закончится зима, сразу пойдем в путь.

— Три года жить с тобой! Есть сырое мясо! Три года жить в этой комнате! Я не смогу! Я не выдержу этого, — я опустилась на колени и тихо заплакала.

— Моя милая Наташенька, ты выдержишь, — Лучезар присел рядом, — ты сильная у меня, мужественная. Ведь у тебя есть я.

— У меня есть только Светогор! Пойми, я не люблю тебя и не возлюблю никогда. Я врала тебе, только чтобы дождаться Светогора. Как ты не поймешь, ты неспособен вырвать его из моего сердца. А если это случится, то значит, я умерла. Уйди от меня, не хочу тебя видеть. Если бы не ты, я бы здесь никогда не оказалась.

— Сейчас я прощаю твои слова, но впредь, чтобы я не слышал в свой адрес всех этих обвинений и про любовь к брату. Ты моя! И будешь жить по моим правилам, если хочешь попасть домой и увидеть своих детей.

— Не буду тебе подчиняться!

Лучезар схватил меня за предплечье и притянул к себе.

— Я за три дня могу сломать тебя! Ты будешь почитать меня, беспрекословно выполнять все мои прихоти и желания не только здесь, но и в городе. Но я хочу тебя живую, с твоими амбициями, безудержным нравам, чтобы хоть иной раз могла поспорить со мной. Я люблю, когда ты серьезная, когда закипаешь, твои глаза загораются вечерней синевой. Но еще больше люблю, когда ты смеешься, ласково на меня глядишь, нежно и страстно целуешь. Подари мне рай на эти три года! Люби меня! Восхищайся мной! Живи вместе со мной! Это мне надо ненавидеть тебя! Ты все отняла у меня: наследника, семью, хоть какая-никакая, но была, спокойствие моего сердца, трон — теперь восседать на нем будет Светогор. Я не смогу его уже вернуть! Я остался ни с чем! Умоляю, сделай меня счастливым хотя бы на три года. Милая давай договоримся, ты будешь любить меня страстно, безудержно, подаришь всю себя, а я со своей стороны пообещаю, что, когда я верну тебя домой уеду из Светограда, не буду вам мешать. Даю свое слово, — он прижал меня к груди, — не отвечай сейчас, подумай. Нам все равно придется здесь жить некоторое время, и как мы его проведем, зависит от тебя.

Лучезар поднял меня, нежно уложил в кровать, прижался и не проронил больше ни слова до утра.

Всю ночь не могла уснуть одолевали мысли: как поступить, что сделать, но ничего в голову не приходило. Уйти от него не смогу — это однозначно. Только весной можно что-то сделать, а она не скоро. Придется подчиниться Лучезару, а так не хочется. Хотя он еще тот фрукт может и не сдержать слово. То кричал моя, а тут раз и отпущу. С чего вдруг такая милость? Действительно ли он не сможет вернуть трон? Вот как ему можно верить! У меня нет выбора. Хотя он дает мне иллюзию решать самой быть с ним или… Уйти я никуда не смогу. На что он рассчитывает, давая мне клятву про три года? Что я действительно влюблюсь в него по истечению срока. Этого не случится, я уверена! А если не получится, то потом под конец сломает и сделает послушной овечкой. Эх, Лучезар, что же ты надумал? Полдня размышлял над этим и был доволен своим решением, своим планом. Интересно на чем ты остановился? Как не хочется жить здесь так долго с тобой. Может весна придет раньше?

Наутро проснулась от ласковых поцелуев Лучезара.

— Наталья милая просыпайся. Пора завтракать.

— Я хочу спать.

— И так дал тебе подольше поспать. У нас сегодня что-то новенькое на завтрак.

— Спасибо, но я ничего не хочу.

— Ты не знаешь что, а уже отказываешься, — Лучезар взял меня за плечи и усадил на постель.

— Милый правда, я всю ночь не спала, хочу отдохнуть.

— И что ты делала?

— Думала.

— Конечно обо мне! — игриво улыбался он.

— О твоем предложении, — уставши с тоской, смотрела на него. — Я согласна на твои условия.

— Кто бы сомневался, — довольный собой улыбался он.

— Хочу, чтобы ты дал свое слово как полагается.

— Хорошо даю слово.

— Нет, по правилам, официально, — Лучезару это не понравилось.

— А говоришь, плохо знаешь наши обычаи.

— Я не хочу, чтобы через три года ты заявил, что договора не было.

— Какая же ты у меня сообразительная. Хорошо. Я, Лучезар, наследник рода Правосвета, хранитель кристалла Богояра, Правитель людей Света даю слово Наталье, что по истечении трех лет, когда придет весна, обязуюсь доставить ее в город Светоград и через неделю покинуть его — даю слово. Довольна?

— Нет, ты не сказал самое важное: что ты отстанешь от моей семьи и пальцем больше не прикоснешься ко мне.

— А ногой можно?

— Ни какой частью тела!

— Хорошо. Обещаю не трогать ни рукой, ни ногой, — Лучезара перечисляя, прикасался тем, что называл, — ни губами, не языком…

— Прекрати этот цирк! — потребовала я.

— Ты такая смешная, моя Наталья.

— Я прагматичная, с тобой только так!

— Обещаю, не трогай ни тебя, ни Светогора и уйти через неделю.

— Лучезар так дело не пойдет! Давай-ка с самого начала.

— Понимаю, за что тебя люблю, — и Лучезар заново от тараторил клятву-слова. — Довольна?

— Да милый. Ты меня просто осчастливил.

— Теперь твоя очередь.

— Что?

— Давать слово, что будешь ласковой.

— Я, Наталья, из рода Челдаров, жена принца Светогора, мать наследника рода Правосвета, даю слово Лучезару, что до весны буду любить его нежно и страстно — даю слово.

— Не, ты еще не сказала, что будешь слушаться во всем, не перечить, и будешь принадлежать мне и душой и телом. Давай заново.

Я произнесла речь со всеми его пожеланиями, договор скрепили поцелуем, а потом страстной любовью.

— Вот и обед наступил, — сказал Лучезар, вставая с постели. — Пойдем, покажу свой сюрприз.

Я села за стол. Лучезар попросил меня закрыть глаза и вытянуть руку вперед.

— Не открывай глаза, пока не разрешу, — приказал он и положил что-то легкое мне в руку. — Угадай что это.

На ощупь было круглое по форме, средних размеров, как куриное яйцо.

— Это яйцо, — я открыла глаза. В моей ладони лежало светло зеленое яйцо с красными пятнышками. — Тут что и птицы обитают? — удивилась я.

Лучезар стал серьезным.

— Тебе кто разрешал глаза открывать!

— Я же угадала.

— И что? Тебе, было сказано, пока не разрешу! — Лучезар стал воспитывать или правильно сказать дрессировать меня, налаживать дисциплину и послушание. — В следующий раз накажу!

— И как?

— Потом узнаешь.

— У нас еще и системы наказания будет?! — запротестовала я. — На это не подписывалась!

–Ты обещала слушаться!

Как мне хотелось размазать яйцо по его физиономии! Еле сдерживалась! Надо было сейчас не поддаться, не покориться и пресечь на корню все его желания к дрессировке, чтобы потом не мог он этим пользоваться. Надо самой заставить его подчиниться моей воле.

— Лучезар, давай не будем портить наши отношения, только что налаженные. Я тебе не солдат, этим меня не выдрессируешь. Ты, наоборот, подымешь мой гнев и ярость, настроишь против себя. Ты же хочешь, чтобы я любила тебя, а не ненавидела, — я встала и приблизилась к нему. — Мой милый, — ласково смотрела на него, нежно касаясь его щеки, — я и так тебя люблю. Поверь мне — это лишнее, — и стала целовать.

— Повтори, — задыхаясь, зашептал он.

— Люблю Лучезара всем сердцем. Сейчас ты мой свет, мой мужчина. Я хочу слиться воедино с тобой.

— Я люблю тебя Наталья! Как долго я этого ждал, кажется, целую вечность. Мы будем счастливы с тобой! Я все для тебя сделаю, только будь моей навсегда.

— Я твоя на три года любимый, я твоя.

С тех пор Лучезар больше не приказывал мне, а вежливо просил или твердо настаивал. И полетели наши деньки в любви, в счастье, в гармонии. Только все было ложью! Неужто он не понимал этого? Или не хотел думать, видеть всю правду, задумываться о будущем. Сейчас он жил в мечте.

Правда, один раз он был в гневе, даже в ярости не контролируя себя. Это произошло через три месяца нашей совместной жизни. Я пробудилась, когда Лучезар еще спал. Побродив без дела по комнате, вернулась на ложе, но вспомнила, что не отметила сегодняшний день в своем календаре на стене около входа. Как Робинзон Крузо ставила черточки, считая дни. Как узник отмечала свой срок и время до свободы. Лучезар поначалу ругался, но я настаивала: «Как я узнаю, сколько мы здесь находимся? Через год я потеряю счет времени! Я должна знать, сколько мы здесь, когда придет весна». Поставив очередную черточку, направилась обратно, но запнувшись за шубу Лучезара чуть не упала. «Бросил на пол. Как будто нельзя было повесить!» — заругалась я, но потом вспомнила, почему он ее бросил, затихла. Вчера он принес горсть замерзших ягод и, забыв про все, спешим порадовать меня.

Лучезар баловал меня как мог. Первое что он мне подарил так это платье. Оно было из кожи вармадов, выделка была отменная, тонкая, легкая, нежная как шелк, ярко-красного цвета, длина была, как он любил, только прикрывало ягодицы с вырезами по бокам, с небольшими свисающими рукавами. Времени у нас было много, а заняться было нечем. Лучезар находил нам разные развлечения. Сначала смастерил нам нарды, а потом шахматы. Недели три мы играли взахлеб, потом надоело. Он решил учить разным премудростям и ремеслам, параллельно рассказывал свою биографию, начиная с пеленок. Конечно, у него была очень интересная и насыщенная жизнь. По-моему, даже трех лет не хватит, чтобы поведать все, можно даже написать книгу о его заслугах. Из водорослей плели сети, и в нашем рационе все чаще появлялась рыбы. Ее я ела с большим удовольствием, чем мясо.

И вот наткнувшись на шубу Лучезара, мне захотелось выйти на улицу подышать свежим воздухом. Дойдя до последней занавески из шкур, одернула ее. В коридор ворвался сильнейший ветер, сорвав с меня капюшон. На улице стояла белая пелена. Ветер выдувал тепло из меня и помещения, но мороза я не почувствовала или не успела ощутить его, как ворвался Лучезар. Отшвырнув меня от выхода, закрыл занавеску и, ударив меня по лицу заорал:

— Ты что тут делаешь!

— Хотела прогуляться, — держась за щеку, ответила я.

— Она хотела прогуляться! Я тебе говорил, чтобы не выходила в коридор! Говорил?

— Да, — я не стала возражать или перечить ему глядя на его состояние — он был в бешенстве.

— Она вообще на улицу собралась! Без меня там делать нечего! Чтобы больше я тебя не видел здесь никогда! Поняла!

— Да.

— Я должен наказать тебя. За непослушание, будешь месяц есть одно только мясо, ни печени, никакой рыбы, — он знал, что я больше всего ненавижу. — Бегом в комнату!

От его рукоприкладства распухла правая щека и была синяя, ужасно болела, видно был перелом, не могла жевать пищу совсем. Лучезар промучив меня дня три, дал все-таки Светоч, при этом сказав:

— Я требую безоговорочного послушания! Чтобы ты без меня не ходила в коридор, а на улицу тем более! Она у тебя вообще под запретом! Ты поняла?

— Да.

— Наталья, я так за тебя испугался. Ты представляешь, тебя могло унести ветром в бездну. Как подумаю, у меня сердце останавливается. Прости меня за челюсть. Я обезумел, увидев тебя на пороге. Умоляю тебя, не выходи пока я не разрешу. Ты очень дорога мне. Я боюсь тебя потерять. Так нелепо и глупо подвергать себя опасности! Хочешь прогуляться, так скажи. Я выберу день поспокойнее, и мы вместе постоим у порога, может даже дойдем до реки. Прошу сбереги себя для меня и наших детей.

— Прости меня Лучезар. Я обещаю, что не выйду на улицу без тебя.

Через неделю мой властелин вывел меня на прогулку. Стояла тишина, ветра не было, виднелась река, поблескивая желтыми камнями. Холод был злющий, реснички покрылись льдом, озябла мгновенно. Отойдя на метр от входа, постояли минут пять и пошли домой. Согревая меня Лучезар спросил:

— Довольна? Надышалась свежим воздухом?

— Да надолго мне хватит мороза, — стуча зубами от холода, сказала я, — на полгода точно.

— Хорошо, договорились. Через полгода организуем еще одну.

— Спасибо тебе любимый за прогулку. Без тебя никогда туда не пойду.

— Ну, вот и отлично! Теперь я буду спокоен, что ты не наломаешь дров, — Лучезар снова стал любезным, услужливым, любящим мужчиной.

Через пять месяцев у нас в комнате появилась одна живая душа — это был детеныш вармада. Я стояла за столом и разделывала рыбу. В этот раз Лучезар поймал огромную килограмм на десять осетрину. Правда разорвала всю сеть, но это стоило того. Из коридора стал доноситься детский плач. Сначала думала, показалось, наверное, схожу с ума, но звук становился все сильнее и отчетливее. Решила отодвинуть шкуру, которая весила перед коридором. Я же не выхожу в коридор, а просто посмотрю. Посередине коридора еле стоя на ногах, находился детеныш. «Ой ты откуда такой? Ты же у нас в роде вармад? Надеюсь, что мамка твоя не здесь». Я присела рядом, и протянула руку, он ощетинился и зашипел. «Тихо, тихо. Что ругаешься. Ты, наверное, голодный?» Я побежала к столу, взяла самый нежный кусочек рыбы и вернулась к детенышу: «Держи!» — и ткнула куском в морду. Этот пушистый колобочек резко воткнул свои довольно-таки длинные когти в мясо и жадно заурчал, поедая рыбу. Детеныш быстро съел кусок, стал облизывать пол, посматривая на меня спрашивая: «А есть еще?» «Ну что не наелся? Ну, пошли домой» Он тут же понял меня и побежал следом. Съев пару кусочков, он подошел к моим ногам и, обнюхав, улегся на них. Я наклонилась и осторожно погладила щенка. Он больше не фыркал, с удовольствием давал себя ласкать. Детеныш был весь белый, только левое ушко было черное «Ты у нас будешь Бим черное ухо. Смотри, какое пузо наел! — хлопала его по животу. — Мой Бимка!» Взяв его на руки, пошла на кровать, забыв про все на свете, нянчилась с ним. В комнате показался Лучезар.

— Почему коридор открыт? — недобро спросил он. — А этот, откуда у нас?

— Смотри, какой хорошенький, — я радостно показывала ему Бима, — представляешь сам пришел. Слышу, плачет кто-то, думаю, с ума схожу. Глядь, он выползает.

— Ты головой думаешь? — заорал он. — Если бы мать была рядом! Порвала тебя бы в считанные секунды.

— Видно он за тобой увязался, ты же вчера вармада принес.

— И почему он на моей постели. Дай его сюда, выкину на улицу.

Я прижала его к своей груди.

— Не отдам! Он мой!

— Что! — грозно сказал мой надзиратель.

— Лучезар, милый, позволь мне оставить его! Я буду за ним ухаживать. Он не доставит много хлопот. Умоляю любимый. Смотри, какой Бим хороший. Он пропадет на улице!

— Она ему уже и имя дала. Через полгода он тебя на завтрак съест.

— Не съест! Я его тренировать буду! Он ручным станет. Еще на рыбалку с тобой ходить будет. Лучезар, пожалуйста, подари мне его хоть на полгода, — я пустила все свои чары, свое обаяние, только бы он позволил Бимке остаться.

— Ладно, давай попробуем. До первой его выходки. И чтобы на постели его не было!

— Спасибо мой свет, ты лучший! Ты самый лучший! — отпустив щенка на пол, я бросилась в объятия Лучезара. — Ты у меня не только мужественный, но и самый добрый!

— Твой мужчина не всегда будет таким хорошим, если ты его не покормишь.

— Ой, забыла про рыбу! Я сейчас быстро, — побежала к столу готовить ужин. — Бим, Бим тебе разрешили остаться! Смотри не подведи меня, — грозя ему пальцем.

Все свое время стал посвящать новому жителю нашего дома. Я с ним сюсюкалась, играла, дрессировала. Через недельку он окреп и даже подрос в два раза. Бим изменил весь уклад нашей размеренной жизни. Бегал за мной по пятам, а когда забиралась на койку, он начинал визжать скулит и просится ко мне. Лучезара это сильно бесило. Он брал его и выкидывал в коридор. Бым через некоторое время все-таки пробирался обратно, подходил, ложился возле ниши и тихо, тихо поскуливал. Я была счастлива, что в мою жизнь пришел Бимка. Но Лучезар стал раздражительным, вечно недовольным.

— Ты совсем про меня забыла!

— Разве можно про тебя забыть?

— Мы перестали играть в шахматы, перестала помогать плести сеть.

— Так как же я буду плести, если он грызет мой клубок. Да Бимка вкусные водоросли!

— Я устал любить тебя под вой сирены!

— Ему просто скучно, тоже хочет с нами поиграть. Вот и зовет. Он же еще маленький.

— Ничего себе маленький! Ест больше, чем я. Ты своим сюсюканьем его испортишь.

— Не ругайся любимый! Он скоро подрастет и будет совсем воспитанным мальчиком. Да, Бим? — говорила, теребя вармада. — Лучезар посмотри в эти умные глазки. Ну как его не тискать?

Через пять недель Бим пропал.

Проснулась, как всегда, от нежных поцелуев Лучезара.

— Милая, как спалось?

— Прекрасно дорогой.

— Сегодня не пойду никуда. Вчера буран начался, наверное, дня три будет дуть.

— Очень хорошо, что будешь дома. Можем доплести новую сеть и… Лучезар не пойму, что — то в доме не то.

— Вроде, как всегда.

— Как будто чего-то не хватает.

— Тебе не хватает меня? — стал ласкать, целовать.

— В доме тихо. Бим не лает, — я соскочила, но Лучезар удержал меня.

— Он в коридоре.

— Бимка всегда оттуда выбирается.

— Вчера я бросил свою шубу на занавеску.

— Он же там замерзнет

— Бим твой вармад, ему мороз не страшен. А у нас там плюс пять. Пусть сидит!

— Отпусти, я посмотрю своего мальчика.

— Я твой мальчик!

— Нет, ты мой мужчина, — поцеловала его страстно, умоляюще спросила, — ну, я пойду, гляну?

— Ой, да иди! Все равно не отстанешь!

— Бим, Бим, — побежала к коридору, отодвинув занавеску, увидела, что его там нет. — А где Бимка? — удивленно посмотрела на Лучезара.

— Да там он. Наверное, здесь вылезти не смог и полез под другую шкуру. В сенцах Бим.

Я пошла по коридору за вармадом. Сделав пару шагов, ощутила удар по спине.

— Ты куда это пошла?! — рядом стоял Лучезар.

— За Бимом.

— Кто тебе разрешал в коридор заходить? — Лучезар был очень зол.

— Ну, ты же рядом!

— Я сказал тебе: «Наталья, можешь идти».

— Нет.

— Ты вообще не понимаешь, что тебе говорят? — Лучезар закипал в гневе. — Что же ты сюда прешься! Сказано тебе нельзя! Нельзя выходить! Я устал тебе повторять!

— Что ты кричишь на меня! По-моему, я дома нахожусь, а не на улице бегаю. Тут тепло…

— Ты еще переговариваться вздумала! — не сильно ударил по щеке, хотя ему так хотелось бы сильнее. Он боялся не рассчитать силу и сломать мне что-нибудь.

— Не понимаю, чего ты боишься?

— Где-то шустрая, а тут не понимает. Вдруг шкуру ветром откроет, а ты сейчас здесь голая находишься, там мороз ледяной, сколько раз так бывало! Давно видно не замерзала. Я накажу тебя! Очень сильно накажу и в этом виновата только ты! Быстро в комнату!

— Хорошо. Только сходи, пожалуйста, за Бимом!

— Вот девчонка попалась непонятливая! — сердился Лучезар.

Он зашел следом за мной закрыл занавеску. Надев шубу, удалился. Как долго шли минуты! «Ну, где они? Почему так долго!» Я как лиса ходила вокруг входа. Как мне хотелось заглянуть за занавеску, рука так и тянулась, но гнев Лучезара меня останавливал. И так наказание заработала. Наверное, опять мясом будет стращать. «Ну и поем. Лишь бы с Бимом все было в порядке!»

В коридоре послышались шаги, занавеска отодвинулась, и на пороге показался Лучезар держа трясущегося вармада.

— Держи своего любимчика.

Я подхватила щенка и запричитала.

— Боже, какой холодный, замерз мой мальчик! Сейчас мама тебе согреет. Зачем ты убежал из дома? Хулиганчик ты мой. Где он был? — поинтересовалась я.

— На улице в метре от входа, зарылся в снег. Еле нашел, полполя пришлось прокопать.

— Все, Бим дома, сейчас согреешься.

— Хоть бы спасибо сказала! — недовольно говорил Лучезар.

— Ой, прости, забыла. Спасибо тебе большое за Бимку.

— Отпускай его на пол. Любимого кормить собираешься?

— Сейчас все сделаю!

Покушав, Лучезар сидел на стуле, облокотившись на стол, внимательно наблюдал за мной, как я играю с Бимкой.

— Ну, все наигралась. А теперь давай прощайся.

— С кем — не поняв, о чем идет речь.

— С питомцем своим.

— Зачем?

— Я его в берлогу к вармадам подброшу.

— Лучезар, я не пойму, зачем его в берлогу подбрасывать?

— А это твое наказание. Я забираю у тебя Бима.

— Ты шутишь?

— Я серьезен. Ты по-другому не понимаешь!

— Нет, нет! Я не отдам его! Он мой!

— Наталья не усложняй жизнь! Я сказал, накажу, значит накажу!

— Лучезар, любимый! Накажи меня по-другому! Обещаю, я вообще не подойду к выходу. Только не забирай Бима!

— Ты мне это уже обещала!

Я прижала вармада к сердцу, целуя в мокрый нос. Лучезар подошел, протягивая руки к Биму.

— Давай!

Я замотала головой умоляя:

— Пожалуйста, оставь, не отнимай его у меня.

— Наталья в любом случае заберу. Только, что я потом с ним буду делать, зависит от твоего поведения. Или отпущу к сородичам, или брошу в реку, или может, сдеру шкуру и повешаю над ложем, а мясо съем вместе с тобой. Решать тебе!

Умолять было бесполезно.

— Прощай мой мальчик. Я буду помнить тебя всегда, — по щекам катились слезы, а Бимка своим шершавым языком слизывал их. — Ты всегда останешься в моем сердце. Прощай мой любимый вармад, — я протянула щенка Лучезару.

— Ну что лохматый пойдем? — он потрепал его по загривку и пошел, довольный собой.

Я поняла, что это была подстава Лучезара. Бим ужасно надоел ему со своим визгом, что я любила больше щенка, а не его. Он ревновал вармада, что тот забрал меня, не оставив ему нисколько. Самое противное то, что я не могла предъявить Лучезару нечего! Сказать, что это его рук дело, все он подстроил. Мог же наказать по-другому! Нет забрал самое дорогое, что у меня было. Лучше бы себя забрал! Я легла на кровать, рыдая, уснула.

С тех пор не могла кушать мясо вармадов. Как представлю, что на моем столе может оказаться Бим, сразу же выворачивало. Тайком выплевывала мясо. Лучезар стал замечать, что периодически во время еды мне становилось плохо. «Ты себя хорошо чувствуешь?» — заботливо интересовался он. Лучезар стал наблюдать за мной во время еды. В очередной раз, когда я не смогла выплюнуть мясо, глотая, кусок встал у меня поперек горла, стала задыхаться, пытаясь выплюнуть обратно, в результате изрыгнула весь свой ужин на пол. Подскочил Лучезар толи испуганно, толи радостно стал тараторить:

— Ты как? Тебе плохо? Давно тебя тошнит? Я заметил, ты как неделю не можешь есть.

— Все хорошо. Я в порядке.

— Желудок не болит?

— Нет, — я присела на стул.

Лучезар стоял передо мной накортачках радостно, нет скорее с надеждой, заглядывал мне в лицо.

— И голова не кружится?

— При чем тут голова? Я просто поперхнулась.

— Ты моя милая часто давится стала, — довольно улыбался он. — Может тебе Светоч дать?

— Зачем мне твой Светоч? — возмутилась я — Не больна, чтобы его пить.

— Может все-таки стоит, — настаивал он, целуя мои руки.

И тут до меня дошло, почему Лучезар так на меня смотрит и предлагает Светоч. Он думает, что я в лоне! Так вот твой план на три года! Чтобы я забеременела и подарила тебе чудо!

— Нет Лучезар, ты не прав, — я замотала головой.

— Ты все поняла! Моя любимая, как я счастлив, — целую меня, радовался он.

— Лучезар, я не беременна!

— Моя девочка в лоне, — он стал гладить мой живот, — и подарит мне сына.

— Лучезар, ты меня не слышишь. Я знаю, когда бываю в лоне. Сейчас я пуста!

— Наталья ты не хочешь просто признаться себе в этом. Тебя как неделю тошнит. Ты то не ешь, то набрасываешься на еду, съедая все. Милая моя Сударыня в лоне. Я счастлив, что природа одарила нас чудным даром.

— Лучезар услышь меня! Тошнит меня, потому что я не могу есть мясо вармадов после Бима. Мне кажется, что я его кушаю. А кушаю я много только рыбу, так как до этого ничего не ела. Вот и все.

— Нет в лоне!

— Очнись! Думай своими мозгами, думай. Затошнило сразу после Бима, ем только рыбу, тошнит во время поедания вармада, ну соображай! Я не беременная. — Было видно, что он задумался, составляем мозаику из фактов. Его лицо становилось все мрачнее и угрюмее. — Милый, я бы так хотела быть в лоне, порадовать тебя чудом. Прости, не могу родить тебе сына, — и бросилась ему на шею, делая вид что плачу. А сама подумала: «Не дай бог этому случиться, тогда он от меня вообще не отстанет!»

Лучезар сжал меня крепко в своих объятиях.

— За что мне это! Почему природа не дает мне детей! Я так хочу ребенка. Да были у меня не достойные поступки, но это мелочи. Сколько раз я спасал свой народ, восстанавливая и поддерживая мир. Я достоин любви, семьи, детей. Я хочу сына от тебя Наталья. Он у нас будет красивый, умный. Буду счастлив, если ты родишь хоть мальчика, хоть девочку. Я безумно желаю детей!

Мне стало жалко Лучезара. Он по своей сути был хороший добрый, ласковый и таким нежным. Один раз, оступившись, поломал себе всю свою жизнь. Лучезар достоин, конечно, лучшего. Мне так захотелось подарить ему чудо.

— Лучезар у нас обязательно будет ребенок. Я подарю тебе сына! Я люблю тебя милый. Природа обязательно увидит, что мы одно целое и скрепит наш союз чудом. Ты главное верь, не теряй надежды! — «Боже, что я такое говорю! Я же люблю Светогора! Что это со мной? Что же будет со мной через три года? Если через семь месяцев хочу дарить ему детей. Я теряю себя! Теряю Светогора! Забываю его! Как он меня жгуче целовал. Бог мой, я не помню, не ощущаю его прикосновения!» Стала осознавать, что Лучезар почти поглотил меня всю. Я думала, что люблю Светогора, но уже не желала его ласок, прикосновений, любви. Мне от этого становилось скверно на душе, что я так быстро забыла свою любовь!

Хотелось бы сразу рассказать, что происходило в наше отсутствие в Светограде. Мне поведал Светозар о тех днях. Когда я вернулась, он потребовал от Светогора аудиенции со мной на два часа, чтобы все мне рассказать и покаяться.

«Весть о твоей гибели застала меня на охоте за вердаком, который забрел на нашу территорию.

— Это кто еще? — поинтересовалась я.

— Типа ваших кикимор. Пришел гонец и принес приказ явиться на коронацию Светогора. Я был в смятении: “Какая коронация? Куда же делся Лучезар?”

На что гонец ответил:

— Вы разве не знаете? Полтора месяца назад Правитель вместе со своей женой и принцессой Натальей утонули в реке на краю света.

Услышав это, у меня сжалось сердце от скорби.

— Как это произошло?

— Вроде мост обрушился.

— Да тот мост еще тысячи лет простоит! Я сам его строил. Мост сам не может обрушиться.

— Не знаю, мог или не мог, но все так говорят».

Я помчался в Светоград, обдумывая все услышанное. Пришел к выводу, что царская семья что-то недоговаривает. Не мог мост просто обрушиться, если ему только не помогли. Тогда кто помог? Ладно, упали в реку. Лучезар мог спастись. Да и вас обоих вытащить. Я хорошо знал Лучезара, он не слабак, чтобы утонуть! На поле брани не пал, а в реке тем более не погибнет.

Прибыв в город, услышал ту же версию: будто бы приплыло бревно и, ударившись, снесло пару опор. Да не могло, какое-то дерево сбить одну, а уж тем более пару. Я опросил всю охрану, которая была в том походе, и окончательно убедился, что официальная версия была ложью. Я знаю, когда они врут, когда говорят то, что им приказано. Что вы были мертвы — это точно. Вся царская семья горевала. Сударыня Соцветия практически не выходила из комнаты. Только иной раз к обеду ее вел под руку Светлояр. Под черной вуалью виднелись ее поседевшие волосы. Светогор мрачный, как грозовая туча, сидел за столом и ни с кем не разговаривал, не отвечал на вопросы. Весь город скорбел по утрате. Елена свою боль заглушала пением. Она пела днем и ночью. Порой даже не пела, а напевала, издавая отдельные звуки. В очередной раз Елена затянула унылую песню, Светогор не выдержал и рявкнул: «Да заткнешься ты, наконец!» До этого, не проронив слезинки, Елена заплакала навзрыд и побежала. Светогор очнувшись, как от сна последовал за ней. Поймав ее, прижал к груди и зашептал: «Прости родная! Прости! Пой Елена! Пой для нее! Она нас слышит! Мама любила, когда ты поешь!» И Елена запела сквозь слезы. Только маленький Белосветик не понимал всего происходящего, весело танцевал вокруг них.

С тех пор Елена немного стала улыбаться, играя с братом. Светогор на вопросы хоть как-то начал реагировать. А я мучившийся мыслями «Как все-таки вы умерли?» отправился к мосту.

Прибыв на место, осмотрел его раз пять, если не больше — он был цел! Как мы его поставили, так он и стоял, ни одна опора не была заменена. Я убедился, что все ложь! Надо было найти ещё пару фактов, чтобы предъявить Светогору, тогда он не сможет отмахнуться и расскажет правду, как вы умерли. Но я сам из них и знаю, как мы подчищаем следы. Нет, никаких зацепок и улик не будет.

Готовясь к будущей коронации, направился проверять телепорт. Тыча машинально пальцем в пульт управления, проверяя будущее адреса и сопоставляя с прежними, бросился один адрес без названия только цифры. Код этот мы использовали редко, поэтому не сразу вспомнил адрес. Это был Староград, куда мы отправляем заключенных на смерть.

— Даросвет, скажи, кого мы недавно отправляли на казнь?

— Понятия не имею. Это Светхо отправлял.

— Откуда был доставлен заключенный?

— Не знаю.

Хорошо, что я начальник охраны и имею допуск к этой информации. На экране высветилось имя, от которого задрожали колени «Светона!» Что происходит? Почему ее казнили? Да еще тайком! Всем рассказали, что вы утонули, если только… она не убила вас! Лучезара рота положить не могла, а она одна тем более! У меня теперь были улики, с которыми я мог идти к Светогору.

Напросившись на приватную беседу со Светогором, сразу задал вопрос, который мучил меня последний месяц.

— Я хочу знать, как умерла Наталья с Лучезаром!

— Ты уже знаешь как.

— Нет, я желаю услышать правду! У меня есть доказательства, что они не утонули.

— Какие?

— Светона не умерла, а была казнена. Вы отправили ее через неделю в Староград.

— Светозар, это царские семейные дела, не лезь, куда тебя не следует.

— Я хочу знать, что она с ними сделала! Где ее тело! — кричал я на Светогора. — Ты обязан мне рассказать!

— Ты забываешься Светозар! Не достойно ведешь себя для полководца!

— Я не буду тебе служить, пока не расскажешь правду! Не стану присягать тебе на коронации!

Я развернулся и пошел. Светогор приказал мне остановиться, но я ослушался его приказа и ушел.

Через час ко мне в комнату постучался Светхо.

— Что хотел?

— Тебя зовут в кабинет Правителя.

— Скажи, что я уже уехал.

— Они настаивают на твоей встрече. Приказали не выпускать тебя из города.

— Ладно, пошли.

В кабинете находились двое: Светогор, который сидел за столом и стоявший у окна отец.

— Светозар, что за бунт? — поинтересовался Светлояр.

— Я хочу знать правду!

— Друг мой, я столько времени тебя знаю и всегда восхищался твоей преданностью нашей семье. Ты прекрасно знаешь, что мы не обязаны отчитываться о своих царских делах. Мы все скорбим об их потере и неважно, как они погибли.

— Мне важно.

— Пойми, они мертвы. Нам известно, как ты к ней относился, мы оплакиваем ее вместе с тобой и от правды тебе легче не станет. Ты своим нежеланием присягнуть поставишь под сомнение все наши слова. Пойдут ненужные вопросы, будет недоверие к новому Правителю. Если не хочешь больше занимать пост, хорошо, мы найдем другого. Но ты должен все равно преклонить колено перед новым Правителем, перед Светогором.

— Нет, пока не услышу истинную гибель Лучезара и Натальи, не дам клятву.

— Пойдя разбираться по порученному делу, — заговорил Светогор, уткнувшись в стул, — сразу понял, что это был отвлекающий маневр. Быстро уладил конфликт побежал следом за ними. Тогда я уже предчувствовал беду. К утру добрался до стоянки. Меня встретил Светхо и отчеканил: «Светона ночью уехала с двумя охранниками, будет ждать нас на второй стоянке. Лучезар с Натальей еще опочивают». Меня трясло от ярости, ревности и гнева. Я представлял, как он силой завладел моей львицей, как искусный охотник загнал ее в западню и издевался над ней. Распахнув дверь, я ворвался в комнату готовый накинуться на Лучезара. В помещении чувствовалась борьба: стол опрокинутый, раскиданные вещи, вмятина в стене, но их там не было! Я позвал Светхо и потребовал ответ: «Должны быть здесь! Никто не уезжал кроме Светоны». Мы пустились вдогонку за ней, только она могла рассказать о случившемся и где они. Жена Лучезара тихо ехала на телеге, радостно распевая песни.

— Светона, где Наталья с Лучезаром? — спросил я, догнав ее.

— А мне почем знать, где эти голубки кувыркаются.

— Ты что такое говоришь?

— Мой бедный Светогор, из-за своей любви не видишь дальше своего носа. Твой брат всегда ее любил. А как стал Правителем, так они вообще стыд потеряли, каждый день стали совокупляться!

— Это неправда!

— Поначалу я тоже не верила. Даже пыталась возмущаться, но Лучезар умеет убеждать кулаками, да и словом неплохо получалось.

— Где они?

— Не переживай, они больше нас не потревожат! Я теперь свободна, и ты тоже! — радостно смеялась она.

— Что ты с ними сделала? — тряс ее за плечи. — Говори!

Она хохотала как сумасшедшая все сильнее и сильнее.

— Теперь мы с тобой будем править Светоградом!

Поняв, что так от нее ничего не добиться решил подыграть:

— Ты молодец Светона, что уничтожила их! Я никак не решался избавиться от этой парочки, хоть часто об этом думал. Она всегда меня обманывала, как только появилась в моей жизни.

— Даже будучи в лоне он залезал на нее. Помню, как они кувыркались в саду. А на коронации, как они танцевали! Я думала, он прилюдно поцелуется с ней.

— Да мне тогда хотелось врезать ему в морду. Теперь говоришь, они не будут нам мешать. Мы Свободны?

— Да! Я Свободна от его выходок, унижения, начинается новая жизнь!

— Светона расскажи, как же ты решилась на это, и все провернула одна. Он же такой сильный!

— Когда напьется, силушка его покидает. Да это твоя принцесса сделала, не захотела при мне отдаться ему. Строила из себя такую честную, порядочную. Но Лучезару без разницы хочешь, не хочешь, если чего захотел так возьмет свое, добьется этого. Они стали бороться, не знаю как, но Наталья отшвырнула его к стене и ударила подносом. Пока Лучезар соображал, она связала его шторой. Еще меня уговаривала помочь затолкать его в сундук! Как же помоги! Меня потом месяц в этом сундуке держал бы, а ей все с рук сходило. Он ей все прощал: и разговоры, и косые взгляды, даже пощечины! И так мне захотелось от них избавиться, что я взяла статуэтку и ударила ее по голове. Наталья тут же упала на Лучезара, который храпел во все горло. Я закрыла сундук и ощутила себя свободной! — и Светона радостно запела песню.

Я еле сдерживал себя, чтобы не наброситься на нее, смеялся и пел вместе с ней.

— Светона, а сундук-то где?

— Какой?

— С Натальей.

— Кто его знает, плывет, где-то там!

— Как плывет?

— Я его в реку с моста сбросилась.

На меня напало отчаянье, я знал, куда ведет река! Оттуда нет выхода! Бездна поглощает все! Если до этого момента они не выбрались, значит, Лучезар все еще спал. Предполагаю, что и Наталья была без сознания, иначе бы разбудила его. Я надеялся, что за эти двадцать минут пока они плыли по реке, он все-таки проснется и спасет ее, но этого не случилось!

— Ты искал их на берегу? — спросил я Светогора.

— Взял с собой двоих из охраны и, дав лошадям Светоч, помчался за ней. Светону приказал оставить на второй стоянке и охранять. По дороге к мосту в Светограде к нам присоединился отец. Два дня я скакал без остановки. Стоя на мосту с надеждой в сердце, смотрел на бурное течение, пытаясь ее почувствовать. Ощущал только пустоту, которая тянула к себе, вытягивая Наталью из моего сердца. Отец поскакал по правому, а я по левому берегу реки. Не было никаких следов пребывания их. Доскакав до бездны, на противоположной стороне увидел воткнутую скобу от сундука! Лучезар так и не проснулся. Они разбились о стену и упали вниз. Мой свет, моя жизнь была поглощена мраком! Мне захотелось прыгнуть за ней, и чем дальше находился, тем увеличивалось мое желание сделать это. Я повернул коня и помчался прочь, оставляя свою жизнь позади. Яростно бил коня пока не проломил ему хребет и ребра. Тот упал бездыханный. Забрав лошадь у Светхо, помчался на вторую стоянку. Мне ужасно хотелось своими руками удавить эту гадину! Она отняла у меня самое дорогое — мой свет! Тьма завладела моим сердцем! Я хотел мести. До сих пор иногда мне снится, как я сжимаю шею Светоны в своих руках и давлю, давлю, давлю! Пока не затрещат ее позвоночники! Как сладко она хрипит! Я становлюсь чудовищем без нее! Не могу смотреть на других, как они обнимаются, любят друг друга. Отец успел оттащить меня от нее. Когда прибыли в Светоград сразу же оттащил ее к телепорту и отправил Светону в Староград. Я хохотал, как безумец, когда волчары набросились на нее. На миг я был счастлив, а потом прорыдал неделю сидя у пульта. Светозар, ее больше нет! Нет моей Натальи! Я не увижу больше, как она смеется, как сердится. Она так маняще дулась, прикусывая верхнюю губу, и сдвигала брови. От Натальиных прикосновений закипала кровь! А ее волосы, а запах! Помнишь, как она благоухала! Я все бы отдал, чтобы еще раз вдохнуть ее аромат! Натальи больше нет. Я не чувствую ее. Но знаю, что она жива! Разум говорит мне: «Нет ее!», а я верю, что она спаслась. Наверное, это просто надежда, отказываюсь признавать действительность… Я не хочу жить без нее! — Светогор опустил голову на стол и умолк.

Я шел по коридору, прокручивая рассказ Светогора. Не мог Лучезар просто упасть в бездну! Не мог! В каком бы он состоянии не был! У него настолько обостряется чувство опасности, он просто предвидит ее! Сколько раз он просыпался за миг до нападения. Да за какой миг за десять минут! Еще устраивал хорошую засаду. Не мог он спать до конца, пусть он накануне даже хорошо набрался. К утру должен был проспаться. Я решил пойти к бездне и самому убедиться!

Подходя ближе к обрыву, сразу заметил жизнедеятельность Лучезара. Разворошенные берлоги вармадов, место, где он обдирал их и дальше вход в пещеру. Я обрадовался, если жив он, значит живая и ты. Переступив порог, понял, что попал на склад. Кругом висели туши мяса, сушилась рыба, гора шкур. Выйдя на улицу, позвал его. Ближе к бездне увидел Лучезара.

— Ты жив, — радостно направился к нему.

— Ты один? — настороженно спросил он.

— Один. Не рад видеть старого друга?

— Рад, очень рад.

Мы с ним побратались.

— Наталья жива?

— Да. Сейчас отдыхает.

— Вы что домой не собираетесь? Вас там все похоронили, с ума сходят! — я понимал, что Лучезар не желает возвращаться, преследуя свои цели.

— Да тише ты, не кричи, а то Наталью разбудишь.

— Она что больна? — за переживал я за тебя.

— Нет.

— Почему домой не возвращаетесь?

— Лучше расскажи, что в Светограде говорят.

Я поведал ему всю жизнь города за последние три месяца.

— Если поторопишься, успеешь отменить коронацию Светогора.

— Нет, друг, уже поздно скрыть свои деяния, уже не смогу. Да и нисколько не жалею, что не буду Правителем. Вспомни, как я стремился взойти на трон. А сейчас понимаю, что все это пустое. Нет ничего желаннее, чем любовь Натальи. Не поверишь, но здесь я счастлив как никогда в жизни! Меня любит самая восхитительная женщина на свете, желает меня, восхищается мной!

— Наталья любит тебя? Не верю! — удивился я.

— Ты поверь! Она всегда любила меня, только чувствовала ответственность, жалость к Светогору не давала признаться самой себе, что я ее свет! Теперь она свободна от него и всем сердцем сливается со мной! Я каждый день люблю ее. Это восхитительно! Я с радостью отдам трон, только бы она была со мной!

— И Наталья не уходит от тебя?

— Нет.

— Ты ее сломал?

— Зачем мне ее тело без души. Мне нужна она целиком со своими капризами, страстью, с бурей эмоций, которые увлекают за собой.

— Нет, Лучезар, ты что-то недоговариваешь. Я ее хорошо знаю, ты не смог бы удержать Наталью здесь, да еще, чтобы сама любила тебя! Рассказывай, чем связал ее ноги.

— Светозар, ты всегда видишь суть, как ее не прячь. Когда мы сюда попали, были ужасные холода. Она замерзала, не пройдя и трех метров, и нам никак не добраться до моста. Лишь весной мы можем вернуться домой. Вот только тепло наступит через три года. Тогда всерьез думал, что зима только началась, но я ошибся, через месяц началась оттепель. Поначалу хотел, как станет потеплее, уйти с ней, но подумав, понял, что она там будет бороться за брата, не отдастся мне вся. Будет мечтать о нем, грезить им. Он будет для нее мучеником, а я тираном, которого можно только ненавидеть. Я решил, что здесь у меня больше шансов вытеснить Светогора из ее сердца и не ошибся. Она уже желает меня, искренне наслаждается мной, а через три года будет любить только меня! Я поглощу ее всю без остатка, я буду ее светом!

— Теперь все ясно, чем ты ее удерживаешь. Она на улицу, не выходит, что ли?

— Нет, я запретил ей подходить к выходу, грозя сильными морозами. Выкопал длинный коридор, чтобы тепло не доходило до нас.

— Лучезар, что будет через три года, если она так и будет любить Светогора?

— Нет, Наталья будет полностью под моим влиянием, моя любовь поглотит ее. Я надеюсь, что она подарит мне сына!

— Ты посадил ее на свой Светоч?

— Да, но это пока она до конца не осознает, чья истинная любовь! Она считает, что может противостоять моему Светочу, но малая часть все равно ею владеет. Так что мой друг она сама желает меня.

— Не поверю, что Наталья с радостью стала пить твой Светоч, у нее есть свой.

— Она потеряла его.

— Лучезар так нельзя! Ты издеваешься над ней! Погубишь ее, не добьешься желаемого!

— Эх, Светозар, зря не веришь.

— Вы должны вернуться домой.

— Нет, я все решил.

— Наталья лжет тебе, лишь бы пережить зиму! Потом она уйдет от тебя.

— Она станет моей, даже не заметив этого! Наталья сама призналась, что ей нравится наша близость, как я ласкаю, целую, люблю ее.

–Не пойму, почему она сразу согласилась быть твоей?

–Мы договорились, что наслаждаемся друг другом до весны, а потом я ее возвращаю домой к брату.

— Ее любовь эта плата за возвращение домой?

— Пускай так думает. Сейчас она моя, да и потом тоже.

— Не позволю тебе владеть ею! — я направился к входу пещеры. Лучезар схватил меня и отбросил в сторону.

— Не пущу! Не отдам ее! Она моя! — он встал в стойку, защищая тебя, готовый разорвать меня напополам.

— Уйди Лучезар! Если не отойдешь, то мне придется прийти сюда с охраной!

— Тогда ты не уйдешь отсюда живым!

— Ты сумасшедший!

— Нет! Я влюбленный! Тебе не понять! Ты никогда не знал жар женщины: когда она желает тебя всей душой! Как ты уносишься с ней далеко за пределы яви. Когда ты живешь во всех мирах сразу, и миг кажется бесконечностью! Когда во взоре подымаются волны и разбиваются о синий небосвод, унося в бескрайний океан чувств, и ты жадно хватаешь воздух, чтобы еще раз вдохнуть сладострастный ее аромат! Не тебе меня судить! Дай мне три года рая, а потом если она пожелает, я уйду из ее жизни навсегда.

— Я хочу ее видеть. Если она действительно желает тебя, как ты говоришь, то я уйду.

— Хорошо. Но сначала ты должен дать слово своему Правителю, что не расскажешь никакому, что здесь происходит. Как-никак, а я еще твой Правитель. Ты обязан хранить секреты царской семьи.

Мне пришлось дать слово, он пока еще был моим Правителем. Лучезар повел меня к тебе.

— Только без фокусов, — предупредил он меня, — даже если она увидит тебя, я все равно ее не отдам. Навредишь только ей!

Я остался в коридоре наблюдать за вашим общением. Завидев Лучезара, ты радостно подбежала к нему.

— Милый, где ты был так долго? Я стала переживать! — вы слились в поцелуе.

— Все хорошо милая. Буран поднимается, немного заплутал.

— В следующий раз не уходи далеко. Сильно замерз? Давай я тебя согрею, — и принялась его жгуче целовать, ласкать, любить. От твоего огня становилось жарко даже мне. А Лучезар все спрашивал и спрашивал: «Кого ты любишь?» а ты отвечала: «Лучезара! Люблю тебя! Ты мой свет! Живу для тебя!» Если бы я не знал тебя, то поверил бы в вашу любовь! Я выбежал от вас, задыхаясь. Прости, я сам желал тебя и понимал Лучезара. Я тоже бы отдал все, лишь бы владеть тобой, чтобы ты также обожала меня, соединялась с моим началом. Прости, но я восхищался им, как он сумел обуздать тебя. И я твердо решил не рассказывать никому. Вернувшись в Светоград, сказал Светогору, что ты действительно умерла. Только Светхо подошел и, улыбнувшись, сказал: «Кому суждено сгореть, тот не утонет! Он всегда добивался своего. Пусть наш Правитель Лучезар покоится с миром, где бы он ни находился».

После коронации меня оставили в Светограде. Светогор больше не видел во мне соперника, а скорее соратника по несчастью, которому в трудную секунду можно было поплакаться, вспомнить тебя. Если бы я не знал, что ты жива, говаривал бы вместе с ним. Мне становилось все тяжелее общаться с ним в эти моменты. Совесть грызла мое сознание. Пару раз я даже порывался рассказать, что ты жива, но данное слово удерживало меня. Да нет, останавливала дружба с Лучезаром, не боялся держать ответ за невыполненное слово».

Пока мои близкие оплакивали меня, я жила, в своей пещерке ублажая Лучезара. День за днем меня угнетало постоянство, ничего нового не происходило. Рассказы Лучезара, надоели ужасно! Быть запертой в комнате давало и давило на мою психику. Мне хотелось свободы! Я все чаще поглядывала на дверь. Мне хотелось бежать по полю хоть в лютый мороз. Раз, заикнувшись Лучезару, что хочу погулять, тот заявил:

— Мы с тобой договорились, что как будет потеплее, так сразу выведу тебя. Морозы усиливаются, боюсь, что придется ждать еще полгода.

— Милый, я хочу сейчас! Надоело сидеть в этой комнате! Я задыхаюсь здесь! Хочу на воздух!

— Нет, забудь про это!

— Мне скучно!

— Сегодня расскажу тебе забавный случай, который приключился со мной…

— Надоели твои байки! — заорала я сорвавшись. — Хочу домой к детям, к Светогору, — впервые за полгода я назвала его имя. Услышав имя брата, в глазах Лучезара вспыхнул дьявольский огонь, ненависть. Я сразу уткнулась лицом в подушку и громко, громко зарыдала, чтобы избежать разборок. Он сидел рядом, поглаживая меня по спине и молчал. Со временем я умолкла и сделала вид что уснула. Лучезар через некоторое время встал и ушел на улицу. А ко мне подкрадывалось сомнение, почему он так не хочет выпускать меня, все делает, чтобы я не подходила к выходу — пугает холодом. Может, там и нет никакого холода? Наверно там уже весна. Точно! Вот я глупая! Все указывает на это! Бимка пришел к нам и не замерз, а он ведь маленький. Такой густой шерсти, как у взрослых не было. Лучезар боится — это первый признак, что там весна! И рыбы много! В самом начале нашего бытия ее здесь вообще не было. А сейчас вон сколько! Надо идти на улицу! Я чувствую, что скоро буду дома! Только надо правильно разложить карты, чтобы Лучезар дал уйти, сбежать по-тихому. Я стала обдумать план побега. Надо заготовить все необходимое: провизию, веревку, взять шкуру, нож.

На следующее утро я вела себя как обычно, делая вид, будто ничего не произошло. В обед Лучезар завел разговор:

— Наталья, ты пойми, я так боюсь потерять тебя — на улице минус девяноста градусов. Выйди на мороз ты не успеешь даже позвать меня! Как только потеплеет, так сразу тебя выведу погулять.

— Милый Лучезар, прости. Вчера меня так одолела тоска страшная, что я сорвалась. Знаю, что ты любимый заботишься только обо мне, — гладя его широкую грудь, — желаешь мне лучшего. Прости, твоя Сударыня постарается не печалить своего повелителя, — целуя его в уста. — Я тебя умоляю, найди мне новую забаву!

— Я рад, что ты понимаешь мое беспокойство. Я люблю свою девочку и постараюсь убрать грусть с твоего лица.

— Спасибо, — я прижалась к его груди.

Теперь у меня была цель! Я знала, чем мне заняться. Потихоньку стала прятать вяленую еду на ложе под шкуры вармадов. Сшила рюкзак в виде солдатского мешка. Вот раздобыть веревку оказалось сложнее, в доме ее не было. Лучезар если приносил ее, то тут же уносил или выкидывал в коридор. Решила изготовить из водорослей. «Любимый давай сплетем новую сеть». Результат был тот же. Поработав, он убирал все до последней ниточки. Ладно, захвачу по пути, когда буду уходить. Она должна быть в коридоре. Все готово. Осталось выбрать только время. В основном Лучезар уходил утром и до обеда не возвращался, так что можно идти через пол часика после него. На завтра назначила побег. Стала укладывать пораньше, спать Лучезара.

— Наталья, ты, что это спать собралась так рано?

— Устала что-то, — широко зевнув начала свою операцию, — от безделья наверно. Душа так и замирает.

— Ты какая-то напряженная сегодня, — с подозрением сказал Лучезар.

— Да вроде, как всегда, — «Неужто я выдаю себя? — подумала я. — Вроде стараюсь вести себя, как всегда. Надо спасать положение!» — Хотя ты прав, — закрыла рукой глаза, — тоска подбирается ко мне, медленно закрадывается в душу. Поэтому хочу побыстрее спать лечь, чтобы не запустила она корни в мое сознание. Расскажи что-нибудь веселенькое. Про солнце, про его теплые лучи, про великолепный закат, про плывущие облака в лучах зари, как последний луч солнца пробивается сквозь черные тучи перед дождем. Как я по нему соскучилась! Я хочу к солнцу, к свету! — заплакала, уткнувшись ему в грудь.

— До солнца еще далеко. Первые сто лет для Челдаров тяжело дается. Привыкшие к солнцу не могут не желать видеть его и тоскуют по нему, бывает очень сильно. Тебе можно дать Светоч. Он согреет твою душу.

— Нет не надо! Его и так мало, а нам здесь жить еще долго. — Лучезар хотел дать мне Светоч только по одной причине — я вчера назвала имя Светогора! А это для него плохой знак! Хотя, пожалуй, Светоч мне назавтра бы не помешал.

— Ты только из-за этого не хочешь его пить?

— Да. Ты думаешь, я отказываюсь от него, чтобы не быть твоей? Но с ним или без него я все равно твоя! Я люблю своего Лучезара, а он не любит меня, — печально смотрела на него.

— Почему ты так и говоришь? Я безумно тебя люблю каждой своей клеточкой!

— Тогда, где моя новая забава! Кто-то обещал развеселить меня, развеять мою скуку.

— Я уже работаем над этим. Через денек покажу.

— Правда! — обрадовалась я. — Расскажи, что ты делаешь мне?

— Тогда не будет сюрприза.

— Расскажи, пожалуйста! — настаивала я.

— Ни за что! Все спать!

— Теперь я не усну, буду гадать, что ты мне приготовил. Может, хоть намекнешь мне? — Лучезар улыбался, мотая головой. — Это съедобное.

— Еда — это не забава.

— Ты прав, но я так хочу чего-нибудь новенького! — тяжело вздохнула. — Это круглое?

— Нет.

— Мягкое?

— Спи моя радость придет время и увидишь.

Позавтракав и проводить Лучезара, собрала рюкзак. Как назло, он забрал нож. Хотя мой охотник редко его оставлял, но я надеялась до последнего. Подошла к занавеске, которая висела над входом в коридор, отодвинула и шагнула навстречу к свободе. Идя по коридору, меня одолевали сомнения, а вдруг там зима и меня Лучезар не обманывает. Если вернусь, он всё равно заметит и накажет. Как? Сейчас меня трудно наказать! Он отнял у меня всё. Мясом? Да я к нему уже почти привыкла. Человек такой животное, ко всему привыкает. Нет, я уверена, что Лучезар врёт. Там весна!

Отодвинув вторую шкуру, попала в маленькую комнату, в которой мы находились в первые дни. Тут же почувствовала тепло. И вот я стою напротив последний занавески с замиранием сердца. Собравшись с духом, отодвинула её. В моё лицо ворвался летний зной, запах луговых трав. Тут не весна, а лето! Вот гад, Лучезар! Держал меня холодом, а сколько ещё собирался! Вот теперь ты меня не удержишь! Вдоль стеночки чуть приседая, двинулась в путь. Как жалко, что нет деревьев, спрятаться практически негде. Выйдя из-за небольшой скалы, которая прикрывала нашу пещеру, решила идти открыто. Смысл прижиматься к стене не было. Я была как на ладони, куда не встань. Лучезара нигде не было видно. Скоро я увидела ещё один вход."Ничего себе. Он ещё себе комнату смастерил. Значит он там. Так вот ты где пропадаешь всё время. Интересно было бы заглянуть и посмотреть, что там".

Пройдя вход, я побежала. Часа три бежала не останавливаясь. Через час шла, еле волоча ноги. Лучезар, скорее всего, обнаружил побег и мчится по моим следам. Смысла бежать не было. Жалко, что негде спрятаться. Я шла не спеша как на экскурсии. Бежит он быстрее меня настигнет это точно. До моста еще далеко, по моим расчётам часов шесть. Я была настроена решительно. Обратно в комнату меня не запихнет. Я буду драться за свободу! Прошёл ещё один час. Лучезара не было.

По моим подсчётам по идее он должен быть уже здесь. Такое ощущение, что он идёт следом и следит за мной. Но оглядываясь назад, никого не вижу и не слышу. Набравшись сил, я снова побежала. Уставши, снова шла и снова бежала. Дыхание замирало, чуя приближение моста. Погони так и не было. Странно, очень странно. Может с ним что-то случилось. Да что с ним может случиться! Наверное, делает сюрприз, увлекся и забыл про время. Тогда мне надо поторопиться. Снова побежала, уже не останавливаясь. Тут я увидела и поняла, почему за мной не было погони.

Передо мной раскинулась вода, залив, запруда — хоть как назови! Река затекала до стены, вихрем закручивалась и убегала обратно. До противоположного берега была метров тридцать или сорок. По стене перебраться на другую сторону нельзя, так как она идеально гладкая. Все мои надежды были разбиты об этот залив. Я опустилась на колени и закричала:"НЕТ!".

— Теперь можно и домой, — послышался голос Лучезара. — Я же тебе говорил не выходить из дома.

— Ты мне лгал! Всё это время ты держал меня в неволе! — в ярости кричала я.

— Я берег тебя.

— От чего?

— От этого.

— Врёшь! Ты можешь перепрыгнуть. Здесь всего метров двадцать.

— Пятьдесят и мне не одолеть эти метры даже со Светочем.

— Тебе нужна я! Ты скажешь хоть что лишь бы владеть мной!

— Милая, ты неправа, — тихо, нежно говорил Лучезар. — Я пытался защитить тебя от правды.

— От какой?

— Мы застряли здесь надолго.

— Нет, ты просто не хочешь уходить. Желаешь, чтобы я любила только тебя. Теперь я не твоя! Ты не заставишь больше соединяться с тобой! Я не люблю тебя и не любила.

— Прекрати! — заорал Лучезар

— Нет! Слушай. Я всегда желала только Светогора! А когда было с тобой, то представляла его. Я любила своего мужа.

— Тогда моли своего мужа, чтобы он приехал сюда на твои трехлетние помины! Если нет, то будешь здесь до конца своих дней. Отсюда нет выхода. Мне самому опротивело, есть сырое мясо. Мотаться из стороны в сторону, не зная, чем заняться. Владеть тобой я и там могу! Могу и буду! И мне плевать, кого ты там любишь! Я буду брать тебя, когда захочу! Чем быстрее ты с этим смиришься, тем легче тебе будет.

Он стоял надо мной как скала, придавливая меня к земле, угнетая мою волю.

— Нет! Я лучше умру, чем буду жить так! — сбросив оцепенение, завопила. — Ты не будешь владеть мной. Ты не мой свет! — захотела встать на ноги. Лучезар отбросил на землю и уселся на меня.

— Не умрёшь! А если захочешь покончить с собой, то знай, не будет тебя, значить не будут жить твои близкие. Когда придёт Светогор, а он обязательно придёт, я убью его первым, скинув в бездну. Когда вернусь, перережу твоих детей и Белосветика в том числе. Я останусь единственным наследником, хранителем Богояра! Они ничего мне не сделают, будут молчать. Трон снова будет моим!

— Сумасшедший! — закричала я, пытаясь вырваться из-под Лучезара.

— Ты сделала меня безумцем! Даже не сопротивляйся! — и стал любить насильно…

Я лежала на траве опустошенная, слез не осталось. В сердце была пустота, тоска, горечь. Ничего не хотелось, ни жить, ни дышать. Лучезар лежал рядом на спине, и молчал, сжимая в ладони мою руку. Чувствовалось, как вся эта ситуация довила и на него. Впервые в жизни он не гордился своим поступком, сожалел о содеянном.

— Пойдём домой милая, — не выдержав угнетающей тишины, сказал он. — Что молчишь, милая? — пытаясь делать вид, что ничего не произошло. Я молчала. Мне не хотелось жить, а уж тем более говорить с ним. Твердо решила больше притворяться не буду, не буду ублажать его. Если нравится, пусть берёт каждый раз силой, забирает тело, но свою душу, чувства, больше не дам. — Ты сама виновата во всём. Зачем говоришь то, что я не хочу слышать. Меня трясёт только от одного его имени. Не уж-то я настолько тебе не мил? Ох, не поверю этому. Когда ты мне обещала дитя, ты была искренна. Ты желала этого не меньше, чем я. Никогда не ошибался в людях, вижу их насквозь. Ты желала меня, любила меня, восхищалась мной. И из-за одной лжи ты разрушила всё. Врал я ради тебя. Милая, в первые дни тебе тяжело было бы принять эту мысль, что мы можем остаться здесь навсегда. Понимаю, что тебе и сейчас не легче и это… Я вспылил. А что мне оставалось делать, если ты такое говоришь! Не молчи, — Лучезар приподнялся и склонился надо мной глядя в мои стеклянные глаза, — скажи что-нибудь.

Все мои эмоции умерли, забились в дальний угол моей души и не желали выходить. Даже гнев с яростью спрятались под лавку. Лучезар подождал еще некоторое время и сказал:

— Всё полежала и хватит! Вставай! Мы возвращаемся домой, — в приказном тоне сказал он. Я не шелохнулась. Он, взяв за плечи, усадил меня, но, только отпустив, я тут же растянулась на траве. — Ладно, — сказал Лучезар и взял на руки. — Мы отправляемся домой.

По пути назад истощенная эмоционально, я уснула.

Проснулась в нашей пещерке на плече у Лучезара, который крепко спал. Я лежала и думала о сложившейся ситуации, не зная, как действовать дальше. Простить Лучезару его обман и как ни в чём ни бывало любить его до трех лет, пока не придет Светогор. Где гарантии, что он не врёт в очередной раз. И если просто так прощу, то он решит, что ему всё позволено и будет делать всё что ему придёт в голову. Надо бежать, но как? Ничего не приходило в голову, как можно осуществить это. И я должна наказать Лучезара за свое деяние, во мне говорила жажда мести. Я обязана сделать так, чтобы он ощутил всю мою боль, слёзы моей матери, Светогора, детей, которые схоронили меня. Моя месть будет жестокой и сладкой. Но как всё это организовать? Ни одна мысль не давала действий, и я решила лежать чурбаном пока не найду решения для мести и побега.

Три дня Лучезар пытался меня расшевелить, поднять на ноги, вызвать хоть какие-то чувства. Первый раз любил, пытаясь разжечь страсть. Хотя это трудно назвать любовью в одностороннем диалоге. Я сдерживала себя, и в тоже время наслаждалась украдкой. Что ни говори, а я была его. И если убрать все обязательства, в принципе, я бы с наслаждением соединилась бы с ним. Во второй раз напоил меня своим Светочем, чтобы вдохнуть в меня жизнь и привязать к себе. Не знаю, как я удержалась не шептать ему что люблю, желаю быть только его и без разницы будем мы жить здесь долгие годы, тысячелетия или уйдём в город. Хоть где, но только рядом с ним! Я не говорю, что лежала как мёртвая. Нет, под его ласками горело огнём, стонала от удовольствия, но я не обнимала его. Мои руки, вцепившись в шкуру вармада, вырывали периодически мех. Но я должна была его наказать. Показать, что не грубая сила, не даже Светоч не смогут сломить меня. Со мной нельзя так обращаться, как он привык с другими женщинами, когда захотел, взял поиграть, а нет — забросить куда-нибудь подальше. Со мной этот номер не пройдет!

И он сдался. Видя, что даже Светоч не даёт мне отпустить обиду стал извиняться:

— Прости меня милая. Прости! Я глупец. Безумец. Я растоптал самое дорогое, что у меня есть. Ты в праве на меня сердиться, ненавидеть. Отругай меня, накажи, но только не молчи, вернись ко мне. Полюби меня вновь. Умоляю, прости меня! Больше этого не повторится. Обещаю, против воли не прикоснусь к тебе некогда, не ударю, не накажу. Очнись любимая.

В принципе я добилась своего, Лучезар извинился, а он это делает очень редко. Но мне этого было мало. Я хотела добить его, унизить, растоптать в прах, сделать из него послушного щенка, сломить, в конце концов. К тому же, как действовать, потом не знала. Впереди были ещё два года с лишним, а вдруг больше. При любом раскладе потерпевшая сторона я.

Около двух недель провалялась, тупо глазея на стены. Лучезар пытался привести меня в чувство разными способами. Поняв, что уговоры не помогают, стал действовать. Выносил на улицу, показывая различные цветы и травки, приносил жучков и гусениц. Сажал на берег реки, опуская мои ноги в воду, надеясь на моё пробуждение. Только бы вытащить меня из пропасти, пустоты. Ничего не ела. Стала худеть, что сильно беспокоило Лучезара. Хоть раз в день пытался накормить меня, пережевывая мясо, клал мне в рот, пытаясь протолкнуть его в желудок, давая следом воды. Намучился он со мной за эти дни страшно. И совсем дойдя до отчаяния, принёс меня к заливу. Посадив на траву, сам сделал длинную верёвку из шкур вармадов и водорослей, зацепил её за небольшой валун, и стал пытаться перепрыгнуть залив, показывай мне, что это действительно невозможно. Он разбегался, отталкивался от края и летел, довольно-таки далеко, преодолевая две трети пути, плюхался в воду и подхватываемый течением уносился по реке. Верёвка натягивалась, как струна, и Лучезар по ней выбирался на берег. И снова, и снова, прыгал. Глядя на него, понимала, что он не врёт, действительно нельзя перепрыгнуть. Неужто он говорит правду. Боже мой, не хочу жить здесь два года! Скорей бы они пролетели!

Привыкшая к бурной деятельности, не могла уже просто лежать. Ладно, будем жить как до этого, но править балом буду я. Наивная, так тебе и дали. Я постараюсь это осуществить. Ну, хотя бы на равных. Надо было просыпаться. Но как?

Да вот так! Проснувшись утром Лучезар, как всегда, усадив меня на колени, расчесывал мои волосы. Вдруг я встрепенулась, на моём лице озарилось счастье, проснулся рассудок и вымолвила:

— Светогор! Я тебя чувствую! — и, соскочив на пол, побежала на улицу. Бежала в сторону залива, оглядываясь на противоположный берег, нет ли там любимого, и всё звала: — Светогор, я здесь! Светогор!

Кое-как добежала до препятствия, стала метаться из стороны в сторону кликая мужа. Пока не сорвала голос. Со временем моя радость сменилась печалью и слезами. Выбившись из сил, я упала на землю, рыдая во весь голос. Ко мне подошёл Лучезар и присел рядом.

— Он был здесь на мосту, — я бросилась ему на шею. — Почему он не почувствовал меня?

— Ты приемник его чувств. Вы обмениваетесь ими, поэтому ощутила все его эмоции, — он гладил меня по волосам. — Его мысли тянула бездна и твои тоже. Они не смогли преодолеть препятствие и долететь до него.

— Лучезар, я хочу домой, к детям! Белосветик за это время совсем подростет. Дети в детстве так быстро растут. Через два года он не узнает меня, забудет.

— Он будет помнить тебя всегда, — стал успокаивать меня Лучезар, целуя в плечо, — а когда ты предстанешь перед ним, он побежит к тебе навстречу, крича:"Мама! Мама приехала!"Как когда-то Елена. Она же не забыла тебя.

— Да, не забыла, — согласилась я.

— И он будет помнить. Пойдём домой.

— Нет! — я отстранилась от него. — Я никуда отсюда не уйду, а вдруг Светогор снова здесь проедет. Тут далеко от бездны, мои чувства смогут долететь до него.

— Во-первых, в ближайшее время он точно не появится.

— Да, ты прав, но потом? — с надеждой в глазах смотрела на него.

— В принципе пока нет холодов, мы можем пожить здесь. А на зиму всё-таки придётся вернуться в нашу пещерку.

— Лучезар выкопай, пожалуйста, здесь новый дом. Мне не надо большой комнаты.

— Я не смогу этого сделать.

— Так и знала, что не захочешь! — сердито сказала я.

— Нет просто не смогу копать тут. В этом месте залегает другая порода. Она крепкая, как алмаз. Если не веришь, посмотри.

— И посмотрю!

Мы подошли к скале. Действительно чувствовалось другая текстура стены. Лучезар достал нож и ударил по скале, раздался металлический звук. Он даже поцарапал стену, но на ней не было ни следа.

— Значит, до холодов можем пожить здесь?

— Да, если желаешь.

— Я сильно хочу этого.

— Идём домой, готовиться к переезду? — Я довольно улыбнулась, покачав головой. — Как я рад, что моя девочка улыбается. — Лучезар обнял меня за талию, и мы зашагали обратно.

Через три дня обживали новое место. Лучезар к скале приделал палатку. Найдя трещины в стене, он вбил колышки с веревкой. В метрах трех от стены вбил в землю другие колышки, натянул верёвку и примотал к ним. Получился основной каркас. Между верёвками набросал шкуры вармадов и закрепил. Палатка напоминала правильный треугольник, приложенный к скале. Получилось небольшое, но очень уютное спальное место. Тут же около шалаша набросали шкуры, на которых мы ели и просто отдыхали. Вот и весь наш переезд.

Я была очень счастлива. Столько места! Тепло, лето! Свобода! Пусть и маленькая. Лучезар тут же смастерил мне удочку. Я первые пять дней рыбачила взахлёб. Переловив чуть ли не всю рыбу. Большая рыба стала отходить дальше от берега, и клев был не такой активный как в начале. Мальки сжирали всю мою приманку, на что я сильно сердилась, забавляя этим Лучезара. Он был счастлив моему оживлению. Всё-таки приятно общаться с чувственным живым человеком, а не с пустотой.

Он, как и обещал, не притрагивался ко мне. Нет, конечно, обнимал, целовал в щечку, в плечо, но не дальше. Лучезар осторожничал. Не хотел спугнуть меня, он ждал подходящего момента. Рыбача в очередной раз, болтала ногами в воде. Подошёл Лучезар и посетовал:

— Ну, кто же так рыбачит! Своими брызгами всю рыбу распугал. Прям как маленький ребёнок.

— А я и есть ребёнок по вашим меркам! — смеялась я и ещё сильнее стала плюхать ногами по воде, создавая огромные брызги.

— Пошли мой ребёнок кушать! — он взял меня за подмышки и поставил на ноги.

— Кто последний тот вармад, — сказала и побежала со всех ног к столу. Лучезар пустился вдогонку. — Я первая! Первая! — заверещала я.

— Сейчас тебя съем! — Он поднял руки вверх, изображая вармада. — Я очень голодный!

Поймав меня, стал щекотать.

— Ой, всё! Сдаюсь, сдаюсь, ты победил.

Набаловавшись, приступили к еде. Пообедав вяленой рыбкой, смотрела на Лучезара и думала:"Нашёл ребёнка. Я не дитя — а женщина, меня любить надо. Интересно, если я за беременнею, он тоже нас будет здесь держать или постарается выбраться отсюда. Когда буду в лоне, потребуется много Светоча, а у нас его не так-то много. Да и условия обитания здесь не для ребёнка. Может, стоит попробовать? Сказать Лучезару, что я в лоне, посмотреть на его реакцию, что будет делать. Если он так и будет упрямиться, то через два месяца сделаю вид что скинула.

Вот Лучезар будет горевать! Представляю. Он так долго ждал чудо, а потом вот оно счастье, раз и нету. Для него это будет ударом. Вот и отомщу ему за всё! Пусть знает, как детками угрожать, как это потерять самое дорогое на земле!

— О чем думаешь? — поинтересовался Лучезар.

— Не поверишь, но о тебе.

— Вижу, что обо мне.

— Сильно заметно?

— Очень.

Я застенчиво заулыбалась, положив рыбу, придвинулась к нему.

— Я соскучилась по тебе, — прикасаясь к его щеке, смотрела влюбленным взглядом, — желаю соединиться с тобой. Как бы я не противилась, но ты мой свет. Я люблю Лучезара.

Он не заставил себя долго ждать. Тут же накинулся на меня, стал жадно целовать и шептать страстно:

— Как долго я тебя не целовал! Мне кажется, тысячелетие назад, вечность прошла с того момента. Милая, как я скучал по тебе, желал, чтобы позвала меня к себе. Люблю! Люблю, мою Сударыню, всем сердцем, всей душой. Не бросай меня больше так. Я не выдержу одиночества, — и он стал поглощать меня, унося с собой в рай.

Лучезар светился от счастья и от меня не отходил ни на шаг. Я не отставала от него и тоже, как солнышко светилась от удовольствия, любви и думала: «Когда появится Светогор, я тоже также буду желать Лучезара. Надеюсь, что нет. Тут просто атмосфера такая. Мы с ним, как на необитаемом острове, одни. Поэтому такие взаимоотношения и чувства. А когда появятся люди, всё будет по-другому. А если нет? Вдруг я действительно люблю его, что тогда? Как мне жить дальше? Я безумно хочу убежать отсюда! В тоже время хочу остаться и любить его. Тут ничего нет кроме любви, никаких обязательств, забот, ничего — только любовь… Я боюсь своих мыслей! Это просто похоть и ничего более! Надеюсь на это».

Остывая после любовного марафона Лучезара сказал:

— Ты сегодня другая была, — поглаживая ласково, молвил он.

— Вроде как всегда. Было хуже? — настороженно спросила я. Вдруг он почувствовал мои мысли о ребенке.

— Ещё слаще, горячие! Ты уносила меня ввысь и была само совершенство.

— Может потому, — тихо подумала вслух, — что я призналась самой себе…

— В чём призналась? — Лучезар знал, про что я говорю, но хотел услышать это от меня.

— Не торопи, дай мне свыкнуться с этой мыслью, — он опять пламенно целовал меня, также обжигающе, как Светогор. «Надо бежать отсюда пока не поздно! Пока есть остатки моей любви к Светогору, — шептали в моей голове чувства к мужу, но ласки Лучезара вытесняли их всё дальше и дальше, вглубь моего подсознания.

Как бы мне не было хорошо эти две недели, решила претворить свой план с ребенком в жизнь.

На завтраке пару раз поперхнулась, за обедом с трудом проглотила кусок мяса, а порыбачив, вставай на ноги с удочкой в руках, меня так мотануло, что чуть не свалилась в реку. На ужине вроде, как будто кость застряла в горле так, что сплюнула с кровью. А вот самое интересное произошло на следующий день. Лучезар уже глядел на меня соколом, подмечая каждый мой жест. Съев один кусочек рыбы меня вроде как затошнило, но я пыталась всё это тщательно скрыть. Когда вкусила второй, то весь мой завтрак рвался наверх. Сказав Лучезару, что забыла помыть руки, направилась к воде. Чем ближе подходила к реке, тем увеличивался моя скорость, мой шаг. И вот течение уже понес мой завтрак. Вы спросите, как это всё получилось? Как доктора промывают желудок. Два пальца в рот и никаких хлопот! Отдав завтра реке, я испуганно в полголоса замолвила:

— Этого не может быть! Нет! Только не это! Не сейчас!

— Что не сейчас? — раздался голос Лучезара позади меня. Я оглянулась, испуганно смотря на него.

— Ничего, — я отвернулась и стала мыть руки, — руку подвернула, вернее палец порезала об камень.

— Об какой?

— Вот… об… — кругом не было ни одного камня.

Лучезар присел на корточки и повернул к себе. Он довольно сиял от предполагаемого результата.

— Почему сразу не может быть?

— Нет, не должно. Я же люблю Светогора… и… Лучезара тоже люблю. Так не должно быть! Так неправильно! Нельзя двоих любить. Как мне потом смотреть ему в глаза? Это будет доказательством нашей любви!

— Милая, отбрось все убеждения, правила. Скажи мне любимая эту благую весть.

Он с надеждой ждал моих слов. Я потихоньку стала улыбаться, пока не расцвела.

— Любимый Лучезар, поздравляю тебя, ты скоро станешь папой. Я подарю тебе сына!

Лучезар прослезился.

— Как я долго ждал этого момента, — он крепко сжал меня своих объятиях. — Ты не представляешь, как ты меня осчастливила. Я отчаялся и уже смирился, что природа не дарит мне детей. Ты вернула меня к жизни, благословила на отцовский долг. — Лучезар радовался сквозь слёзы. А я стала корить себя, что решила мстить на самом большом чувстве — желании иметь детей. Зная, чем это закончится, мне безумно стало его жаль. — Вот видишь Наталья, как только ты осознала, что любишь меня, так природа подарила нам ребёнка, скрепила наш союз. Я не могу передать словами все, что творится у меня на душе. Сказать, что я счастлив, значит, ничего не сказать. Я на седьмом небе от этой вести! Всегда знал, что ты мне подаришь сына.

Лучезар подождал ещё пару дней, пока мне не стало совсем плохо, чтобы окончательно убедиться, что я в лоне. Приходилось даже пару раз выходить из тела для пущей убедительности.

Лучезар пристал ко мне, как банный лист, не давая сделать шаг. Настаивал, чтобы я отдыхала, отдыхала и отдыхала.

— Я и так не работаю. Прекрати себя так вести! После Светоча мне вообще хорошо, — не выдержав стала возмущаться, от его опеки. — Так будешь обо мне заботиться на последних месяцах, когда самое весёлое начнётся!

Лучезару показывала все прелести отцовство, когда жена в лоне. Все смены настроения, все желания в еде. А желать я могла всё что угодно, хоть хлеба, так как в рационе у нас только сырое мясо да рыба. Один раз зашвырнула ему в лицо мясо, крича:

— Сам жри его сырым! Я хочу жареную свинину с лучком, с картошечкой, да под парное молоко!

Заливалась горькими слезами, а через пять минут хохотала, вспоминаю случай из жизни. Лучезар ощутил наплыв страстей беременной женщины и даже поначалу был немножко напуган. Но он совладал с этим быстро и уже не обращал внимания на мои выходки, не вступал со мной в дебаты, а только говорил:

— Хорошо милая, хочешь грушу? Будет тебе груша. Будет, но через часочек.

— Правда? — удивлялась я. — А где ты возьмёшь её?

— Это уже не твоя проблема, а моя.

Через час я забывала, что хотела и требовала уже другое. В момент моего просветления мы лежали и представляли, как будет выглядеть наш ребёнок.

— Уже в пятьдесят семь лет знал, как назову своих детей. Если будет девочка, то Светара, а сына Даросветом назовем.

— А что значит имя дочери?

— Светара — свет земли. Она у нас будет самая красивая. У неё белые длинные вьющиеся волосы. Такие же небесные глаза, как у нас. Твой милый носик. Так и быть ушки будут моими. Я Светару буду учить, как и сына, всему, всему. Чтобы она могла защитить себя в любой ситуации, выжить, куда бы ни забросила её судьба. Дочка будет сильной, такой же, как Даросвет. — "Боже мой, детей ещё нет, а он уже их учит знаниям. Далеко я зашла со своей местью. Хоть действительно рожает." — Наш ребёнок будет сильным и особенным, никто не рожал на краю света.

— Лучезар мне это и настораживает. Я боюсь здесь находиться, а тем более рожать. Мне ночами снится, что бездна забирает нашего сына. Каждый день молю Бога, чтобы Светогор снова проезжал по мосту и забрал нас отсюда. Мой страх с каждым днём всё усиливается, и становится навязчивым.

— Почему молчишь? — насторожился Лучезар. — Я бы дал тебе Светоч и твои мысли, и страхи улетучились.

— Ты что! — возмутилась я. — Нельзя, попусту тратить Светоч! Его надо беречь!

— Милая, ты не переживай его хватит, — успокаивал он.

— Я и этого боюсь. Вспомни мою беременность в последний месяц. Я не вытерплю без Светоча! А как рожать без прибора? Я сильно боюсь будущего здесь! Боюсь рожать; боюсь, что не хватит Светоча; боюсь, что бездна заберёт моё дитя. От ужаса я скоро поседею! — вся трясясь, я прижалась к Лучезару и ревела от души. Мой милый задумался над моими словами, но домой, судя по всему, не собирался. Не уж-то и вправду мы застряли здесь навсегда!

Подходил к концу третий месяц моей так называемый беременность. Пора было закругляться с инсценировкой, но видя Лучезара таким счастливым, всё оттягивала и оттягивала развязку. Решила попробовать сначала подтолкнуть его к действию, чтобы уйти отсюда. Лучезар готовил еду к обеду, а я лежала на шкурах, ожидая трапезы. Он отошел за палатку, где хранилась вся наша еда, я тут же достала приготовленный острый камень и сделала надрез на безымянном пальце, брызнула кровь. Я давай её размазывать по внутренней стороне ног, имитируя кровотечения.

— Ты что там делаешь? — из-за спины раздался весёлый голос Лучезара. — Муравьев опять гоняешь.

Я обернулась, испуганно смотрела на него, сжимая кулаки.

— Что такая испуганная? Опять ящерка забежала.

Я разжала кисти. Увидев мои окровавленные руки, переменился в лице и подскочил ко мне.

— Что с тобой? — заметив кровь на ногах Лучезар отпрянул. По-моему, ему стало плохо, даже замутило от мысли, что с ребёнком может случиться беда. Взяв тут же себя в руки, быстро достал Светоч и дал его мне. — Сильно болит?

— Нет, боли я не ощущаю, просто шла кровь.

— Что это было? — озадачено смотрел на меня.

— Не знаю, — по моим щекам текли слёзы, — я боюсь.

Лучезар прижал к себе, и я почувствовала, как все его клеточки трясутся от ужаса и страха за своего не родившегося ребенка. «Как оно! Не сладко, переживать за своего ребенка. А то порежу твоих детей», — позлорадствовала я на миг, а потом пожалела его. Своим поступком я не похваляюсь и не горжусь, но он должен знать, как это быть родителем и волноваться за них. Ты переживаешь за детей, когда ещё ничего не случилось, стараешься предотвратить и уберечь от беды. Теперь будет понимать, как угрожать детьми!

С этих пор Лучезар не оставлял меня одну ни на миг, не выпускал из поля зрения. Ловит рыбу или плетет сеть, да хоть что делает, он одним глазом смотрел на работу, а другим на меня.

— Ты скоро как заяц будешь, — смеялась я.

— Почему зайцем? — поинтересовался он.

— Таким же раскосы, как и он, — я заливалась от смеха.

Лучезар в принципе вел себя, как всегда. Это происшествие не подтолкнуло его собираться домой. Прождав дней семь, снова решила повторить свой трюк. Но из-за пристального внимания не могла воплотить свой план. Ладно, поступим по-другому.

Вечером мы пошли вниз по течению посмотреть созрели ли ягоды малины. К сожалению, было всего пару ягод, но такие вкусные, блаженные! Это первая за год еда, которую хотелось кушать. Лучезар залез в самые дебри, собирая желанный плод, хотел порадовать меня деликатесом.

— Ой, — взвизгнула я, схватившись за живот. — Ай, — упала на четвереньки. — Боже, как больно.

Мой спаситель примчался на крик, держа Светоч в руке. И чтобы совсем добить, вышла в астрал. Моё тело лежало бездыханно. Лучезар твердя моё имя, молил потерпеть, наливая мне Светоч в рот. Как только благая жидкость коснулась плоти, моя аура засветилась ярким солнечным светом. Было видно, как растекается по всему организму Светоч. Эта картина завораживала. Появлялись лучи: золотистые, красноватые, зеленоватые, вся палитра было здесь. Простой белый свет распался на весь радужный спектр, играя, бегая в невидимых полях. Как бы не было красиво, но мне пора было возвращаться назад. Здешний энергетический поток захватывал меня и всё старался утянуть в бездну.

Очнувшись, спросила:

— Что случилось? Моё дитя! — положив руки на живот, с надеждой в глазах смотрела на Лучезара.

–Теперь всё в порядке. — говорил Лучезар пытаясь улыбаться.

— Это всё она, — с тревогой в голосе промолвила я, глядя в сторону обрыва.

— Кто она?

— Бездна! Она желает поглотить наше дитя. Она тянет свои щупальца ко мне и говорит:"Отдай! Отдай! Он принадлежит мне!" — Я попятилась назад прочь от бездны.

— Наталья не говори ерунды!

— Это правда! Почему ты мне не веришь! Тебе не нужен мой сын! Тебе никто не нужен!

Лучезар стал успокаивать, прижимая к себе, как когда-то Светогор в момент моего буйства. На миг мне показалось, что я в объятиях мужа. Стало так спокойно, хорошо, что я замолчала, пытаясь насладиться воспоминанием. Лучезар поднял меня на руки и зашагал домой к заливу.

После этого случая у Лучезара пропало веселье, а появилось беспокойство, но действовать по уходу с этого места не было. Он даже не заикался, что надо покинуть бездну, чем быстрее, тем лучше, не уговаривал меня «Потерпи милая, не смогу тебя отсюда вывести, рожать придётся здесь». Вообще ничего! Как его понимать я не знаю. А мне тянуть было некуда! Срок был четыре месяца, ребёнок скоро должен зашевелиться. Всё выискивала моменты, чтобы сделать надрез на матки для обильного кровотечения, но Лучезар не давал возможности. Для пущей убедительности, чтоб потом не задавались вопросы, стонала по ночам. Лучезар будил меня, суя Светоч в рот.

— Зачем? — Вроде спросонок не понимаю в чём дело.

— Пей! Живот болит?

— Нет вроде.

— Что значит вроде! — Он всегда сердился, когда я говорила не конкретно. — Подтягивает, болит?

— Крови нет, — спокойно, без эмоций отвечала.

— Вижу, что крови нет и не надо. — Лучезар всё чаще стал сердиться, с трудом скрывал свое беспокойство.

— Милый не сердись. Прости, но я не виновата. Я тоже хочу этого ребенка не меньше, чем ты. И не надо на меня повышать голос! — и опять ударялась в слёзы. Они так хорошо всегда на него действовали.

— Прости меня. Я переживаю за вас обоих. И мне трудно как никогда сдерживать свои эмоции.

— Так что ты тогда ничего не делаешь?! Вытащи нас отсюда! Как я боюсь этого места! Боюсь, что не выдержу и отдам ей сына. Спаси его, умоляю!

— Наталья, всё будет хорошо. Я никому не отдам ни тебя, ни нашего ребёнка. Успокойся, тебе нельзя волноваться. Всё наладится.

"Вот гад! Так и не говорит, что вытащить нас отсюда и не говорит ни да, ни нет, что надо потерпеть, дождаться Светогора. Не верю, что выхода нет отсюда! Значить, у него есть еще какой-то план».

Через день Лучезар засобирался в нашу берлогу у края бездны.

— Пойдем, прогуляемся до пещеры.

— Зачем? — обеспокоенно спросила я.

— Надо еды взять.

–У нас и тут её много.

— Здесь у нас одна рыба, а в твой рацион должен быть более разнообразный.

— Да, сильно ты мне его разнообразишь. Не хочу туда идти.

— Любимая надо идти. Мне кое-что надо там взять.

— Что? — заинтересовалась я.

— Потом увидишь.

— Ну, пожалуйста, оставь меня здесь. Я буду тихо сидеть на шкурах, даже никуда не встану.

— Пойми, я не могу оставить тебя одну, а мне надо туда сходить. Идём, тебе будет полезно пройтись.

— Туда так далеко идти. Я устану.

— Там заночуем, а завтра вернёмся.

— У бездны еще и ночевать? — я косо на него посмотрела. — Давай не будем. Я боюсь.

— Тебе там будет хорошо, я обещаю.

Идти мне в пещеру не хотелось. Да и было бы хорошо остаться одной, чтобы инсценировать потерю ребенка. Мы двинулись в путь. Пройдёт час, начала делать вид что задыхаюсь, стало чаще дышать, хватая жадно воздух.

— Что происходит? — забеспокоился Лучезар, видя моё состояние. — Живот болит?

— Нет, не болит. Тяжело дышать. Я не могу к ней приближаться. Бездна забирает мой воздух, мою энергию. Она высасывает мою жизнь.

— Бездна не может этого делать!

Я присела на землю.

— Прости. Я понимаю, что это всё моё подсознание, психологически не могу идти туда. Но всё-таки с меня что-то она тянет. Наверное, это страх. Я боюсь её.

— Не бойся я же рядом. Давай я тебя понесу.

— Хорошо.

— Дыши глубже, — порекомендовал он, неся меня дальше к обрыву. Но мне становилось всё хуже и хуже, пока я совсем не потеряла сознание. Лучезар бегом вернулся назад к заливу и дал мне Светоч. За последние недели я получила убойную дозу, как я потом буду без его Светоча, ума не приложу. Но цель оправдывает средства. Придя в себя в первую очередь, беспокойно спросила:

— Мы в пещере? — стала озираться по сторонам.

— Нет. Успокойся. Мы у залива.

— Ой, как хорошо, даже дышать легче. — Я взглянула на Лучезара. — Прости любимый, но я не знаю, как буду зимой там жить.

— Что-нибудь придумаем.

На следующее утро Лучезар всё-таки собрался идти в берлогу.

— Мне обязательно нужно сходить в пещеру. Ты посидишь одна около часа.

— Как это ты так быстро обернешься?

— Выпью Светоча. Чтобы с этой шкуры не вставала. Поняла?

— Да.

— Что да? — нервничал Лучезар.

— Я всё поняла не вставать, сидеть тихо, не бегать, не прыгать. А чтобы скучно не было можно за шахматами сбегать, пока ты не ушёл?

— Бегать нельзя, а сходить можно.

Достав шахматы из палатки, встала на ноги и заохала:

— Ух ты, как голова поехала, — качалась из стороны в сторону.

— Плохо? — Лучезар тут же приблизился. — Вот как тебя оставлять.

— Беги, не переживай. Это всего лишь голова. Я буду лежать, играть и со мной ничего не случится. Обещаю.

— Боюсь оставлять тебя одну. Дурное у меня предчувствие.

— Тогда не ходи.

— Нет, мне надо кое-что взять.

— Что так и не скажешь?

— Потом увидишь. Вот тебе Светоч. — Лучезар снял со своей шеи кристалл и протянул его мне. — Если будет плохо, хоть чуть-чуть, сразу пей — настаивал он.

— Много употребляю его. Ничего хорошего это не сулит.

— Сразу пей! Поняла?! И об этом даже не думай! — рассердился он.

— Ладно, ладно, — я прильнула к губам Лучезара, предчувствуя, как он отреагирует на потерю ребенка, поцеловала тоскливо.

— Странный поцелуй, — заметил он моё настроение.

— Ты ещё не ушёл, а я уже скучаю. — обнимая его за талию жалость к нему. — Давай пойдёшь завтра. Мне как-то тоскливо.

— Нет. Откладывать уже некуда. Мне быстрее надо туда сходить. Когда я вернусь, ты будешь счастлива, очень счастливая. Я тебе это обещаю.

— Ты принесёшь мне сюрприз?

— Лучше. Всё, я побежал.

Как только Лучезар скрылся с поля зрения, я тут же встала на ноги и побежала к кустам, где был спрятан мой самодельный нож из камня. Откопав его из-под травы, побежала к реке мыть. Дальше уселась на шкуры вармадов, расставила фигуры, Светоч положила неподалеку от шахматной доски. Всё можно приступать. Сделан надрез между ног, кровь потекла медленно, потому что во мне был Светоч в большом количестве. Рана сразу зажила. Пришлось второй раз черкнуть камнем. В этот раз я перестаралась. Кровь хлынула, заливая всё вокруг. Надо избавиться от моего самодельного ножа. Я привстала на колени и бросила в реку. Как назло, он не долетел сантиметров двадцать до воды. Бежать за ним, не было времени, да и наслежу. Спросит, зачем бегала. Ладно, он будет занят и не должен заметить. Теперь правильно надо лечь. Вот я сидела, мне стало плохо, и в действительности мне было плохо от большой потери крови. Да, заставь дурака Богу молиться, он весь лоб расшибет. Это про меня! Так тут я падаю, цепляю доску, все шахматы разлетаются в разные стороны. Тянусь в сторону Светоча, и ели, касаясь кристалла, падаю в обморок. Всё осталось дождаться Лучезара.

Что-то долго его нет. Или просто я быстро сработала. Интересно, что за сюрприз он мне приготовил, что я буду счастлива. Я в одном случае могу быть счастлива, от одной вести, что мы покидаем это место и едем домой. Может он собрался домой? Почему мне ничего не говорит? Вот сюрприз хочет сделать сейчас придёт и скажет: «Милая, пошли домой в Светоград!"Нет, не скажет. В город без дитя не придет. Ему нужны доказательства, что я его теперь. А ребёнок — это лучшее всего доказывает. Здесь Лучезар будет до последнего. А если всё-таки собрался домой? Тогда мне стоит повременить с потерей ребенка. Вдруг я ошибаюсь, что тогда? Нет, другого шанса не будет. Послышался бег Лучезара. Последняя сцена спектакля началась.

Я покинула свое тело и стала наблюдать за его реакцией. Лучезар бежал со скоростью света, на плече у него лежал большой моток верёвки. Заметив, что я лежу, остатки своей силы выложил в последние метры. Увидев меня окровавленную, заорал: «Нет! Мой сын! — от его крика содрогнулись стены. На белых шкурах горел кровавый след, как огонь, давя на психику Лучезара. В первый миг он боялся ко мне прикоснуться, водя руками надо мной. Потом схватил Светоч, напоил меня спасательной жидкостью. Я не приходила в себя, потому что стояла рядом и смотрела, как он беспомощно бьется вокруг моего бездыханного тела.

— Мой мальчик! За что! Ты должен был жить! — Лучезар зарыдал от безутешно горя. — Очнись милая. Наташ, Наташенька, — шлепал по щекам. — Борись! Я люблю тебя! Прошу не покидай меня! Я не хочу потерять и тебя. Это я во всём виноват. Я сгубил нашего ребёнка. Не уберег вас. Это моё тщеславие. Прости меня. — Он сжимал моё обмякшее тело в своих сильных руках, и впервые в жизни искренне плакал.

Промучив его ещё несколько минут, вернулась в тело и очнувшись, спросила:

— Милый, ты уже вернулся? А я тут… уснула… — как бы вспоминаю последние минуты до сна. И тут же вспомнив всё с ужасом дернулось. — Мой ребёнок!

Лучезар обнял мою голову своей ладонью и прижал к себе.

— Нет больше нашего сына, — зашептал он.

— Что? Нет! Этого не может быть! — Я стала вырываться, и он отпустил.

Сидя на окровавленных шкурах, я с ужасом смотрела на ноги и судорожно трогала живот повторяя:

— Нет! Нет! Я подвела тебя любимый. Мой сын. Прости меня. Прости Лучезар, — я с ужасом смотрела в его лицо. — Я не смогла подарить тебе чудо. Прости, — и бросилась ему на шею.

Рыдая, мы просидели сутки. Потом Лучезар спрятал свои слёзы в самый дальний укромный уголок своей души, принёс воду и стал мыть меня, смывая кровь, как ему казалось своего сына.

Я смотрела на него и сожалеюще рыдала. Сколько боли и горечи я ему сегодня принесла. А из-за чего? Да так пустячок, как сейчас казалось, ляпнул о моих детей в сердцах, никогда бы он не тронул Белосветика и Елену. Он их сильно любит. Я шептала ему: «Прости, прости!» Лучезар собрал все окровавленные шкуры и пустил по реке, провожая своего сына в последний путь. Потом подошёл ко мне, взял на руки и понес в палатку, положил рядом с собой, крепко прижал к груди и замер. И так молчим мы пролежали неделю. Лучезар тихо безутешно горевал, не отвечая на мои вопросы и не отпуская меня. К концу второй недели мне это всё надоело, и надо было вытаскивать Лучезара из этого штопора.

— Всё хватит! Вставай! Жизнь на этом не заканчивается. У нас будут ещё дети, когда мы уберемся с этого проклятого места. В Светограде природа подарит нам ребенка. Милый вставай! Хватит лежать. Я люблю тебя. Вернись ко мне. Лучезар мы будем ещё счастливы. Я рожу тебе Светару.

— Не родишь, — тяжело заговорил Лучезар, — это был мой последний шанс. Природа не даст мне больше детей. Мои шансы ушли и надежда стать отцом.

–Почему ты так решил?

— Если во время беременности или в первые три месяца ребёнок умирает, значит, семья остаётся без наследника, второго шанса она не даёт.

— У вас же в семье в основном по двое рождаются. У тебя ещё есть один шанс.

— Нет, нету! Я его тоже уже использовал.

— Светона была в лоне? — удивилась я.

— Нет. Огнива. Когда я убил её мужа, она была на втором месяце беременности. От своего горя она скинула плод.

— С чего ты взял, что это твой ребёнок?

— В то время Декара не было в городе. Это был мой ребёнок. Поэтому у меня нет больше шансов стать отцом. Я проклят за свои деяния. Природа забрала всё самое желанное у меня.

— Но у тебя есть я! — пыталась утешить Лучезара.

— Нет, ты не моя, кого я обманываю. Ты любишь Светогора. Он для тебя Свет.

— Нет, я люблю тебя! Ты неправ Лучезар.

— В тебе сейчас говорит мой Светоч.

— Нет! Ты мне всегда нравился. Я помню, когда ты в первый раз прижал меня к стене и говорил всякие гадости, во мне просыпалось желание прильнуть к твоим устам. Ты был грубый, сильный, страстный и в тоже время нежный. Твои руки так возбуждающе лежали на моей груди. Мне не хватало воздуха, чтобы дышать.

— Тогда я просто сильно придавил тебя, перекрывая поток воздуха. И всего лишь. Я помню твои глаза. В них не было желания. Я это хорошо видел. В тебе было только возмущение.

— Не знаю, что там было, но сейчас я тебя точно люблю. Я хочу, чтобы ты любил меня, соединялся со мной каждую ночь.

— Нет, не хочешь, — настаивал Лучезар.

— Тебе хочу! Хочу! Сейчас ты мой свет. Пусть на два года. Да хоть на один! Но я хочу быть с тобой, — мне надо было привести Лучезара в чувства, и я говорила всё, что он хотел слышать. — Живи ради меня! Наслаждайся мной! — говорила громко, чтобы его подсознание, любовь ко мне услышала и вернулась в этот мир.

— Нет.

— Ну и лежи, — рассердилась я. — Не собираюсь с тобой валяться здесь вечность и оплакивать то, что может еще случится. Не хочешь верить, что я тебя люблю и смогу подарить тебе ребёнку? Ну и не надо! Уйду от тебя. Пойду к Светогору! Пусть он меня любит, ласкает, наслаждается мной! — И выскочила на улицу, а Лучезар остался лежать в палатке.

Я стала жить без него. Пыталась ловить рыбу сетями — почти все изорвала. Поймала только одну небольшую рыбку. Разделав ее, позвала Лучезара, он никак не отреагировал, продолжал лежать в палатке. Без его надзора стала более тщательно осматривать местность. Чуть дальше от палатки нашла небольшой выступ, что не свойственно гладким стенам пещеры. Он был похож на тайный ход Светогора к водопаду. Соорудив горку из камней, взобралась на приступок. Он был широкий чуть больше метра и шёл в верх. Неужто мне повезло найти выход из этой западни! Я быстро зашагала по нему. Но чем ближе подходила к воде, тем отчетливее видела тупик. Он заканчивался как раз перед заливом. Я расстроилась. Но через пару минут вспомнила, что дальнейшей дороги не было видно из-за обмана зрения. Руками стала ощупывать каждый сантиметр этого выступом. Но чем ближе я возвращалась к началу пути, тем уходила моя надежда на потайной ход. Ладно, зато я нашла укромное место, где можно было спрятаться от Лучезара. Может, когда-нибудь и пригодится. Сходила к малине. Урожай уже был готов. Я до одурения насладилась её.

Набрать пригоршню отправилась к Лучезару. Он лежал с закрытыми глазами.

— Привет милый. Смотри, что я тебе принесла, — открыв глаза, он тоскливо смотрел на меня. — Попробуй, какая вкусная! — я протянула ему ягоду. — Открой рот. Лучезар протянул руку и заботливо, нежно, стал поглаживать меня по волосам. Сочную малину раздавила о губы, что бы дивный аромат разбудил моего кавалера и его желание жить. — Смотри, какая вкусная, сочная! Не хочешь? Какая прелесть мне больше достанется! — Я стала ему рассказывать: как наслаждалась первой ягодкой, как собирала, как жила эту неделю без него. Говорила красочно, взахлёб.

Следующий день наткнулась на верёвку. Как жалко, что я поторопилась с ребёнком, он был готов уйти. Значит можно отсюда выбраться! Взяв веревку, решила сама попробовать перепрыгнуть залив. Накинув петлю на тот же камень что и Лучезар, когда доказывал мне что перепрыгнуть нельзя, отошла назад пока верёвка ни натянулась и побежала, набирая скорость. Оттолкнувшись от берега, устремилась на другой берег. Мой полёт закончился очень быстро, не добравшись до середины, упала в воду, течение реки подхватило меня и понесло к бездне. Веревка натянулась, я, держась, подтягивалась за неё, с трудом вылезла на берег. Со второй попытки продвинулась чуть дальше, но до середины так и не добралась. Проанализировав все действия, решила прыгнуть в третий раз. Разбег решила укоротить вполовину и бросить все силы на отталкивание от земли. Результат был плачевный. Я плюхнулась чуть ли не рядом с берегом. Разбег всё-таки должен быть длинным. Здесь течение реки было намного сильнее. Поток понёс меня с большой скоростью, закручивая вокруг своей оси. Когда веревка натянулась, попыталась вылезти на берег, но не смогла себя вытащить. Барахталась минут десять. Поняла, что сама не вылезу. Стала звать Лучезара на помощь. Он не шёл. Я проорал с полчаса, и с каждым разом мой крик становился безнадежным. Осознавала, что могу болтаться здесь очень долго или пока не порвется веревка! Собравшись с силами, последний раз крикнула пронизывающим страхом в голосе: — Лучезар, спаси! — и расслабившись улеглась на воду расправив руки, чтобы немножко отдохнуть. Решила отдаться течению и немножко перевести дух, для следующей попытки. Правильно говорят: «Спасение утопающих дело рук самих утопающих». Лежа на воде, размышляла над тем, как же собирался уходить Лучезар отсюда. Для залива нужна верёвка. Только как её использовать? Тут Лучезар схватил меня за руку и вытащил из воды, когда он подтянул меня, даже не заметила.

— Смотрю, купаешься.

— А чем ещё заняться. Ты же спишь.

— Да, тебя только оставь сразу залезешь не туда куда надо. За тобой глаз да глаз нужен.

— Так и смотри, чем валяться в палатке.

— Больше, чтобы не прыгала без меня!

— Буду прыгать! Вот как ляжешь опять, так и прыгну.

— Накажу!

— Ой, напугал! Смотрите, как мы заговорили. Интересно чем собираешься наказывать?

Лучезар пожала плечами.

— Придумаем, что-нибудь.

— Лучше расскажи, как планировал уходить отсюда, — потребовала я объяснений.

— Я же тебе говорил и показывал, что отсюда нет выхода.

— Врёшь! Вот сидишь здесь, смотришь мне в глаза и нагло врёшь!

— Несправедливо обвиняешь.

— Веревку, зачем принёс?

— Чтобы сесть подальше забрасывать. Ты всю рыбу от берега отогнала.

— И вот от этого я должна очень быть счастлива?

— Почему счастлива? А ты про это, — Лучезар тяжело вздохнул, вспоминая прошлое. — Я хотел подарить тебе кое-что. Он засунул руку в боковой карман и вытащил что-то яркое. — Это сердце солнца.

Лучезар протянул мне небольшой желтовато-оранжевый камень. Его очертания походили на сердечко, а поверхность была идеально ровной, без вкраплений, трещин и бугорков.

— Хотел сделать его в виде сердца, и подарить тебе в знак своей любви, чтобы всегда помнила обо мне. — Камень был тёплый, даже горячий и чувствовалось, как он даёт благодатную энергию. — Нашёл его, копая склад. Такие камни очень редкие. Они в тысячу раз ярче горят, нежели чем все эти камни. Кроме Света они дают и белую энергию — энергию солнца. Сердце солнца можно сравнить со Светочем. Он даёт силу, долголетие, здоровье, оберегает от тьмы. Солнце в Светограде сделано из такого камня. Он самый большой на Земле. Диаметр его около восьми метров. Ни в одном городе больше такого размера нет. В наших провинциях к простым камням солнца ещё добавляют вот эти небольшие камни. Когда здесь мы нашли первые камни сердца, стали разрабатывать это место рождение, пока не наткнулись на бездну. Наши старейшины поняли, что все эти камни сдерживают мощную силу хаоса. Поэтому запретили добычу сердечного камня. И все, что мы успели добыть, разошлось по нашим городам. Это место сделали священным, запретив выносить камни. Обитавшие здесь звери стали тоже священными. Их нельзя убивать. Все, кто нарушит закон, ждет смерть.

— Ты говоришь вармадов нельзя убивать?

— Да.

— Ты их много убил за эти месяца. Значит, тебя тоже накажут?

— Нет.

— Почему?

— Я же Правитель. Их могут убивать только Хранители Богояра. Бывают времена, когда их становится очень много, приходится их отлавливать и уменьшать популяцию. Этим занимаемся мы хранители. Кристалл вынести отсюда тоже имею право.

— Ну, надо же, как мне с тобой повезло.

Я привстала на колени и обняла его за шею, стала целовать. Лучезар отвечал на мои поцелуи, как-то устало, тоскливо.

— Я должен был подарить тебе его раньше. Тогда бы сердечный камень уберег тебя и сына от бездны. Прости, но я про него совсем забыл и вспомнил слишком поздно. — Он уткнулся лицом в мою грудь и опять замер надолго.

С этого времени Лучезар стал появляться на улице и даже кушать. Через месяц мы снова наслаждались друг другом, проводя романтические дни. Всё стало на свои места. Медовый месяц продолжался. Лучезар нашёл мне новую забаву — прыгать в воду и плыть в потоке реки. Иной раз, закрепив веревку, прыгал ко мне в воду. Мы барахтались, дурачились, целовались и даже разок умудрились слиться. Действительно камень солнце давал такой заряд энергии, убирал всем негативные мысли, дарил тепло, нежность. С этим камнем на шее можно было прожить здесь и вечность вместе с Лучезаром. И сырое мясо оказалось не таким противным. Благо, что на той стороне залива ждали меня дети. Хоть с каким камнем, а сердце рвалось к ним.

Один раз случился у нас разговор, даже не разговор так вылетела из его уст одна фраза в полудреме.

Нося сердечный камень, практически перестала спать. Два часа в сутки было достаточно, даже после одного часа чувствовала себя прекрасно. Поэтому после секса Лучезара донимала расспросами, и просила рассказать хотя бы одну историю. Он, привыкший после этого дела всегда спать, во время рассказа находился в полу пограничном состоянии между сном и бодрствованием. Прижимая меня крепко к себе, заканчивал свой рассказ почти спящим и проронил одну фразу. — Как хорошо, что я всё-таки не решился тебя отпустить к Светогору.

— Когда?

— После сына, — и он сладко отправился к Морфею.

Меня не смог спасти даже камень солнца. В душе закипал гнев, вихрем закручивая мои чувства. «Значит всё-таки можно отсюда уйти! Хоть завтра. А сам все говорит, что нету выхода. Так и знала, что врет. Умеет же он заморочить мысли. Как же отсюда выйти!» Я стала думать, думать и думать. Направляя всю энергию камня на решение этой проблемы. В голове проносились все наши разговоры, мимика, жесты Лучезара. Шёл полный анализ нашей жизни, вплоть до биения сердца. Такой деятельность своего мозга не видела никогда, и не думала, что он на такое способен. И вот небольшая зацепка была найдена. Когда я была в состоянии транса, после того как узнала, что на улице тепло Лучезар пытался перепрыгнуть залив показывая, что это невозможно, всегда прыгал в одно и то же место. Почему? Он бежал не перпендикулярно берегу, а как бы наискосок, дальше от стены. Зачем он это делал? Увеличить расстояние? Нет смысла. Он всё равно не допрыгнул бы и попрямой. В этом действии был спрятан ответ, как попасть на другой берег залива.

Я потихоньку выбралась из объятий Лучезара и подошла к воде. Долго глядела на воду. Ну что за секрет здесь таится? Что здесь разного? Почему он прыгает не прямо, ни влево? Берег одинаковый, вода как вода, только разные течения. Точно, поток воды меняет своё направление! Из реки отделяется течение и заходит в залив где-то посередине ударяется о стену и раздевается на два потока. Первый отходит к нашему берегу, образовывая множеству водоворотов, и с силой вырывается в реку. Другой уходит к противоположной стороне, создавая одну воронку и, наверное, также как наш поток уходит к противоположному берегу. Лучезар прыгал на границу между главным и дальним потоком.

Вот и ответ! Ура нашла выход. Надо прыгнуть так, чтобы попасть в нужное направление течения. Тут же достала верёвку завязала за валун, отошла подальше и побежала по диагонали в направлении стены, так как поток у стены подходил ближе к нашему берегу. Мои глаза горели огнем, предвкушая чувство Свободы. Я летела на крыльях счастья. В метре от края меня сбил с ног Лучезар.

— Ты с ума сошла! Куда собралась прыгать! — Кричал он с пеной рта. — Жить надоело! Сказал же без меня, чтобы в воду не лезла. Да ещё прыгать собралась в самый омут.

— Уйди, зачем остановил! — пыталась столкнуть его с себе. — Я нашла твой выход! Теперь ты меня ничем не остановишь!

— Какой выход?

— Как отсюда уйти!

— Да? — искренне удивился он и отпустил меня. — Ну-ка поведай, а то я, честно говоря, не в курсе.

— Да кто ж тебе поверит, что ты не знаешь, — настаивала я.

Вкратции поведала свою теорию.

— Интересное предположение, — анализируя мой рассказ, Лучезар бросил пару веток в залив, наблюдая за их движением. — Только где гарантии, что ты попадешь в нужный поток?

— Можно будет попробовать с разных направлений.

— У тебя будет только одна попытка.

— Почему?

— Если ты попадёшь в основной поток, и тебя понесёт в нашу сторону, ты застрянешь в водовороте и не выберешься.

— Можно за верёвку вытянуть.

— Из воронки не смогу достать там большая сила и скорость. Даже если всё-таки достану, то ты запутаешься в верёвке так, как будто тебя пропустили через мясорубку.

— Лучезар, зато ты точно допрыгнешь!

— Я даже пытаться не буду. Нет гарантии, что поток прибьет меня к нужному берегу. К тому же может течение так идёт только на поверхности, а на глубине совсем другое направление. Я лучше Светогора дождусь.

— Опять врёшь! — Заорала я, — ты знаешь, как выбраться отсюда. Но молчишь! И верёвка нужна именно для этого.

— Для чего верёвка, я тебе говорил. Что ты к ней пристала! Если не веришь так иди, прыгай. По-моему, лучше подождать два года, чем нелепо рисковать и умереть.

— Тебе решать, что делать! — Лучезар направился в палатку. Он, как всегда, был прав. Если попасть в водоворот выбраться живым не получится. И насчёт подводного течения то же правду говорит. Не знаешь, как там будет. Прыгать рисково даже для него. Ну, зачем, тогда ему верёвка? Не верю я, что для рыбалки!

Я пошла следом за ним в палатку, легла рядом, поцеловала и промолвила:

— Ты прав милый во всём. — Прилегла ему на грудь, обдумывая новый план побега.

Я стала подолгу стоять на берегу и вглядываться в пучину. Ещё стала тренироваться, как спортсмен прыгать дальше в воду. Лучезар молча смотрел на моё занятие. Потом не выдержал, стал бубнить недовольно.

— Бегает туда-сюда без толку. Лучше бы удочку взяла, да рыбки, может быть, наловила. Пошли, хватит уже!

— Пока не допрыгнул до середины, не угомонюсь.

— Ты так никогда не допрыгнешь.

— Почему?

— Ты неправильно отталкиваешься от берега, разгон неплохой, но дальше всё портишь.

— Так покажи, как правильно!

Лучезар немного подумал, глядя на меня, потом на залив.

— Ладно, смотри, — согласился он. Потихоньку стал бежать. — Когда добежишь почти до края немного вперед наклонись к земле, а перед подскоком сгруппируйся, как пружинка сожмись, собрав всю энергию и отскок, передавая ускорение своей набранной скорости. А ты просто бежишь и совсем не отталкиваешься. Поняла?

— Вроде как.

— Чуть сгруппировалась, и… — он показал, как надо прыгнуть, — давай пробуй.

Я разогналась и повторила все движения, которые показал Лучезар. Результат был ошеломляющий, сразу же допрыгнул до середины. Вылезая из воды, в восторге воскликнула:

— Ты видел? У меня получилось! С первого раза на середину прыгнула! А если потренироваться и до тебя допрыгнул!

— Допрыгнешь. Только, чтобы в пучину не смела прыгать! — беспокоился Лучезар. — Обещай, что даже думать об этом не будешь!

— Постараюсь, но не думать не смогу.

— Обещай, что даже думать об это мне будешь! — настаивал он.

— Ой, не знаю, — посмеивалась я.

— Зря я тебе показал, — засетовал он. — Зная тебя всё равно голову в петлю сунешь.

— Милый Лучезар, в петлю я точно не полезу, у меня же дети!

— Вот и думай о них! Что такое два года в вечности — секунда. Год уже прошёл не увидишь, как и они пролетят.

Меня не покидала мысль как же заставить Лучезара уйти отсюда. Что же такого сделать, чтобы он решился покинуть это место. Его отсюда поганой метлой не выгонишь. Ради сына не ушёл. Что тут его держит? Как что? Я! Если меня не будет, он сразу же покинет это место. Значит надо убрать меня. Организовать мою гибель. Это будет совсем жёстко. Ты что Наталья! Лучезар только что похоронил сына, до сих пор тяжело вздыхает, поглаживая мой живот. Нельзя так! А меня удерживать здесь можно?! Когда мои дети так оплакивают меня. Где гарантии, что через два года он отпустит меня! Для чего ему эти три года? Раз он уже решил занять ложе мужа. Всё я решила! А если он покончит с собой? Нет. Лучезар не из таких людей. Его нельзя сломить! Но если всё-таки сломится? Нет, всё равно будет жить, страдать, но жить. Для убедительности надо расспросить, что он думает про самоубийство.

Отдыхая после обеда, начала рассказывать вспоминания из юности.

— Мы раньше соберёмся квартальными ребятами да девчатами и пойдём на речку купаться. Жара страшная стоит. Так мы наперегонки раздевались и в воду. Вот благодать! На барахтаемся, на плюхаемся, и давай потом с тарзанки прыгать: кто дальше, да кто сколько сальтов сделает. Прям как сейчас прыгаю в воду. Весело было. Потом все усталые, но довольные собирали на стол у кого что было. Кто огурцы с помидорами принесёт, кто котлеты захватит. У Васьки Стрельникова всегда вкусный морс был из виктории. Он что-то добавлял, но нам так и не говорил, что именно кладет. Химию уж больно Васька любил. Так и стала работать на пищевых добавках. Лежим, как мы сейчас, на солнышке греемся. Лепота! Только у нас, к сожалению, сейчас солнце не греет. Всегда на этой косе отдыхали, пока случай неприятный не произошел.

Конец ознакомительного фрагмента.