Менеджер с моим сердцем в кармане

Наталья Пяткина-Тархнишвили, 2011

Юлька заканчивала вечернее кремонанесение. Толик уже спал. Она с улыбкой посмотрела на свое волосатое сокровище. Он посапывал после пива. Какой хорошенький! Набила СМС-ку Наде: «Отключай телефон, прекращай дроческоп! Он уже пожрал и спит, а ты сидишь и ноешь! Завтра сил не будет! Ложись!». Рожу пора ему разодрать, этому Skinner'y! Юлька сразу была настроена против Карташова. Она знала, чем «все это» закончится. Она точно это знала! Раздался сигнал пришедшего сообщения – это Толику. Решительно взяла его мобильный и увидела, что пришло сообщение от Светы, девушки с работы Толика. Он часто подвозил ее по дороге домой (один раз подвез как-то, она и повадилась). Вот скотина! «Толя, тебе делать бутики на завтра? Я блинчики сделала с творогом, попробуешь завтра. Спокойной ночи!» Юлька стремительно набила в ответ: «Своего мужика кормлю сама! Руки прочь!» Потом стерла и входящие, и исходящие. Победно улыбнулась, выключила свет, шутливо занесла руки над шеей Толика, потом обняла его. Счастье – это здоровая самоуверенность и решительный оптимизм! Так завтра Наде и скажу! Пора завязывать с этим писакой из туалета!

© Пяткина-Тархнишвили Н., текст, 2011

© «Геликон Плюс», макет, 2011.

* * *

Большинство злодеев уверены в собственной безгреховности.

Не знаю, кто это сказал, но это именно то, что надо

Мое маленькое письмо к тебе

Ну конечно, я не могла не написать.

Представляю, какое у тебя злое лицо — я опять тебе написала по электронной почте! Черт побери! Какая дура! Ничего страшного! Поверь, никто не читает каждое письмо!

Иного способа объясниться не вижу. Набивать эсэмэски? Черт! За эти полгода я набила столько, сколько в жизни не набивала. А ведь подруги говорили: «Настоящий мужик не пишет, он разговаривает, он звонит. А если он еще и любит, он что-то делает!» А я им: «Он особенный, он мысли выражает так, он честный, он ни с кем не хочет плохо поступать, у него ситуация сложная». Они: «Надя, да он козел. Тем более — Козерог. Он задрочит тебе мозг. Он обычный женатый гад». А я: «Он сказал, что правильно ко мне относится, что любит, что он мой любимый, сил нет, как люблю его, как я его понимаю, хочу быть с ним, спать с ним, телевизор смотреть»…

Я тебя совсем не знаю. Но твой вчерашний ответ мне понравился: кратко, цинично, с юмором и просто убийственно! Надеюсь, хорошо пообедал? Все доел, вернулся и потом уделил мне время. Хладнокровный…

Я сейчас плачу сижу на самом деле. Время — 0.59.

Как все далеко зашло, как испортилось, как гадко и ужасно!

Я считала тебя лучшим человеком на земле! Это не патетика. Это мысли такие.

Будь проклят тот день, когда мы стали совсем близкими. Я жалею об этом.

Как ты мог так со мной поступить? Как ты мог?

Какая отвратительная рожа! (Да, хорошо, что есть место шутке.)

Вчера перебирала фотографии. Рассматривала твои снимки. У меня их совсем немного: в шапке, на набережной, за столом, в огороде. Как мне дорого твое лицо, как я люблю очертания твоих плеч, твои руки! Да, от любви до ненависти — один шаг. У тебя злые глаза. Я раньше не замечала. Такие совершенно пустые. Они в улыбке красивые — как у маленького, помнишь, я тебе уже говорила.

Между нами уже столько дерьма. Люди так расстаются, прожив годы! Мы чересчур эмоциональны!

Почему ты ни разу не подошел и не спросил: что происходит, давай поговорим, давай разберемся. Это же так просто, так по-мужски. Я ждала каждый день.

Мстительность — еще одна твоя дурная привычка. Ты хотел меня наказать, хотел причинить боль. У тебя получилось. Мне очень больно!

Еще у тебя какая-то странная прическа. Слишком аккуратная! Мужчина, по-моему, должен быть немного небрежней в волосах, что ли?

Ты хорошо играешь в шахматы. Молодец! А я вот быстро не люблю. Люблю долго. Потому, что долго думаю. Проигрывать умею. А в детстве не любила. «Спать проигравшей» — никогда! Папа надо мной всегда подтрунивал.

Ты любишь тиранить и унижать? Или так со мной получается? Ты меня унизил вчера, да и не только вчера.

Я даже не планировала тебя полюбить. Все резко изменилось в тот вечер, когда после нашего трахания в машине в Озерках ты мне написал сообщение, что «между нами произошло что-то важное…» Помнишь? Мы еще с колесом возились? Вот тут я все и придумала себе! Про ребенка ты тоже сам сказал вскользь именно в этот вечер: «Помнишь, ты мне прислала фотографию нашего сына?» Видишь, ты умело манипулировал моими чувствами, и как преуспел! Я отдаю тебе должное — ты «сделал» меня так легко, за такое короткое время. Ходишь, гад, с моим сердцем в кармане. Хочешь, ближе положишь, хочешь, закинешь на время подальше…

Знаешь, я не понимаю, кто из нас плохой. Ты или я? Кто неправильно поступает?

Хорошая фраза — «надо учиться строить отношения»: Это ты откуда задиктовал? Твой Мешкунов? Боже, какой красавец! Я бы даже за деньги с ним не согласилась! (образно выражаясь) Что у него есть? Есть любимая жена? Есть человек, которого он любит всем сердцем? К черту его — иначе я сейчас уйду в рассуждениях не туда.

Я с тобой стала матом ругаться. Письменно, правда. Но мне нравится. Ярко получается и, главное, — точно.

Девчонки мне говорят, что знак «Козерог» — женский знак, люди истеричные и закомплексованные. Любят издеваться, псевдоинтеллектуалы и прочее. Твои поступки многие такие. Зачем ты меня добиваешь? Ты победил, я же это давно признала.

Я хочу быть с тобой (хотя не совсем понятно, как бы мы существовали вместе) и не могу это получить — разве это не «высшая мера наказания»?

Черт, слезы текут! Приду с опухшими глазами. И губа болит, простуда, наверное.

Я слабая, жалостливая, слезливая, наверное, отвратительная. А что, «держать фасон»? Какая есть. Ты как-то даже написал: «Как ты надоела».

Прошу тебя, не отвечай мне. Ничего не пиши. Мне будет неприятно увидеть ответ от тебя. Это будет лишнее, все испортит. Я знаю, ты можешь прекрасно подытожить, но не надо, ладно?

Сделай, пож-та, как настоящий мужчина — отнесись снисходительно ко мне и к этому письму. Я думаю, что мужчина вообще должен больше молчать. Все можно остановить молчанием и улыбкой.

Как объяснить вчерашние письма? Я думала, что ты скучаешь, что переживаешь. Только поэтому и стала тебе снова писать. Ты такой серый ходил! Я не могла это больше видеть!

Хотя я каждую неделю перечитываю нашу с тобой переписку от 11 сентября и думаю, ну какое же ничтожество!

Неужели, ты так все тогда думал обо мне? Ты столько тогда обидного написал!

Поверь, я ничего не жду от тебя. Это был сентиментальный порыв. Прилив нежности. Мне хотелось буквально трех вещей: обнять тебя за плечи, чтобы ты меня просто прижал к себе, чтобы поцеловал. Только этого! Честное слово! Любить на расстоянии — это не для меня. Легче умереть.

Я очень любила тебя, и сейчас пишу и люблю… Потому что прощаюсь.

Самый лучший момент во всей нашей истории для меня был один. Остальное все было запачкано, все фальшиво. Ты чувствовал? Все было лживо. Ты врал мне, врал себе, врал ей. А я, поверь, даже ни о чем не думала! Как говорят «в омут с головой». Я даже не сомневалась, что мы будем вместе! Прости, я максималист.

Я никогда так не страдала из-за мужчины. Никогда…

Так вот, про «лучший момент»: ты зашел летом, утром, в серой рубашке. Я включала магнитофон, присев. Ты тоже присел и тихо сказал: «Я так соскучился», потом дотронулся лицом до моего лица. Я стала целовать тебя, ты сказал: «Я покурил», но мне было все равно. Я подалась вперед и опустилась перед тобой на колени. Мы целовались, недолго, конечно. Но я до сих пор помню твое лицо, твои глаза, твои губы и звук твоего голоса, интонацию. Это было честно, красиво и трогательно. Это были двое взрослых любящих людей.

Самая хорошая эротическая фраза — «хочу вылизать тебя всю». Очень впечатлило!

Лучший секс? На столе, в нашем кабинете. Я легла на стол и потеряла контроль… Ты пристально смотрел на меня. Как сейчас, вижу этот взгляд.

Меня веселит один момент. Почему ты то ставишь фотографию жены на стол, то убираешь. Определись как-то! Это забавно.

Все! Все на х. й! Я прошу у тебя прощения за все страдания, которые я тебе причинила, за все нехорошие слова и мерзкие словообразования. Мы старались в этом друг друга перещеголять. Это нехорошо, Сереженька. Не надо предавать то, что было. А оно же было!

Последний раз называю тебя так — Сереженька.

Я справлюсь, не переживай. Мне легко отвыкать, тем более что я уже провела над собой гигантскую работу.

Только общаться я не буду вообще. Ну это же никто не замечает! Мы никому не нужны, поверь! Здороваться — это как получится. Если сможешь, то, пож-та, не заходи в нам в кабинет. Мне тяжело тебя видеть.

Вспомнила…

Еще было два неприятных момента: ты при мне позвонил жене и громко с ней разговаривал, я слышала; ты пообещал мне принести лампу какую-то, когда я заболела, и не принес.

Я наблюдательная очень — наверное, недостаток. А может, это — излишняя придирчивость к мелочам. Я очень придирчивая.

Убила все черновики сообщений тебе. Я за эти месяцы набила их около десятка. Из сообщений оставила только 3. Не могу пока все убить! Постепенно.

Ты — моя грусть. Когда я думаю о тебе, мне хочется умереть. Незнакомая прежде грусть. Безнадежная. Я знаю, что нам никогда не быть вместе. Но мне сладко и кружится голова от того, что мы были вместе. Так горячо!

Знаешь, я иногда думаю — зима, я сижу в кафе, солнце за окном, я в смешной шапке — ну так, как было, когда мы были в том кафе, около цирка, — и вдруг — звонок мобильного, этот мелодичный «твой звонок», я оборачиваюсь, тебя нет… — я улыбнусь, а тебя нет. Но это тогдашнее настроение, это ощущение безмятежного счастья, оно будет во мне всегда. Знай! Навсегда.

«Привет» — это все, что я хочу и не могу сказать тебе при встрече.

Прощай, или до свидания (чтоб не очень мелодраматично).

Я ставлю точку на этой истории любви двух похожих и непохожих людей.

«Уходя — уходи» — отличная фраза!

Не забывай меня, мой друг, мой любимый, мой враг. Я тебя не забуду никогда!

Не буду перечитывать, чтобы не исправлять ничего.

Пусть летит!