Лунная одиссея Ивана Царевича

Наталья Никольская, 2022

Вышел Иван Царевич из летучего корабля, вышел и обомлел. Солнце синее светит, под ногами как бы твердый песок и камни. А прямо из камней растут изумрудные деревья с малиновыми плодами. Плоды, соком налитые, так в рот и просятся.Стоит Иван, любуется на весь этот сон цветной, а идти куда, не знает. Да и незачем. Его уж встречают.Прямо перед ним, как из-под земли, явилась его любезная супруга во всей своей красе. Думаете, он сразу так к ней и бросился, задушил в слезах и объятиях? Как бы не так!

2

А потом оттуда летучий корабль прибыл.

Не очень большой, меньше папиной виллы, но громоздкий. Прямо в пруд Царевичей прибыл. Меж базальтовых берегов плюхнулся, волну поднял не по делу.

Охранники насмерть перепугались и попрятались кто куда. Потом видят: волна ушла, никаких критических последствий. Болтается на воде кривое корыто, страшного ничего не происходит.

Повылезали охранники из своих укрытий, постреляли немного в корабль из своих автоматов. Только пули, которые они по бортам корабля пускали, все назад летели. Пришлось бедным охранникам сызнова прятаться.

Олигарха в ту пору дома не было. В Лондон по делам летал, часы свои хотел сверить с Биг-Беном. Старшие Царевичи своими женами наслаждалиcь, деньги с ними свадебные считали. Дело такое — если занят им, ничего другого вокруг не замечаешь. Всю жизнь можно пересчитывать.

Пришлось выйти на берег пруда Ивану Царевичу. Разобраться, что происходит, почему окна в отцовских хоромах звенят и лопаются.

Подходит Иван к пруду и видит вокруг себя форменное безобразие. Охраны нет, пальмы сплошь поломаны. А посреди пруда болтается какая-то хренотень, ни на что не похожая, и портит вид окрестностей. Да и сам пруд отцовский выглядит как болото — мутный и унылый.

Грустно ему стало, и запустил он с досады камнем в сторону летучего корабля. И попал даже, в самую сердцевину попал. Прямо в окно иллюминатора, которое как раз в тот момент приоткрылось.

Ухнуло там внутри что-то, загудело угрожающе, и пошел корабль к берегу прямо на Ивана. И встал перед ним, как лист перед травой.

Екнуло сердце у Ивана Царевича, почувствовал он, как тянет его на корабль. Тянет, как телка веревкой, не устоять. И не помнил он потом, как оказался во чреве невиданной посудины, из неведомых земель прибывшей.

Смотрит, он в просторной зале, устланной какими-то гниющими водорослями. Прищурился, огляделся попристальней. Никого, вроде. Да и кому тут быть, во тьме кромешной, хлябью хлюпающей. Хотел Иван дорогу назад нащупать, и тут его окликнули.

— Здравствуй, Иван Царевич! Вот я к тебе и пришла… Заждался, небось?

«Смерть, — решил Иван, — смерть моя за мной пришла. А я, дурак, сай ей навстречу ей вышел». Сглотнул он сухой слюны, подавился ей и шепчет осипшим голосом:

— Ты за мной, значится… Чего так рано?

— Да где ж рано-то, Ванечка! В самый раз будет, время пришло! — и смеется, безумная, противно так смеется, словно кашляет.

И страшно! Особо страшно, когда не видишь, кто с тобой говорит. Прям мурашки под черепом.

— Покажись на минуту! — взмолился Иван. — Не по себе мне, когда тебя не вижу.

— Не туда смотришь, Царевич! Смотри прямо перед собой. И спасибо тебе за комплимент!

— Смотрю, — угрюмо отвечает Иван, смотрю, но не вижу.

— Бывает… — выдохнули из тьмы. — А то глаза-то открой, мил человек! Открой, ну как поможет!

Смерти надо смотреть в лицо, вспомнил Иван Царевчи старую мудрость и открыл глаза, о которых прежде думал, что они открыты.

Конец ознакомительного фрагмента.