Двойной портрет

Наталья Никольская

Детектив из серии «Близнецы» Натальи Никольской

ГЛАВА ВТОРАЯ (ОЛЬГА)

Когда я проснулась, то долго не могла понять, что сейчас на дворе: день, вечер или ночь? В комнате царил какой-то полумрак, за окном тоже творилось что-то непонятное. Веки мои были тяжелыми, и неимоверно хотелось поспать еще. Я и прилегла в надежде, что когда проснусь во второй раз, то мне легче будет разобраться во времени суток.

Но и когда я в следующий раз открыла глаза, ничего не прояснилось. Я сидела на постели и вспоминала произошедшие накануне события. Единственное, что я помнила, так это то, что настроение мое до сна было отличным. И что-то должно было случиться приятного. Но приятного-то как раз и не случилось, это уж я точно помню. А случилось, наоборот, что-то очень неприятное. Но вот что, я, хоть убей, не могла вспомнить. Сидела и тупо смотрела в стену.

Господи, отчего же так мерзко-то на душе? Может быть, позвонить Полине? Моя рука уже потянулась к телефонной трубке, как вдруг меня осенило! Ну конечно! Ведь мы сегодня собирались ехать к Людмиле! И я с утра находилась в приподнятом настроении в предвкушении этой поездки! И даже выпила немного от радости… Но так как я накануне вечером подлечивалась коньячком (погода была ужасной, лил дождь, я вся промокла, отвозя детей к бабушке, и очень боялась расхвораться), то вермут, которого я с радости хлебнула с утра, как-то неудачно пошел на старые дрожжи. Не то чтобы очень, но как-то вот меня мотало. И пошатывало.

Да это все бы ничего, но Полина почему-то, как всегда, решила по-своему. Она даже оскорбила меня, потом насильно напичкала снотворным и уложила спать! Какое вероломство! Ведь ничего же страшного не случилось! Я вполне нормально добралась бы до Людмилы!

Слезы обиды покатились из моих глаз прозрачными каплями на подушку… Правда, капли были не совсем прозрачными: перед поездкой к Людмиле я успела накраситься, и в таком виде Полина уложила меня спать, а теперь вся тушь текла на подушку вместе со слезами. Я видела, во что постепенно превращается моя наволочка, но ничего не могла с собой поделать.

Когда наволочка была окончательно испорчена, я поняла, что дальше так продолжаться не может, и необходимо немедленно подлечить нервы.

Вермута в бутылке оставалось более чем достаточно, и я — на этот раз с горя — отхлебнула немного. И еще немного. После этого снова захотелось лечь.

Я легла прямо на замызганную наволочку (не стану же я ее менять в таком состоянии, это всегда успеется) и задумалась, надув губы.

Какая гадкая Поля! Как она могла так со мной поступить? Ведь знает, как я люблю Людмилу. И как мне нравится ходить к ней в гости! И вообще, Люда приглашала нас обеих — почему Полина берет на себя право решать все за меня?

Я лежала и грызла ногти, мечтая позвонить Полине и сказать ей что-нибудь такое… такое, от чего ей сразу стало бы стыдно. Только вот не могла придумать, что. Может быть, попросить денег? Да нет, из-за этого Полине стыдно не станет, наоборот, она приложит все усилия, чтобы стыдно стало мне: начнет выговаривать, что я трачу деньги неизвестно куда… Нет, она мне, конечно, подкинет сотню-другую, но у меня сейчас совсем другая цель.

Я решила, что нужные слова придут в процессе и набрала Полинин номер, готовая держаться холодно и отстраненно. Но у Полины почему-то никто не взял трубку. Ага, она, конечно же, еще у Людмилы! Весело же им там!

Я не выдержала и набрала номер Люды. Но и там никто не отвечал. Странно, очень странно. Может быть, Поля как раз собралась домой, а Люда пошла ее провожать?

Я подождала еще немного и снова набрала номер Людмилы. Тот же результат. Это уже меня насторожило. Чем хорош вокзал, так это тем, что с него уедешь в любую сторону практически в любое время. А уж в район, где живет Полина, ходят сразу три номера троллейбуса. Поля давным-давно бы уже уехала, а Люда вернулась домой.

Так, сколько, в конце концов, времени?

Я посмотрела на часы. На одних было два часа десять минут, но эти часы стоят уже третий месяц — я все никак не выберу времени, чтобы купить новую батарейку.

Пришлось идти в кухню. Там одни часы показывали без четверти одиннадцать, а будильник уверял, что уже пять минут двенадцатого. Я выбрала среднее арифметическое, решив, что сейчас где-то без пяти одиннадцать. Нет, Полина, конечно, запросто может возвращаться домой в такое время, но неужели она торчала у Людмилы целый день? На нее это не похоже.

И вообще, за окном что-то уж слишком светло для одиннадцати вечера.

Я набрала нужный номер, услышала механический голос, сообщивший мне, что время десять часов пятьдесят шесть минут, и поняла, что сейчас вовсе не вечер, а утро. Утро?! Это что же, выходит, я спала весь день и всю ночь? Значит, в гости к Людмиле мы собирались с Полей еще вчера? Вот это здорово она меня напичкала снотворным! Ну, Полина!

Рассердившись не на шутку, я набрала Полинин рабочий номер. Мне сразу же ответили, что Полина Андреевна Снегирева на месте и ее сейчас позовут. Я в нетерпении крутила телефонный шнур, ожидая, когда смогу высказать Полине все, что я о ней думаю.

— Алло! — послышался ровный голос сестры.

— Полина! — голос мой задрожал. — Полина, как ты могла?

— Ольга, привет, — каким-то усталым голосом продемонстрировала Полина свою вежливость. — Ну, как ты себя чувствуешь?

— Нормально! — я очень хотела, чтобы сестра почувствовала, как я обижена. — Вернее, совсем не нормально! А очень хреново! И по твоей, между прочим, милости!

— Оля, прекрати, пожалуйста, и успокойся. И еще: если ты действительно чувствуешь себя нормально, то приезжай ко мне на работу. Мне нужно сообщить тебе что-то важное. Если же тебе хреново, то ложись в постель, а я вечером приеду. Все, пока, — и Полина повесила трубку.

Ну и ну! Она что, думает, я за ней буду бегать? А вот фигушки!

Я в возмущении тяпнула из бутылки и села на диван, подперев щеку рукой. Никуда я не поеду, еще чего не хватало! Но Полина меня явно заинтриговала. Что такого могло случиться, если она просит меня приехать к ней на работу?

Короче, через десять минут я уже стояла на остановке и пыталась влезть в подошедший троллейбус.

Полина спустилась в вестибюль сразу после того, как ей сообщили, что ее внизу дожидается сестра. Вид у сестры был бледный и усталый.

— Привет, Оля, — снова поздоровалась она. — Спасибо, что приехала.

— Полина… — я хотела было сказать, что все-таки она очень подло со мной обошлась, но что-то было такое в лице сестры, что меня удержало. — Что случилось, Поля?

— Слушай… Только сразу возьми себя в руки. В общем… Кристина умерла.

— Как? — только и смогла вымолвить я, и Полина принялась рассказывать.

Через пятнадцать минут я уже знала обо всем и просто не могла в это поверить. Боже мой, бывают же такие ужасные вещи на свете! И Полина… Она же могла просто погибнуть! Какой кошмар — по городу бродит маньяк! Я так и сказала Полине.

— Уже не бродит, — напомнила она мне.

— Поля, так значит, ты думаешь, что Кристину убил именно он?

— Я не знаю, — призналась Полина. — Но подозрения у меня очень большие на этот счет. Жора должен разобраться и позвонить. А там будет ясно.

— Полина, мы должны обязательно навестить Людмилу! — засобиралась я. — Ты скоро заканчиваешь?

— Вообще-то нет, — посмотрела на часы сестра. — Мне еще два с половиной часа здесь кувыркаться. И вообще, мне пока там делать нечего. Я же обещала Людмиле все выяснить, а сама пока ничего не выяснила. Да! — она хлопнула себя по лбу. — Совсем забыла тебе сказать: ты не пей, пожалуйста, потому что может быть работа.

— А кто это пьет? — возмутилась я и в доказательство дыхнула на сестру. Предварительно я иссосала пять таблеток «Рондо-суперсвежесть». Но Полина сразу же отшатнулась от меня. Вот черт, наверное, несвежую подсунули «суперсвежесть»! Везде один обман!

— А какая работа? — сразу же спросила я, чтобы не заострять на этом внимание.

— Людмила просила помочь найти убийцу. Так что если Жора установит, что этот маньяк тут ни при чем, возможно, придется засучить рукава. Выражаясь фигурально, конечно.

— Что ж, я согласна! — вставая, проговорила я.

— Смотри, не пей! — снова напомнила Полина.

Я только рукой махнула на нее и, не оборачиваясь, пошла к выходу.

Вот всегда Полина такая, не может без своих подковырок! Ведь знает же, что вовсе я и не пью!

Проходящая в двери женщина хотела меня обойти и отклонилась вправо. И я вправо. Она влево — и я туда же. В конце концов, заметавшись, я не устояла на ногах, и чуть не упала на пол. Женщина участливо поддержала меня.

— Спасибо большое, — смутившись и покраснев, пробормотала я и пошла на улицу, дав себе слово, что с утра больше никогда подлечиваться не буду.

Приехав к Людмиле, я долго нажимала на кнопку звонка, но мне никто не открыл. Я звонила еще несколько раз, думая, что может быть, она спит. Потом решила уйти. Ладно, я еще успею выразить Людмиле свои соболезнования.

Выйдя на улицу, я полной грудью вдохнула свежий воздух. Он словно влил в меня новые силы и звал на подвиги и свершения. Домой не хотелось совершенно, а хотелось действовать. И я решила проехать к Жоре Овсянникову, чтобы узнать, не выяснил ли он чего нового. А что? Полина бы меня одобрила. А то она вечно меня ругает, что я ленива. А разве я ленива? Вот сейчас я докажу Полине, что тоже не могу сидеть без дела! И чего, в самом деле, время тянуть?

Я очень обрадовалась тому решению, которое возникло в моей голове, и прямиком отправилась к Жоре.

Овсянников сидел в своем кабинете, и вид у него был необычайно серьезный.

— Жора, привет! — поздоровалась я, проходя в кабинет и усаживаясь на стул.

Конец ознакомительного фрагмента.