Знамя эльфов

Наталья Небесная, 2023

Крапинки на знамени эльфов сияют, предупреждая об опасности. Король темных эльфов собирается уничтожать волшебные миры один за другим ради добычи необычного камня – унакита. Эстель приходится столкнуться с новой стороной уже знакомого ей мира и своего возлюбленного – принца Бенедикта. Выдержат ли их отношения проверку на прочность? Сможет ли Эстель принять принца таким, какой он есть на самом деле и остановить грядущую войну?Иллюстрации созданы с помощью Playground AI.

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми, случайны.

Коли небо звездное — то весна будет поздняя.

Народная примета

Глава 1

Эстель надела очки с красной и зеленой линзами, проверяя, хорошо ли сработало заклинание очистки. Оно всегда работало хорошо, но Эстель хотелось проверить, скорее по привычке, доставшейся ей от жизни у приемных родителей, обычных людей без капли эльфийской крови. Они даже здесь не перестали называть ее Элизой. Но девочка не была против. С тех пор, как она попала в мир эльфов, в нем прошло уже два года, а в мире людей — всего два месяца. За это время Эстель успела овладеть довольно большим количеством заклинаний, которым учили в Академии магии, а также привыкнуть к своему настоящему имени. Сначала оно показалось ей не таким сильным, как Элиза, но потом стало нравиться. Такое мягкое, светлое, воздушное…

Вот уже час Эстель и Бенедикт внимательно изучали каждую картину в зале истории. Музей памяти — так называлось место, где они сейчас находились. На стенах в огромном количестве залов висели в узорчатых золотых рамах картины, напоминающие Эстель диапозитивы¹, которые ей показывали приемные родители, когда она была совсем маленькой и мобильников ещё не изобрели. До тех пор, пока ты не надевал специальные очки с красно-зелеными линзами, картины выглядели плоскими, темными и одноцветными — в коричневом или почти черном цвете. А когда очки оказывались на тебе, то в картинах появлялись объем, глубина и нормальные яркие цвета.

— Волнуешься? — тихо спросил Бенедикт у Эстель, положив на ее руку свою. — Это ведь будет твое первое возвращение в мир людей за два года… Целые сутки на Имболк² в компании семьи МакЛаудов. И тебе нужно будет помнить, что там прошло всего два месяца.

Эстель кивнула и улыбнулась.

— Ты так говоришь, как будто бы не будешь сидеть со мной рядом за праздничным столом! — подзадорила Эстель эльфа.

Конечно, она волновалась, ведь за два года она уже успела позабыть, какого это быть обычной девчонкой-подростком, играть на мобильном, гулять с подругами, которые ничего не знают ни о магии, ни о мире эльфов. Хорошо хоть эльфы растут медленнее людей, поэтому внешне она мало изменилась. Иначе бы у Флоры, которая тоже приезжала погостить к МакЛаудам на праздники, возникли бы вопросы. Бенедикт обнял ее и погладил по волосам. Хотя, конечно же, семью МакЛаудов назвать обычной тоже было нельзя по многим причинам, одной из которых была эльфийская кровь их предков.

— Я тут подумал, так учить историю немного скучновато… Хочу кое-что тебе показать.

Брови Эстель взлетели вверх от удивления.

Бенедикт подошел к выходу из зала, положил руку на небольшую коробочку на стене, затем поднял стекло и нажал на красную кнопку, центр которой был окрашен в зеленый.

— Надень очки, — попросил ее эльф.

Она увидела, что возле каждой стены сверху вниз опускается стеклянный экран. Ещё немного, и они окажутся полностью закрытыми в стеклянной коробке. Эстель не страдала приступами клаустрофобии, но, может быть, сейчас самое время начать? Когда стеклянные стены опустились, зазвучал приятный молодой голос девушки-эльфийки:

— Режим «Фойна» активирован.

В нос Эстель ударил густой аромат жженого сахара. По полу потянулся темно-розовый туман, который постепенно превратился в

серый дым.

Бенедикт взял Эстель за руку, подвел к одной из картин. Девушке показалось, что его Светинка, которая была неподалеку, вдруг стала темной, и она моргнула.

— Смотри, — указал Бенедикт на картину.

Когда Эстель посмотрела на нее, то ощутила легкое головокружение, а потом оказалась как бы внутри. Это не было настоящим, предметы вокруг были полупрозрачными, словно призраки. Но их можно было потрогать, взять и рассмотреть.

— Что ты сделал? — взволнованно спросила она принца.

— Распылил унакитовый порошок, — пожал плечами Бенедикт, делая вид, будто ничего такого не произошло. — Преимущества принадлежности к королевской семье. Обычным эльфам нельзя самим использовать унакит. К тому же, сейчас мало кто о нем вспоминает и знает.

Эстель заметила, как в глазах эльфа что-то вспыхнуло.

— А что такое унакит? И почему обычным эльфам нельзя его использовать? — оглядываясь по сторонам и рассматривая голограмму, спросила Эстель.

— Это камень, в мире людей — редкая разновидность гранита. В мире эльфов — не такая уж редкая, как оказалось. Нельзя использовать потому, что если бесконтрольно его применять, то можно обратиться в темного эльфа. «Фойна», так они себя называют. Если ты вдохнула унакитовый порошок, то следующий раз, когда сможешь безопасно для себя его применить, наступит только через сутки. Если же вдыхать унакитовый порошок трое суток подряд, то изменения будут необратимы — твоя Светинка станет Темнинкой.

— За два года жизни здесь я не встретила ни одного темного эльфа, — Эстель пристально смотрела на изменившуюся Светинку Бена.

Бенедикт то ли хмыкнул, то ли кашлянул.

— Но, тем не менее, они все же есть. В фойна можно не только обратиться из-за использования унакита, но и родиться уже таким. У темных эльфов тоже рождаются дети, — Эстель не могла понять, то ли в этот момент Бенедикт улыбается, то ли говорит со всей серьезностью. — Мне кажется, Боги не хотели, чтобы кто-либо из их детей когда-либо нашел унакит. Он нужен был для чего-то другого. Поэтому сделали его невидимым. Ни люди, ни светлые эльфы, ни тролли, ни гномы, никто не мог видеть его раньше.

— Подожди, но как же тогда появился первый темный эльф? Если никто не видел этот камень? — недоумевая, поставила руки на талию Эстель.

— Джон говорил, ты любишь легенды, — улыбнулся во все тридцать два зуба принц. — Значит, будет тебе ещё одна легенда об эльфах. И опять о двух братьях, но на сей раз не Мортимере и Нугуре, а о Триатриксе и Пирусе. Было это в давние времена, когда эльфы еще имели традицию жениться на своих сестрах, а эльфийские дети рождались строго парами — королевскими двойнями — мальчик и девочка. Эстель ошеломленно посмотрела на Бена.

— Триатрикс родился первым, но он родился вместе не с одной сестрой, а с двумя, — продолжил принц династии Сапфиров. — Их назвали Трия и Атрикса. Спустя десять лет родился Пирус — один из обычной королевской двойни. Второй сестры-близняшки у него, в отличие от ранее родившегося Триатрикса, не оказалось. Когда пришло время жениться, то Пирус захотел взять себе в жены не только Иррию, свою сестру, но и Атриксу, сестру-близняшку Триатрикса.

Эстель слушала Бенедикта, затаив дыхание.

— Пирус считал несправедливым то, что у его старшего брата будут две жены. «Если можно ему, то и мне. К тому же, я по-настоящему люблю Атриксу, а она любит меня», — думал он. Пирус даже пошел к родителям и рассказал о своем желании. Но отец сразу же разгневался на него. «Что ты такое говоришь, Пирус? Если Триатрикс родился с двумя сестрами, то они обе станут его женами, ибо так угодно Богам. Кто мы такие, чтобы идти против их воли?». Но Пирус не собирался сдаваться. Он обманом заманил Триатрикса в глубокую пещеру, где между братьями завязалась ожесточенная драка. В какой-то момент Пирус толкнул Триатрикса о стенку пещеры. Он не видел и не мог знать, что как раз в том месте из стенки выдавался острый, особо крупный унакит. Ведь они невидимы для светлых эльфов. Мелкие песчинки от камня попали в образовавшуюся рану. Пирус бросил брата истекать кровью в пещере. Он думал, что победил, и Атрикса теперь станет его женой. Но Триатрикс не умер. Унакит исцелил его рану. Однако за те трое суток, что тот пробыл в пещере, светлый эльф полностью переродился в темного — за его спиной теперь блестели золотые крылья. Он вернулся домой со злобой в сердце на Пируса за то, что тот чуть не убил его и сделал его таким, ненормальным, не как все остальные эльфы. Казалось, его ничуть не обрадовало ни исцеление, ни золотые крылья. «Я не тарх, и не пегас, мне не нужны перья, — сетовал он». Триатрикс принёс с собой из той пещеры осколок унакита и порезал им Пируса. Он желал брату той же судьбы, на которую тот обрек его. Так появились первые темные эльфы — Триатрикс и Пирус.

Эстель покачала головой.

— И сколько же ещё у эльфов таких легенд? Неужели они все правдивые?

— Ты такая милая! Когда же ты привыкнешь: мы не можем врать. Ты и сама ни разу не соврала за два года и даже этого не заметила, — Бенедикт коснулся пальцем кончика носа Эстель, а потом внезапно поднял ее за талию и закружил. Девушка рассмеялась. Было неожиданно приятно так кружиться в руках Бенедикта под этим стеклянным куполом, который, казалось, не только защищал остальных от паров унакита, но и укрывал их двоих от всего мира. Но все же за эти пару лет Эстель успела лучше узнать принца Сапфиров, и не могла не услышать тревогу в его голосе.

— Нам пора возвращаться в Академию, — спустя некоторое время констатировал принц. Унакитовый туман давно развеялся, стеклянные стены поднялись, выпуская Эстель и Бенедикта на свободу. Принцесса сложила свой блокнот, в котором она делала зарисовки и записывала заметки об увиденном, в небольшой кожаный рюкзачок цвета каштана, затем они с Бенедиктом отправились к Насаби. Через год Эстель сдаст первые экзаменационные пороги, тогда у нее может появиться свой тарх. Но год это так долго, а девочка мечтала об этом уже сейчас. О том, какой будет ее дивная птица. Она нисколечко не боялась ни самих тархов, ни летать на них. У нее все обязательно получится. Но и с принцем летать ей, конечно же, тоже нравилось.

***

В отличие от острова Скай февраль здесь был очень снежным.

Эльфы то и дело попадали в метель. И этот раз не стал исключением: видимость была почти нулевая, из-за сильного ветра Насаби почти выбилась из сил. Садиться пришлось буквально вслепую. Когда они оказались на одной из посадочных площадок Академии, к Бенедикту внезапно подбежал Талион и куда-то утащил его «по срочным делам». Эстель немного расстроилась, что придется идти вниз в одиночку. Потом и вовсе поняла, они приземлились не над Башней Огневиков, как обычно, а на какой-то другой посадочной площадке. Эстель расседлала Насаби, отвела ее к специальным гнездам для тархов и пошла вниз. Лестница была абсолютно пустой, совсем не похожей на ту, что была у Огневиков. Не было слышно привычного смеха и дурачеств учеников Академии. «Может, это какой-то из запасных выходов?» — подумалось девушке. Интуиция тревожно зазвонила в колокольчик. Спустившись, Эстель открыла рот от удивления: в этой гостиной ей еще не приходилось бывать. Она даже по плану не могла понять, где именно в Академии она сейчас находится. Черная кожаная мебель чинно возвышалась над черно-белой шахматной плиткой, которой был выложен пол. На белых шелковых обоях то тут, то там сверкала золотая нить. Ближе ко входу на лестницу висели зеленые гобелены с красными крапинками эльфов, очень похожие на знамя, которое хранилось в Данвегане. От мыслей Эстель оторвала троица, которая буквально выбила воздух из ее легких: она с восхищением разглядывала трех идущих ангелов с золотыми крыльями. Их волосы были черными, как смоль, а глаза серыми, как пепел. И это настолько не вязалось с их золотыми крыльями, что восхищение вмиг сменилось настороженностью.

— Зангара, скажи ей, пусть перестанет на нас пялиться. Такое ощущение, что бедная девочка впервые видит темных эльфов, — с усмешкой сказала одна из них, и на ее ладони вспыхнула Темнинка.

«Они — темные эльфы?» — эта мысль словно молнией прошибла Эстель, и та ошарашенно вздрогнула. Она не успела для себя провести параллель между легендой, рассказанной Бенедиктом и этими прекрасными существами, которые стояли сейчас перед ней в реальности.

— Страх и восхищение — первое, что чувствуют, когда нас видят, — высокий парень с крыльями в секунду оказался рядом с Эстель. — Так ведь, крошка? Именно это ты ощутила, когда увидела нас?

Он поднял подбородок Эстель так, чтобы они встретились глазами, и тут же отпрянул.

— Принцесса рода Ирилисов, мое почтение. Простите, что не узнал вас сразу.

Эстель, не зная, что сказать, попыталась изобразить подобие вежливой улыбки.

— Позвольте проводить вас до Башни Огневиков? Ах да, забыл представиться, принц Улрой из рода Унакитов.

Эстель робко кивнула, не зная, что будет, если она откажет темному эльфу.

— Ох, Улрой, ты что, собираешься сверкать крыльями у Башни Огневиков? Да брось, мы же не появляемся в крыле светлых, мы для них не более, чем страшная сказка, — прицокнула на него Зангара.

— Это моя сестра, принцесса Зангара из рода Унакитов. И ей ещё ни разу не удалось отговорить меня от чего-либо, что мне взбрело в голову, — Улрой произнес последнюю фразу особенно быстро и чуть тише, чем все остальное.

Зангара хмыкнула, взяла под руку вторую темную эльфийку и они ушли в одну сторону, а Эстель с Улроем в другую.

Примечания

1

позитивное изображение на прозрачной бесцветной подложке, предназначенное для рассматривания на просвет или проекции на экран.

2

один из четырёх основных праздников ирландского календаря, отмечаемых среди гэльских народов в начале февраля или при первых признаках весны.