«Надорвёшься, пока таскаешь…»
Надорвёшься, пока таскаешь
все обиды внутри себя.
Измеряешь любовь мешками,
а в мешках — по частям семья.
У тебя голова на месте,
да тяжёлая от забот:
сколько будут обиды весить,
если вырезать каждый рот,
что тебя и не трогал даже, —
а разучивал падежи.
…
Рот — последний.
И кто подскажет,
как прощение заслужить?!
У грамматики плачут лица.
В «ты» опознан трусливый «я».
Если выучить и случится,
то исправить уже нельзя.