Дневная Фурия

Наталья Львова

Алина — стример и автор провокационного канала-миллионника в соцсетях, внезапно переименовывает его и удаляет свои самые топовые видео, когда её жизнь на полумистическом уровне пересекается с такой же молодой девушкой, как она, с таким же именем, но только жившей восемьдесят лет назад.

6

Алина настроила камеру, села в белое плетёное кресло в сиреневой беседке. Невероятно красивая локация получилась. На дворе начало ноября, а глициния, которая изящно переплела все шесть колонн этого летнего павильона и устелила плотным свисающим шёлком кровлю, неожиданно зацвела. Лето было слишком жарким, сухим, а тут пошли тёплые короткие дожди, которые высушивало неутомимое солнце, и многие цветы, кустарники решили, что пришла весна. Но в сердце Алины была непроходимая осень. Она томилась. Нужно было срочно излить кому-то душу. Включила кнопку «play» и запустила припев песни, которую часто напевала сама:

«Кто сказал

Что любить друзьям нельзя

Наблюдать издалека

Никому глаза не расскажут

Наш маршрут» (3)

— Привет! С вами «Злобная фурия» и это самый злобный канал на ютубе!

Меня бесит, почему друг не может стать для тебя твоим парнем? Кто сказал, что любить друзьям нельзя? Мне плохо, странно, я не хотела записывать это видео, так как неприлично признаваться в чувствах к парню, который встречается с твоей подругой. Причём, я сама же их и свела. Он был моим другом детства и я не воспринимала его, как парня. Потом долго не общалась, он уезжал в другую страну… Возвращался, опять уезжал и я не заметила, как он вырос! И сама не поняла, как могла влюбиться? Теперь вспоминаются разные милые мелочи из детства и я понимаю, что никто меня так не понимал, как он… Как там говорят: «Что имеем не храним, потеряем — плачем!» Это моя бабуля любит повторять, лол! Мы продолжаем общаться, но он видит во мне только друга!

Бывали ли у тебя такие ситуации? Поделись, ты могла бы признаться парню первой в своих чувствах? И может ли дружба перерасти в любовь? Взаимную? Всё, пока.

Она остановила запись. «Здесь опять поставлю песню. И кадры, где я сижу, смотрю вдаль, положила голову на руки или обняла свои колени, как «Алёнушка», — монтировала в голове свой ролик Алина.

— Какая же ты красивая выросла, Галочка! — погладила Алину по волосам бабушка, которая тихо вошла в беседку.

— Ох! — вздохнула Алина, но не стала поправлять бабушку, которая, как на зло, единственная продолжала звать её Галиной, как записано её в Свидетельстве о рождении. Ну, ничего, через полтора года Алина собиралась поставить этому конец! Через полтора года, в тот же день, как ей исполнится восемнадцать, первым делом — в Паспортный стол!

Алина сдержала слово и приехала к бабушке на праздничные ноябрьские дни. Она хорошо относилась к бабуле и к дедуле, детство не вычеркнешь, а в детстве она все летние каникулы проводила у них. И была ещё одна причина, по которой она приезжала, но это большая тайна: она врала Варе о том, что в посёлке у неё роман с парнем, который приезжает из Москвы к своей бабушке, и который в неё очень влюблён. Ну, и она тоже. Но встречаться приходится редко и почти тайком. Она рассказывала, как он закидывает её цветами, хотел подарить кольцо с бриллиантом, но она отказалась, рассказывала про романтические вечера, которые он ей устраивал, о том, как они однажды на полдня слетали в Москву и ужинали там на шикарном теплоходе… О том, как целовались… Она так ярко представляла себе этого парня, что уже сама стала верить в его существование.

А он и, вправду, существовал. Только он не был похож на Героя её романа. В неё давно и безнадёжно был влюблён сосед её бабушки Вова. Но приезжал он не из Москвы, а из ближайшего города Крымск. Не о нём же рассказывать Варе? «Вон, он, лёгок на помине!» — раздражённо подумала Алина, увидев, весело шагающего к ним Вову.

— Анна Николаевна, добрый день! Привет, Алин! Я готов вам помочь в музее! Что там нужно оцифровать?

— Да вот, новые материалы привезла. Дали на месяц всего. Нужно вручную перепечатать этот «Альбом».

— Ого! Да он от руки написан! — стал листать альбом Вова.

— Это литературно-художественный журнал «наших» девушек-лётчиц. Они его прямо на фронте писали, оформляли и «издавали». Девчонки совсем были. Стихи сочиняли, рассказы, рисовали.

— Боюсь, я не успею это перепечатать! Может быть отсканируем?

— Всё равно, нужно напечатать, чтобы отправить в нашу «единую библиотеку». Да и принтер сломался.

— Алина, слушай, давай присоединяйся к славным делам наших предков! — полушутя, торжественным тоном произнёс юноша. Ты будешь диктовать, я — печатать! И, наоборот, так быстрее! Тут всего-то сто страниц!

— Нет, уж! У меня скоро стрим начнётся.

— Помоги, внученька! Я вам блинчиков испеку и принесу!

— Ба! Ты издеваешься?! Какие блинчики! Я, вообще, мучное не ем!

— А я — за!!!

— Тогда Вове — блинчики, а тебе — фруктовый салат!

— Слушай, ба, а ты можешь мне дать какую-нибудь бумажку, что я, типа, тут в музее помогала обработать архив, или чё-нибудь ещё… Мне тогда не нужно будет Проект по истории делать.

— Конечно, — обрадовалась бабушка, — И Проект твой напишем и справку с печатью выдадим и Грамоту, только помоги немного.

— Ладно! — неохотно согласилась Алина. Пойдём быстрее, — обратилась она к Вове, — мне к девяти нужно быть за «компом». — Меня будет ждать Елисей, — подумала девушка, но вслух сказала, — Сегодня решающий бой!