Принцев на всех не хватит

Наталья Лукьянова, 2009

Мечта молодой банковской служащей Алины Тихомировой о прекрасном принце никак не хотела сбываться. Вместо светлых романтических отношений – каждодневные робкие взгляды незнакомца на перекрестке по пути на работу. Алину переполняла жажда перемен, потому идея подруги пришлась кстати – поездка в Санкт-Петербург сулила новое и неизведанное. Знакомство с Виталием, эффектным курсантом из Северной столицы, окрылило Алину, но любовная история обернулась предательством и крушением надежд. И тут в жизни Алины вновь появился тот самый незнакомец с перекрестка…

Глава 3

Санкт-Петербург подчинил себе полностью, покорил с первого взгляда, заставил выбросить из головы вздорные мысли о житейских глупостях, женихах, напрасных страданиях о не очень счастливой личной судьбе. Алина бывала с родителями в Питере, но это было давным-давно, в розовом детстве, когда город назывался Ленинградом. Тогда ее больше интересовали подарки, сладости и аттракционы всех мастей. Кстати, классное время, когда тебе покупают липкое облако сладкой ваты на палочке и ты счастлива. Она не ожидала, что испытает какие-то особенные чувства и тем более потрясение от новой встречи с городом на Неве. Но как бы ни были избиты восторги по поводу магии белых ночей и волшебного очаровании града Петрова, что-то необычное витало в воздухе. Санкт-Петербург, вопреки возрасту и пережитым многочисленным историческим катаклизмам, сиял необыкновенной, величественной красотой, дышал особенной энергетикой и покорял изысканностью старого аристократа.

Город был прекрасен, бесспорно. Немного смущали петербуржцы, особенно молодежь. Модные тенденции здесь прослеживались довольно странные, словно населяли Питер не сдержанные, интеллигентные люди с северным, спокойным характером, а дикие индейцы, обожающие сочетать в нарядах лоскутную яркость и поразительное безвкусие одновременно. Юные, все как на подбор, одевались с претензией на высокую моду. По московским меркам это выглядело нелепо, а порой довольно смешно. Словно ты не в Северной столице, а в каком-нибудь задрипанном Алапаевске. По-настоящему стильно одетые молодые люди встречались крайне редко. Но все это абсолютные мелочи, почти приятные. Можно, отдыхая на лавочке и уплетая за обе щеки мороженое, немного позлословить и побаюкать собственное чувство превосходства. Что может быть приятнее для двух красоток?

Подруги пробродили по улицам и проспектам целый день. Они решили познакомиться с Питером самостоятельно, составить собственное впечатление и обойтись на начальном этапе без назойливого бормотания гидов и экскурсионных поездок. Времени вполне достаточно, успеют на экскурсии съездить и по музеям побродить. Одно другого не исключает. Никуда не торопясь, прошлись по Невскому, щурясь от ласкового солнышка и удовольствия. Останавливались где и когда хотели. Если уставали, присаживались в каком-нибудь уютном скверике, глазели по сторонам. Настроение было отличное. Приятных впечатлений — предостаточно. Впереди еще несколько свободных дней, можно просто так, с удивительным легкомыслием, тратить время на милые удовольствия. Не надо с утра подскакивать от взрывающего мозг и нервную систему пронзительного звонка будильника, совершать набившие оскомину привычные действия, идти на работу… Красота.

Подруги чувствовали себя старшеклассницами, сбежавшими с уроков в конце учебного года. Они решились на неординарный поступок! Свобода, независимость и где-то в самом далеком далеке легкий тревожный холодок не отступали от них. К концу дня обе напитались впечатлениями по самое горлышко. Устали ужасно, ноги с непривычки совершать столь длительные прогулки гудели и готовы были отвалиться. К тому же с наступлением вечерней прохлады обе почувствовали, что ужасно голодны. Мороженое, конечно, вещь вполне калорийная и для девушек довольно полезная, но захотелось поужинать по-человечески. Несмотря на усталость, решили твердо, что после ужина не будут торопиться на отдых, по плану предстояло посмотреть, как разводят мосты, и понять, что же такое на самом деле — эти белые ночи.

Бродить по чужому городу и купаться в чувствах, отбросив на несколько дней все проблемы и заботы, — это, конечно, замечательно. Многим в такой ситуации удается не испортить себе праздник. Хотя чужой город — дело довольно тонкое и непредсказуемое. Откуда двум уставшим и потерявшим бдительность девушкам было знать, в какое заведение можно пойти поужинать, а какое лучше обойти стороной. Проголодавшиеся красотки выбрали место наобум, исключительно по внешнему виду. Кафе выглядело вполне респектабельно, вывеска заманчиво сияла разноцветными огнями, название понравилось. Что и подкупило. Но вышло все по закону бутерброда. Как только они переступили порог заведения, Алинино сердце предупреждающе екнуло. Интуиция мгновенно выбросила ярко-красное предупреждающее табло: «Осторожно! Опасность!» На самом деле ничего особенного не произошло, они попали в довольно приличное кафе, если бы не одно но. Заведение оказалось обычным спортивным баром. Подобные места, в принципе, посещать хрупким девушкам не возбраняется для расширения кругозора, но лучше такие походы совершать, если в наличии имеется мускулистый кавалер, а еще лучше, если их несколько.

Две субтильные девушки, нарисовавшиеся на пороге заведения, набитого до отказа крепкошеими, бритоголовыми и мордастыми мужиками с недовольными физиономиями, ощутили на себе нешуточный прессинг. Было ясно, что поступили они крайне неосмотрительно. По внешним параметрам они на футбольных фанаток явно не тянули. Своим появлением в спортивном баре, да еще во время трансляции футбольного матча, нарушили негласные законы мужского братства. Их поведение не вписывалось в строгие рамки, установленные сообществом сумасшедших болельщиков. Тем более что игра явно не задалась. Все посетители находились в раздраженном и взбудораженном состоянии. Им было сейчас не до дам.

— Пошли отсюда, — прошептала Алина подруге. Аппетит пропал. Не хватало еще приключений на свою голову за свои же деньги. Уж лучше ретироваться и найти более подходящее место, где можно спокойно поужинать без всякого намека на экстрим.

— Ага, сейчас. Я, между прочим, есть хочу, — возразила Татьяна с гонором. Спорить с Домашневой бесполезно, особенно когда она начинает упираться рогом.

— Тань, ты же видишь, мы попали в спортивный бар. Пойдем, а? Здесь кормят, наверное, не очень, и контингент довольно специфический. — Алина сделала несмелую попытку образумить подругу.

— А я девушка не гордая. Мне, кроме пиццы и бокальчика холодного пивка, ничего и не нужно. Не дрейфь, подруга. Мы же не в гей-клуб попали. Вокруг нормальные, здоровые мужики. Можно подумать, что мы футбольных фанатов не видали. Да у меня во дворе каждый второй с шарфиком любимой команды не расстается ни зимой, ни летом. И ничего. Я жива, как видишь, весела и здорова. Поужинаем спокойно, и все. Кого это волнует?

Пока подруги тихонечко переругивались, все мужское сообщество оторвало взгляды от телевизионных экранов и переключило внимание на них. Ситуацию нужно было разруливать. Проще и правильнее всего было наплевать на собственную гордость, развернуться и уйти, но Татьяна так не считала. Неожиданно то ли от отчаяния, то ли от гипертрофированного чувства собственного достоинства громко, независимо, с непонятным вызовом она бросила в никуда:

— И кто играет?

Провокационный вопрос повис в воздухе, буквально через секунду вызвав довольно бурную реакцию посетителей бара. Аудитория зашевелилась, как растревоженный муравейник, послышались смешки, откуда-то из дальнего угла раздалось басистое и лениво-снисходительное:

— Наши с немцами, — бросили из глубины пренебрежительно.

И вновь наступила напряженная тишина. Еще не поздно было ретироваться, но надо знать характер Домашневой. Последнее слово должно было остаться за ней, даже если после этого наступит вселенская катастрофа.

— А, бесполезняк. Все равно наши игру сольют, — с видом знатока безапелляционно прокомментировала ситуацию Домашнева. Откуда только такие слова взяла.

Алина похолодела. Она поняла, что подруга втянула их обеих в непростую историю. Она физически ощутила на себе волну ненависти и агрессии. Мужики стали дружно привставать со своих мест. Футбол их перестал интересовать в принципе, они нашли врагов, на которых можно выместить собственную злость и неудовлетворенность от игры и проигрыш любимой команды. Сомнений не оставалось: сейчас им достанется по первое число. И какой бес Татьяну попутал? Тоже мне спортивный комментатор всех времен и народов. Нашла время и место изображать из себя своего парня. Сейчас толпа, накачанная пивом и отрицательной энергией, сметет их. Алина дернула подругу за руку и стала позорно отступать поближе к двери. Татьяна сопротивлялась, пыталась вырваться и, кажется, сдаваться без боя не собиралась. Худенький мальчик-официант, который находится между ними и разъяренными фанатами, — единственная, но очень слабая надежда на спасение. Вот влипли так уж влипли.

Уже один урод, самый нетерпеливый, выскочил из толпы, кривлялся перед ними в корчах, руками махал, оскорблял. Господи, что они ему сделали? Откуда столько ненависти, почему? Ни одного человеческого взгляда вокруг, а ведь, судя по внешним признакам, в кафе полно ровесников. Поужинали, называется. Начали раздаваться оскорбительные выкрики, смешки. Страшно-то как. Бежать, скорее бежать отсюда. Хочет Татьяна расстаться со своей молодой жизнью раньше времени, — пожалуйста, сколько угодно. Она ей мешать не будет. Алина рванула к выходу под свист, оскорбительный мужской гогот и улюлюканье. Такого страха и позора ей испытывать еще не приходилось. Да наплевать, главное — ноги унести подальше из проклятого кафе. Ага, вот и смелая подруга несется вслед за ней под дружный гогот уродов от спорта. Это хорошо, сейчас она выпишет ей по первое число, если, конечно, до этого оплеух не навешают. Надо знать, как себя вести. Нашла где и, самое главное, кому свой гонор показывать.

— Алина, постой! — В голосе Татьяны звучала мольба о снисхождении.

Алина оглянулась, но скорости не сбавила. Чем дальше отсюда, тем безопаснее. Не хватало еще вляпаться в некрасивую историю и вернуться домой с фингалами. Вот уж народ порадуется. После хорошей пробежки подруги остановились, пытаясь восстановить дыхание и собраться с мыслями.

— Какого кляпа ты устроила сольник имени Татьяны Домашневой? Смелая, да? Да тебя убить мало! Сейчас схлопотали бы по первое число, и что? И чего тебя раздирает постоянно в самый неподходящий момент? Что ты за человек такой? — Алина безнадежно махнула рукой.

— Ну Алиночка, ну лапочка, прости. Так получилось, — жалобно пролепетала Домашнева.

— Получилось! У тебя всегда все очень здорово получается, особенно шиворот-навыворот. Нет, ты мне скажи. Если бы тебе в метро в Москве встретилась толпа футбольных фанатов, тебе бы пришло в голову вступать с ними в переговорный процесс? Да ты бы или ноги унесла, или к стеночке прижалась. Отвечай! — грозно прикрикнула Алина на подругу, которая никак не могла отдышаться после забега.

— Прижалась бы, твоя правда.

— Тогда объясни, из каких соображений ты начала из себя изображать звезду? — грозно спросила Алина.

Татьяна ни с того ни с сего начала хохотать, как сумасшедшая. Алина вновь испугалась. Наверное, истерика у подруги на почве только что пережитого стресса, а она ее воспитывает изо всех сил.

— Тань, ты чего? — озадаченно спросила Алина.

— Ой, не могу. Я стихи придумала на злобу дня. Слушай, тебе должно понравиться. Две московские звезды чуть не получили мзды, — еле выговорила Татьяна сквозь безудержные приступы смеха. — Прикинь, на почве стресса поэтический дар проклюнулся. — И Татьяна опять закатилась.

Ну что делать с этой бестолковой девкой? На нее обижаться бесполезно. А воспитывать тем более. Горбатого могила исправит, это как раз про Домашневу.

— Пошли уже, звезда московская. Аппетит не пропал? — мрачно спросила Алина.

— Ты с ума сошла. Я готова сейчас съесть самую большую в мире кучу калорий.

— Тогда идем искать приличное место, где нам эту кучу предложат и при этом морду не набьют. Если ты, конечно, и там не сумеешь настроить всех посетителей против нас, — саркастически добавила Алина.

— Давай язви, добивай свою несчастную подругу окончательно. Знаешь, как обидно мне стало за то, что нас с тобой в упор не видят. Хорошенькое дело. Мы — женщины, хрупкие и нежные создания. А эти бугаи набились в бар, накачались пивом и готовы убить за свой поганый футбол каждого, кто им под руку попадется. Это же ненормально. Они что, совсем тупые? Им женщины не нужны? Не понимаю. Впервые в жизни вижу таких уродов.

— Таня, все, забыли, обсуждать ничего не будем. Они фанаты, и этим все сказано. Ты умудрилась за пять секунд нарушить все околофутбольные законы и табу, естественно, что в тебе они видели не привлекательную женщину, а врага номер один. Все понятно, хоть и противно. Вроде с виду на мужиков похожи, а мышление отсутствует. Одноклеточные, что с них взять. Но мы с тобой, подруга, нынче имели шикарный шанс получить мзды. Как там у тебя? Повтори, пожалуйста.

— То-то же! Наконец и ты оценила, что я страшно талантливая. Слушай и запоминай. — И Татьяна с воодушевлением продекламировала нетленные строчки.

Похохатывая не только от гениального двустишия на злобу дня, а скорее оттого, что история закончилась для обеих благополучно, девушки довольно скоро нашли вполне приличное кафе. Несмотря на позднее время, почти все столики были заняты. Алина подозрительно осмотрела зал. Публика была вполне приличная, на их появление никто внимания не обратил. Агрессией в заведении и не пахло. Люди отдыхали, и им не было никакого дела до двух барышень-путешественниц. То, что надо. Девушки набросились на еду, забыв про разногласия. Татьяна начала разговаривать только за десертом, и это было огромным достижением сегодняшнего дня.

— Красота-то какая! — восхищенно проговорила она.

— Ты о чем? — насторожилась Алина.

— Я про десерт, а ты что подумала? — хитро поблескивая глазами, ответила Домашнева.

— Я не думаю, я ем. А десерт и впрямь произведение искусства. Тут я с тобой согласна полностью. Не имею никаких возражений. Ну что, подруга, какие у нас дальнейшие планы?

— Мы же договорились. Мы сегодня смотрим, как разводят мосты. А ты что, передумала?

— Ничего я не передумала. Просто ты стреляешь глазами по сторонам с таким энтузиазмом, что я боюсь остаться в полном одиночестве. А я девушка нежная. По ночам, хоть и белым, в гордом одиночестве шастать по чужому городу не привычная.

— Вечно ты придираешься. Можно подумать, что парочка приличных кавалеров может испортить впечатление от инженерных конструкций, — недовольно фыркнула Татьяна.

— Понятно. Кстати, эта парочка очень решительно направляется в нашу сторону. Что будем делать? Опять забег устраивать? Я лично после такого ужина далеко не убегу.

— А зачем убегать? Ты дикая какая-то, честное слово. Познакомимся, поболтаем. Мы девушки свободные. Захотим — продолжим знакомство, не захотим — откажемся.

Пока подруги горячо препирались, двое молодых людей спокойным шагом прошли к выходу мимо их столика, скользнув равнодушными взглядами по перевозбужденным от спора лицам девушек. Красавицы онемели от неожиданности. Ничего себе пассаж! Они тут бьются в смертельной схватке, решают, как поступить, а кавалерам и в голову не пришло обратить на них внимание. Они их просто не заметили. Подруги глазели друг на друга целую минуту. Степень удивления и потрясения не имела границ. Потом одновременно начали хохотать, наплевав на общепринятые правила хорошего тона. Комичность ситуации была беспредельной. Люди косо посматривали в их сторону, но остановиться не было сил.

— Да-а-а, — отсмеявшись, протянула Алина, — кажется, подруга, нам с тобой пора лечиться от мании величия. Приедем домой — первым делом запишемся на прием к психотерапевту.

— Подумаешь. Больные какие-то. Не очень-то и хотелось.

— Хотелось, я по глазам твоим вижу, что ох как хотелось. Мне-то хоть не ври.

— Не выдумывай. Подумаешь, потеря. Да здесь кадров пруд пруди. И замечу, преобладают моряки. Замену найдем легко.

— Неугомонная ты моя. Все время в поиске. Не устала еще? Ладно, не обижайся, мы обе хороши. Давай рассчитываться, и побредем потихонечку к Неве. А то после такого ужина энтузиазм исчезает с каждой минутой. Хочется в кроватку.

— Молодец. Приехала в Питер спать. Кому расскажи, не поверят. Не валяй дурака, подруга дорогая. Договор дороже денег.

Девушки мужественно выполнили культурную программу. Понаблюдали, как разводят мосты. Но то ли от усталости, то ли от пережитых потрясений величественная картина особого впечатления не произвела. Народу на улицах было много. В основном такие же туристы, как они. Но в общем, особого удовольствия девушки не получили. Слишком велики оказалась усталость и напряжение последних дней. В полумертвом состоянии девушки добрели до съемной квартиры и рухнули в кровати, забыв о гигиене.