Потомкам нашим не понять, что мы когда-то пережили

Наталья Кельпе, 2012

Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы. Автор надеется, что выход в свет данного издания послужит читателям стимулом для поиска родственников и восстановления утраченных связей.

Часть 1. О духовенстве

«…К священникам и монахам великую веру, и повиновение, и покорность имей и с духовной пользой им внимай. О всех затруднениях, и о душевных смущениях, и о всяких духовных винах без стеснения спрашивай их совета… К тихому обратясь пристанищу, к этим духовным наставникам, исповедуй свои согрешения и скорбь с умилением, и со слезами, и с сокрушением сердечным, они могут уврачевать тебя во всех скорбях и духовную пользу даровать. И что повелят, то исполни для Божественного исправления, ибо они слуги и молитвенники Небесного Царя, имеют дерзновение у Господа просить доброго и полезного для душ и телес наших, и оставления грехов наших, и жизни вечной для нас».

«Домострой»

Духовенство как сословие

Русские священнослужители испокон века зовутся «попами». Слово это, по свидетельству этимологических словарей, пришло в русский язык в XI веке, как обычный синоним к словам «иерей, священник». На протяжении веков отношение к слову, равно как и к человеку, которого называли попом, менялось. Так, совершенно нейтральное народное название священнослужителя позднее приобрело пренебрежительный, а порою и презрительный оттенок. Вспомним известнейшие произведения литературы XIX века «Сказка о попе и его работнике Балде» А. С. Пушкина и «Кому на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасова. А после революции 1917 года, когда начались гонения на Церковь, слово «поп», как и его новые синонимы, вообще стало оскорбительным.

В современном русском языке данное слово имеет то же значение, что и десять веков назад, и употребляется как просторечное. Многие священнослужители наших дней утверждают, что слово это содержит в себе сокращенное по первым буквам выражение: «Пастырь Овец Православных».

Так кто же они такие — «Пастыри Овец Православных», люди духовного звания?

Сельское духовенство

Издавна территория Российской империи делилась на епархии, соответствующие губерниям. Каждая епархия состояла из благочиний (во главе с благочинными^[2]), которые, в свою очередь, делились на церковные приходы — несколько деревень, относящихся к одной сельской церкви.

Духовенство, так же как и дворянство, считалось привилегированным сословием: оно не облагалось подушной податью, денежными повинностями, было освобождено от рекрутчины и телесных наказаний. Духовенство делилось на черное (монашествующее) и белое (приходское). Несмотря на явные привилегии, жизнь сельских приходских священнослужителей нельзя назвать легкой: чтобы прокормить свою, как правило, большую семью, они наравне со своими соседями пахали землю, заготавливали дрова и сено в свободное от выполнения прямых обязанностей время. По закону сельское духовенство должно было жить и довольствоваться добровольными приношениями народа: платами за требы^[3] и традиционными пожертвованиями хлебом и продуктами от прихожан. Это «мирское подаяние» было, как правило, очень невелико. Исстари существовала у простого народа поговорка: «Что не мило, то попам в кадило». Так крестьяне относились к возложенной на них государством обязанности содержать свое духовенство. А вот другая поговорка на эту же тему: «Духовным деньги достаются горлом, а народу — горбом». Священнослужители, таким образом, были во многом зависимы от доброй воли прихожан. Кроме того указами Синода 1743 и 1826 гг. духовенству запрещалось заниматься коммерческой деятельностью и любыми другими работами: «Никому из священно — и церковнослужителей торгами, подрядами, промыслами не обязываться, никакими товарами не торговать и никакими мирскими попечениями не заниматься». Конечно, прихожане сознавали, что обязаны «кормить» духовенство и давать пожертвования на церковь, но размер этих плат не был определен законодательно, что иногда и служило причиной совершенно нищенского существования сельских батюшек. Недостаток казенных средств долго не позволял на государственном уровне решить вопрос о назначении жалованья духовенству. Когда жалованье все же стало выплачиваться, размер его был слишком мал для того, чтобы раз и навсегда заменить традиционные источники дохода.

Для того, чтобы лучше представить себе «работу» сельского священника, обратимся к достоверному источнику — церковной прессе начала прошлого века. В Ярославских епархиальных ведомостях нам показалась интересной полемика, в центре которой стоял вопрос о предоставлении наград духовенству. Сравнивался труд, а равно и заслуги, городских и сельских священнослужителей. Приведем фрагмент одной статьи, посвященной этому вопросу, автор которой явно сочувствует последним:

«…Теперь взглянем в любой уголок деревенского прихода. Здесь священник исполняет те же церковные службы, что и городской, хоть не каждый день (в больших приходах ежедневно), но, во всяком случае, 3–4 раза в неделю. Не успел он придти домой после службы, как его уже приглашают с требой верст за 8-10ть, а иногда приходится совершать такие путешествия раза два в день и более. Затем, у каждого священника деревенского под боком какая-нибудь школа — земская или церковно-приходская; туда он должен поспеть своевременно. Бывает нередко, что в приходе две школы и одна из них верст за 5–6, — и там священник не должен забывать свое дело. Примем во внимание крестные ходы в деревнях летней порой. Зачастую приходится идти пешком с крестным ходом в деревню версты за 3–4, там обойти все дома и поля кругом деревни и — таким же способом — обратно, несмотря на то, что приходится брести иногда под проливным дождем, под грозой и по грязной дороге. Нечего и говорить уже про пасхальные ходы по деревням… А о ремонте сельского храма кто должен позаботиться и изыскать средства, как не священник, и каким путем? По большей части — путем горькой просьбы у богатых людей, сопряженной с унижением сана священства, — путем раболепства и ласкательства^[4]». (Заметим в скобках, что в отличие от деревни, в городских храмах старосты из мирян были людьми состоятельными и обычно решали денежные вопросы самостоятельно, не обременяя священников).

Как становились священниками

Во времена массовой постройки храмов и монастырей на русской земле первые священнослужители избирались из своей же сельской общины. Требования к ним предъявлялись примерно такие: хороший голос, грамотность, знание богослужебных текстов, трезвая жизнь и уважение сельчан. Шло время, и эта должность становилась почти полностью наследственной. Как правило, после смерти священника кто-то из его родственников (сын, зять, племянник) подавал прошение о назначении или переводе на вакантное место. В начале — середине XVIII века во многих сельских храмах был, как сказали бы теперь, «семейный подряд»: ближайшие родственники занимали должности священника, диакона, дьячка и пономаря. В клировой ведомости^[5] была обязательна графа о родстве среди причта (ценнейший генеалогический источник!), где можно встретить записи такого рода: «священнику племянник двоюродный в пятой степени одного сродства; дьячку шурин родной во второй степени одного сродства». Одним словом, родня!

Спустя столетие ситуация коренным образом изменилась: родство среди причта одной церкви уже не приветствовалось.

За редким исключением сыновья продолжали дело отцов, старавшихся дать всем своим детям духовное образование. Учитывая, что семьи были многодетными, обучение платным, а доход сельского духовенства невысоким, родителям приходилось нелегко.

Система духовного образования в стране была сформирована следующим образом: духовные уездные училища, затем семинария, затем академия.

В духовное училище принимались уже грамотные мальчики в подготовительный класс. Курс обучения был рассчитан на 4 (6) лет, а по окончании четвертого класса учащиеся либо переводились в семинарию, либо увольнялись — в зависимости от успеваемости или от материального положения семьи. Надо заметить, что в духовных учебных заведениях всегда существовало некоторое количество мест, оплачиваемых из средств епархии и добровольных пожертвований, для сирот и детей «многосемейных^[6] и бедных» родителей. Но количество прошений на такие места всегда превышало возможности.

К вопросу успеваемости отношение было исключительно серьезным: в журнале «Ярославские епархиальные ведомости», в частности, ежегодно публиковались поименные списки воспитанников всех епархиальных духовных училищ и Ярославской семинарии после экзаменационных испытаний с указанием о переводе в следующий класс, увольнении, оставлении на повторительный курс или переэкзаменовке.

Лучшие выпускники семинарий, учившиеся по первому разряду и удостоенные звания «студент», продолжали свое образование в духовной академии. Остальные, закончившие не столь блестяще, часто в течение нескольких лет после выпуска служили учителями в сельских школах или причетниками в церкви в ожидании назначения. Рукополагались (возводились в сан) только после венчания. Некоторые священники в зависимости от обстоятельств многократно меняли за свою жизнь места служения, другие — окормляли свой приход бессменно до самой смерти.

Для девиц духовного звания существовали специальные училища^[7], выпускницы которых получали диплом, позволявший им работать учителями. Обучались они закону Божьему, чтению на русском и славянском языках, письму, арифметике, русской грамматике, русской истории и географии, рукоделиям, церковному пению, ведению домашнего хозяйства, уходу за больными, педагогике.

В семье священнослужителя важная роль отводилась женщине — верной помощнице мужа, предназначенной быть ему опорой, детям — мудрой воспитательницей и первой учительницей, хорошей хозяйкой в доме. Жизнь такой семьи всегда была на виду, и традиционно народ хотел видеть в ней образец праведной жизни. Конечно, не всем духовным лицам удавалось стать примером для своих прихожан. Но к гордости потомков — представители династий, о которых речь пойдет на этих страницах, ничем не запятнали свое честное имя и звание.

Примечания

2

Благочинный — помощник епископа в надзоре за духовенством вверенной ему епархии. Благочинный держит под контролем состояние церквей и поведение духовенства своего округа, а также — поведение воспитанников духовных учебных заведений.

3

Треба — богослужебный обряд, совершаемый священником по желанию, просьбе одного из верующих (крестины, венчание, отпевание и т. п.).

4

Ярославские епархиальные ведомости (далее — ЯЕВ) 1905 г. № 25.

5

Клировая ведомость — документ о церкви, включал сведения о службе лиц духовного сословия.

6

«Многая семья» — большая семья, многодетная.

7

Ярославское епархиальное женское училище принимало дочерей священноцерковнослужителей Ярославской и двух соседних губерний, предъявляя к ним следующие требования: знание «первоначальных и главнейших молитв с переводом на русский язык, Символа Веры с кратким рассказом о двунадесятых праздниках, 10 заповедей, молитв перед и после обеда, перед и после учения; правильное и толковое чтение по-русски и церковно-славянски, письмо по-русски по двум линейкам; письмо чисел до 100, умение разлагать их на слагаемые и множители, решать простые задачи, преимущественно устные, и иметь знакомство с употребительнейшими мерами и весом». Возраст поступающих — от 10 до 12 лет. Оплата составляла 100 рублей в год /по материалам Ярославских епархиальных ведомостей, 1883 г./.