Я сам нарек себе судьбу

Наталья Власова, 2022

В этом издании представлены произведения номинантов Московской литературной премии-биеннале 2020-2022 в жанрах рассказа, поэзии, драматургии: Юрия Беркова, Натальи Альтаир, Ларисы Джейкман, Инессы Ильиной, Аллы Суховей, Людмилы Юханссон, Бориса Гуанова, l.m.conn, Ирины Ракши, Павла Цветкова. Читатели познакомятся с фрагментами новых книг авторов и вместе с ними поразмышляют о временах, судьбах и поисках верного пути.

Наталья Власова

Проживает в Краснодаре. Много лет работала врачом анестезиологом-реаниматологом, в том числе в течение 7 лет в качестве заведующего отделением реанимации в Клинической Больнице Скорой Медицинской Помощи г. Краснодара.

Имеет странички https://stihi.ru/avtor/mismay и https://proza.ru/avtor/mismay под псевдонимом Наталья Альтаир. Публикации: альманах «Золотая строфа» (2010), аудиокнига, изданная в издательстве «Равновесие» Москвы. Номинант премии «Поэт года — 2021». Член Российского союза писателей и Интернационального Союза писателей.

Вкус жизни

Цикл стихов

Меч

Я — древний, бесценный, старинный.

Я — непобедимый.

Я символ удачи. Я символ победы.

Тогда оружейники знали секреты.

Вложили мне в ножны талант, темперамент,

Изящный рисунок и тонкий орнамент,

Не пожалели рубинов, алмазов

И бирюзы голубого окраса,

Смесь неба и облаков.

Да. Я таков.

В бою. На охоте. В пустыне. В горах.

На состязаниях. Приемах. Пирах.

В гаремах. В альковах. Верхом на верблюде.

На палубе. В море. В роскошной каюте.

Я был неизменно везде и всегда

На поясе слева, касаясь бедра.

И этот, последний, он смелый. Он ловкий.

Но мне надоели его тренировки.

Он вертит запястьем, он машет рукою.

Покоя не знает, не знает покоя.

Рука его словно в огне.

Он ловкий. Он смелый.

Но мне надоело.

Мне бы лучше висеть на стене.

Железная воля. Смертельная хватка.

И пальцы его на моей рукоятке.

И снова, и снова. Опять и опять

В ладонях его моя рукоять.

Он будет, я знаю, герой, победитель.

Он будет владыка, он будет правитель.

В седле и на троне, в чалме и короне.

Царь средь царей.

Движения. Поступь. Осанка. Фигура.

Потомок Тимура (я помню Тимура).

Наследник бесстрашный, наездник умелый.

Под ним жеребец ослепительно-белый

Арабских кровей.

Мы мчимся, мы скачем.

А как же иначе?

Иначе никак.

Не предусмотрен иной сценарий

В военном порыве, азарте, угаре,

В неистовстве наших атак.

Сметаем и крошим.

Да, мы это можем.

Трупы и раны.

Крови — фонтаны.

Фонтаны и брызги.

Я высекаю искры.

Я — меч.

Как же мне надоело головы с плеч сечь.

Тысячу лет мчаться напролом.

Видеть врага испуг.

Пусть сдадут меня в металлолом.

Переплавят. И сделают плуг.

Да, это Он

Да, это Он. Конечно, Он.

Здесь. На вокзале.

И растревоженный перрон

Состав встречает.

Он молод. Хорошо сложен.

Кроссовки. Джинсы.

Но это Он. Конечно, Он.

И Он здесь лишний.

Он это знает наперед.

Он это знает.

Толпа его не узнаёт

И не узнает.

Не узнаёт его лица,

Не помнит имя.

Как и тогда. Как и тогда.

В Иерусалиме.

Толпа спешит, толпа снует,

Багаж таскает.

Она его не узнаёт

И не узнает.

Он одинок среди людей.

Здесь, на перроне.

И только шрамы от гвоздей

В его ладонях.

Ты позвони

а боль мицелием гриба

вросла в тебя

слова как стоны

ты говори их, говори

ты позвони по телефону

и набери

сто два — сто — три

гудки, гудки, дождись ответа

дождись

а скорость ветра, звука, света

как кисть

рисует странные сюжеты

где ты кричишь, бежишь, летишь

не понимая, кто ты, где ты

а жизнь

кует свои приоритеты

и раздает свои медали

нелепым глупым манекенам

едва ли

кто-то знает цену

всем этим схемам и шаблонам

так принятым на этом свете

ты позвони по телефону

и может быть

тебе ответят

Мастеру

Сойти с ума?

Как это просто,

Когда с ума сошел весь мир,

Когда луна

Натерта воском

До дыр,

Когда ласкает ветер кожу.

Она тепла, она нежна.

Ах, Мастер, разве это сложно —

Сойти с ума? Свести с ума?

Играть судьбой, собой, словами,

Ловить, жонглируя, мечты.

Ведь я вросла в тебя корнями.

Где я? Где ты?

Ночь холодит ментолом душу.

Ты видишь — я могу летать.

Ах, Мастер, неужели нужно

Мне умирать?

И неужели по-другому

Нельзя никак? Никак нельзя?

Больница. Смерть. Могила. Омут.

Где ты. И я.

А выбор был. Он сделан мною.

Бумага. Подпись. Не забыть.

Никто не шутит с Сатаною.

А он — любитель пошутить.

Мне не слышны аплодисменты.

Внизу спектакль, успех, размах…

А километры киноленты

Серпантином в волосах.

Такого странного сюрприза

От Сатаны не ждал никто.

Смотри. Рождается актриса

Из умирающей Марго.

Так много боли в моей ране.

Так много крови в облаках.

Прощай… До встречи… На экране…

В веках…

Удар двенадцатый часов

удар двенадцатый часов

он превратит карету в тыкву

закончит бал и спросит: «Ты кто?»

без виз

дипломов

паспортов?

а ты к ответу не готов

к чему тебе такая спешка?

еще не выучена роль

не офицер, не ферзь, не пешка

и не король

и непонятною фигурой

неясной

чуть карикатурной

скользишь

вверху

внизу

везде

стараясь стать собой.

это не ты висишь на кресте

это — другой.

Ключи от неба

Цикл стихов

Ключи от неба

Кому-то повезет.

Кому-то.

Может быть, даже мне.

Прыжок.

И шелк парашюта.

Меньше одной минуты.

Всего лишь одно мгновенье,

Чтоб превратить в полет падение,

Чтоб превратить падение в полет.

И вот —

Здесь нет гравитации, тяжести, груза.

Здесь нет притяжения Земли.

Здесь нет посторонних. Здесь только свои.

Амуры. Ангелы. Музы.

Прекрасный бутон пространства

Раскрылся волнами эфира.

Законы этого мира

Выглядят справедливей.

Воздушных потоков убранство

Формируют дизайнеры-феи.

Их крылья и их идеи

Создают атмосферные струи,

Посылают тебе поцелуи,

Наполненные любовью небес.

Твой вес

Становится невесомым,

Твой образ — тебе незнакомым.

Воздушен. Прозрачен. Светел.

Герой из сказочных снов.

Ты глотаешь, глотаешь ветер

С кусочками облаков,

Со свежим, прохладным вкусом,

Со вкусом предчувствия чуда.

Земля — огромное блюдо,

Приготовленное Богом для смелых,

Беспечных и загорелых,

Умеющих в небе парить.

Он любит таких, наш Боже.

И кто же

Его за это осудит?

И кто же

Таких не любит?

И как же таких не любить?

Фортуна

Фортуна, зачем ты?

мы так одиноки

и эти моменты

всего лишь итоги

всего только строки

неспетые песен

всего только плесень

на душах и судьбах

их отряхнуть бы

их постирать бы

ошибки в тетрадях

и партитурах

где ноты как ленты

без тем.

Фортуна, зачем ты?

зачем?

Хирургу

Светлые окна. Кафельные стены.

Белые одежды. Бледное чело.

Я буду молиться, как леди Ровена,

Я буду молиться, чтобы Вам повезло.

Мой рыцарь, Вам предстоит сразиться,

Мой рыцарь, Вам предстоит победить.

Маски на лицах. Все может случиться.

Все может случиться. Быть или не быть?

Максимальная степень риска.

Какие слова банальные.

Сударыня Смерть — она совсем близко.

Незримая, но реальная.

Я должна присутствовать при этом.

Зажимы щелкают. Пальцы мелькают.

Яркие лампы безжалостным светом

Человечьи внутренности освещают.

Времени мало. Очень мало.

Давление держит. Пока еще.

Марлевая маска — Ваше забрало.

Операционная — ристалище.

Среди похоронного звона

Мне слышатся иные звуки.

Мне хочется целовать, как икону,

Ваши окровавленные руки.

За победу усталость награда.

Во рту пересохло. Поясницу свело.

И если меня не будет рядом,

Я буду молиться, чтобы Вам повезло.

Осенняя депрессия

Как много там в гримасах мрака,

Потерь, обид.

Душа бездомною собакой

Скулит, скулит.

Сжимают горло пароксизмы

Обид, потерь.

Нигде нет места оптимизму

Тогда, теперь.

Лишь силуэты темных сосен

Теперь, тогда.

И снова осень. Снова осень.

И холода.

Фонарь уныло освещает

Тупик в судьбе.

Меня уже не согревает

Мысль о тебе.

Тоска веревкою сжимает

Безмолвный крик.

Холодной змейкой заползает

За воротник.

Ты никого в ночи не встретил.

Да и не ждешь.

Лишь только ветер. Только ветер.

И только дождь.

Черный квадрат

Мы — параллельны.

Наши цели — бесцельны.

Поломанной куклою

Брошены в угол мы.

В другом измеренье —

Другие проблемы.

У черных квадратов —

Свои теоремы.

Нам хочется солнца, упругой походки,

Иного оттенка и пестрой палитры.

У черных квадратов нет даже решетки,

Которую можно сломать и раздвинуть,

Врагов, чтоб бороться, тюрьмы и охраны,

Нет Бога, молитвы, креста…

Одна лишь массивная черная рама.

И чернота.

Глубина

Там нет покоя. Нет его нигде.

Ищи, терзайся, жди, надейся.

Там, за чертой. Там, в глубине.

Посмей! Посмейся!

Вода, вода. И мир теней.

И ледяные глыбы.

В стальных скелетах кораблей

Гуляют рыбы.

Там света нет. Темно. Темно

Без целей, без желаний.

Там тишина. И там есть дно.

На дне — «Титаник».

Там существа иных кровей,

Идей, традиций.

Они, чтоб выжить в темноте,

Должны светиться.

Там каждый сам себе звезда,

Свеча, лампада.

Светить вокруг, везде, всегда —

Им это надо.

Там нет проблемы бытия.

Внутри светло им.

И там, конечно, нет тебя.

И нет покоя.

Моисей

Приходят люди. Да. Они придут.

Куда идти им? Нет другой дороги.

Нет Моисея. Пыль. Песок. Верблюд.

Босые ноги.

Нет Моисея. Золотой телец

Не знает ни седла, ни сбруи,

Не чувствует, как ветер дует.

Ему неведом вкус побед.

Он не Пегас. Ты не поэт.

Песок. Пустыня. Ветер. Зной.

Здесь, в Палестинах, нет Парнаса.

Приходят люди. За водой.

А на Олимп восходят скалолазы.

Если сумеют.

Нет Моисея.

Монолог мертвеца

Это было вчера. Или все-таки раньше?

Может, несколько лет? Может, пару столетий?

Это было в России. Ну конечно. Россия.

И художник-пиарщик

Отразил на гигантском портрете

Коллективную шизофрению.

Это все-таки пуля. Или, может быть, стрелы?

Но не яд, не отрава. И не нож, не клинок.

Кто-то выстрелил в спину. Или несколько выстрелов сделал.

И контрольный — в висок.

А потом отшвырнул пистолет.

Может, я его знал. Может, даже он был моим другом.

Может, видел неясно.

А возможно, и нет.

Но реальность не сделалась чудом.

И врачи потрудились напрасно.

Кто-то скажет: «Дуэли опасны».

Кто-то скажет тепло о поэте.

Кто-то крикнет: «Убили! Убили!

Чушь сплошная в газете!

Репортеры все врут!»

Труп поедет в карете.

Или в автомобиле.

Морг, церквушка, кладбище.

Олигарх или нищий —

Наш привычный маршрут.

Кукловоды

Герою нужен враг. А как же без врагов?

Кого убить? И что разрушить?

Где Троя? Далеко.

Неважно. Доплывем.

По морю, воздуху и суше.

Герою нужен враг. Дракон. Другой герой.

Он тоже на коне.

В броне. В бронежилете.

Он опытный стрелок. Он знает айкидо.

И у него есть дети.

Удел героя — смерть. Зачем герой живой?

Меч. Пуля. Эшафот.

Иль вот —

Несчастный случай.

Герою нужен враг. А нам нужен герой.

И если мертвый, даже лучше.

Мы знаем, что и как,

Кому, куда, когда.

Секретов нет для тех,

Кто составлял кроссворд.

Герою нужен враг.

И если нет врага,

Им станет собственный народ.