Держи меня за руку

Наталья Васильевна Крынкина, 2023

Витя Семёнов – скромный ботаник в бабушкиных очках и лучший студент на четвёртом курсе истфака.Его мечтательная одногруппница Вика тоже совсем неглупа. Но однажды в летнюю сессию она умудряется завалить экзамен по отечественной истории ХХ века. И вот теперь она вынуждена терпеть общество Семёнова, чтобы как следует подготовиться к пересдаче. Но неожиданно для Вики этот заумный парень оказывается совсем не тем занудой, которым кажется на первый взгляд…

Часть 1

Глава 1. Экзамен

Она стояла не далеко и не близко — так, что вся помещалась в поле его зрения. Улыбаясь каким-то своим мыслям, поправила чёлку и откинула за спину волосы. Они не очень тёмные, но и не светлые. Золотисто-шоколадные, длинные, завиваются в крупные полукольца на кончиках. Красивая. Такая, какой он её себе придумал. С изящными линиями и изгибами, с мягкими чертами лица. Придумал, потому что никогда не видел её так близко, чтобы разглядеть по-настоящему.

Вдруг, отвлекая от созерцания, в сознание вклинился странный звук. Он покрутил головой, пытаясь понять, откуда этот звук доносится, и потерял её из вида.

— Мм… — только и смог промычать, зажмурившись и мгновенно распахивая веки.

Будильник!

Старый советский будильник — круглый, большой, с двумя звоночками, которые звенят, как оглашенные, у него над ухом.

— Витя! Вставай! Опоздаешь на экзамен! — услышал он назойливый старческий голос и резко сел, подбирая ноги и обнимая колени. Потёр глаза и с досадой отметил, что это снова был сон.

— Ба! Опять ты со своим будильником, — проворчал, нашаривая на тумбочке рядом с кроватью телефон и очки. Надвинув увеличители на нос, поднёс экран почти к самым глазам и произнёс: — Пять минут не доспал!

— Всё равно не услышишь свой телефон! — пробурчала старушка, отключая будильник и потрясая им в воздухе. — А эта вещь ещё никого не подводила!

— Угу, — отозвался недовольно и, откинув одеяло, спустил ноги на пол. — Блин… Не вижу ничего в этих очках…

— Так это не твои! — фыркнула старушка. — У твоих-то оправа другая совсем! А это — отцовы…

— Да знаю, — вздохнул, поднимаясь на ноги и почти на ощупь вытаскивая из кучи бардака на стуле спортивные трико. — Второпях вчера схватил то, что первым под руку попалось…

— Ну, давай, одевайся, — поторопила бабушка, шаркая тапками в направлении выхода. — Жду тебя на кухне, кашку тебе сварила…

— Сейчас, — бросил, раздражённо морща нос. И, смахнув на пол мятую одежду, уселся на стул и ткнул пальцем в кнопку открытого на столе ноутбука. Компьютер загудел, вспыхнул голубой экран, и парень нагнулся к нему так близко, что почти коснулся его кончиком носа.

— Вииитя! — снова раздался голос бабушки. — Каша остынет!.. Ой, ты, господи! Не успел глаза продрать, уже в интернет полез!

— Ба! Я жду письмо! Я написал запрос в архив по нашему прадедушке…

— Дурью маешься! — заворчала она. — Чего писать-то?! Известно же, что погиб он в войну…

— Ты же говорила — пропал без вести! — напомнил внук.

— Ну, или пропал… где ж его искать теперь?!

— Ну, вот я и пытаюсь, — немного удивлённо пожал он голыми плечами. — Ты разве не хочешь узнать, где он похоронен? И вообще — как дело обстояло?..

Бабушка не ответила, и её тапки вновь зашаркали, удаляясь по коридору в сторону кухни. Решив не обращать внимания, Витя вновь приник к экрану и, не обнаружив входящих сообщений, надул щёки и побарабанил пальцами по столу.

Ладно! Теперь пора подумать об учёбе!

В папиных очках было неудобно. Он дважды споткнулся, пока добрался до ванной, и вписался в косяк, промахнувшись мимо двери. И это дома, где он знает расположение всех комнат и предметов наизусть. Почистил зубы странной зубной пастой, которая в итоге оказалась каким-то маминым кремом, и долго плевался, ополаскивая рот. Побрился почти на ощупь, оставив на лице несколько неприятно саднящих порезов. И, наконец, без приключений добрался до кухни, где его ждала большая тарелка с геркулесом и чай с мёдом.

— Снимай! — скомандовала бабушка и положила перед ним потрёпанный футлярчик с очками. — Убьёшься по дороге до института! Мои вот возьми…

— Ба! — поморщился, представляя, как смешно он будет выглядеть в её старинных очках с толстой оправой и здоровенными линзами, похожими на блюдца. Этим очкам в два раза больше лет, чем ему! Его и так-то на курсе все называют ботаником из-за внешнего вида и образа жизни, а если он появится в универе в этом музейном экспонате, его точно поднимут на смех!

— Не пререкайся!

Он вздохнул, проглотив возражение вместе с ложкой каши. Когда-нибудь он решится на операцию, которая хотя бы частично поможет восстановить его зрение. А пока придётся надеть бабушкины очки и делать вид, что не замечает смешков однокурсников.

В прихожей скрипнула дверь и зазвенели ключи. С ночной смены вернулась мама. Она вела себя тихо, видимо, не желая привлекать внимания или думая, что дом ещё спит. Но бабушка её услышала и тут же поспешила усадить за стол.

Вид у мамы был усталый, ей хотелось в душ и в постель, но бабулю это мало волновало. Она поставила перед ней такую же большую тарелку с кашей, и Витя сочувственно потрепал маму по плечу.

— Я не голодна, — попыталась протестовать маленькая женщина в лёгких очках с тонкой оправой. — У меня даже сил нет, чтобы поесть…

— Их потому и нет, что ты не ешь! — заключила бабушка. — Дома надо ночевать, а не проводить время где попало!

— Вообще-то, я работаю, — напомнила ей дочь.

— Работать в семье должны мужчины! — заявила та громогласным тоном.

— Да-да, — согласился Витя. — Разделаюсь с университетом и займусь уже делом по-настоящему. Чтоб маме больше не приходилось работать по ночам…

Мама взглянула на него и ласково потрепала по волосам:

— У меня папа есть. И мне нравится моя работа. А тебе нужно думать о том, чтобы выучиться и работать на своё будущее. В конце концов, когда-нибудь у тебя тоже будет семья…

— Ну, какие глупости! — всплеснула руками бабушка. — Рано ему ещё про это думать!.. Вот вы с Сашей поженились в двадцать лет — и что хорошего вышло?! Живёте по разным углам!

— Ой, всё! Хватит! — мама отодвинула от себя тарелку. — Спасибо, я наелась, — хотя даже не опустила ложку в кашу.

— Я тоже побежал! — постарался Витя как можно скорее отделаться от участия в наметившейся дискуссии.

— Я тебе погладила вещи! — донеслось ему вслед. — Надевай рубашечку! Рубашечку — в брючки!..

— Брючки — в носочки… — проворчал он себе под нос.

— Не забудь галстук и причесаться! — бабушка следовала за ним по пятам. — Чего ты там бормочешь?!

— Не забуду, говорю! — отозвался парень, стягивая трико и хватая с вешалки широкие классические брюки.

— Дай-ка я за тобой прослежу, а то пойдёшь опять растрёпанный весь, да неопрятный…

— Щас так модно! — он быстро застегнул брюки и сунул руки в рукава белой рубашки, заботливо подсунутой бабушкой. Пальцы его побежали по пуговицам, и старушка стукнула его по запястьям. — Ба! — воскликнул возмущённо.

— Я сама застегну!

— Я не маленький уже! — обиженно буркнул он, выдираясь.

Бабушка поправила воротничок, проследив за тем, чтобы все пуговицы до единой были застёгнуты, и прилизала его тёмные волосы гребешком, невесть откуда взявшимся в её пальцах. Наверно, он был сейчас похож на тех молодых людей из бабулиной юности, которые когда-то ей нравились, но его это ничуть не радовало.

— Галстук где? — спохватилась она.

— Некогда! Я опаздываю! — сорвался Витя с места, пытаясь унести ноги поскорее.

— Погоди! Витя! Галстук!

Парень почти бегом пролетел в прихожую и, сунув ноги в пыльные ботинки с тупыми носами, которые ещё вчера собирался выбросить, выскочил в дверь.

— Нельзя без галстука на экзамен! — семенила за ним бабушка, растягивая в руках аксессуар, словно собиралась придушить его удавкой.

И Витя хлопнул дверью, едва успев прихватить папку с конспектами с обувного шкафчика:

— Некогда, ба! Я уже опоздал!..

***

С ума сойти! Как же стыднааа!

Она впервые пришла на экзамен неподготовленной. Весь второй семестр прекрасно работала на семинарах, отвечала и надеялась, что преподаватель оценит её работу и автоматом поставит «отлично» в зачётку с красивыми отметками. Надежды не сбылись…

И вот с ней будто что-то происходит. Июньский зной не даёт покоя. Она не может сидеть над учебниками в душной квартире, похожей на скворечник. А по ночам с улицы в окна доносятся звуки музыки из летнего танцевального кафе. Оно как раз расположилось напротив её дома. Так и хотелось бросить всё, надеть короткую юбку и топ с открытыми плечами, распустить волосы и, не стесняясь никого, танцевать прямо на улице, прямо на тротуаре… А не зубрить отечественную историю двадцатого столетия во всех подробностях.

Да ещё, как назло, попался самый противный билет, который требовал от неё знаний всего, что происходило на съездах коммунистических партий — от самого первого и до последнего.

— Симонова, — тихонько позвал её преподаватель, возвращая в реальность и отвлекая от мыслей, — Виктория… — и посмотрел с укоризной поверх очков. — Вы будете отвечать? Или пришли поиграть со мной в молчанку?

Тон его не предвещал ничего хорошего, и, нервно щёлкнув ручкой, Вика прерывисто выдохнула:

— Боюсь, я не готова ответить на этот вопрос…

— Вика-Вика, — раздосадованно покачал он головой. — Я буду вынужден снизить вам оценку на один балл… Берите другой билет…

Девушка кивнула и, размяв пальцы правой руки, поспешила воспользоваться предоставленным шансом. Выбрав билет с краешка, она перевернула его и уставилась на задание. Глаза будто застелила невидимая пелена, а мозг отказывался воспринимать информацию. Она смотрела на вопрос и не понимала его.

Надо встряхнуться. Надо взять себя в руки. Только, кажется, уже поздно…

Она прикрыла глаза и, глубоко вдыхая воздух, откинула голову назад. Попыталась собраться.

— Виктория, вам плохо? — заволновался педагог и даже слегка привстал со своего места. — Может, вам воды?!

Побледневшая Вика отрицательно замотала головой. Ей, конечно, плохо. Но это не про здоровье. Плохо от того, что она всю ночь бездумно слонялась по соцсетям и слушала музыку вместо того, чтобы готовиться к экзамену. И теперь пожинает плоды своего легкомыслия.

— Нет-нет, просто… Я, кажется, не знаю и эту тему… — призналась дрогнувшим голосом.

Преподаватель вернулся в исходное положение и озадаченно на неё посмотрел. Он был такой седой, белый-белый, и лоб его украшал лихой вихор. А глаза у него голубые — как у молодого. Только ресницы чёрные. И будь он лет на сорок помоложе, Вика бы, наверно, к нему пригляделась…

И она вдруг мысленно себя одёрнула:

«Симонова! Ты вообще с ума сошла?!»

— Виктория, о чём вы думаете? — словно прочитав её мысли, спросил педагог, и его голос вернул её из облаков обратно в аудиторию.

Она моргнула.

И тут он почему-то напомнил ей большого купидона. Может быть, потому что так смешно топорщились короткие рукава его белой рубашки, похожие на маленькие крылышки?..

— Вика?.. — как будто теряя терпение, снова вопросил собеседник.

Вика отлепила язык от нёба и стыдливо опустила глаза:

— Простите, Николай Александрович…

Он помолчал немного, а потом постучал ручкой по столу и взял в руки её зачётную книжку. Он уже не однажды принимал экзамены у этой группы и знал, кто на что способен. Виктория сегодня его удивила. Вообще-то, она ему импонировала. Была не глупа и вполне ответственно относилась к учёбе, хотя порой и вела себя слишком шумно и весело. Но он ей это прощал и не был к ней строг. Ведь Вика всего одна из двух девушек в этой группе историков.

— Что же делать с вами? — открыл он самую первую страницу зачётки, где красовалась фотография студентки. — А, Виктория Сергеевна?..

Вика слегка вжала голову в плечи. Дополнительные вопросы задавать бессмысленно. У неё сейчас напрочь отшибло память, логику и речь.

Преподаватель каждую сессию сталкивался с подобными случаями и не всегда принимал решение в пользу студента. Но сейчас не захотел портить Вике оценки.

— Значит, так… — Николай Александрович захлопнул зачётку и вздохнул: — Подождите в коридоре. После экзамена я назначу вам время, когда можно будет снова прийти…

Вика торопливо кивнула, роняя ручку и чистый лист, загрохотала стулом и выбралась из-за парты. Оглядела аудиторию, отметив, что она одна из последних сдаёт экзамен и среди присутствующих нет Василисы. А значит, к счастью, она не видит её позора. Они с ней вроде бы дружили, но дружба эта больше напоминала соперничество. И каждая из них старалась перетянуть на себя всё внимание одногруппников и преподавателей. Сейчас бы «подруга», конечно, состроила сочувственную мину, а в душе бы злорадно потирала ладошки и радовалась неудачной попытке Вики сдать экзамен хоть на какую-нибудь оценку.

Выскочив из аудитории, Вика огляделась по сторонам. Никого из одногруппников не видно. Ну, и прекрасно! Не придётся ничего им рассказывать. Надо успокоиться, иначе эта дрожь в руках и коленках сыграет с ней злую шутку. Хотя куда уже хуже…

Девушка проследовала в туалет, где бросила сумку на подоконник и включила холодную воду. Умываться она не станет, конечно, чтобы не испортить макияж, а вот руки нужно остудить. И она стала аккуратно растирать их до локтей и даже выше. Вода всегда действовала на неё успокаивающе. Эффект и теперь не заставил себя долго ждать, так что вскоре она почти перестала нервничать и попыталась себя уговорить: такое наверняка хоть раз случалось с любым студентом. Не она первая. И последняя тоже не она.

Вика выключила воду и, стряхивая с рук ледяные капли, наконец, посмотрела на себя в зеркало. Дам-с, ну, и видок! Всего только ночь не спала, а круги под глазами тёмные, как будто за плечами осталась неделя беспробудного пьянства! Впрочем, она к себе всегда относится самокритично, хотя где-то в глубине души знает: она — самая красивая! По крайне мере, в их группе — точно!

Яркая, с густыми золотисто-шоколадными волосами, которые слегка завиваются на концах, она не страдала от недостатка внимания в их практически мужском коллективе. И если начинала его терять, ей ничего не стоило слегка повернуть голову, откинуть со лба длинную чёлку, распахнуть большие серые глаза с мохнатыми ресницами и выгнуть изящную бровь. Это действовало на ребят магическим образом. Ну, конечно, если при этом ещё включить самую искреннюю из улыбок, от которой на щеках её играют ямочки.

Вика поправила воротничок своей нежно-розовой блузки с рукавами-крылышками и заметила, что забрызгала водой узкую белую юбку. Вздохнула. Ну, что ж, это не самая большая сегодняшняя неприятность. Повесила сумочку на плечо и, отбивая каблучками кафельный пол, заспешила обратно к аудитории.

***

Витя знал билет, как свои пять пальцев, и смог бы рассказать его сходу, даже если бы его попросили об этом в горящем танке. Потому, записав план ответа на чистый тетрадный лист, он прокручивал в голове детали русско-японского противостояния и вполуха слушал отвечающих.

— Тебя подождать? — шикнул с соседнего ряда кресел рыжеволосый парень. — Мне всё равно ещё надо «хвост» по английскому сдать…

— Я позвоню, — кивнул Витя, глядя поверх его головы туда, где отвечала экзамен та, которая вновь ему сегодня снилась. Он слегка нахмурился, прислушиваясь к тому, что происходит за преподавательским столом, и даже задержал дыхание.

— Виктория, о чём вы думаете?.. — прозвучало негромко и вкрадчиво.

— Простите, Николай Александрович… — пролепетала Вика едва слышно.

Витя напряг всё своё зрение, чтобы разглядеть, не плачет ли она. Что с ней случилось? И почему она не в состоянии отвечать? Она всегда прилежно готовилась к зачётам и экзаменам, редко надеясь на удачу, а теперь… просто молчит.

Педагог некоторое время безмолвствовал, видно, принимая решение, а потом вернул девушке зачётку и попросил подождать в коридоре до конца экзамена. Сам того не замечая, Витя с облегчением выдохнул. И вдруг услышал смешок.

— Эй! — он потянулся, чтобы отвесить рыжему подзатыльник, но зрение подвело его, и он едва не перевалился через стол. А тот со смехом потрепал его по голове и двинулся отвечать экзамен вслед за Викой.

Витя обиженно засопел, приглаживая волосы, и вернулся на место. И вдруг его осенило! Он выпрямился и сел так ровно, будто к его спине приколотили доску. Задержал дыхание. Глаза его уставились в одну расплывчатую точку, посреди которой расположился преподаватель, и в голове мгновенно созрел план действий.

Он кашлянул и оглядел присутствующих. Кроме них с рыжим и Николая Александровича, в аудитории осталось ещё двое одногруппников. Судя по тому, что после Викиного ухода пятёрка сдающих стала четвёркой, они последние, кто ещё не получил оценку знаний по истории двадцатого столетия. И когда рыжий взял в руки зачётку и направился к двери, Витя кивнул одному из ребят на педагога и сделал вид, что продолжает писать и ещё не готов.

Прошло минут пятнадцать прежде, чем в аудитории не осталось никого, кроме Вити и преподавателя. Парень хекнул и, поправив тугой воротник, двинулся сдавать экзамен. По пути споткнулся и чуть не упал со ступеньки.

— Осторожнее! Ну, что же вы, Семёнов! — покачал головой и поцокал языком Николай Александрович.

— Очки… — пояснил Витя досадливо морщась.

— Зачётку давайте, — попросил педагог.

Парень с готовностью протянул ему корочки, и тот, не приглашая его к беседе, живо что-то чиркнул в документе и вернул его владельцу.

— «Отлично», — улыбнулся педагог, занося оценку в ведомость.

— А как же?.. — растерялся Витя.

— Заслужили, — хлопнул он ладонью по столу и принялся собирать билеты в стопку. — Поработали в этом семестре на славу — как всегда, впрочем…

— Спасибо, — поблагодарил парень, пряча зачётку в папку и едва не промахнувшись мимо неё. Широкий жест преподавателя сбил его с толку и теперь, не зная, как начать разговор, он замялся, переваливаясь с одной ноги на другую, чем отвлёк Николая Александровича от заключительного этапа работы.

— Что-то хотите мне сказать? — догадался он.

Витя взволнованно кивнул, чувствуя, как в горле всё пересохло, и обнял папку. Понимая, что задерживает педагога, он отлепил язык от нёба и промямлил:

— Вика там… вас ждёт…

— Ах, да! — хлопнул себя по лбу, начиная шевелиться быстрее. — Не дело это, заставлять даму ждать!

— Николай Александрович, — Витя вцепился в папку так, что пальцам стало больно. — Я хотел вас попросить…

— Давайте скорее, — призвал тот.

Витя глотнул побольше воздуха ртом и снова выпрямился, выдыхая. Перехватив папку подмышкой и чувствуя, как щёки начинают пылать огненной краской, он снял очки и, почти ничего не видя, выпалил:

— Вы не могли бы сказать Вике, что попросили меня с ней позаниматься?!

Николай Александрович на секунду замер, и Витя не увидел, как приподнялся в улыбке уголок его рта. Зато услышал, как смешно он фыркнул, а потом произнёс:

— Мог бы… Думаю, лишним это для неё не будет…

Витя снова надвинул очки и сфокусировал на нём взгляд. Но тот уже не улыбался и, будто желая поскорее отвязаться, кивнул:

— Позовите Викторию!..

***

— Вика…

Из-за спины послышался голос, и она отвлеклась от созерцания университетского двора. Там за окном вовсю цвело и пахло лето, и ей хотелось бросить всё, снять туфли и гулять босиком по лужайке в зелёном сквере у главного корпуса. Обернувшись, девушка увидела высокого молодого человека в очках с невероятно толстыми линзами.

— Сдал? — улыбнулась натянуто самому загадочному своему одногруппнику, которого, кажется, все считали не от мира сего и называли ботаником и зубрилой.

— Да, — кивнул неуверенно. — Зайди, Николай Александрович тебя просил позвать…

Вика приблизилась к двери, и парень, поправив очки на переносице, толкнул створку и жестом пригласил её войти. Держа сумку перед собой, она вошла и остановилась в нескольких шагах от педагога. Тот собирал со стола бумаги. Экзамен был окончен.

— Виктория, — обратился он к ней, не глядя, — к сожалению, я тороплюсь сейчас, у меня консультация. Жду вас завтра в этой же аудитории в 8.00. А чтобы у вас не было соблазна забросить мой предмет к чертям, я попросил Виктора помочь вам подготовиться должным образом.

Девушка перевела взгляд на одногруппника и поджала нижнюю губу. Этого ещё не хватало! Да она уснёт в обществе этого зануды, как только он откроет рот и начнёт сыпать умными словами!

Хотя не в её положении сейчас пререкаться, и она вынужденно кивнула. Может, и в самом деле у него получится дать ей хорошего воображаемого пинка, чтобы она встрепенулась и начала думать об учёбе, а не о лете и красивых мальчиках.

— Тогда до завтра! — попрощался Николай Александрович, и она поняла, что свободна и может идти.

Очкарик ждал её у двери, и, переступив через порог аудитории, девушка взглянула на него с сожалением. Он такой смешной и нелепый. И выглядит так, словно на экзамен его собирала бабушка. Словно он не молодой мальчишка, а как минимум ровесник Николая Александровича — в такой же белой рубашке с короткими рукавами, застёгнутой наглухо на все пуговицы и заправленной в старомодные тёмно-синие брюки. Ремня на нём нет, поэтому штаны то и дело норовят сползти с его высокой неуклюжей фигуры, а он вынужден без конца их подтягивать. Чудо в перьях! И в пыльных ботинках…

— Вить… Слушай, давай я сама как-нибудь, — Вика переступила с ноги на ногу, сделав попытку от него отвязаться.

Парень отрицательно качнул головой с аккуратно зализанными волосами:

— Нет.

— А разве тебя не ждёт где-нибудь Котофеев? — вспомнила она о Витином рыжем приятеле — единственном из их группы, с кем парень общался тесно.

— Нет, — повторил он и продолжил: — Я обещал Николаю Александровичу… И, если ты завтра не сдашь, это будет удар по моей репутации тоже.

Вика закатила глаза, прицокнув языком. Ну, да, упрямства этому экземпляру не занимать! И глупо надеяться, что он теперь так просто от неё отвалится. Он же такой ответственный и всегда выполняет поставленные перед ним задачи. Так что сопротивляться бесполезно, он достанет её везде.

Она вздохнула громко и тяжело, подумав о том, какую свинью подложил ей Николай Александрович, и произнесла:

— Ну, тогда, может, перекусим сначала? А то уже полдень, а я с утра ещё ничего не ела…

— Хорошо, — не стал возражать Витя и, сделав жест рукой, пригласил её пройти вперёд и выбрать направление.

Она взглянула на него ещё раз с раздражением, как смотрят на прилипшую к подошве жвачку, которая назойливо тянется за ней, и двинулась на выход.

Не было печали!

***

В читальном зале библиотеки стояла духота, а его смотрительница уже несколько раз делала ребятам замечания, чтобы разговаривали потише. Вика изнывала от жары и лени, навалившейся на неё после плотного перекуса. Глаза слипались, и она готова была вздремнуть прямо за библиотечным столом. Наблюдая за её мучениями, Витя решил над ней немного сжалиться, тем более что он и сам уже весь взмок в этой парилке. Так что даже позволил себе расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке.

— Может, в сквер выйдем? — предложил парень. — Сядем где-нибудь в тени, там ветерок…

Вика встрепенулась и впервые за пару часов, проведённых в обществе ботаника, изобразила ни лице улыбку:

— Да, пойдём, конечно…

Витя тоже улыбнулся и, собрав в стопку учебники, попытался взять их в руки. Но промахнулся мимо нижних и уронил их на пол, наделав много шума. Наклонился, чтобы собрать книги, и снова неловко повернулся, ударившись лбом об стол. Вике стало смешно и, наблюдая, как одногруппник с усилием трёт ушибленное место, она подавила смешок. Очки его съехали на кончик носа, и он растерянно потряс головой.

Девушка задвинула стулья под стол и присела на корточки, чтобы помочь ему с книгами:

— Ты чего? Тоже заучился? — шепнула, улыбаясь.

— Просто… вижу плохо… Задевал свои очки куда-то, вот пришлось в этих идти сегодня, — Витя порозовел от смущения.

— И ты что — и меня не видишь? — Вика посмотрела на него с сочувствием. У неё никогда не было проблем со зрением. Бдительный папа-офтальмолог пристально следил за здоровьем её глаз. Наверно, это очень неприятно, когда плохо видишь и попадаешь из-за этого в дурацкие ситуации.

— Ну, так… неясно, — пожал плечом. Место ушиба покраснело, и через некоторое время на нём наверняка появится синяк. Витя забрал у девушки книги и, кивнув ей, предложил следовать за ним. По дороге на выход несколько раз натыкался на столы и стулья, а в завершение споткнулся о порог, едва не растянувшись на ступеньках.

— Ооо! — Вика покачала головой и взяла его за локоть. — Пошли, побуду твоим поводырём, пока ты не убился…

Они вышли на улицу и, предупреждая Витю о том, что сейчас будет ступенька, Вика повела его вниз. Они неторопливо прошли по асфальтовой дорожке мимо яркой цветочной клумбы, и она заприметила пустую скамейку под маленькой пушистой сосной. Надеясь, что теперь парень не упадёт на ровном месте, быстро простучала к ней каблучками и уселась, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Витя вскоре опустился рядом и сложил книги между ней и собой:

— Не всё так плохо, как я думал…

— В смысле? — лениво отозвалась девушка.

— Кое-что ты знаешь, — пояснил.

Вика гневно прищурилась:

— Кое-что?!

Да она ему сейчас историю полувека рассказала! Да, возможно, с пробелами, но она не считала, что этого мало.

— Ты должна знать всё! — отрезал очкарик тоном, не терпящим возражений.

— Ничего я никому не должна! — рыкнула в ответ. — Понял?!

— Тогда зачем ты учишься? — фыркнул молодой человек. — Чтоб диплом получить? И пойти работать не по специальности?

Вика взглянула на него из-под ресниц и подумала о том, что Витю Семёнова никто не воспринимает всерьёз. Ну, конечно, кроме преподавателей. И ей ничего неизвестно о нём, кроме того, что он круглый отличник и знает… знает всё!

А ведь она и в самом деле не собиралась поступать на истфак. Она когда-то хотела стать юристом, но провалила вступительные экзамены. А сюда прошла без сучка без задоринки. И даже не знала, чем будет заниматься после окончания университета.

— Скучно — всё знать, — бросила она вдруг устало.

— Ну, — парень улыбнулся, — история — она ведь всё время пишется. И прямо сейчас где-то что-то происходит, о чём ещё не написано ни в одном учебнике… В истории же нет никаких правил. Только причины и следствия. Только факты.

Вика недовольно взглянула на парня. Он, конечно, умный. И смешной. До сих пор он только смех у неё и вызывал, а теперь вот раздражают эти его очки с линзами, похожими на лупы, и причёска его дурацкая, и пуговицы… Он весь — одно сплошное раздражение.

— Ты устала? — спросил он вдруг.

— Угу, — буркнула, отворачиваясь, чтобы на него не смотреть.

— Давай знаешь, как сделаем… — он потёр ушибленное место и снял очки.

Вика мотнула головой, откидывая чёлку со лба, и вдруг остановила взгляд на Вите. Он был совсем другой сейчас без очков, совсем юный. И она никогда не обращала внимания, какие у него большие светло-карие глаза. И ресницы длинные — такие, что обзавидоваться можно! Широкие брови сдвинулись к переносице, на которой отпечатался красный след от очков. На лбу тёмно-сизая полоска — в том месте, которым он стукнулся об стол несколько минут назад, и оно уже начало синеть. Худые щёки гладко выбриты, и кое-где на них виднеются следы от порезов. И обветренные губы улыбаются несмело и как-то виновато. А на подбородке ямочка.

Витя вернул очки на место и сфокусировал взгляд на девушке:

— Езжай домой, отдохни, и часа через три-четыре давай созвонимся по скайпу и продолжим заниматься…

— Ладно, — неохотно согласилась Вика, запрокинув голову, и вдруг услышала знакомый телефонный звонок, который уже не один семестр веселил всех её одногруппников.

Витя похлопал себя по карманам, выудил на свет маленький кнопочный телефон и поднёс его к глазам близко-близко, а потом быстро ответил:

— Да, пап?.. Я ещё в универе… Сдал… Конечно, на «отлично»!.. Нет, сегодня я не приеду, останусь дома, мне надо быть в городе по учёбе. Я перезвоню тебе, ладно?.. Пока! — и снова поднёс телефон к глазам, чтобы его отключить.

Наблюдая за его движениями, Вика произнесла:

— У тебя что, одна мелодия на звонке? — и, поймав ответный кивок, покачала головой. — А почему ты ходишь с кнопочным? Это же прошлый век…

— Мне так удобнее. Нашарил пальцами нужную кнопку и позвонил. А в смартфоне же всё визуально…

Она понятливо кивнула и задала вопрос:

— У тебя есть мой номер телефона?

— Кажется, был, — пожал плечами.

— Ну-ка, диктуй свой, — Вика достала из сумки новенький смартфончик, который купила себе сама после того, как целый семестр копила на него стипендию. Быстро набрала продиктованный им номер и послала вызов. Витин телефон оживился вновь, и Вика опередила парня, выхватив у него трубку. «Симонова Вика», — высветилась надпись на экране. — Ага, — и она проделала с его телефоном кое-какие манипуляции и вернула его хозяину: — Чтобы тебе было проще, я настроила быстрый набор. Нажмёшь «1» — позвонишь маме, «2» — папе… А я буду на «восьмёрке»…

— А что — так можно было?! — обрадовался он, как ребёнок. — Здорово! А почему на «восьмёрке»?..

— Просто мне нравится эта цифра, — улыбнулась Вика. — Она мне везде встречается. Всё плохое и хорошее всегда связано с ней. Маленькая история. Факты, как ты говоришь…

— Да? — он смущённо опустил голову. — А у меня день рождения восьмого числа…

— Я помню, — ухмыльнулась. — Восьмого марта… Ну, что, пойдём? — и стала подниматься.

— Пошли, — кивнул. — Я помогу тебе книги донести до остановки? — посчитал он нужным уточнить, а то вдруг его общество покажется ей слишком навязчивым.

Но Вика ответить не успела. Громко о чём-то беседуя, из-за высокой голубой ели в паре метров от их скамьи показались двое ребят из параллельной группы. Это у них Николай Александрович завтра будет принимать экзамен и пересдачу у Вики.

— О! Привет! — один из них заметил девушку и широко улыбнулся. Отметил, что она поправляет юбку и хитро заухмылялся: — А у вас тут что, свидание?!

Вика почувствовала, как щёки её начинают наливаться румянцем, и, выпрямив спину, задрала подбородок вверх. Ребята поздоровались с Витей, пожав ему руку, и он оказался смущён не меньше неё. Он открыл уже было рот, чтобы пояснить, почему они здесь вдвоём, но она его опередила:

— А если и так?!

Парни переглянулись. Витя долговязо переступил с ноги на ногу, прижимая к себе учебники, и Вика бросила на него короткий взгляд.

— К экзамену готовились вместе. Учебников в библиотеке не хватает, — соврала.

— Ясно, — хмыкнул всё тот же парень. — Поехали, подброшу тебя до дома? Всё равно нам с Киром тоже на Театральную ехать, — и кивнул на друга.

— Нет, спасибо, Никита, — она отрицательно качнула головой, вновь уселась на скамейку и сняла правую туфлю — она об этом давно мечтала. Блаженно пошевелила пальцами и пробормотала: — Мы ещё не закончили… Вить, что у нас там дальше? «Оттепель»? — подобрала под себя ногу и стала разминать затёкшую ступню.

— Ну, сама смотри, — Никита пожал плечом и хлопнул Витю по спине увесистой ладонью так, что у того слегка подогнулись колени. Потом махнул на прощанье рукой, и они с товарищем двинулись дальше.

Витя снова поправил очки и недоумённо посмотрел на Вику. Похоже, она не собиралась никуда идти.

— Вик, — позвал он её, — мы идём или остаёмся?..

— Да-да, сейчас, — кивнула неохотно.

— А ты почему отказалась с ним ехать? — неожиданно для себя задал он неудобный вопрос и тут же почуял жар на щеках. Это же не его дело.

— Потому что! — вредно фыркнула она.

— Разве он тебе не нравится? — произнёс негромко, удивляясь собственной наглости.

Девушка оставила его вопрос без ответа. Мало ли, кто ей нравится?! Она не собирается это ни с кем обсуждать, тем более — с очкастым ботаником.

— Вить!.. — бросила она ему так, будто хотела отвязаться. — Сам понял, что сказал?! Не беси меня! — сунула ногу обратно в туфлю и поднялась со скамьи. Выхватила книги у него из рук и зашагала по дорожке к выходу из университетского сквера. — Пошли, чего стоишь?! — обернулась через плечо. — Провожу тебя до остановки, а то ещё заблудишься!.. — и, не дожидаясь ответа, двинулась дальше.

Парень прилизал волосы пятернёй и, пока её силуэт окончательно не расплылся вдалеке, поспешил за ней следом.

Глава 2. Пересдача

Прогноз погоды обещал ещё один знойный день, и Вика решила одеться полегче. А в шкафу как раз дожидалось случая новое фиолетовое платье. Лёгкая ткань едва касалась кожи и почти ничего не весила. То, что нужно для экзамена, — в меру строгое, элегантное и в то же время тонкое. И в нём совсем нежарко.

Вика покрутилась перед зеркалом, разглядывая себя любимую, аккуратно собрала волосы на боку и заколола шпильками, чтобы не рассыпались. Слегка подвела глаза и накрасила ресницы. Аккуратно провела по губам кисточкой с прозрачным блеском и, улыбнувшись, чмокнула воздух, адресуя этот поцелуй своему отражению. Удачи! Пусть всё получится!

Надвинув на ноги сандалии на плоской подошве и повесив белую сумочку через плечо, девушка бросила в неё смартфон и взяла в руки тяжёлый пакет с учебниками. Она надеялась, что нести их обратно домой не придётся, и сегодня чувствовала себя гораздо увереннее.

Едва не опоздав на автобус, Вика быстро заскочила в распахнутую заднюю дверь и села у большого окна, похожего на витрину. Так здорово ехать в нём, когда на часах всего лишь половина восьмого утра, и смотреть сквозь прозрачное стекло на сонный город. Он только-только начинает просыпаться, постепенно наполняясь шумными звуками клаксонов. Они звучат ещё не так часто и, если прислушаться, можно уловить утренние птичьи переклички.

А возле остановки унылый дворник метёт окурки и шелуху от семечек. И маленькие фонтанчики с тысячами струй поливают сочный газон у порога новенького спортивного комплекса. И пробегают мимо дома — новые и старые, высокие многоэтажки и крошечные избушки, построенные бог знает когда…

…В университете ещё стояла тишина, а возле аудитории уже дежурили студенты из параллельной группы. Вика остановилась в сторонке от них, чтобы не привлекать внимания. А то знает она: начнётся сейчас — почему она тут, зачем, как?..

Без одной минуты восемь на лестнице показался седовласый Николай Александрович со своим вихром на лбу. Вика поздоровалась с преподавателем, и он кивнул ей в ответ:

— Доброе утро, Виктория! Готовы сегодня?

— Да, — кивнула совершенно уверенно.

— Ну, тогда пойдёмте, — он пригласил её следовать за собой и толкнул дверь в аудиторию. — Побеседуем с вами без билетов… Заходите, первые пятеро! — и, раскрыв портфель, вынул пачку экзаменационных билетов и стал раскладывать их на столе.

Девушка села напротив, наблюдая за подготовкой. Никогда раньше не приходила к началу экзамена, всегда сдавала в серединке или в конце, как вчера.

Следом за ней вошёл Никита, с которым она виделась в сквере днём раньше. Он слегка приподнял удивлённо брови, но тактично не стал ни о чём спрашивать.

Николай Александрович пометил у себя в бумагах номерки вытянутых билетов и, пока студенты готовят ответы, обратил всё своё внимание на Вику. Память его редко подводила, и он прекрасно помнил, какие вопросы она вчера не смогла осилить. И решил опровергнуть сегодня выражение, что снаряд не падает дважды в одну воронку. Так что Вике всё-таки пришлось рассказать ему о съездах коммунистических партий.

Впрочем, она оказалась готова и совершенно чётко и точно расставила по местам все события — так что преподаватель даже не стал выслушивать до конца. Далее его заинтересовало, насколько хорошо девушка знакома с «перестроечным» периодом. Она не разочаровала его и тут. И тогда Николай Александрович попросил рассказать ему о войне — русско-японской, а затем — о Первой мировой. И ещё немного о «пятилетках». И заодно о форсировании Днепра. И ещё немного о распаде Союза. И о том, как оказался у власти первый российский президент…

Во рту у Вики пересохло. Язык устал. Хотелось пить и… помолчать хоть немного. Наконец, педагог над ней сжалился и произнёс:

— Достаточно!.. Что же вам вчера помешало отвечать так же, как сейчас?!

Девушка пожала плечами. Не признаваться же ему в том, что она лентяйка!

— Давайте зачётку, — вздохнул преподаватель. — У вас отличные знания, но я всё равно поставлю вам «хорошо». Согласны со мной? Понимаете — за что?

Она кивнула:

— Да, конечно…

Мужчина расписался у неё в зачётке и протянул ей книжку:

— Было с вами приятно побеседовать… В следующий раз давайте, пожалуйста, будем сдавать с первого раза.

— Я постараюсь, — кивнула. — Спасибо! Я пойду?.. До свидания…

И, бросив взгляд на почти пустую аудиторию, девушка поспешила её покинуть. У выхода сидел Никита. И проходя мимо, она услышала громкий шёпот:

— Симонова! Не уходи! Дождись меня, ладно?!

Вика смерила его презрительным взглядом. Вот ещё! Хмыкнула, отвернувшись, толкнула дверь и вышла в коридор. Ни здравствуй, ни до свидания! И назвал её по фамилии! И ещё после этого надеется, что она его действительно будет ждать?!

Она приблизилась к лестнице и посмотрела вниз. В пролёте между этажами у огромного окна разложились на подоконнике однокурсники. Они оживлённо обсуждали какую-то тему. Каждый стремился освежить свои знания, вынимая из памяти одно историческое событие за другим и выстраивая их в логическую цепь. А в центре обсуждений, как всегда, был Витя Семёнов.

Вика улыбнулась уголком рта и, сбежав по ступенькам, протиснулась к нему и, обращая на себя внимание, тронула очкарика за локоть:

— Привет… А ты что делаешь тут?..

— Тебя жду, — он растерялся и от её неожиданного появления выдал вдруг то, что первое пришло в голову. Сообразив, что такой ответ может быть неправильно понят, попытался оправдаться: — В смысле, жду, когда ты экзамен сдашь…

— Уже сдала, — взмахнула зачёткой. — У меня «четыре»…

— Ну, я другого и не ожидал, — бесхитростно признался парень.

— Эй! — она легонько стукнула его зачёткой по лбу — прямо туда, где красовался сизый синяк от вчерашней встречи с библиотечным столом. — Я, может, и не такая умная, как ты, но на «отлично» тоже знаю. Просто Николай Александрович снизил мне балл за то, что я вчера тупила!

— Ясно. Значит, теперь со спокойной душой можно ехать домой, — пробормотал Витя, снова прилизывая волосы.

— Ты что, серьёзно? — девушка удивлённо вскинула брови. — Приехал проконтролировать, как я сдам экзамен?

Он слегка порозовел и кивнул.

— Мог бы просто позвонить, — буркнула, оглядываясь на однокурсников. Ещё подумают, чего доброго, что он за ней ухаживать взялся. На смех потом поднимут!

— Так ты не отвечаешь, — пояснил негромко. — Вот я и приехал…

Вика вздохнула. Весь вчерашний вечер, он как заправский репетитор, гонял её по историческим датам, открыл ей секрет их запоминания, разъяснял то, что было непонятно, и рассказывал много такого, о чём не пишут в обычных учебниках. Она слушала его, открыв порою рот, и даже одёргивала себя, когда ловила на мысли, что всё это ей интересно.

Он был другой. Слегка взъерошенный. Домашний и какой-то расслабленный. И оттого казался более уверенным. Он разговаривал с ней по-дружески непринуждённо — размышлял, расставлял акценты, менял интонации, как хороший актёр, и вёл себя совершенно естественно в привычной обстановке родного дома.

Она будто в гости к нему сходила и, впечатлённая видом его небольшой комнаты, заваленной книгами, долго не могла уснуть. Никогда в жизни она бы столько не прочла!

А вот сейчас он снова — привычный Витя, гладко прилизанный ботан, сменивший обычную белую рубашку на футболку-поло, которая велика ему по размеру и слегка помята, отчего выглядит неопрятно. И ей даже жаль его немного, ведь все видят то же, что и она. Только сам он не видит.

— Ты опять в этих дурацких очках?! — проговорила, досадливо морща носик и разглядывая большой длинный синяк чуть выше переносицы.

— Ну, да, я свои забыл у отца, пришлось надеть бабушкины… Совсем без них я тоже не могу…

— Куда ты сейчас? — поправила сумку на плече.

— На автобус… На автовокзал, — ответил сбивчиво.

— А я в библиотеку, во второй корпус, — тряхнула пакетом с книгами. — Пойдём? — и повернулась к лестнице. — А автобус твой скоро?

— В десять, — отозвался, одновременно прощаясь с однокурсниками. — А что?

— Думала тебя мороженым угостить, ты же вчера весь вечер со мной провозился, — пожала плечами, оглядываясь назад, — время личное тратил…

Парень потёр затылок, начиная покрываться красными пятнами. Обычно ему даже спасибо забывали сказать, а тут — целое мороженое!..

— Да ладно, — смутился, — я всё равно бы провёл это время с книжками…

— Ты бы вчера ещё уехал, — напомнила она, — и вчера бы ещё нашёл свои очки.

— А, ну да, — согласился. — Ну, если тебе так хочется меня отблагодарить мороженым, можно это сделать после того, как ты сдашь следующий экзамен.

— Я?! — она резко остановилась, и Витя налетел на её спину. Не слушая его извинительную тираду, нахмурилась: — Ты что, думаешь, если я не сдала двадцатый век с первой попытки, то я, такая глупая, провалю и остальные экзамены?!

У очкарика перехватило дух от её заявления. Он уже ловил себя на мысли, что нужно подбирать слова, беседуя с ней. Иначе Вика найдёт, к чему прицепиться, и выскажет всё, что думает о нём. Ведь Витя и сам прекрасно понимал, что каким бы всезнайкой он ни был, это не принесёт ему пользы в бытовом общении. И, может, поэтому общаться со сверстниками ему непросто.

— Мы! — девушка отметила его замешательство и поставила твёрдую точку. — Мы сдадим следующий экзамен… И пойдём есть мороженое! Ладно?

— Угу, — кивнул, быстро соглашаясь.

Вика улыбнулась и, снова повернувшись к нему спиной, стала спускаться по ступенькам:

— Эй! Догоняй!

И, стараясь не спешить, чтобы не споткнуться, Витя двинулся за ней:

— Бегу!..

***

Помахав на прощание своему помощнику, Вика двинулась через сквер ко второму библиотечному корпусу. Улыбаясь своим мыслям, неторопливо поднялась по лестнице и, не успев открыть большую стеклянную дверь, услышала оклик. Молодой женский голос приторно сладко позвал её по имени, и она его тут же узнала.

— Симонова! А ты о чём думаешь?..

Соображая, как ответить получше, Вика изобразила на лице улыбку и старательно приветливо произнесла:

— Об учёбе, конечно!

Повернулась корпусом к медленно вышагивающей ей навстречу Василисе и снова взялась за дверь.

— А я тебя с ботаником видела, — уколола её подруга, хитро прищурив и без того узкие глаза.

Василиса была миниатюрной и хрупкой девушкой. Она, скорее, больше даже походила на тринадцатилетнюю девочку-подростка, чем на студентку четвёртого курса. Любила бесконечные эксперименты с внешностью и постоянно пыталась найти свой цвет волос и самый лучший макияж. Не так давно она выкрасила волосы в светло-розовый цвет, и это выглядело очень необычно в сочетании с её угольно-чёрными бровями. Брови, впрочем, тоже она сделала себе сама, и природа тут ни причём.

А ещё Василиса пользовалась цветными линзами. У неё их насчитывалось как минимум с десяток, и Вика даже не помнила, какого реального цвета у неё глаза. Вот сегодня они какие-то неестественные — ярко-зелёные. Видимо, линзы она подбирала специально к своему наряду в разных оттенках зелёного — топу и длинной юбке, в которой у неё путались ноги.

— Ну, и что? — хмыкнула, открывая дверь и впуская её перед собой в прохладное фойе.

— Странно просто, — Василиса бросила взгляд через плечо. — С чего ты это вдруг с ним подружилась?

— Не твоё дело, — Вика не хотела ей признаваться, что готовилась вместе с ним к пересдаче.

— Ну, ладно, — пожала плечами, не собираясь вникать в подробности. — Как вчера сдала?..

— На «четыре», — поморщилась.

— А я на «отлично», — улыбнулась та, довольно задирая нос.

Вот овца! И Вика едва удержалась от желания треснуть её пакетом с книжками.

Дух соперничества зародился между ними с первых дней знакомства. Ещё бы — две симпатичные девчонки в мальчишеской группе!

Василиса была тогда совершенно обычной и ничем примечательным не выделялась. Мелкая, худенькая, шустрая, она всегда ладила с ребятами, но была для них кем-то вроде «своего парня». Даже звали её все Васькой. Лекции у неё переписывали за «спасибо», стреляли деньги в долг и посвящали во все свои пацанские истории.

К Вике относились по-другому — бережно делали комплименты, угощали шоколадками и обедами в студенческой столовой, а за спиной вздыхали с восхищением.

Но однажды Васька пришла в институт в короткой юбке, и все вдруг разом осознали, что она, вообще-то, девочка. И к концу первого курса поклонников у неё заметно прибавилось, тем более что Симонова вела себя как неприступная крепость.

Вика этот вызов приняла с достоинством и каким-то внутренним злорадством. Зачем ей такое бессовестное внимание, которое направлено только на неприкрытые участки девичьего тела? И она по-прежнему старалась быть со всеми приветливой, помогать — если попросят, а иногда, если что-то было нужно ей, могла и сама состроить глазки.

— Пошли сегодня погуляем?! — предложила Василиса.

— Я собиралась готовиться к экзамену, — угрюмо произнесла Вика, — я и так вчера весь день потратила… — хотела сказать, что впустую, но ведь это не совсем так.

— Да? — фыркнула смешно. — Тоже в ботаники записалась? — громко рассмеялась, и по фойе покатилось эхо. — Ой! — прикрыла ладонью рот, а потом снова посмотрела на неё из-под ресниц: — Я же говорю, что это очень подозрительно — видеть тебя вместе с Семёновым! Он плохо на тебя влияет!..

— Заткнись, — незлобно огрызнулась Вика, обгоняя её и быстро пересекая фойе в направлении зала гуманитарной литературы.

— Да ладно, — тихонько посмеиваясь, одногруппница проследовала за ней. — Я даже готова поспорить… — она выжидательно замолчала, но Вика, не оборачиваясь, двигалась дальше, — что он влюблён в тебя…

— Белкина! Не говори ерунды! — Вика сурово сдвинула брови к переносице, не желая слушать подобные бредни.

Но та не унималась:

— Я даже отдам тебе одну свою стипендию, если это действительно так! Честно, Вик… Ха-ха!..

— Дура! — процедила Вика сквозь зубы и покрутила пальцем у виска. А потом вошла в зал и достала из сумочки читательский билет. Выложила из пакета на стойку уже послужившие ей учебники, а затем взяла из стопки пару небольших бланков и стала заполнять требования на книги, которые понадобятся ей в ближайшие три дня.

Василиса пристроилась рядом и тоже взяла бланки. Она всё ещё продолжала озорно сверкать своими лягушачьими глазами и тихонько хихикать, но, чтобы не нарваться на замечание библиотекаря, прикусила нижнюю губу.

— Вик, серьёзно — стипендию отдам! — шепнула, как только женщина по другую сторону стойки скрылась за стеллажами, и снова забилась в конвульсиях беззвучного смеха.

Вика одарила её презрительным взглядом и отвернулась. Лучше ничего не отвечать — так Белкина быстрее потеряет интерес к этой теме и успокоится. К тому же она, вероятно, уверена, что Вика всё стерпит и промолчит. И уж точно не будет распускать руки. Ну, может быть, только обзовёт её как-нибудь или попросит заткнуться. Просто ей нравится злить и подкалывать Симонову, а тут такой отличный повод!

— Вика! Ну, не будь занудой! Пошли сегодня вечером по центру погуляем?! — сдалась, наконец, Василиса и сменила тему.

— Давай без меня, — бросила раздражённо.

Библиотекарь вернулась и принесла Вике лишь одну книгу из двух. Учебники второго автора уже оказались на руках. Видимо, их разобрали ещё вчера сразу после экзамена. И надо было раньше приходить.

Девушка с досадой прицокнула язычком и громко вздохнула. Что ж, ладно. Если что, поищет информацию в интернете. Или на крайний случай обратится к Вите. И тогда уже совершенно точно будет считать себя его должницей и не отделается только одним мороженым. Двумя?..

— Ты домой? Подожди! — Василиса спешно заполняла библиотечные документы.

Но Вика постаралась поскорее от неё отвязаться и, не прощаясь, почти побежала к выходу. Ей даже удалось оторваться от преследования, и она готовилась радостно выдохнуть, когда выскочила из прохладного царства библиотеки в знойное летнее утро и едва не сбила с ног высокого молодого человека. Тот отшатнулся, и Вика подняла на него глаза.

— Ой, прости! — виновато улыбнулась и отшагнула в сторону.

— Торопишься?

Она пожала плечами и посмотрела в худое загорелое лицо с проницательными серо-голубыми глазами и завораживающей улыбкой. Никита всегда такой, всегда немного себе на уме и всё делает так, как ему нравится. Или только тогда, если от этого есть личная польза и выгода. Зная об этой особенности, Вика не спешила идти с ним на контакт, как, в общем-то, и ни с кем из своих однокурсников.

— А я за тобой, — Никита тронул её голое плечо свёрнутым в рулончик тетрадным листом. — Я же просил подождать…

— Зачем? — она провела ладошкой по плечу, как будто смахивая его прикосновение.

— Хотел спросить, почему ты вчера соврала?

Вика подняла глаза к небу и выдохнула, как будто он поймал её на месте преступления. Вообще-то, она имеет право не отвечать ему на этот вопрос. И не собирается.

— Просто я мог бы тебе помочь, — пояснил Никита и потёр крепкий затылок. — Мой отец работает проректором, я бы попросил его позвонить в деканат и… тебе не пришлось бы сдавать экзамен снова…

Вика открыла рот — то ли от удивления, то ли от возмущения, то ли от того и другого одновременно. Не зная, что сказать, она смотрела на него во все глаза, и он, улыбнувшись уголком рта, сверкнул на неё исподлобья:

— В следующий раз, если возникнут проблемы, просто скажи. Я мигом всё решу…

— Спасибо, — наконец, выговорила девушка. — Надеюсь, они не возникнут!

За стеной хлопнула стеклянная дверь, и на порог выскочила Василиса:

— Эй! Догнала тебя кое-как! Ты чего, обиделась?!

— Я не обижаюсь на таких идиоток, — фыркнула, не собираясь с ней больше разговаривать.

Никита сообразил, что не так давно у них был какой-то неприятный разговор, поэтому живо вмешался:

— Вы по домам? Поехали, отвезу!

— Спасибо, я сама, — ещё раз поблагодарила его Вика и, стараясь не задеть парня плечом, аккуратно обогнула его сбоку и неторопливо двинулась по асфальтовой дорожке к красивым кованым воротам.

Никита переглянулся с Василисой, и та смущённо запустила руку в розовые волосы:

— А я ещё хотела заскочить в книжный магазин за канцелярией! Подождёшь?

— Не знаю, — ответил отрешённо и поспешил нагнать Вику. — Эй! Постой! Ты чего? Я что-то обидное сказал?

— С чего ты взял, — насупилась Вика, — что мне нужна такая твоя помощь?! Это нечестно! И некрасиво преподавателю указывать, кого и как он должен оценить!

— Вик, ты идеалистка! — негромко рассмеялся он. — Ну, ладно, не дуйся, — и выдвинулся вперёд, преградив ей дорогу широкой грудью.

Она едва не вписалась в него носом, резко затормозив. Подняла лицо и спросила прямо:

— Чего ты ходишь за мной по пятам? Чего тебе от меня надо?

И Никита не растерялся:

— Тебя… Всю, целиком… От макушки, — взгляд его медленно побежал от её волос вниз по стройной фигурке в тонком фиолетовом платье, — до кончиков пальцев…

Как сказал-то! Сам почти оцепенел. И только плечи передёрнулись.

Он сунул руку в карман летних светло-серых брюк и внимательно посмотрел на девушку. Вика вздёрнула носик:

— Это вот так теперь за женщинами ухаживают?!

— Ты спросила, я ответил, — в его голосе послышалось напряжение.

— И, как ты думаешь, что я тебе на это должна сказать?..

Он выдохнул и смешно взъерошил волосы:

— А ничего не говори. Просто поехали со мной, и я доброшу тебя до дома. Честно!..

Вика посмотрела на него недоверчиво.

— Да-да, я знаю, у меня не самая добрая репутация. Ты — наоборот хорошая и покладистая. Хотя со своими тараканами наверняка, — и прикрылся рукой, когда Викино терпение закончилось, и она замахнулась на него пакетом с книгой. — Ты — интересная! Что плохого в том, что ты мне нравишься?..

Она снова аккуратно обогнула его сбоку и продолжила двигаться к выходу:

— Плохая попытка! Я с тобой никуда не поеду!

— Никогда? — прозвучало негромко и как будто слегка даже жалобно. Вике захотелось злорадно улыбнуться, но она удержалась. Обернулась и качнула головой:

— Никогда!

— Ты боишься, что ли? — брови его взлетели вверх.

— Да! — призналась неожиданно. — Потому что ты резкий, наглый и самоуверенный! И привык, наверно, получать всё, на что покажешь пальцем! Так нельзя!

Она переступила с ноги на ногу и робко добавила, перекладывая пакет из одной руки в другую:

— Вот… Ну, я пойду…

— Ладно, понял, — Никита решил, что лучше согласиться. — Можно хоть до остановки тебя проводить?

— Ты же не отстанешь всё равно, — пожала плечом.

— Нет, конечно, — ухмыльнулся. — Я же наглый!..

Вика втянула щёки, прикусив их с внутренней стороны, чтобы не улыбнуться, и, раскачивая пакетом с книгой, неторопливо зашагала на автобусную остановку. Тот заулыбался и, немного отстав, двинулся следом.

Вот так! А то её ему, видите ли, надо!

Привык, что всё получается просто? Только не в этот раз!

Вика вдруг вспомнила про Белкину и мысленно себе зааплодировала. Соперница проворонила главного красавчика на курсе.

Глава 3. Самое правильное мороженое

Витя увлечённо заносил в блокнот новые знания об истории военных действий на территории современной Ленинградской области. Именно в этих краях, по словам бабушки, то ли пропал без вести, то ли геройски погиб её отец и Витин прадед. Он всегда хотел узнать об этом человеке как можно больше, а совсем недавно развернул активную поисковую кампанию. И теперь составлял интеллектуальную карту, по которой выстроит потом план дальнейших действий…

Он задумчиво потирал лоб, вчитываясь в мелкие строчки копий военных документов, добытых в интернете и по запросам в архивах, когда его отвлёк неожиданный звонок видеовызова. Парень вздрогнул, роняя бумаги на пол, и вскочил на ноги. Не сразу сообразив, что его мысли прерваны сигналом из динамика раскрытого ноута, он чертыхнулся и двинулся к столу. Споткнувшись, упал и потерял очки — уже свои собственные. Нашаривая их под столом, одновременно ткнул пальцем в клавиатуру и прищурился слепо.

— Привет, — прозвучал немного удивлённо девичий голос. — Я тебя не отвлекаю?

— Нет-нет, — краснея, замотал он отрицательно головой. Рот его расплылся в дурацкой и как будто виноватой улыбке. И он, едва не промахнувшись мимо стула, уселся перед экраном и водрузил очки на нос. — Привет…

Живая картинка помахала ему рукой, и Витя поднял руку в ответном приветствии. Сфокусировал на ней взгляд и замер в ожидании, что она продолжит разговор.

— Я помешала тебе заниматься? — извинительно-вопросительным тоном протянула Вика.

— Да нет, — отрицательно качнул головой, разглядывая её через экран. Она сидит очень близко к камере — так, что её лицо занимает значительную часть монитора. И он без труда может наблюдать за всеми эмоциональными изменениями, которые на нём отражаются.

Вика улыбнулась и, подперев щёку ладошкой, произнесла:

— Я просто хотела напомнить про мороженое…

Витя бы и не вспомнил, что завтра она обещала угостить его мороженым. Не переставая улыбаться и краснеть, как спелый помидор, он кивнул и глубоко вздохнул в попытке привести в порядок взбесившийся пульс.

— Ладно, — произнёс он вслух, думая совершенно о другом. Как бы уговорить себя не принимать это всё всерьёз? Это ведь просто благодарность — не более того! Вике нравится совсем другой парень, и Семёнов с ним рядом не стоял!

— Что делаешь? — вдруг спросила девушка, зачёсывая чёлку назад, потягиваясь и разминая мышцы.

— Так, — потупился он, отмечая, с каким изяществом она это делает, и опустил взгляд, — ищу информацию о боях под Ленинградом в сорок третьем…

— Да? — удивилась. — Мы же готовимся к зарубежной литературе…

— Да я это для себя, — пояснил. — Где-то там погиб мой прадед… Или пропал без вести. Я хочу уточнить, какие сражения были в тех местах в это время. Потом выясню, какие части там воевали, а дальше… пока не знаю…

— Мм… интересно, — одобрила Вика, вновь приближаясь к экрану. — Можно будет написать дипломную работу на эту тему…

— Да, если всё пойдёт, как надо, — согласился. — А вообще-то, я собирался писать про поисковые отряды. В прошлом году мы с ребятами всё лето по лесам бродили, нашли двух бойцов с медальонами, документы и письма…

— Серьёзно?! — заинтересованно встрепенулась Вика. — И что, всё сохранилось?..

— По медальонам удалось установить личности бойцов, — кивнул парень. — А бумага истлела, на ней почти ничего не было видно. Мы передали это всё специалистам, они немного поколдовали и восстановили текст.

— Ух ты! А дальше?

— Дальше мы запустили информацию в интернет, и так удалось найти потомков… Целая история, — развёл он руками.

— Никогда бы не подумала, что ты этим увлекаешься! — покачала головой Вика, глядя на него с восхищением во все глаза.

— Почему? — скромно вопросил Витя, хлопая ресницами.

— Ну… не знаю, — пожала она плечами. — Ты меньше всего похож на тех любителей приключений, которые днём и ночью копаются в земле в надежде отыскать чьи-нибудь косточки…

Витя хмыкнул. Слишком громко — так, что Вика спохватилась и быстро забормотала, оправдываясь:

— Просто ты такой… всегда с книгами… много читаешь и много знаешь… И вон сколько книг у тебя в комнате!

За спиной у него и впрямь высился шкаф, снизу доверху забитый самой разной литературой. Книги лежали всюду — в шкафу, на шкафу, под шкафом и вокруг шкафа. И он читал их почти все, отдавая предпочтение биографиям правителей, их приближённых, подробностям их правления. Ему нравилось погружаться в разные исторические эпохи. А ещё он любил читать Конан Дойла и Джека Лондона, и собирался прочесть модных Мураками и Коэльо… Интересно же, что они там пишут…

— Да, — согласился он, отрезвлённый её заявлением, — читаю я много. Слишком много…

— А этим летом ты тоже поедешь куда-нибудь с поисковым отрядом? — попыталась Вика замять неудобный момент и вернуть беседу в прежнее русло.

— Возможно, ближе к осени, — кивнул. — Хочешь тоже тебя приглашу?..

— Нет-нет-нет, — живо открестилась она, заставив его рассмеяться. — Жить в палатках и ковырять землю — не моё…

— А как же студенческая романтика? — улыбнулся он.

Вика склонила голову к плечу и мечтательно подняла глаза к потолку:

— Романтика — это вечер на закате… или утро на рассвете… В каком-нибудь уютном домике, где тебя никто не видит и не слышит. Пить чай на крылечке утром, а ночью там же сидеть и смотреть на звёзды. Без комаров, муравьёв и всяких там жуков! И не вот это вот всё, о чём ты мне сейчас рассказал. Это всё интересно и нужно, но это вообще не романтика!

Витя снова улыбнулся. Наверно, они в самом деле слишком разные, чтобы до конца понимать друг друга. И даже несмотря на то, что она ему часто снится и иногда не выходит из головы, он не знает, как с ней себя вести и начинает заикаться при каждой встрече. Вот и сейчас сидит, как истукан, замерев на стуле с выпрямленной спиной и дурацкой застывшей улыбкой.

— А расскажешь про своего прадеда? — неожиданно спросила Вика.

Он шевельнулся и неуверенно кивнул, не совсем понимая, зачем ей это нужно.

— Просто тебя так интересно слушать, — девушка вжала голову в плечи и состроила невинную мину.

Это ему польстило. И хотя к щекам его снова прилил румянец, Витя довольно бодро произнёс:

— Ему было всего двадцать пять, а моей бабушке шесть лет, когда он… ушёл. Язык не поворачивается сказать, что погиб… Я ведь точно не знаю…

— А твоя бабушка?.. — Вика, видимо, хотела задать какой-то вопрос, но не закончила, оборвав речь на полуслове.

— Сейчас ей семьдесят девять, — уточнил парень.

— Ааа, — словно убедившись, что с бабушкой всё в порядке, собеседница кивнула и улыбнулась. — Ты это всё для неё затеял? Хочешь сделать ей сюрприз! — догадалась.

— Если получится, — он положил локти на стол, перенося на них собственный вес. — Что-то она не в восторге от моих начинаний…

И бабушка тут же напомнила о себе, шаркая тапками по коридору и подавая голос:

— Витя! Витенька!

— Блин! — взъерошил он затылок, с досадой отводя взгляд от монитора и Викиного изображения.

— Вить, пойдём за стол! Заучился совсем! — и в дверях показалась бабушка. — Ой, ты батюшки! Я думала, он зубрит опять! А он — ещё хуже — в компьютере застрял! А ну вылазь!..

— Ладно, — улыбнулась Вика, сделав прощальный взмах рукой. — Расскажешь как-нибудь потом… До завтра! Не забудь про мороженое!

— Покааа, — неохотно отозвался он, кивнув и завершая вызов прежде, чем бабуля успела заглянуть ему через плечо. Но она всё же успела что-то заметить и не преминула поинтересоваться:

— Это кто был?

— Вика Симонова, мы вместе учимся.

— И что ей надо? — насторожилась бабушка.

— Просто хотела узнать, как я готовлюсь к экзамену, — пожал он плечами.

— Ну да, так я и поверила! — фыркнула бабушка. — Глазки тебе строила небось, вертихвостка!

Витя поперхнулся и, кашлянув, закрыл ноутбук:

— Скажешь тоже, ба!

— Ты смотри мне, — погрозила ему пальцем, — не приведи тут… из деревни…

— Да ну тебя! — отмахнулся Витя, начиная не просто раздражаться, а почти уже злиться.

— А то ты жених-то у нас завидный! Умный! И с квартирой!

— Ба, отстань, — буркнул внук. Еле удержался, чтобы не напомнить ей, что в этой квартире он живёт не один.

— И наивный, как дитё!

— Да хватит уже! — повысил он голос так, что старушка вздрогнула и проглотила недосказанные слова. Резко вскочил со стула, возвысившись над ней, и, заставляя себя говорить спокойнее, произнёс дрогнувшим голосом: — Да вы меня до двенадцати лет до школы провожали! И ты до сих пор собираешь меня в институт по утрам — так, что в мою сторону ни одна девчонка не смотрит! Поэтому не стоит переживать за судьбу своей квартиры ещё ближайшие лет двадцать! — он отвернулся и шагнул к помятой постели.

Бабушка приходила в себя ровно две секунды, а потом как ни в чём ни бывало повторила:

— Пойдём за стол!..

— Спасибо, я наелся! — снова буркнул Витя, улёгся на постель и отвернулся к стенке.

Бабуля хмыкнула и зашаркала на выход.

Он снял очки, потирая переносицу и уставшие глаза. Внутри клокотали чувства. Гнев, обида и дикое желание вырваться на свободу. И жить так, как прошлым летом — одному, в палатке, без бабушкиной гиперопеки. Самому готовить кофе, когда встаёт солнце, мыться в речке и по вечерам любоваться закатами, зная, что не нужно быть дома к определённому времени. Перевернуть свою жизнь с ног на голову — только… духу не хватает…

Он перекатился на живот, подминая под себя подушку, и попытался расслабиться. Не получилось. Стукнул в стену кулаком и снова подскочил на ноги. Сгрёб учебники с тумбочки, по которым готовился к завтрашнему экзамену, бросил сверху конспекты и, схватив их подмышку, двинулся в прихожую.

— Ты куда?! — бабушка живо определила, что он собрался слинять из дома.

— К отцу, — буркнул, бросая книги в пакет и шаря по карманам жакетов и курток на вешалке в поисках мелочи на дорогу.

— Я приготовлю тебе одежду на завтра!

— Не надо, я поеду в универ прямо оттуда!

— Неслух! — презрительно бросила старушка.

Витя едва сдержался, чтобы не рыкнуть в ответ. Переступил с ноги на ногу и, быстро надвинув, ботинки, взялся за дверную ручку. Прежде, чем бабушка успела открыть рот, чтобы продолжить свои наставления, он вынырнул из квартиры в подъезд и громко хлопнул дверью.

Неслух?! Да о таком послушном внуке любая бабушка мечтает!..

Но даже ему сейчас хочется протестовать. Хотя бы вот так — просто сбежать из дома к отцу. Тот молча примет его и не станет расспрашивать, почему сын снова пришёл к нему. Потому что он один его понимает…

***

Помня о том, в какие неприятности вляпалась несколько дней назад благодаря своей лени, к следующему экзамену Вика серьёзно подготовилась. Из дома без надобности не выходила и практически целыми днями просиживала над книжками в пижаме. Поэтому её усердный труд заслуженно был вознаграждён отличной оценкой. А вот соперница Белкина чуть не отхватила «трояк», и теперь ей предстоит ещё одна бессонная ночь в обнимку с учебниками. Нечего было по улицам шляться и искать приключения на свою пятую точку!

Довольная Вика вышла из аудитории, обмахиваясь зачёткой, и обернулась вокруг себя. Подол её фиолетового платья закружился, чуть запаздывая и приподнимаясь, и приоткрыл любопытным юношеским взорам вид на красивые круглые бёдра.

— Сдала? — кисло поинтересовалась Василиса.

— На «отлично»! — гордо задрала нос и негромко рассмеялась. Затем спохватилась и прикрыла рот зачётной книжкой. Но глаза всё равно смеялись. И угрюмая Василиса издала негодующий звук и отвернулась к одногруппникам.

Хмыкнув, Вика спрятала зачётку в сумочку и отошла в сторонку. Витя вызвался отвечать экзамен сразу после неё, так что скоро он тоже появится здесь. Вчера она решила позвонить ему по скайпу на минуточку и напомнить про мороженое. А зависла на целый час, с упоением слушая о том, как парень попал в отряд поисковиков и теперь пытается раздобыть информацию о своём исчезнувшем в годы войны дедушке. Потом его отвлекли домашние и, прощаясь, он кивком пообещал довести повествование до конца уже при встрече.

Белкина дулась от силы минуту, а затем повернулась снова и удивлённо взглянула на Вику:

— А ты чего домой не идёшь?

— Сейчас пойду, — пожала плечом, продолжая стоять на месте и привлекать внимание одногруппников своим странным поведением. Вокруг Василисы собрались её товарищи, неумело пытаются утешать, подбадривают и отпускают глупые шуточки. Они всегда с ней вместе. Это Вика ходит либо в большой толпе, либо в одиночку. И их, конечно, удивило, что возле аудитории она кого-то поджидает.

Сейчас они будут удивлены ещё больше!..

Вика прислонилась спиной к стене и откинула голову назад. Наконец-то, можно на пять минуточек выключить в голове все знания и просто ни о чём не думать. Сегодня в гости к ним приедет папа, который уже полгода живёт у бабушки — потому что мама решила, что им нужно пожить отдельно. Он приезжает каждую неделю, пытается доказать ей, что ребёнок должен расти в полной семье, и Вику это сильно смешит — ей-то уже двадцать лет! И потом они снова ругаются, мама называет его кровопийцей и плачет иногда тайком, а папа покупает очередную ёмкость с коньяком. И Вике их обоих очень жалко. Только как им помочь, она не знает.

Скрипнула дверь аудитории, и она повернула голову. В коридоре появился Семёнов, снова едва не споткнувшись об порог, и Вика даже зажмурилась! Да что ж такое?! Неужели с этим ничего нельзя сделать?!

Витя выпрямился и глубоко вздохнул. Затем сунул зачётку в аккуратную пластиковую папку и, наконец, двинулся по коридору в направлении лестницы. Вика отшагнула от стены и, когда он с ней поравнялся, поинтересовалась:

— «Отлично»?

— Да, — кивнул, смущённо улыбнувшись.

Вика поджала нижнюю губу и в очередной раз окинула его взглядом.

О-хо-хо! Что-то срочно нужно менять!

Она наблюдала за ним с тех пор, как он стукнулся лбом об стол. И ведь он вполне симпатичный парень. И не такой уж зануда, как ей когда-то казалось. Но он настолько загнан в рамки каких-то выдуманных приличий, подавлен и неуверен, что окружающих это нервирует. Её нервирует.

Снова гладко причёсан и выбрит до блеска. Снова наглухо упакован и застёгнут на все пуговицы. Идеальный… мальчик… Для какой-нибудь бабушки!

— Ты на меня не обижайся, — предупредила Вика, — но пока ты выглядишь вот так, я с тобой никуда не пойду!..

От подобного заявления Витя едва не отвесил челюсть. Не успел. Потому что Вика неожиданно ткнула его под рёбра, и он вынужденно сгруппировался. А потом она довольно ощутимо хлопнула его по спине, и парень возмущённо повысил голос:

— Эй! Ты чего дерёшься?!

Ага! Начал оживать немного! И девушка дёрнула его за воротник — так, что верхняя пуговица отскочила и укатилась в неизвестном направлении. Войдя в азарт, Вика снова дёрнула рубашку, и вторая пуговица выскользнула из петельки.

Витя схватился было за ворот, пытаясь застегнуться обратно, но девушка стукнула его по рукам и шикнула:

— А ну не трожь! Ходишь, как дурак! Жара на улице, задохнуться можно же! — и расстегнула третью пуговицу. Прикинула, что этого достаточно, и слегка раздвинула ворот, обнажая шею, которая неожиданно оказалась широкой и крепкой.

— Вик! Чё ты делаешь?! — заволновался парень, оглядываясь по сторонам, словно стоял голый посреди улицы.

— Человека из тебя! — фыркнула, задумчиво зачёсывая волосы назад. Что же делать с этой его дурацкой классической рубахой?! Она теперь вся помялась под брюками. И сейчас он выйдет на улицу, а ветер надует у него на спине пузырь! — Заправь рубашку глубже! Быстро!

— З-зачем? — заикнулся очкарик.

— Затем! — отрезала. — Делай! И не спорь, а то я сама сейчас…

— Не надо! — покрылся он холодным потом и, всё ещё до конца не осознавая, зачем это нужно, повиновался. Пока он утрамбовывал рубашку в брюки, Вика вдруг обеими руками аккуратно взяла его за голову и в две секунды разлохматила волосы.

— Вика! — громко и вполне оправданно возмутился он.

— Витя! — шикнула на него и сделала пару поглаживающих движений. Затем отступила на шаг и склонила голову, оценивая наведённый беспорядок.

Маленькая перепалка привлекла внимание одногруппников, и первой посмотреть, что происходит, высунулась Белкина. Результатом Вика оказалась более или менее удовлетворена и, бросив взгляд на Василису, самодовольно улыбнулась:

— Как тебе?

Та обвела озадаченным взглядом взъерошенного отличника и ничего не ответила. Семёнов беспомощно хлопал глазами.

«А что она должна сказать?» — подумалось Вике. Да и странно ждать, что она её похвалит и скажет, какая Симонова молодец, вон чего придумала!

— Ну, всё! Пошли! — Вика схватила одногруппника за руку и потащила за собой к лестнице. — Кто с нами есть мороженое?!

Желающих не оказалось. Ну, и прекрасно! Самое главное, Василиска не изъявила желания, а с ней хотелось сейчас общаться меньше всего.

— Тогда всем пока! — и, не слушая прощальных слов, заторопилась на летнюю улицу.

***

Витя громко и обиженно сопел у неё за спиной, пытаясь хоть как-то вернуть былой вид своему облику и приглаживая растрёпанные волосы. Девушка почти бежала, легко ступая, и ему ничего не оставалось, как только за ней поспевать. Вика провела его по дорожкам сквера мимо молоденьких сосен и благородных елей, мимо красочной клумбы. А потом пробежала по свежему зелёному газону, у края которого торчала табличка с угрожающей надписью: «По газону не ходить». И ботаник снова попытался протестовать:

— Вика! Тут же написано!..

— Семёнов! Выключай зануду! Правила придуманы для того, чтобы их нарушать! — отозвалась весело и ухватила его за запястье. — Расслабься и побудь немножко самим собой!

— Я всегда такой! — буркнул, проскакивая вслед за ней сквозь красивую кованую калитку.

— Не всегда! — обернулась, улыбаясь. И, подтянув его к себе за руку, отпустила. — Неужели тебе неинтересно, что будет, если однажды сделать что-нибудь не так, как положено?! Пройтись, например, задом-наперёд! — она сделала несколько шагов вперёд спиной. — Эй! Ничего не случилось!

— Глупости! — проворчал Витя, тем не менее упрямо пытаясь удержать губы от улыбки.

— Глупости — это самое лучшее, что есть в жизни! — уверенно заявила она. — Ведь ты же запомнишь сегодняшний день, а не позавчерашний, когда сидел, закопавшись в книжки!..

— Ну, да, — неохотно согласился, — забудешь такое, пожалуй!..

Вика хихикнула и, не дожидаясь его, устремилась к тележке с мороженым, что расположилась под ярким красным зонтиком на тротуаре у газетного киоска. Витя приблизился к ней, когда она уже изучала ассортимент.

— Ты какое будешь? — спросила она деловито.

— Самое правильное мороженое, — отозвался парень.

— Пломбир, что ли? — подняла на него взгляд и по выражению его лица поняла, что попала в точку. — Да?

Витя кивнул, и девушка хитро улыбнулась, озвучив продавщице заказ:

— Тогда нам два пломбира: правильный и неправильный!

Та непонятливо хлопнула ресницами, а Витя догадливо протянул:

— С изюююмом… Бе! Не люблю изюм! — и поморщился.

— С изюмом — это мне! — фыркнула и полезла в сумочку за деньгами.

— Я сам! — остановил он её неожиданно твёрдым возгласом — так что она ненадолго растерялась и не успела возразить. Парень протянул мороженщице купюру и кивнул на вертикальный холодильник: — И воды, пожалуйста. Две бутылочки…

Вика аккуратно взяла вафельный рожок с мороженым и поднесла его к губам. Оно уже подтаяло, хотя попало на солнце пять секунд назад. И чтобы не обляпаться, она поскорее слизнула растаявшие подтёки.

— Куда пойдём? Вернёмся в сквер? Или на остановку?

— Пойдём я провожу тебя на остановку, — он вручил ей бутылку с водой и забрал у продавщицы своё мороженое. Хотел его лизнуть, но пронёс мимо рта и воткнулся в него носом.

Вика не удержалась и звонко расхохоталась. Потом полезла в сумочку за влажными салфетками и помогла ему утереться. Витя порозовел от жары и неловкости. И она добила его вопросом:

— Что с глазами у тебя?

Он вздохнул и посмотрел на неё сквозь очки. Картинка слегка размывалась. Решил не сыпать терминами и диагнозами, чтобы не пугать Вику, и просто произнёс:

— Надо делать операцию.

— И в чём дело?.. Ааа… — тут же догадалась: — Деньги?

— Ну, да… И деньги тоже. Я пока столько не заработал…

Вика удивлённо двинула бровями. Интересно, как это? Он всё время обнимается с учебниками. Ещё и работать успевает?

— А что говорят твои родители? — вместо этого спросила она.

— Ничего. У них своих проблем хватает. Иии… они не знают, насколько всё серьёзно.

Вика поймала языком каплю, собиравшуюся сбежать из стаканчика, захватила изюминку, раскусила и, молча пожевав, наконец, проговорила:

— Мой папа работает в офтальмологическом центре. Хочешь, я попрошу его, чтобы он тебя посмотрел? Может быть, будет можно что-то придумать… — пожала плечами.

— Ну, глупо отказываться от такой возможности, — кивнул ей собеседник и молча продолжил идти дальше.

Вика качнула сумкой на ходу и вдруг произнесла:

— Извинишь меня за мою дурацкую выходку?

Он посмотрел в её виноватое лицо и улыбнулся уголком рта:

— Да я тебя понимаю! Я, конечно, близко не Никита…

— Эй! — она пихнула его локтем так, что он снова намазал лицо мороженым. — Причём тут это?! Просто я тебя попыталась вытащить из твоего панциря! — развернула его лицом к себе и снова вытерла салфеткой его подбородок. — Ты такой человек интересный! И так много всего знаешь! Почему нельзя выглядеть тоже интересно?!

Витя натянуто улыбнулся, не зная, что ей на это ответить.

— Не обижааайся, — протянула, примирительно касаясь плечиком его плеча.

— Интересно — это как? — попросил уточнить.

— Хм… Как молодой и умный мужчина, а не как дедушка-профессор с зализанной чёлочкой, прикрывающей лысину.

И Витя вдруг на секунду подвис, а потом рассмеялся. Она никогда не слышала, как звонко и от души он умеет это делать.

— Серьёзно? Так ты меня видишь?

Вика уже пожалела, что завела этот разговор. Ей стало неуютно, но Витя её спас. Он пожал плечами и произнёс:

— Я ж не вижу толком ничего. И дома все такие же слепые. Бабушка пытается играть в стилиста, ну, и вот… — развёл руки в стороны, едва не выронив папку из-под подмышки.

— Понятно теперь, откуда ноги растут, — девушка заступила на платформу остановки и вовремя сообразила подсказать: — Ступенька! — Витя аккуратно забрался на платформу за ней следом, и они уселись под крышей павильона на деревянной скамейке. Молча доели мороженое, и Вика вытерла руки влажной салфеткой, предложив парню сделать то же самое. А потом подвела итог и заключила:

— Все твои беды от плохого зрения!

— Согласен, — на это ему нечего было возразить.

— Ничего не видишь толком и чувствуешь себя неуверенно… — она повернулась к нему и слегка приблизилась. — Ты хоть меня-то видишь?

— Да, — кивнул, поджимая нижнюю губу.

На подбородке его выступила мужественная ямочка.

— Тогда какого цвета у меня глаза? — она смотрела на него, понимая, что он видит её совсем не так, как сама она своё отражение в зеркале.

— Светлые… Серые, кажется… — тихо произнёс.

— Кажется ему, — проворчала. — Серые и есть! — а потом нахально заявила: — Ладно! Сегодня мы займёмся твоим шкафом!

— Книжным? — почему-то уточнил Витя.

— Гардеробным!

— Интересно, — усмехнулся он. — Как ты собираешься это сделать?

Вика загадочно улыбнулась. Ну, да, он не приглашал её в гости. Вряд ли у него вообще когда-нибудь бывают гости. А она не собирается напрашиваться, ведь есть интернет и современные технологии.

И Вика озвучила:

— По скайпу!

Глава 4. Семейные сложности

Холодильник был полон всякими соблазнительными вкусняшками. Йогурты, пирожные, фрукты, шоколад… И Вика непривычно долго раздумывала над тем, что же из этого она съест первым. Наконец, выбрала красивое розовое яблочко и захлопнула дверцу. Поворачиваясь к выходу, увидела в прихожей маму, которая в красивом летнем платье прихорашивалась у зеркала. Неужели папу ждёт?

Девушка поправила на плече бретельку домашнего сарафана и, улыбаясь, сунула яблоко под кран. Было бы хорошо, если б всё стало как прежде. И ей бы не пришлось выбирать, кого она любит больше. И хотя она старается держать нейтралитет, а родительские ссоры её больше забавляют, чем расстраивают, иногда она принимает сторону мамы. А иногда больше согласна с отцом.

В дверь позвонили и, поспешно выключив воду и вытерев яблоко полотенцем, Вика побежала встречать папу. Но когда подняла глаза на вход, то увидела совершенно незнакомого мужчину. Наружность у него была приятная. И он принёс с собой шикарный букет из красных, почти бордовых роз и ещё какой-то мелкой нежнятины. А мама впустила его в прихожую и склонила голову в знак благодарности.

Поднесённое к губам яблоко так и осталось не надкушенным и, держась за косяк, девушка произнесла:

— Здравствуйте…

— Здравствуйте, — эхом отозвался красивый мужской голос.

— Познакомься, — мама слегка смутилась. — Это Дмитрий Владимирович… Дима, это Вика, моя дочь…

— Очень приятно, — мужчина улыбнулся и, шагнув навстречу Вике, протянул ей руку.

Она кивнула и на автомате подала ему ладошку, которую он тут же легко пожал. Девушка окинула его взглядом — высокий, подтянутый, с начинающими седеть волосами. И украшение всего этого великолепия — шикарные усы до подбородка.

— Вика, поставь, пожалуйста, в воду цветы, — мама передала ей букет. — Мы уходим в театр, а потом погуляем, наверное, да?.. — растерянно обратилась к своему гостю. — Не знаю, когда вернусь…

Девушка снова кивнула, чувствуя, как наливаются щёки горячим румянцем. Как же это?! А как же папа?!

Мама взглянула на неё тревожно, а потом неожиданно поцеловала в макушку и стала надевать туфли:

— Ну, пока! Не скучай! — и, взмахнув рукой, вышла в дверь, которую галантно придерживал её кавалер.

И он кивнул:

— До свидания, Вика…

— Угу, до свидания…

Дверь за ними закрылась, и девушка ещё некоторое время стояла, приходя в себя от неожиданного знакомства. Нет, она, конечно, пока ничего не имеет против этого маминого ухажёра. Просто… родители ведь даже ещё не развелись. И до сих пор у неё была надежда на то, что когда-нибудь они перестанут кусаться, помирятся, и папа к ним вернётся. Хотя по большому счёту он никуда и не уходил. Он рядом всё время. И вот сегодня обещал прийти.

Беспомощно зарычав, Вика запустила руки в волосы и громко вздохнула. Эх, папа-папа… Ну, что с вами делать?!

***

— Эй! Дома есть кто?! Почему меня никто не встречает?! — из прихожей послышался самый родной на свете мужской голос, но Вика и не подумала бежать навстречу отцу с распростёртыми объятьями. Она уже не маленькая девочка, пусть он даже и считает её такой. — Вика! Оля!

— Её нет, пап, — негромко отозвалась дочь, сидя за столом на кухне и перебирая пальцами небольшие белые цветочки в букете.

— А куда она подевалась?! — голос его стал приближаться и через несколько секунд из-за угла показалась фигура с круглым пивным животиком. Папа был стрижен коротко и гладко выбрит. Он раскраснелся от жары, и на лбу его блестела испарина. Но настроение у него было хорошее, серые глаза весело светились, и улыбался во все тридцать два зуба рот. — Привет, моя Викушка-ватрушка! Хотел тебе тортик принести, но побоялся в такую жару его брать. Вот — купил бананов моей обезьянке, — и покачал в ладони огромную жёлтую связку экзотических фруктов.

— Спасибо, — грустно улыбнулась и подпёрла рукой щёку.

— Ммм… откуда такая красота? Кто тебе подарил? У нас появился ухажёр? — он озорно сверкнул глазами, заметив букет.

— Появился, — вздохнула. — Только не у меня, а у твоей жены…

Папа непонятливо хлопнул ресницами и, положив бананы на стол, подтянул свои летние светлые брюки, подпоясанные ремнём с красивой бляхой, и упёр руки в бока:

— В смысле? Ну-ка, давай поподробнее…

— В смысле его зовут Дмитрий Как-то-тамович, он пришёл за ней сегодня с цветами, и они ушли в театр, — бросила, с укоризной глядя на отца.

Папино настроение вмиг улетучилось и, выдвинув из-под стола табурет, он сел напротив дочери и отодвинул вазу с букетом в сторону, чтобы видеть её расстроенную мордашку.

— Эй, — позвал негромко, — и ты что, на неё обиделась?

— Нет, — она потёрла глаза, на которых выступили слёзы. — На тебя!

— А на меня за что? — удивлённо вскинул брови.

— За то, что ты ничего не делаешь!

— Как это?! — папа уже собрался возмутиться. Он по-прежнему приносил зарплату в семью и по выходным возил жену за покупками. Разве что ночевать уезжал к маме, Викиной бабушке.

— Пап! Да я её прекрасно понимаю! Только до тебя одного никак не дойдёт! — прошептала, с отчаянием выдавливая слова. — Ты ей сунул денег на покупки и пошёл футбол по телику смотреть! А ты выключи телевизор и своди её на настоящий футбол! На стадион! Может, она в нём не смыслит ничего, но там вы будете вместе! Цветов ей подари, — кивнула на букет. — Неужели так трудно?! Что тебе мешает?!

Папа хмуро смотрел на неё, сложив руки на столе:

— Глупости всё это!

Вика улыбнулась сквозь слёзы:

— Да вот именно! Ты ведёшь себя с ней серьёзно, важный такой, семью обеспечиваешь! И тебе всё время некогда… Хоть разок бы в кино её сводил или в цирк, а я переживу как-нибудь без тортика и бананов!..

Девушка шмыгнула носом и вытерла слёзы. Ими делу не поможешь.

— Пап, ты маму любишь? — спросила по-детски.

— Люблю, — буркнул он, опуская глаза.

— А когда ты ей в последний раз это говорил? Не помнишь?.. Тогда ты скоро дождёшься, что кто-то другой ей об этом будет говорить…

Вика выбралась из-за стола и направилась в ванную. Никогда бы не подумала, что проблемы родителей станут и её личными проблемами. А теперь накипело. Ей было что сказать и маме, но, когда она вернётся, Вика уже остынет и успокоится. Поэтому мама, скорее всего, уже не услышит претензий.

Она немного посидела в ванной, а потом умылась холодной водой и посмотрелась в зеркало. Отметила, что глаза немного покраснели, утёрлась мягким розовым полотенцем и вышла в коридор. Услышала возню на кухне, и папа вдруг довольно бодро её окликнул:

— Дочь, ты уже поужинала?

— У меня нет аппетита, — отозвалась устало и заглянула к нему.

Папа чистил картошку, и она удивлённо приподняла брови.

— Что ты хочешь делать? — спросила.

— Пожарить вот этот корнеплод, — он аккуратно вырезал глазок и бросил очищенную картофелину в миску с водой. — Будешь?

— Ладно, — согласилась Вика. — Ты на меня не обиделся?

Он отрицательно качнул головой и вздохнул:

— Наверно, ты всё правильно говоришь…

Девушка не стала поддакивать или отрицать. Только постояла ещё немного в проёме, прислонившись плечом к дверному косяку. Хотела уже идти в свою комнату, когда вспомнила вдруг:

— Пап! У меня к тебе есть задание!

— Хм… интересно, — улыбнулся, глянув на неё краем глаза. — Какое?

— Профессиональное, — переступила с ноги на ногу.

— Заинтриговала, — папа снова взглянул на неё с улыбкой.

— У нас в группе есть один парень, — вздохнула, пожевав нижнюю губу, — Витя Семёнов. И у него большие, просто огромные, даже, можно сказать, катастрофические проблемы со зрением! Надо его вылечить…

— Да? — ухмыльнулся. — Хороший парень-то?

— Пап, — Вика прицокнула языком, понимая, что папа надумывает себе лишнего. — Перестань!

— Ну, пусть приходит Витя твой, — хмыкнул. — Посмотрим, что там за катастрофа… Завтра его устроит?

— Не знаю, — пожала плечом. — Сейчас позвоню…

Вика сбегала в комнату за телефоном и набрала Витин номер. Тот долго не брал трубку, а когда всё же ответил, его голос показался ей удивлённым. Она спросила его о завтрашнем дне и пояснила, что отец готов принять пациента Семёнова. И папа вдруг протянул руку, требуя дать ему трубку. А потом долго выяснял у Вити диагноз, произносил непонятные термины, переспрашивал и всё больше хмурился. В заключение попросил его принести с собой результаты предыдущих обследований и не волноваться. Он всё перепроверит и решит, что делать. А заодно посмотрит, можно ли дождаться бесплатного лечения или нужно делать операцию как можно скорее. И тогда деньги — это последний вопрос. Потом он передал трубку дочери, и Вика, попрощавшись с одногруппником, кивнула папе:

Конец ознакомительного фрагмента.