Незабудка

Наталья Брониславовна Медведская, 2014

Таня Васильева согласилась сыграть в любовь, но цена за игру оказалась слишком высокой. Судьба подарила ей редкий драгоценный дар – настоящее чувство. Потом не поскупилась на долгую разлуку. Тане не удается забыть эту любовь. С ней происходит нечто странное: чужие города кажутся знакомыми, места, где она никогда не была, узнаваемы, а их запахи и звуки будоражат и навевают воспоминания. Где на самом деле во время сна встречаются Таня и Сашка? Удастся ли им разгадать эту тайну и увидеться наяву?

ГЛАВА 1

Сентябрь 1988 г

Солнечный зайчик странного цвета прыгал со стены на стол, со стола на потолок. Таня оглянулась. В глаза блеснул синий луч. Успела разглядеть, что стекло у зеркальца вымазано синей пастой, заметила смеющееся лицо Сашки. Улыбнулась и погрозила ему кулаком. Тут же почувствовала: сердце забилось чаще, щеки охватило жаром. Голос преподавателя доносился как из тумана. Попыталась сосредоточиться на том, что говорил учитель.

Вот уже месяц, как она и Лукьянов заключили необычный договор. Однажды вечером к дому Васильевых подъехал мотоцикл. Двое парней вызвали Таню на улицу. Каково же было удивление, когда она увидела Сашку и его лучшего друга Сергея. Лукьянов с седьмого класса нравился Тане, но он никогда не обращал на неё внимания и не знал её отношения к нему. Друзьями они тоже не стали, да и жили далеко друг от друга.

«Интересно, что привело ребят к моему дому?» — подумала она.

— Привет.

— Привет, Танюш. У нас к тебе срочное дело, нужна твоя помощь. Выслушай сначала, не отказывайся сразу, — обратился к ней Сергей.

Лукьянов, молча, кивнул. Ему явно было не по себе. Он старался не смотреть на собеседницу, его смущённый и одновременно сердитый взгляд всё время ускользал в сторону. На скулах алели пятна румянца.

Таня насторожилась.

— Говори, а уж я решу.

— Серега, твоя затея глупая, я только что это понял. — Повернувшись к растерянной однокласснице, добавил: — Извини, мы сейчас уедем. — Он надел шлем и завёл мотоцикл.

— Ничего не глупая, а гениальная. Я знаю женщин. Лариса проглотит наживку. — Сергей обеими руками схватил руль мотоцикла, останавливая друга.

— Интересно, откуда познания? — улыбнулась Таня.

— Личный опыт, — хмыкнул Сергей. — Выслушай, Васильева, будь человеком. Ты, наверное, знаешь, что Сашка интересуется одной особой в вашем классе?

— Это все знают, — усмехнулась она. Ей ли не знать! Сколько досады и боли испытала, наблюдая ухаживания Лукьянова за Ларисой.

— Пока у него ничего не выходит. Ледовская крутит, вертит им. — Он покосился на друга. — Ни да, ни нет. К ноге, пошел вон!

— Ну, ты, не очень-то! — Сашка слез с мотоцикла и попытался дать Сергею подзатыльник.

Тот увернулся смеясь.

— Хорошо, хорошо… успокойся! Я тебе эту Ларису на блюдечке с голубой каемочкой…как обещал. Тут особый подход нужен.

— То есть, по-русски говоря, Александр, не равнодушен к Ледовской и хочет добиться её внимания по-другому, но я-то тут причем? — поинтересовалась Таня.

Сергей схватил её за руку и крепко пожал.

— Какая ты умница! В самую точку. Сразу ухватила суть. С тобой приятно иметь дело. — Он отвесил шутовской поклон, громко чмокнул, делая вид, что целует Танины пальцы. — Идея такая: Саня для вида, но очень убедительно заводит дружбу с тобой. Красиво, на зависть всем, как у Ромео и Джули. А Лариса…

— Ну, ну, — перебила она его вдохновенную речь.

— А Лариса ещё та змея… — не смущаясь, продолжил он.

— Получишь в лоб, — пригрозил Лукьянов.

Таня покосилась на Сашку. Его высокие скулы вовсю полыхали румянцем.

— Спокойно, Саня. — Сергей изобразил испуг. — Повторяю, Лариса сразу клюнет и попытается всеми способами вернуть бывшего воздыхателя. — Он закатил глаза, делая вид, что не замечает недовольства на лице друга. — У неё с детского сада конфету нельзя было забрать, а делиться она, ох, как не любит. А тут поклонника отбили. Все знали, как он её обожал…

Отчего-то Сашке до ужаса стало неловко, хотя до этого разговора, он полностью одобрял идею друга.

— Прекрати.

— Она всех своих воздыхателей возле себя держит. И не нужны они, а выбросить жалко. С подружками поделиться жадность не позволяет. Гарантирую: её псих накроет, когда она вас вдвоём увидит.

Лукьянов чувствовал, как горит лицо, и был готов провалиться сквозь землю.

Сергей прижал обе ладони к груди.

— Саня, она сама предложит тебе руку и сердце! — закончил он торжественную речь. И совсем тихо пробормотал: — Если конечно у неё есть сердце. Никогда не мог понять, что ты в ней нашел?

— Я не хочу в этом участвовать, — разозлилась Таня, догадываясь в какую глупую авантюру хотят втянуть ребята. Мельком глянула на Сашку. Ожидала, что тот скажет: «Ну и ладно. Нет, так нет».

Но он удивил. Взял за руку, пристально посмотрел своими сумасшедше-синими глазами и попросил:

— Что тебе стоит? Месяц, два, сыграем в любовь, а потом будто поссоримся. И всё — ты свободна! — Лукьянов не понимал себя. Минуту назад он собирался отказаться от затеи, но произнёс совсем другие слова. Будто кто-то внутри него всё решил по-другому.

Таня вырвала руку. Горло сжало от обиды.

— Что стоит? В это не играют!

Сергей посмотрел на неё с подозрением. Неожиданная мысль о тайной симпатии Васильевой к другу запала ему в голову.

— Танюх, ты чего? Тебя помочь просят.

— А почему я? Девчонок много, может, другая согласится.

— Ты самая подходящая кандидатура. Это я предложил выбрать тебя, — пояснил Лукьянов и озадачился: «А ведь точно, никто кроме Тани не пришёл мне в голову».

Ей стало интересно.

— В каком смысле?

Сергей рассматривал девушку, будто увидел впервые. «А она необычная…и красивая. Глаза странные, вытянутые к вискам. Кого-то она мне напоминает…»

— Ты не такая как все. Вроде не выросла ещё, в детстве… — смущённо пробормотал Сашка.

— Ну, спасибо, — обиделась Таня и дёрнула плечом.

— Да нет же, я не это имел в виду, — попытался объяснить Лукьянов. — Все девчонки уже дружат, гуляют с парнями. А ты… Кто сунется к тебе, так отвечаешь, что больше не захочется подойти. Всё язвишь, высмеиваешь.

Таня фыркнула.

— Понятно, отстала в развитии. И по причине моей дремучести ты меня выбрал, что бы у всех глаза на лоб полезли. Ни с кем и вдруг с Лукьяновым!

Сашка покосился на возмущённую одноклассницу и крепче сжал руль мотоцикла.

— Ты меня неправильно поняла. С другой девушкой не получится красиво дружить — это будет обычное времяпрепровождение. Никого не убедишь, а главное Лариса не поверит. С тобой же просто гулять нельзя, все так считают. Только по-настоящему.

Лицо Тани сделалось грустным и озадаченным одновременно.

— Ясно, всё для того, чтобы Ледовскую убедить.

Разговор начал надоедать. Настроение испортилось, почему-то захотелось плакать или накричать на кого-нибудь.

— Ну наконец-то, — вздохнул Сергей облегчённо.

Сашка заволновался:

— Так ты согласна?

— Ну, если ты так её любишь, надо помочь твоему горю, — неожиданно для самой себя ответила она и подумала: «Что это со мной? Сдурела окончательно, согласившись участвовать в этом идиотском спектакле».

— Здорово! Только надо так сыграть, чтобы Лариса поверила! — обрадовался Сашка, ощущая странный раздрай в чувствах.

С того вечера прошел месяц. Одноклассники, преодолев первое изумление, стали считать их парой. Вечерами, если Лукьянов не находился на тренировке в секции по самбо, они гуляли по улицам или шли в кино. Притворство Сашки было мукой для Тани: ведь для неё их отношения — не игра. Она приняла условия договора только затем, чтобы хоть на время побыть его девушкой. Но если бы знала, что предстоит выдержать, не согласилась бы. Лукьянова волновало одно: куда смотрит Лариса? Как она себя ведёт? Если Ледовская наблюдала за ними, он становился нежным, ласковым и внимательным. Ей хотелось убить его за это. Душевную боль становилось всё труднее и труднее терпеть. С Таней творилось что-то невообразимое: она не могла без Лукьянова жить, дышать. Если Сашка не присутствовал на уроке, всё казалось скучным, неинтересным, пустым. Когда их никто не видел, он становился самим собой: остроумным, весёлым, хорошим собеседником без всякого актерства. Его немного колючие рассказы всегда оказывались сдобрены юмором. От природы Лукьянову досталось редкое качество: находить смешное в повседневности и судить об этом с юмором. Таня замечала, что украдкой им любуется. Ей нравилось в нем всё: спортивное телосложение, твёрдый подбородок, высокие, резкие скулы, чётко очерченные губы. Но самое замечательное в лице Сашки — это глаза, меняющие цвет. Они становились то зелёными под цвет его свитера, то ярко-синими, как рубашка. Если глаза вдруг бледнели до стального оттенка, это означало: он злится. На его правой щеке расположилась ямочка. Хотелось дотронуться до неё. Она мечтала взъерошить его пушистые светло-русые волосы. Боялась, что однажды не удержится и коснется их. Без Сашки для неё не было полноты жизни, одна ущербность. Таню томила и пугала сильная тяга к нему. Она ходила, дышала, спала, но всё это было второстепенным. Главное — он! Возможность видеть, быть рядом. Раньше Лукьянов нравился ей потаённо, тихо. В глубине души пряталось светлое, радостно-мучительное чувство, столько времени сдерживаемое оно прорвалось и нахлынуло на неё лавиной. Таня изо всех сил пыталась скрыть свою любовь. Со страхом ждала: скоро их игра закончится. Придется снова сидеть в одиночестве на лавочке, мечтая о нем. Только одна мысль, что больше не будет бродить с ним по вечерним улицам, слушать его истории, держась за руки, приводила в отчаяние. Когда он в первый раз взял её руку, их тряхнуло током.

«Синтетика, будь она не ладна», — засмеялся Сашка.

«Притяжение», — подумала она.

Лариса, как и предсказал Сергей, сначала с удивлением наблюдала за ними, потом стала относиться к сопернице с ревнивой неприязнью. Ледовская применила все уловки, чтобы вернуть бывшего поклонника. Лукьянов всё замечал, но делал вид: она его прошлое. Иногда Тане казалось: он играет обеими, наслаждаясь сложившейся ситуацией. Иначе как объяснить его странное поведение? Цель достигнута — уходи к Ледовской. А он, как привязанный, по-прежнему рядом с ней.