Сомбриэль – повелитель огня. Книга первая. Скрытое царство

Наталья Баюн, 2023

Могучая, эльфийская цитадель – Белион в осаде, но Келехир, военачальник из соседнего с осажденным царства, не спешит на помощь своим родичам. Его дружина, с которой он путешествовал, слишком мала и незначительна. Он решает обойти город и въехать в него через Северные ворота, чтоб переждать осаду под его защитой. Но внезапное появление мистического летающего создания, Предвечной Мыши по имени Набу, путает ему все карты. Набу издает боевой клич, в результате которого конь Келехира, испугавшись, вышвыривает его из седла и он попадает в плен к оркам, отступающим от стен Белиона. Его уносят в копи Железных Гор, в вечное рабство…

Глава 7

Глава 7

Келехир очнулся от холода. Вокруг стояла такая темень, что хоть глаз выколи.

«Боги! — подумал он с тревогой. — Сейчас ведь придут орки, а мы еще ни одной корзины не наполнили!»

«Рашт! — позвал он друга, и далламариец застонал где-то впереди него. — Нам надо работать, иначе мы с тобой опять останемся голодными!»

«Я знаю, знаю, — торопливо отозвался Рашт, судорожно шаря по земле руками. — Где же эта чертова кирка?»

Келехир сел и тоже пошарил руками. Но они нащупывали в темноте не каменный пол шахты. То, что они нащупывали, было похоже на траву. Низкую, и местами вытоптанную конскими копытами, но, все же, траву. Эльфа прошиб холодный пот. Глянув вверх, он обомлел. Над ним висело темное, беззвездное небо, затянутое тучами. Сквозь них пробивался слабый лунный свет.

«Где мы?» — огляделся по сторонам Келехир. Впереди, в версте от него, а он смотрел на восток, горели огни.

«Что это?» — продолжил эльф, вставая и вглядываясь вдаль.

«Похоже на свет от факелов, — задумчиво произнес далламариец. — Давай, подойдем поближе».

Келехир согласно кивнул. Они двинулись вперед. Огни приближались все ближе и ближе. Стали видны каменные, высокие стены города. На массивных, обитых стальными листами, воротах, друг на против друга, танцевали, выбитые чеканкой, лошади с вздыбленными гривами. Каждая несла на своей спине по всаднику, руки которых держали готовые к выстрелу луки. Справа и слева от ворот в солидных, защищенных от ветра светильниках, горел огонь.

«Это Дельборо!» — воскликнул далламариец и очумело посмотрел на друга.

«Точно, — проговорил Келехир минуту спустя. — Дельборо».

Осторожно приблизившись, они увидели двух стражников в синих плащах. Они расхаживали взад и вперед, то исчезая за зубчатой стеной надвратной башни, то вновь появляясь и негромко переговариваясь друг с другом.

«Эй, кто здесь?» — вдруг крикнул один из них, заметив движение и подбегая к краю стены. При ярком свете факелов стражникам удалось разглядеть эльфа и человека, стоящих внизу, перед воротами, и трясущихся от холода в исподнем.

«Что с вами случилось?» — крикнул сверху второй стражник, выглядывая рядом с первым.

«Мы были в плену». — Еле слышно проговорил эльф.

«В плену, в Железных Горах, — прибавил далламариец. — Я сам отсюда, из Дельборо. И до плена служил у господина Эверана».

Стражники переглянулись. Один из них, оставив свой пост, ушел за подмогой. Разбудив нескольких воинов, они помогли им открыть ворота и, впустив друзей в город, вновь заняли свои места. За Келехиром и Раштом пришел седой старик с длинными усами. Он назвался Онгером и увел их в жарко натопленную сторожку. Там он снабдил их самой простой одеждой и напоил горячим чаем с лепешками.

«Как же вы попали сюда, если были в плену, аж в Железных Горах?» — полюбопытствовал Онгер.

«Мы не знаем». — Отозвались друзья и стали наперебой рассказывать ему обо всех своих злоключениях, словно боялись, что им не поверят и примут за вражеских лазутчиков. Но аркаланец молча слушал их и не перебивал.

«Нас спустили куда-то вниз, — закончил Рашт. — Там было темно и ничего не видно. А потом мы внезапно оказались тут, в версте от города».

Онгер не удивился. В Дельборо он служил вот уже десять с лишним лет, и за это время в городе произошло несколько подобных случаев. Года два назад вернулись двое аркаланцев, пропавших под Белионом, как и Келехир. В Железных Горах они провели гораздо больше времени, чем эти двое, сейчас сидящие напротив него. Но, ни на тех, ни на этих не обнаружилось никаких ранений или следов болезни. Не считая того, что они были худые и изможденные.

«Ладно, — проговорил Онгер и отвел их в соседнюю комнату. — Ложитесь спать. Завтра все расскажете князю. Он решит, что с вами делать».

Тепло и уют согрели беглецов, и они заснули безмятежным сном. На следующее утро их разбудили и отправили в самую настоящую баню. После того, как они привели себя в порядок, Онгер отвел их в княжеский дворец.

Князь Бельтегир был наверху, в своем кабинете. Ему уже доложили о новых беглецах, внезапно появившихся ночью у ворот города. Но ему хотелось лично увидеть их и послушать их рассказы. Вместе с ним, в кабинете, сидел летописец и лениво затачивал новое пишущее перо. По велению своего князя, каждый такой случай записывался в отдельную летопись. Среди дельборийцев она была известна как Беглая летопись. Велась она давно и за несколько десятков лет в ней скопилась куча признаний. Но разгадки таинственным возвращениям людей и эльфов из Железных Гор не было.

«Что же они мешкают?» — недовольно прогудел князь. Высокий и статный аркаланец в летах. Лицо его не отличалось особой красотой, но было обаятельным по-своему. Круглые, как у филина, глаза, смотрели на мир из-под нависших бровей. А под широким носом-картошкой, в короткой, ухоженной бороде, прятался рот, полный белоснежных зубов. Облик дополняли каштановые волосы, которые князь скреплял обручем, чтоб они не падали на лицо.

Он был одет в бордовую рубашку с черной жилеткой из шерстяной ткани и темно-синие штаны из плотного хлопка. Их удерживал широкий кожаный ремень коричневого цвета с большой медной бляхой на которой был выбит долгогривый конь.

«Субарк, — продолжил князь, подходя к окну. — Иди, глянь, что ли»…

Но летописец не успел исполнить его приказ, ибо в дверь постучал и тут же зашел Онгер. А за ним еще двое. Князь живо повернулся.

«Ке-Келехир?!» — заикаясь, проговорил он, узрев пропавшего сына лорда Эмариэля, правителя Эраниона, его давнишнего и самого верного друга.

«Бельтегир!» — обрадовался эльф и кинулся к аркаланцу.

«Келехир, это ты! — продолжил немало удивленный этим обстоятельством князь. — Но, как же ты попал сюда? Боги, какой ты худой! Тебе, видать, нелегко пришлось в плену»…

Он обнял его и участливо потрепал по плечу.

«Да». — Сознался эльф, обнимая аркаланца в ответ.

«Может быть, ты есть хочешь? — спросил князь, стараясь окружить эльфа заботой. — Эй, Субарк или ты, Онгер! Принесите поесть, да поскорей!»

«Идем, садись, — продолжил он, усаживая сына друга за стол, на лавку. — Садись и рассказывай».

Усевшись, Келехир тяжело вздохнул и вкратце рассказал князю обо всем, что с ним случилось за эти два года.

«Если бы не Рашт, я бы умер там с голоду». — Добавил он, заканчивая свой рассказ. С этим он показал на огромного далламарийца, неловко топтавшегося у двери.

«О! — воскликнул князь, подзывая здоровяка. — Иди сюда, Рашт. Позволь пожать твою руку».

«Мой князь!» — верноподданнически выкрикнул Рашт и упал перед ним на колени.

«Да встань, встань, — пробормотал Бельтегир, поднимая далламарийца. — Ты помог сыну моего друга и я не могу оставить тебя без награды. Что ты попросишь для себя?»

«Хочу быть в дружине господина Эверана, — ответил Рашт и прибавил. — У него я служил до пленения. А более мне ничего не надо, и Келехиру я помогал не ради наживы».

«Так ты местный». — Протянул князь, благосклонно поглядывая на него.

«Да, мой князь, — отозвался Рашт. — Дельборо я считаю своим домом. Здесь живет вся моя родня».

«Ну, пусть будет по-твоему, — ответил на его просьбу Бельтегир и, щедро отсыпав далламарийцу золота, прибавил. — Отобедаешь с нами, а потом к родне. Садись».

Рашт не решился возражать и, усевшись за стол рядом с Келехиром, накинулся на еду.

«Так вас там не пытали?» — Вопрос вертелся в уме князя уже давно. Но задал он его только тогда, когда Келехир и Рашт перестали стучать ложками.

«Нет, что ты, Бельтегир! — отозвался Келехир. — Ни разу не били. Не выгодно им это. Пленные и без этого умирают от тяжелой работы».

«И это не странно, вовсе не странно, — поддержал его Рашт. — Насколько я знаю, Тень платит своим оркам золотом за пленных. А уж бить-то и вовсе запрещает!»

«Ну, надо же! — удивленно произнес князь, наблюдая за друзьями. — То-то я не вижу на вас ни следа от побоев!»

«У нас там сволочь одна была, — продолжил далламариец. — Бактурианец Ибрет. Он месяц или два долбил с нами руду. Потом пришел один орк и сказал, что Ибрет этот, ему, вроде бы, разрешили опять стать надсмотрщиком. А из разговора с пленными в соседней пещере я узнал, что этот гад избил эльфа из Эмборлада до смерти. И его, из-за этого, самого отправили в шахту, якобы в назидание».

«Да ты что!?» — Не поверил князь.

«Да, так и было, — подтвердил Келехир. — Я тоже слышал об этом».

Некоторое время все молчали. Слышно было только, как по бумаге царапает перо Субарка. Он торопился записать нескладный рассказ Рашта.

«А бактурианцы, значит, в шахтах не горбатятся?» — задумчиво и немного злорадно проговорил Бельтегир.

«Нет, — ответил ему Рашт. — Они там все в надсмотрщиках».

«Можно я пойду? — Неожиданно прибавил он. — Очень хочется родичей повидать!»

«Ступай, ступай». — Разрешил ему князь и далламариец, тепло попрощавшись с эльфом, со всех ног рванул в отчий дом.

Келехир вздохнул и с тоской посмотрел ему вслед.

Неделю спустя он уже трясся в седле по восточной дороге от Дельборо к Хоросу. Вместе с ним ехал князь с небольшой охраной в сто копей и Эверан, его средний сын. Бельтегир хотел лично передать Келехира на руки его отцу, лорду Эмариэлю, а заодно и немного развеяться. Давненько он не покидал Дельборо, а в Арентейле был два года назад.

Они летели по дороге, поднимая клубы пыли. Была почти середина октября 3837-го года, и солнце грело так, словно перепутало сезоны. Во всей западной степи — Скентельде — стояла сушь.

«Как бы не было пожара». — С тревогой подумал князь и поглядел на эльфа. Тот ехал, опустив голову и глубоко задумавшись над чем-то.

«Кажется, это был июнь». — Размышлял Келехир, трясясь верхом на лошади.

Был первый месяц лета 3835-го года, когда он, волею судеб, оказался в Железных Горах. Он узнал это от Рашта, с которым и познакомился в это время. И все бы ничего, только он очень хорошо помнил, как отметил с другом вторую годовщину плена.

Это было за несколько дней до того, как их спустили вниз, в какую-то темную расщелину. Значит, это тоже был июнь, только уже 3837-го года. И, если его расчеты верны, то тогда, где же он был целых три следующих месяца? Где же он провел их, прежде чем оказался у ворот Дельборо в начале октября?

К нему подъехал князь.

«Келехир, — позвал он эльфа. — О чем ты думаешь?»

«Да, вот». — Смутился тот и торопливо, боясь, что его перебьют или сочтут сумасшедшим, рассказал князю о поразившем его несоответствии.

Выслушав его, князь наморщил лоб и спросил: «Ведомо ли тебе про Беглую летопись?»

Эльф отрицательно покачал головой.

«Это документ, в который мы записываем случаи, подобные произошедшему с тобой. И ведется он очень давно, с конца Второй Эпохи. Там много подобных странностей, — проговорил князь. — У некоторых была гораздо большая разница, чем в твоем случае. Даже более, чем три месяца»…

«Отчего же так происходит? — удивленно проговорил Келехир и прибавил. — Я где-то был все это время».

«Говорят, что оно, это самое время, каким-то образом искажается». — Пожал плечами князь.

«А как ты объяснишь мои вылеченные кем-то ноги? — не унимался эльф. — Я отлично помню, что правая была, как дуга, а на левой была громадная шишка с осиное гнездо!»

«Я был при смерти, — продолжил он. — Еще немного и развоплотился бы. Не было сил терпеть все это».

Добавил он, как будто извиняясь. — А тут раз! И ноги здоровы и сам я очень даже живой!»

«Никак не объясню, — ответил князь. — Потому, что не знаю как».

«И я не знаю, — вздохнул эльф. — Но где-то же я провел три месяца перед тем, как попасть к тебе, в Дельборо!»

«Где-то провел». — Согласился с ним Бельтегир.

Хорос, большой и хорошо укрепленный город, стоял на реке Камард, западном притоке эльфийского Тауриля, спускавшегося бурным потоком с северных гор Иннарималя. Река была полноводна и глубока. Она долго и бережно несла свои воды через весь западный Аркалан. Извиваясь, как змея, она проползала по холмистым равнинам царства, и после впадала в Южное море.

Хорос, построенный на ее западном берегу в 7181 году Первой Эпохи, был могучей цитаделью людей. Он был вторым после Дельборо, основанного в 7148 году той же эпохи. Он несколько раз расширялся за это бесчисленное количество лет, и ныне являлся самым большим из всех городов Эну. Он же являлся и приграничным городом, поскольку сразу за его восточными воротами начинались земли гномов, Намлад-ном.

Путь до Хороса занял у них чуть больше двух недель. Они несколько раз останавливались на небольшой отдых. И пять раз переночевали в придорожных трактирах. В город прибыли ближе к вечеру.

«Поедем во дворец, — сказал князь Келехиру. — Там проведем ночь, а на утро отправимся в порт, возьмём корабль в Меарк или Арентейл, как получится».

Эльф согласно кивнул. Так они и поступили. Переночевали во дворце князя, потом прибыли в порт и недолго искали корабль в Меарк. Он вскоре нашелся. Это была торговая, однопарусная лодка. Она была небольших размеров, вмещала в себя около тонны груза и двадцать пассажиров. Охрану пришлось оставить, да и не так уж она была нужна. Договорившись с хозяином лодки об оплате, они залезли в нее и расположились в уютной каюте.

«Ну, вот, — сказал князь, пристроив свой дорожный мешок у койки. — Дней через пять, если будет ветер, будем в Арентейле».

«Ну, или через две недели, — прибавил Эверан, снимая плащ и сворачивая его. — Если ветра не будет».

Лодка вздрогнула и, покинув порт, отправилась на север. Келехир смотрел в иллюминатор.

Они проплывали мимо гномьего царства, Намлад-нома. Оно лежало между двух притоков Тауриля, Камарда и Мериаса. На севере оно упиралось в Черные Горы — Бизан-Менем, а на юге, через Хорос, Баг-Аван и Герезур, проходила граница с Аркаланом.

В этом царстве было очень много фермеров и шахтеров. Последние все жили в Бизан-Гарде — Черном городе. По гномьему обычаю, он был внутри гор.

«Как красиво!» — Про себя восхитился эльф, глядя на аккуратные прямоугольники фермерских полей, усеявших восточный берег реки Камард. Урожай был собран, а поля уже перепаханы для следующих посадок.

Вскоре доплыли до эльфийского Сеана. Этот небольшой городок стоял на западном берегу реки Камард, к северу от Хороса. Прямо напротив него брали свое начало Черные горы. Обогнув их и оставив справа от себя, они двинулись на Меарк, следующий город на их долгом пути.

Меарк или Меркиэль, как называли его эльфы, располагался на восточном берегу самого Тауриля, широкой, глубоководной и могучей реки. Как раз в том самом месте, где она разделялась на два притока, огибая треугольник Черных гор. Здесь было северней и, следовательно, холодней.

Город встретил их инеем на древних стенах и переполненными тавернами. Осень — пора ярмарок и веселья. Обычно самые большие ярмарки проходили в Эрдеворе, на гномьем севере. В Хоросе, в аркаланских степях. И в Меарке, среди эльфийских лесов.

Помимо больших ярмарок, существовали и малые ярмарки, которые проводились практически во всех селениях торговцами средней руки. На улицах города даже в утренние часы было многолюдно.

«Теперь ни в одну таверну не зайти, — бурчал князь, прокладывая себе путь в толпе купцов. — Понаехали тут».

Им удалось перекусить в ближайшем к порту трактире и вскоре они вернулись на лодку. Ее как раз разгрузили от своего товара два дюжих рыжих аркаланца. Они продавали овечью шерсть.

Попрощавшись с торговцами, вновь отплыли. Меркиэль с его чудесной ярмаркой остался позади. Они вошли в величественный Тауриль, и хозяин посадил на весла несколько матросов.

Тауриль был втрое шире, чем Камард и Мериас. Течение в нем было в разы сильнее. Он был глубже, и вода в нем была холоднее и чище. По берегам реки рос лес и Келехир с удовольствием разглядывал его. Он ведь уже давно не видел деревьев. Под Хоросом, правда, были леса. Но они состояли из дубов, ясеней, вязов, осин и берез. Листья они уже сбросили и теперь стояли серые и неприглядные. А здесь, на берегах Великой реки, стояли вечнозеленые ели, сосны и пихты.

Келехир не отрывался от окна. Ему было радостно. Оттого, что они успели на один из последних кораблей, идущих в Арентейл. Судоходство на реке вот-вот должно было прекратиться. Оттого, что с ним ехали его друзья и оттого, что родной дом с каждой верстой становился все ближе и ближе. По ночам ему, правда, снились кошмары, сплошь связанные с пленом и шахтами Железных Гор. Может, так его душа стремилась очиститься от неприятных воспоминаний? Но, как бы то ни было, в один из прекрасных дней, лодка вошла в порт Арентейла.

Это была самая счастливая минута в жизни Келехира. Он вспомнил, как мечтал об этом, лежа на грязной, замусоренной подстилке в шахтах. Как хотел вдохнуть чистый, горный воздух Иннарималя и пройтись в роскошном саду своего отца. Или, ничего не делая, сидеть в летнем домике с сестрами и смотреть на огонь в камине. Или оседлать вороного коня и вихрем промчаться на нем вдоль берегов Тауриля. Ах, сладкие мечты! Грезы, спасавшие его душу от черного отчаяния и согревающие его сердце теплом прежней жизни… Настала пора вам сбываться!

Глянув в возбужденные и сияющие глаза эльфа, Бельтегир улыбнулся и тронул его за плечо: «Пойдем, Келехир! Не стой, как истукан!»

«Бельтегир! — рассмеялся тот, обнимая князя. — Я так счастлив!»

«Я тоже рад за тебя, — отозвался князь и в глазах его мелькнули озорные искорки. — Только это… Давай шутку провернем».

«Какую?» — полюбопытствовал эльф.

«А как прибудем во дворец, — зашептал ему аркаланец. — Ты сразу-то не показывайся. А я твоим родичам скажу, что привез им подарок. И тут ты выйдешь. Ну, как? Здорово?»

«Здорово! — улыбнулся Келехир. — А ты не боишься?»

«Кого? Эмариэля? — хохотнул князь. Лорд до жути не любил шутки друга. — Ничего он не сделает. Не до этого ему будет».

«Ладно, — согласился эльф. — Идем».

Лорд Эмариэль, владыка Эраниона, сидел в Гостиной зале, в большом, уютном кресле. Задумавшись, он равнодушно смотрел на потухший камин. Это был красивый, широкоплечий эльф, с темно-русыми, ухоженными волосами средней длины. Бороды он не носил, ибо был брезглив. Ему не нравилось, что в ней застревают крошки. У него было симметричное, вытянутое лицо с тяжелым подбородком, большой рот, прямой нос и круглые глаза серого цвета. Взгляд их всегда был несколько тяжеловат, но доброжелателен.

Одет он был в светло-голубое эльфийское платье с длинными рукавами, серые штаны и кожаные сапоги черного цвета.

Он уже отобедал и теперь пил чай с душицей. Кружка стояла рядом с ним, на круглом, деревянном столике. Правитель тяжело вздыхал. С момента пропажи сына он резко изменился. Стал замкнутым и угрюмым. В волосах его засеребрилась седина. Он измаялся сам и измучил семью: жену и двоих дочерей. Сроду не жаловался он на здоровье, а в последнее время стал чахнуть. Не от болезни, конечно. А от тоски, грызущей его сердце денно и нощно.

«Келехир, милый мой сынок, — Думал лорд, вспоминая лицо сына. — Увижу ли я тебя снова?»

Он не заметил, как слезы заструились по его лицу. Ответа на этот вопрос не было уже два долгих года. Он винил себя в исчезновении сына. Он ведь хотел поехать вместе с ним. Но почему-то не поехал. Не послушался своего сердца. Может, было бы все по-другому…

Вспомнилось, как в тот же год, сорвавшись с места из-за письма, присланного Аэнором, сотником дружины сына, он приехал в Белион. Повезло тогда Иллимеру и жителям города. Вовремя прибыли аркаланские полки. Осаду сняли в ту же ночь.

Ворвавшись к командующему, обезумевший от горя владыка Эраниона вцепился в него мертвой хваткой. И так и задушил бы того в гневе, если б не двоюродный брат, Аурониэн, оттащивший его от ни в чем не повинного Иллимера. Вспомнилось, как ярость и боль снова охватили его, когда Иллимер, видевший со стен города, как Келехир умчался на запад, рассказывал ему обо всем произошедшем в то злополучное время. А он, уже за неделю до этого чувствовал, что с его сыном случится что-то. Если бы он погиб в битве, либо остался израненным калекой, все же, легче было бы сердцу.

Но Келехир пропал, и неизвестность, незнание его судьбы было для лорда большей болью, чем могла бы быть его гибель. Возможно он в плену. А где именно, одним богам ведомо. Железные Копи Далвурского кряжа, Азвалгарские рудники, Бактурианские северные леса… Где же он там?

Но и на этот вопрос он не получил ответа. Эльфы в те земли не ходили, да и из гномов так далеко мало кто забирался. Никто ничего не мог разузнать для него, даже самые искусные разведчики из числа его приближенных. Лорд вновь вздохнул и вытер слезы белым платком. В дверь раздался неожиданный стук.

«Можно?» — спросил знакомый голос и в кабинет протиснулся князь Аркалана.

«Бельтегир? — удивленно вытаращился на него лорд, стараясь спрятать красные, от слез, глаза. — Ты не предупреждал о своем визите».

«Я полагал, что ты всегда рад меня видеть». — Деланно обиделся князь.

«Это так и есть! — лорд радушно обнял друга. — Просто… Ты немного застал меня врасплох».

Аркаланец сделал вид, что не замечает красных глаз эльфа.

«Зови своих, я привез вам подарок». — Небрежно проговорил он, обнимая лорда в ответ.

«Подарок?» — удивился Эмариэль, но велел позвать жену и дочерей.

Энриэль, жена лорда, была маленькой и хрупкой эльфийкой с острова Симериль. Ее длинные, пшеничного цвета, волосы были собраны на затылке и скреплены серебряной брошью в виде птицы. Она обладала красивым лицом с правильными чертами и спокойным, уравновешенным характером.

Она пришла первой и, поприветствовав князя теплотой ласковых, голубых глаз, встала рядом с мужем.

Через минуту к ним присоединилась Иннумиэль, торопливо вытирая руки, испачканные в краске. Она опять рисовала. Старшая дочь владыки Эраниона немногое переняла от матери. По правде сказать, только цвет глаз у нее был такой же, васильковый, а в остальном она походила на отца. Такая же высокая и стройная, как он, разве что более утонченная и женственная, как ей и положено было быть.

Последней в Гостиную вошла Лелиэль, младшая дочь лорда. Она была одета в дорожный наряд и только что вернулась с прогулки. Лелиэль была похожа на обоих родителей одновременно. От матери ей достался невысокий рост, круглое лицо и пухлые губы, а от отца — прямой нос и форма глаз. Цвет же их, вопреки всему, был не голубым, а светло-серым, почти стальным. Этим она была похожа на Луриэль, свою бабушку по линии матери.

Женщины вопросительно посмотрели на владыку Эраниона, а затем на князя.

«Где же твой подарок?» — спросил Эмариэль, подозревая очередную «шутку» друга и начиная хмурить тонкие, черные брови.

«Сейчас, сейчас, — отозвался Бельтегир и вышел. Эльфы переглянулись друг с другом. Затем, дверь снова открылась и князь, заведя смеющегося Келехира внутрь, торжественно провозгласил. — Вот он!»

«Келехир!» — громко и с каким-то внутренним надрывом крикнула жена лорда, Энриэль и, побледнев, стала падать на пол. Подбежавший князь еле успел подхватить ее. Сам лорд схватился за сердце и застыл каменным изваянием. Возле него бестолково заметался Эверан. Из глаз сестер дружно хлынули слезы.

«Боги! Боги! — растерянно воскликнул Бельтегир, стараясь привести в чувство упавшую эльфийку. — Эмариэль! — загремел он. — Что с тобой? Очнись же, наконец!»

От его хриплого баса даже мертвые восстали бы, проснулись в своих могилах. Пока сестры душили Келехира в объятиях, Бельтегиру удалось привести в чувство Энриэль. Она хотела встать, но не могла и протянула к сыну руки.

«Мамочка, — заплакал тот от радости и кинулся в ее объятия. — Здравствуй, милая, здравствуй».

«Келехир, сын мой». — Проговорила Энриэль, обнимая похудевшего и ставшего каким-то маленьким, сына.

«Сынок». — Сказал Эмариэль и сел рядом с женой.

«Отец, — повернулся к нему Келехир. — Я так рад вернуться домой. Так рад вас всех видеть!»

В ответ на его слова, вновь обретенное им семейство, облегченно вздохнуло и дружно засмеялось.

Спустя два часа, когда все слезы были выплаканы и сказаны все слова любви и радости, Келехир с семьей уселся ужинать. Позвали и князя с Эвераном.

«Вот такие вот, Эмариэль, у нас чудеса творятся под Дельборо». — Проговорил князь, когда Келехир вкратце рассказал родным о своих бедствиях в стране Мехир-Улога.

«Чудесные чудеса, — подтвердил уже захмелевший Эверан и, ущипнув старшую дочь лорда, Иннумиэль, прибавил. — Переселяйтесь к нам. Скучно не будет».

С подозрением поглядев на него, Бельтегир отобрал у сына полный кубок вина и, залпом выпив его, пробасил: «А ну-ка, сам переселяйся отсюда куда-нибудь! И побыстрей!»

Эльфы засмеялись. А Эмариэль, переведя взгляд на Келехира, произнес, обратившись к князю: «Мы очень тебе признательны, Бельтегир, и хотели бы от всей души поблагодарить тебя. Мы ведь уже совсем отчаялись в ожидании своем».

«Вам не за что его благодарить». — Вдруг неожиданно жестко заявил Келехир. В ту же секунду ему показалось, что кто-то сказал это у него в голове. Или даже выкрикнул.

«А кого же нам благодарить?» — несказанно изумился лорд.

«Владык огня». — Загадочно ответил Келехир. Или кто-то ответил в нем.

Эмариэль ошарашенно поглядел на князя, ответившего ему точно таким же взглядом. Сестры и мать испуганно посмотрели на Келехира. Что такое он сейчас сказал? Что за бред? Какие еще такие «владыки огня?»

Келехир очумело захлопал глазами и, растеряно оглядев родных, вышел из-за стола с низко опущенной головой.

«Что это на меня нашло? — Думал он про себя, поспешно выходя из Гостиной. — Я схожу с ума?»

Когда он скрылся из виду, встревоженный лорд пересел поближе к князю, и вопросительно уставился на него.

«А я ведь чувствовал, что с ним что-то не так, — произнес тот. — Что-то странное появилось в его взгляде еще там, в Дельборо. И всю дорогу сюда он казался мне каким-то раздвоенным, что ли»…

«Знаешь, Эмариэль, — продолжил он, беспокойно покрутив головой. — Некоторые из тех, кто вот так вернулся из небытия, впоследствии сошли с ума».

«Боги!» — поморщился лорд, беспомощно потерев подбородок.

«Не хочу вас пугать, — произнес аркаланец. — Но подобные случаи бывали. Впрочем, давайте надеяться, что с Кели все будет в порядке».

«Будем надеяться». — Удрученно отозвался владыка Эраниона и вздохнул.

Келехир лежал на кровати и отчаянно силился понять произошедшее. Слова, сказанные им за ужином, вылетели из его рта помимо воли. Он даже не сразу понял, о чем говорит.

Владыки огня… Откуда это? Что-то постороннее, чужое и неведомое словно бы вселилось в его тело. Он ощутил это уже давно, сразу же, как только оказался на поле, в версте от ворот Дельборо. Или еще раньше?

Келехира охватил суеверный ужас. А вдруг это дело рук Мехир-Улога? Кто-то из рабов однажды сказал эльфу, что Темный Владыка — могущественный колдун. Если это так, значит, он обречен.

«Надо попросить у князя эту летопись Беглых, — подумал Келехир, ухватившись за эту мысль, как за последнюю надежду. — Может быть, в ней отыщутся какие-нибудь ответы или подсказки».

На этом он немного успокоился и уснул.

Проснувшись на следующий день, Келехир радостно улыбнулся солнцу, заглянувшему в окно его комнаты. И, выпрыгнув из постели, отправился умываться. Ему что-то снилось. Ни сна, ни его сюжета, ни каких-либо подробностей он не вспомнил. Но сон развеял его вчерашнюю тревогу и подавленность.

«Со временем, — думал эльф. — Я разберусь со всеми загадками, а сейчас… Сейчас нужно позавтракать и как можно быстрее бежать к Мориан. Вчера я не успел навестить ее, слишком устал с дороги».

Войдя в Гостиную залу, он поприветствовал родных и, сев за стол, с аппетитом принялся уплетать вкусный завтрак. Настроение у него было отменное. Сегодня он, наконец-то, увидится с любимой! Как же она жила без него все эти годы? Доев завтрак и поблагодарив родных, он стремительно вскочил из-за стола с намерением покинуть дворец.

«Келехир, ты куда?» — спросил отец.

«Я хочу навестить Мориан! — обрадованно ответил Келехир. — А почему ты спрашиваешь?»

Лорд закашлялся и жалостливо посмотрел на сына.

«Что случилось? — встревожился Келехир. — Говори, отец». — Попросил он, не услышав ответа и минуту спустя.

«Не знаю, как и сказать-то». — Произнес Эмариэль, беспомощно посмотрев на жену и дочерей. Но те тоже промолчали. Никому из них не хотелось делать Келехиру больно. Бельтегир и Эверан, опоздавшие к завтраку, непонимающе переглянулись между собой.

«Прости, Келехир, — раздался голос Ассама, мужа Лелиэль, младшей сестры эльфа. — Твоя Мориан вышла замуж и уехала в Симериль, в город Дэларан».

Келехир, услышав это известие, вздрогнул так, словно на него вылили ушат холодной воды. Опустив голову, он медленно повернулся и вышел из Гостиной залы. Ассам вышел следом, сделав эльфам знак, что постарается утешить страдальца.

Ассам был из далламарийцев. Он родился 26 марта, в 3801 году Третьей Эпохи. Когда царство пало, ему едва исполнилось четыре. Отец его, Скергельд, царь Далламара, предчувствуя неминуемую гибель свою, в последний миг отправил жену и сына к аркаланцам, принявшим у себя тысячи беженцев.

Ассаму было тридцать пять лет. Двадцать из них он провел в Аркалане, последние десять в путешествиях по разным городам и странам, и только в прошлом году он появился в Арентейле. Да так и остался там, влюбившись и взяв в жены Лелиэль, младшую дочь владыки Эраниона.

Он был высок и силен, этот далламариец. К тому же, красив и обаятелен. У него были прямые брови, прямой нос, пухлые губы и светло-голубые глаза. Волосы он носил короткие, они были у него насыщенного каштанового цвета. Иногда он отращивал бороду, но чаще всего его лицо было открытым, хвастая отличным загаром.

Одежда, которую он носил, не отличалась особой изящностью. Это был простой наряд, без излишеств. Длинная, темно-зеленая куртка до колен, черные штаны и сапоги. Поверх нее, если было прохладно, он одевал старый, но добротно сделанный плащ с капюшоном, подбитый медвежьим мехом. Куртку, обычно, он подпоясывал кожаным ремнем, на котором висел короткий кинжал и стилет.

Он успел проявить себя как умелый и стойкий боец в многочисленных битвах вместе с друзьями своими, Эвераном и Артадором, сыновьями князя Бельтегира. Ассам отличался беспримерной храбростью, хладнокровием и яростной ненавистью к врагу. Путешествия воспитали в нем твердый характер и решительность. Он был человеком слова и никогда не давал пустых обещаний. Но Лелиэль полюбила его не только за это. Ассам был очень раним и нежен глубоко внутри. Он обожал котят, щенят, мелких пташек и природу.

Сейчас он торопился за Келехиром, огорченно раздумывая, как он будет рассказывать незнакомому эльфу о случившейся в его отсутствии измене.

Келехир лежал на постели, уткнувшись лицом в подушку и горько плакал. Он даже не повернулся на звук открывающейся двери. Холодные шахты Хириин-Раура отняли у него не только два года жизни. Они высосали из него всю радость и украли у него солнце. То солнце, что согревало его теплом своей любви. То солнце, что отныне будет светить кому-то другому. Тому, кто не изведал и капли тех страданий, что выпали на его долю.

«Как она могла? — Думал он, захлебываясь слезами. — А ведь говорила, что любит»…

Мысли роились у него в голове. Они были тяжелые, безрадостные и бесконечные.

«Хм, Келехир, — смущенно позвал его Ассам, и присел на кровать рядом с эльфом. — Ты бы не расстраивался так, не убивался. В жизни ведь все бывает».

«Расскажи, — глухо попросил его эльф, поворачивая к далламарийцу злые, и красные от слез, глаза. — Как все случилось?»

«Да рассказывать-то особо нечего, — просто ответил Ассам. — Она ждала тебя, долго ждала. Но ты все не появлялся и не появлялся. Зато появился этот эльф из Симериля, и она влюбилась в него».

«Кто он?» — зловеще прорычал Келехир.

«Да я толком-то и не знаю, — продолжил Ассам, неуверенно пожав широкими плечами. — Я был в Бусте, когда это случилось. Лелиэль говорила, что вроде из магов или алхимиков какого-то древнего рода. Но разве это так важно теперь?»

Ассам был прав. Это вовсе не было важным теперь. Прошлого не вернуть.

«Лучше бы я погиб там, в этих проклятых Железных Горах». — С горечью подумал Келехир.

Далламариец, заметив, что его утешения совсем не возымели действия, пожал его руку и тихонько вышел.

«Ненавижу! — Кричал Келехир, мысленно возвращаясь под Белион. — Ненавижу тебя, Набуриэль! Ты исковеркала всю мою жизнь! Будь ты проклята, отродье Тьмы! Будь проклята!»

Сердце его вдруг екнуло и отозвалось жуткой, нестерпимой болью. Как будто бы в него вонзили сразу несколько кинжалов и повернули их вдобавок.

«Будь ты проклята, чертова мышь!» — вслух заорал эльф, в ярости колотя по подушке.

«Не смей так говорить! Не смей! — Послышался низкий, заходящийся от злобы голос. — Больше никогда не говори так!»

Голос перешел на визг и исчез. Вместо него в сознание эльфа вторглась боль, исходящая от сердца. Оно словно горело от возмущения и билось быстро, громко и тревожно. Боль усиливалась и становилась все обширней и обширней, разливая жар по всему телу. Оно явно мстило Келехиру за необдуманные слова.

«А!» — вскрикнул эльф, задыхаясь. Он потерял сознание и скатился с кровати на пол.

Очнулся он через некоторое время. Вокруг были встревоженные лица родных и друзей. Они стояли около кровати и смотрели на него. Заметив, что эльф пришел в себя, они облегченно вздохнули. Рядом с ним сидел отец и лечил его, положив руки ему на грудь. От его ладоней исходило успокаивающее тепло. А пальцы лорда (или так показалось Келехиру?) один за другим вынимали из его сердца острые кинжалы.

«Что произошло, Келехир? — лорд Эмариэль был взволнован. — Ты так громко кричал»…

«Я не знаю». — Ответил тот, понемногу приходя в себя и пытаясь сесть.

«Я вспомнил Белион и ту ночь осады, — пояснил он, откидываясь назад. — Вспомнил Набуриэль. Ой! Вот, опять»…

Он схватился за грудь. При упоминании имени Предвечной мыши, сердце кольнуло чуть сильнее.

«И, что?» — вмешался Бельтегир, слышавший крик Келехира в самом дальнем крыле дворца.

«Я, кажется, проклинал ее». — Признался эльф и, устыдившись, закрыл глаза.

«Ой, это зря, — ляпнул Эверан не к месту. — Ты же знаешь, Келехир, как у нас говорят. Кто Набу проклянет, тот и дня не проживёт».

«Ты что? — одернул его князь и чувствительно толкнул среднего сына в плечо. — Ты что мелешь-то?»

Эверан промолчал, насупившись и переглянувшись с Ассамом. На лице далламарийца читалось неодобрение.

«Набу здесь ни при чем, — проговорил Эмариэль. — Это просто от переживаний».

Но Келехир, неожиданно для себя ощутил, что Эверан прав. Ведь все, что от тебя исходит, к тебе же и возвращается.

А что, если Предвечная мышь настолько могущественна, что, услышав слова Келехира, немедля вернула их обратно? Включая всю ярость и боль, вложенные в них. Испугавшись, эльф зарекся проклинать это существо. Вдруг эти его слова могли стать последними?

Родные и друзья еще немного побыли у его постели и постепенно разошлись. Жизнь эльфа была вне опасности (отец его был весьма искусным целителем), и теперь он лежал, закрыв глаза, и думал.

«Как же странно все происходит, — старался связать свои ощущения с мыслями Келехир. — И этот голос опять».

Тот самый голос, что появился, когда отец благодарил Бельтегира за возвращение сына. Тогда он был не особо громким, а сегодня… Сегодня это было жуткое шипение, отвратительное и режущее слух. Он и сейчас еще звенит в ушах, запрещая проклинать Предвечную мышь.

«Что же происходит-то? — Застонал эльф, ворочаясь в постели. — Не иначе как это вражеское лиходейство. А тут еще предательство Мориан.… Что ж дальше-то будет?»

Неведомо ему будущее. Словно стал он незрячим и больным стариком в молодом, полном жизни, теле. Не видится ему ничего. Все исчезло в один миг. Все пропало в бездонных шахтах Хириин-Раура. А зеркало жизни покрылось таким толстым слоем пыли, что через нее не то, что будущее, настоящее и то не проглядывает. Вместо чувства любви в нем поселился страх, и лицо Мориан стало безжизненным и далеким. Словно с картин их совместной жизни кто-то безжалостно вывел все краски. Больше никогда он не полюбит вновь.

Эти тяжелые чувства измучили эльфа. Он ворочался до самого утра и заснул тогда, когда солнце уже окончательно встало.