Любя, гасите свет

Наталья Андреева, 2017

Они даже не были знакомы, эти две женщины, и вряд ли могли где-то пересечься. Одна шла вперед, сметая все на своем пути и совсем не заботясь тем, как ее поступки выглядят с точки зрения морали. Другая тихо мечтала, боясь рассказать о своих планах даже маме, все равно не поймет. И каждый день смотрела на окна богатой квартиры той, другой, гадая, почему там все время горит свет? Это демонстрация своего превосходства, страх одиночества или какая-то тайна? Фортуна ведь тоже женщина и обожает интриговать. Она дала тихоне шанс, и та его не упустила. Ее маленький мир затворницы и вечной неудачницы буквально взорвался от событий и впечатлений. Один свет погас, а другой зажегся. Эти две женщины так никогда и не встретились, но они незримо передали друг другу эстафету.

Виталина

Этот мой роман длился долго, почти шесть лет. При Борисе я поступила в Высшую школу экономики, теперь я могла себе это позволить. Начальник в отличие от подчиненных располагает собой и своим временем. Что до денег, я никогда ими не разбрасывалась, не тратила на всякую ерунду. Поэтому решила: вытяну.

Не скажу, что мы с Борисом испытывали друг к другу нежные чувства. Скорее, я была для него чем-то вроде ручной обезьянки, дрессированной такой, умеющей по команде выполнять всякие забавные трюки. Гляньте-ка, что моя обезьянка-любовница вытворяет! Запоминает наизусть целые параграфы! Для постели у Бориса были другие девки, мою он удостаивал своим посещением редко. Но я не жаловалась, как любовник он был еще хуже Игоря.

Мы вместе ходили на деловые встречи и светские рауты. Благодаря мне Борис мог блеснуть своей эрудицией. И потом: бывают такие встречи, где записи делать просто неприлично. Я молча слушала, глядя в свою тарелку, чтобы потом воспроизвести разговор в деталях, не упустив ни одной. Полагаю, что денег я заработала для своего любовника предостаточно. И мне было обидно узнать, что постельные услуги Борис оценивает гораздо дороже.

Своей девчонке, безголосой певичке, чье амплуа «поющие трусы», он купил шикарную квартиру в центре, не говоря уже о деньгах, потраченных на раскрутку этой белобрысой бездарности! Мне же отвалил машину, причем не «Бентли», а какую-то «Ауди»! Я прекрасно знала, что «трусы» ездят на «Бентли». Разве не могло меня это не взбесить?

Но я все это терпела, пока наши отношения носили характер партнерских. Пока Борис не сказал:

— Считаешь себя самой умной, да?

После этой фразы я всегда говорила себе: Вита, стоп! Потому что дальше мне предлагали сесть на лобное место, лицом к аудитории, и доказать свою профпригодность. Я давно уже на это не ведусь. «На спор» — это для дураков. Результат выигранного спора — моральное удовлетворение, которое на хлеб не намажешь. Оно мне надо?

Поэтому я лишь молча улыбнулась. Борис воспринял это как поощрение и продолжил:

— Мы живем в век Интернета. — Он говорил «Интернет», хотя в разговорной речи «е» в середине слова звучит как твердое «э». Меня это страшно бесило. «Интернет» в устах Бориса был какой-то стариковский. — Это раньше в почете были всезнайки навроде тебя. Ходячие энциклопедии. А сейчас в кармане у каждого лежит Большая советская энциклопедия. И куча всяких словарей. Достаточно надавить на кнопку. Ну и на кой вы такие нужны? — Он ухмыльнулся. — А скоро и переводчик будет лежать у каждого в кармане.

— Достаточно надавить на кнопку, — поддакнула я.

— Ну да, — самодовольно кивнул Борис. — Так что лишь недалекие родители пихают своих детей во всякие там лингвистические вузы. Работы для переводчиков скоро будет мало. Все заметно упростилось с тех пор, как появился Интернет. — Я невольно поморщилась: — Что? Не нравится? Думаешь, я тебя боюсь? Кишка у тебя тонка, воевать со мной. Ты никто, поняла? Всего лишь баба. Ни родственников, ни связей. Да и денег у тебя больших нет, откуда тебе их взять? Так что сиди и не вякай. Без твоих советов обойдусь.

Да, он действительно меня не боялся, поэтому мы и протянули так долго. Но разве после этих слов я могла продолжать наши отношения?

Грянул очередной кризис. Сначала все думали: рассосется. Рассосалось же в девяносто восьмом? Но прошел год, а ситуация становилась только хуже. Лопнул очередной мыльный пузырь. На этот раз деревативы. Оплаченных обязательств оказалось гораздо больше, чем базисных активов. Вдруг оказалось, что все годами продавали и покупали воздух. Нарыв раздулся огромный и лопнул с грохотом, так что во все стороны полетели гной и пена, погребая под собой доселе процветающие страны. Когда из этого океана дерьма наконец-то появились островки суши, они оказались не в состоянии рожать блага столь же изобильно, как раньше. Наступила новая эпоха.

Мой Борис вляпался по полной. Этот новый кризис довольно сильно ударил по девелоперам. А Борис вложил в строительство нового микрорайона кучу денег, которые взял в том числе и у нашего банка в кредит. Обязательства мой любовник не выполнил и обратился в другой банк, перехватить денег там. Да еще и по знакомым назанимал, частным порядком. Я все это знала, а благодаря своей феноменальной памяти контролировала все движения средств на счетах дражайшего Бориса Геннадьевича.

Когда он меня унизил, я пошла к одному из акционеров нашего банка, к главному бенефициару. Немногие знали, что Максим Леонидович и есть контролирующий акционер, но мне не стоило труда это вычислить. Когда-то именно он и назначил меня начальником вип-отдела вместо Игоря, по рекомендации моего Бориса. Теперь я пришла и рассказала о том, что Борис хочет нас кинуть. По моим расчетам кредит в другом банке ему не поможет. Значит, Борис пойдет в третий. Когда дело дойдет до суда и Бориса объявят банкротом, мы потеряем кучу денег, потому что будем далеко не единственными в этой очереди. В нашем банке, таким образом, возникнет ощутимая финансовая дыра, и мы попадаем под удар. А на дворе финансовый кризис. Борис далеко не глуп, и поняв, что происходит на рынке недвижимости, начнет уводить свои деньги в офшоры.

— И вы, Максим Леонидович, должны знать, что у нашего клиента хватает кредиторов и помимо вас. Вы будете выводить в офшоры деньги ваших партнеров, и вряд ли они вам это простят. Вы потеряете их доверие. Банк сам по себе не воин. Он работает без сбоев, пока он в системе. Рано или поздно вас подставят. Вам нужно будет заткнуть финансовую дыру, а денег никто не даст, вспомнив, как вы помогли сбежать за границу Борису Геннадьевичу.

— Значит, ты решила его слить, — ухмыльнулся он. — А ты не надорвешься, девочка? Сначала Игорь, которого ты сожрала. И я пошел тебе навстречу, уволил протеже моего отца. Не родственника, но все же. Игорь был не очень умен, но зато верен. Хоть бы раз поинтересовалась его дальнейшей судьбой. Теперь, значит, Борис. Не скажу, что мы большие друзья, скорее, люди одного круга. А кто ты такая?

Я молчала. Это был новый уровень, я на нем еще не освоилась.

— Думаешь, тебя так сложно убрать? Не сложнее, чем вышибить в доме дверь. Да, она надежная, бронированная, но дом без нее как стоял, так и будет стоять. Это ведь не несущая стена, и не крыша. Не парадная зала.

— Парадная зала — это ваша жена, — не удержалась я. — А без двери дом будет похож на проходной двор. Пока поставят новую, всю вашу мебель разворуют.

Он рассмеялся, проигнорировав мой намек:

— Да, Зоя красавица. Причем породистая красавица, ее предки были князьями. А у тебя нос курносый и щиколотки широкие, как у деревенской бабы. Кто твоя мать? Нянечка в детском садике? Медсестра? Уборщица?

— Почти угадали. Техничка. Техническая служащая, — пояснила я, потому что Максим Леонидович удивленно поднял брови. Он не учился в обычной школе. Его отец был дипломатом. Поэтому я спокойно сказала: — Технические служащие убирают классы в школах и моют коридоры, следят за гардеробом и подают сигнал к началу учебных занятий.

— А-а-а… Забавно… Я наслышан о твоих способностях. Якобы у тебя феноменальная память. Интересно, откуда?

— Ломоносов тоже пришел в Москву пешком. С обозом.

— Тоже мне, Ломоносов! — хмыкнул он. — Ладно, иди. Я подумаю.

Честно сказать, я со страхом ждала его решения. Конечно, у меня есть деньги на черный день. Есть три квартиры. В одной я живу, но две-то можно сдавать, а не ждать очередного денежного и глупого покупателя. Есть машина, которую можно продать за хорошие деньги. «Ауди», которую подарил Борис, у меня не единственная. Я, безусловно, выкручусь. Но мне хочется большего, ставки слишком высоки.

Максим Леонидович думал аж неделю. Хорошо, что терпения мне не занимать. Полагаю, он просто проверял мою выдержку. Мы встречались в коридорах и один раз в лифте. Я ни разу не нарушила субординацию и не дала понять, что чего-то жду. Даже когда мы вдвоем ехали в лифте. Молча улыбалась, никак не интимно, а вежливо, можно даже сказать, подобострастно. Так, как подчиненный, мелкая сошка, улыбается своему боссу.

Через неделю он пригласил меня на ланч. Но трапезничали мы не в кафе при банке. Максим Леонидович повез меня в центр, в дорогой ресторан, где нас провели в отдельный кабинет. В «Майбахе» на парковке ждал шофер, в приемной нашего банка томились в ожидании хозяина просители. Это само по себе уже было неплохо. Куча людей ждала хотя бы милостивого взгляда, а я удостоилась целого обеда! И разговора с Самим.

— Ты была права, — небрежно сказал он. — У Бориса огромные долги. Кстати, как он в постели?

— Никак. — Я пожала плечами.

— Обо мне ты тоже так будешь говорить?

— Я могу молчать.

— Это я уже понял. — Он одобрительно кивнул. — Молчать ты умеешь. Странная ты девушка, Вита, — он впервые назвал меня по имени, я сочла, что это добрый знак, — никак не могу тебя понять. — Он скомкал салфетку. — Ты способна на все, в том числе на предательство. Знаешь ведь, как говорят? Есть люди, которые не способны ни на что, а есть люди, способные на все. А что делать с людьми, у которых нет вообще никаких моральных принципов? Которые способны абсолютно на все?

— Вам повезло, у вас есть отец. — Я впервые подняла на него глаза.

— Не надо давить на жалость, — поморщился он. — Я не подаю сиротам. Была бы ты мужиком, я вел бы себя по-другому. Но ты все-таки женщина. — Вот спасибо! Вспомнил! — Не скажу, что я монах. И что верен своей красавице жене. Но с девками, с ними как-то проще. Красивая дура, она и есть красивая дура. Я никогда не буду тебе доверять. Извини, не смогу.

— Странная прелюдия. — Я усмехнулась. — Почему бы вам тогда не вышвырнуть меня вон?

— Кто знает, куда ты дальше пойдешь? Ты ведь способна на все. Люди с такими талантами и с полным отсутствием принципов добиваются многого, но плохо кончают.

— Это предупреждение?

— Считай, что да. Ты наплодила себе врагов. Разумеется, Борис узнает, кто его слил. И Игорь до сих пор вздрагивает при одном только упоминании твоего имени и шипит «сука». Я тебе этого не позволю. Слить меня. Не одна ты умная.

По крайней мере, он не сказал «не считай себя самой умной». Это пока пристрелка.

— В общем, так. — Он отбросил скомканную салфетку. — Ты скажешь мне обо всех счетах Бориса Геннадьевича. Сколько у него долгов, стоимость его активов. Скорее всего, он сядет. Это не я решил. Мы. Все те, кого он собирался кинуть. Я предлагаю тебе провести уик-энд на моей яхте, — сказал он без всякого перехода. — Она пришвартована в Венеции. Город сам по себе красивый, но мы не будем там задерживаться, поплывем на острова. Сейчас как раз бархатный сезон. Моя жена улетела в Ниццу. С некоторых пор мы предпочитаем отдыхать на разных яхтах.

— А если вы вдруг встретитесь в море?

— Я отстучу ей «Привет, дорогая», — ухмыльнулся он. — Зоя — это моя визитная карточка. Это связи, дети, место в элите. Парадная зала, как ты правильно заметила. Кстати, я предлагаю тебе место в Совете директоров, — небрежно заметил он. Опять-таки без всякого перехода. Я не успевала за его мыслями. — Ты будешь входить в Совет директоров и станешь топ-менеджером моего банка, — повторил Макс. — Неплохо для тридцати-то с небольшим, а?

— Я должна буду докладывать тебе обо всем, что происходит на заседаниях?

— Разумеется. Кто что сказал, и не только сказал. Как посмотрел, как высморкался, или протер очки, в каком именно месте, на какой реплике и чья это была реплика. Люди — это удивительные существа. Они все говорят одно, а думают другое. Но их выдают жесты. Я знаю, что большинство моих подчиненных — идиоты. И меня считают идиотом. Потому что одобряют любой мой бред. Я ведь финансист по воле обстоятельств, папа так захотел. А мне, может, картины нравится писать. Или ходить под парусом. Я устал за всех думать. И все чаще ошибаюсь. А шальных денег больше не будет. Я хочу дельные предложения и привлечения инвестиций. Мы больше не будем финансировать убыточные проекты. Подумай, во что можно вложить деньги.

— Я буду твоей любовницей, шпионом или финансовым консультантом?

— Сдается мне, ты прекрасно можешь совмещать. Ты ведь скоро оканчиваешь Высшую школу экономики? — Я кивнула. — Прекрасно. Твое назначение никого не удивит, об остальном пусть догадываются.

Бог ты мой, кто ж может вытянуть такой огромный воз в одиночку? Холдинг Макса. Там накопилось полно балласта, а как его сбросить, когда все эти фирмы и фирмочки возглавляют свои? Родственники босса и его жены, друзья детства и юности, нужные люди. Которые доверили Максу свои деньги, а он не знает, как ими распорядиться, передоверил это мне. Что вы хотите от сына дипломата? Разве он бизнесмен? Ведь он не голодал, не холодал, не грыз землю зубами, чтобы пробиться, ему все преподносили на блюдечке с голубой каемочкой. Он умеет быть царем только когда казна полна золота, а в мире нет войны. Но стоит напасть агрессору или во владениях случится неурожай — и перед нами уже не царь, а растерянный обыватель, прячущийся в задней комнате у мольберта. Что вы от меня хотите, я всю жизнь мечтал картины писать?

Но Макс мне нравился, поэтому я его и не утопила. Наоборот, когда его время кончилось, помогла сбежать в Лондон и устроиться там с комфортом. Прикрыла его задницу, за что и получила «золотой парашют». Правда, вместе с волчьим билетом, потому что меня больше не возьмут ни в один банк. Но я выбрала это в благодарность за наши с Максом ночи, которые, в общем-то, были неплохи, особенно те, первые, на яхте. Когда я еще была под впечатлением от моего очередного взлета.

Я опять получила повышение как любовница. Теперь я стала любовницей банкира. Это пьянило, как и новые ощущения. Ласки нового мужчины, на этот раз привлекательного и молодого.

До Макса я относилась к женам своих любовников либо плохо, либо безразлично. Но Зоя меня поразила. Намертво врезался в память один эпизод. Я вернулась с очередного совещания и докладывала Максу о том, что там было. Мы сидели у него в кабинете, а Зоя в это время принимала гостей. Нас ждали только к ужину, а покамест хозяйка показывала вновь прибывшим свой роскошный загородный особняк. Мы слышали их голоса в коридоре.

И вдруг дверь в кабинет распахнулась, и Зоя голосом экскурсовода в Эрмитаже отчеканила:

Конец ознакомительного фрагмента.