Душа просила рассказать. Первый выпуск

Наталья Андреева

«Верь в своё волшебство всем сердцем. Я верю».Натали Эсаулова, соавтор сборника «Душа просила рассказать».«Не страшно впустить в себя сказку, страшно лишить себя возможности попадать за пределы знакомых мест. Строить свои миры и создавать новые вселенные – дар, который с рождения есть у каждого».Елена Глазкова, соавтор сборника «Душа просила рассказать».

Наталья Анисимова

ПЕРЕЗАГРУЗКА

— Мамочка! Давай погуляем немножко, мы в саду совсем не гуляли. Вот у Ваньки спроси! Смотри, как на улице тепло! — уговаривала Машка, повисая на и без того тяжелой материной сумке.

— Маша! Нет! Ужин готовить нужно, скоро папа с работы придет. А еще у меня уроков море и тетрадей две пачки, — не поддавалась на уговоры дочери Ася.

— Мам, а ты мультики включишь? — перебил сестру Ванька.

— Включу, — пообещала мать.

— А почитаешь? — не унимался ребенок.

Но что за жизнь, — с горечью думала Ася, — оставляя без ответа вопрос сына. Работа-работа-работа… А дома практически то же самое… работа-работа-работа…

— Аська! — услышала она радостный крик и, обернувшись, увидела спешащую к ней Ирину, соседку, с которой они последнее время приятельствовали.

Ирина, как всегда, выглядела потрясающе: шикарный брючный костюм, модная стрижка… Ася глянула на свою юбку, которой сто лет в обед, и поправила прядь волос, выбившуюся из фигушки, как немилосердно мама именовала её причёску.

— Привет, дорогая! Сто лет тебя не видела, — затараторила Ирина, — ты как всегда — вся в работе. Пойдем ко мне, посидим немножко, мои в деревню уехали, я пирожки пекла.

— Нет-нет нет! — запротестовала Ася — У меня столько дел.

— Иди, мамочка, — радостно поддержали дети, — а мы во дворе погуляем.

Воодушевленная поддержкой детей, Ирина подхватила Асины сумки и направилась к своему подъезду.

— Ладно, ненадолго, — нехотя согласилась Ася.

В доме у Ирины было уютно, чисто, пахло пирогами.

— А давай выпьем, — все еще не веря, что ей удалось заполучить приятельницу в гости, — предложила хозяйка и, не дожидаясь ответа, достала бутылку вина.

После бокала вина стало тепло внутри. И мысль, которую Ася все никак не могла додумать, вновь явилась к ней: вот вроде все есть у меня… муж-семья-дети, квартира-машина-дача… и все, как надо, все, как у людей… но отчего последнее время не хочется идти домой… отчего так тоскливо…

Ирина трещала без умолку, рассказывая последние новости, кто родился-крестился-женился, совершенно не замечая, что Ася давно уже не с ней.

— Слушай, — отвлекая Асю от невеселых размышлений, обратилась к ней Ирина, — я тут твоего недавно видела… с Люськой… с цветами такой…

До Аси с трудом доходил смысл услышанного:

— С Люськой? — тихо переспросила она.

— Ну да… С Люськой… Ты же знаешь, она ни одного мужика не пропустит… Ты чего, — вдруг оборвала себя Ирина, — не знала что ли? Ой… да ты не расстраивайся, все мужики-козлы.

Ася резко встала и засобиралась домой.

— Ась, ну пока-пока! Ты заходи еще, так посидели хорошо, — попрощалась с приятельницей Ирина.

Ася вышла на улицу и с удивлением обнаружила… по-прежнему светит солнце, бегут ручьи, во дворе на лавках сидят старушки, бегают дети… как будто ничего не произошло… а её мир рухнул, и то, что казалось незыблемым и вечным, разлетелось на тысячи разноцветных осколков.

Она позвала детей, они подбежали и, только глянув на мать, безоговорочно пошли домой.

Едва переступив порог дома и кинув сумки, Ася бросилась в ванную и, включив воду, зарыдала… Она не слышала, как кто-то звонил, как дети стучали ей в дверь. Когда первый приступ прошел, она умылась ледяной водой и вышла. Дети испуганно смотрели на мать.

— Мам, ты заболела? — ужаснулась Машка

— Ты ложись, — заботливо предложил Ванька

— Папа звонил, — вспомнила Машка, — он сказал, что улетает в командировку на несколько дней. Срочно. Он позвонит из аэропорта.

— Понятно, — не сдерживая слез, которых было так много, что подушка мгновенно стала мокрой, — подумала Ася. Знаю я эти командировки — зажигает там где-нибудь с Люськой…

Поздно вечером Виктор позвонил, связь была плохой, почти ничего не было слышно.

— Асенька, ты заболела? — едва услышав голос жены, забеспокоился муж.

Волнуется… козел, — зло думала Ася

— Связь прервана! — сообщил чужой голос из динамика.

— Вот и сказала мне все Вселенная, — снова зарыдала Ася.

Ночью она видела сон. Их первый с Виктором день — день их знакомства.

До Виктора у неё были романы. И все было хорошо: встречанье — провожанье, цветы — мороженое, кинотеатры. Но как только молодой человек прикасался к ней, внутри становилось невыносимо холодно. Ася могла растопить этот лед, но чувство, что это все чужое, никогда не покидало её.

С Виктором все было по-другому. Сразу. Они оказались в одной компании, сидящими за столом на крошечном диванчике близко-близко друг к другу. Отодвигаться было некуда, и Ася вдруг почувствовала, что ей и не хочется отодвигаться. Так они и просидели весь вечер, а потом и ночь, не принимая участия ни в играх, ни в танцах, они даже не разговаривали, за все время обмолвились парой-тройкой ничего не значащих фраз. Вечером, когда пошли жарить шашлыки, они снова оказались рядом.

Асин молодой человек, который привел её в эту компанию, исчез, чтобы уже никогда не появляться в её жизни, ибо роль, отведенная ему Всевышним в Асиной судьбе, была сыграна. Ася с Виктором вспомнили с благодарностью о нем перед свадьбой, на которую его пригласили, чтобы эту благодарность и выразить. И это его появление уж точно было последним в их жизни.

Ася мучительно пыталась вспомнить, кто же тогда, в день их знакомства, подошел первым. Они с Виктором часто вспоминали этот день, они любили его вспоминать, бесконечно выясняя, кто же первый… И зацеловывая друг друга вопили:

— Я!

— Нет, я!

Или:

— Да ты! Точно — ты!

— Нет, ты!

Но вспомнить никогда не могли… Да и неважно это было совсем…

А сейчас Асе почему-то это казалось самым важным на свете…

Утром Ася позвонила на работу с просьбой дать ей недельный отпуск без содержания по семейным обстоятельствам. И ей, никогда не бравшей не только дополнительный отпуск, а даже отгулы, дали, даже без вопросов относительно обстоятельств.

Потом она позвонила маме с просьбой взять детей на внеочередные каникулы.

— Конечно-конечно, — обрадовалась бабушка, — сейчас деда отправлю, — заторопилась она, боясь, что Ася передумает, вспомнив про режим, порядок и дисциплину. — Доча, а у тебя все хорошо? — вдруг забеспокоилась мама.

— Хорошо, мама, если не считать, что работы столько…

— Доченька, ты береги себя… Работу эту все равно всю не переделаешь. А вот заболеешь, и будешь никому не нужна.«Будешь никому не нужна» болезненно отозвалось в Асе, хотя слышала она это от мамы сто раз.

— Ты давай детей собирай! — напомнила мама. — Дед уже выехал. И потеплей их одень — на улице резкое похолодание.

Оставшись одна, Ася легла, уткнувшись в подушку, которая еще хранила запах любимого, и проплакала весь день. Вечером с трудом поднимая голову с подушки, она окинула взором комнату: вещи, раскиданные по углам, стол, заваленный учебниками-тетрадками, внушительный слой пыли везде.

— И плевать, — решила она.

Глянув на себя в зеркала, Ася ужаснулась.

— И плевать, — повторила она.

И снова залилась слезами, не сильно соглашаясь на это «плевать»

Утро следующего дня было пасмурным, мрачным, рядом с ней на кровати блаженно потягивался кот. Ася вспомнила, как Виктор принес его крохотным котенком, помещавшимся на его ладони, как она ворчала для порядка и как умилялась, когда он Напика (так отец семейства назвал общего любимца, ставшего членом семьи) учил пить молоко из блюдечка.

Оставаться дома, где было столько напоминаний об их счастье-фотографии на стенах, милые сердцу безделушки, подаренные по случаю, например, огромный рыжий заяц, было просто невозможно.

Ася быстро собралась и поехала в центр города. Она долго бесцельно бродила по улицам, всматривалась в прохожих, кутающихся в воротники и шарфы, прячась от пронизывающего ветра, который после недавнего тепла казался особенно холодным.

— У них, может быть, в жизни все в сто раз хуже, чем у меня, — пыталась урезонить себя Ася.

— И что? — отвечала себе же. — Какое мне до них дело… когда моя… моя жизнь рушится…

Проходя мимо картинной галереи, она увидела объявление о выставке фотографий и решила зайти… погреться…

Был будний день, и народу в залах было немного. Ася ходила от фотографии к фотографии, и ничто её не трогало. И вдруг… что-то задержало её у одной.

Это был портрет очень немолодой пары, но это были не старик со старухой, это были Мужчина и Женщина. В их облике было что-то такое, что позволяло чувствовать долгие годы, прожитые вместе, и то, что они пронесли через всю свою жизнь. Видно было, что они не позируют, мало того, даже не подозревают, что Художник уже направил на них фотокамеру, чтобы навсегда запечатлеть их любовь.

А у нас уже так никогда не будет — нестерпимой болью отозвалось в Асе. И слезы из её глаз полились рекой, и с каждым вздохом потоки их становились все сильнее. Когда же они, наконец, кончились, она почувствовала неимоверную усталость и пустоту. Ася еле дотащилась до дома и рухнула на кровать, не имея сил даже раздеться…

На следующий день Ася проснулась поздно, редкие облака дарили надежду на солнечный день.

— Жизнь идет, а моя остановилась, — с горечью думала она.

В последнее время в её жизни не осталось ничего, кроме работы… Жуткой, выматывающей… Она не могла припомнить, когда была последний раз с мужем… Нет, они даже недавно ходили в ресторан, но мысль о предстоящей аттестации так мучила её, что расслабиться и получить удовольствие от этого похода ей так и не удалось. Она с болью вспоминала, что уже давным-давно укладываясь спать гораздо позже мужа, хотела только одного, чтобы он уже спал.

Она чувствовала вину перед детьми. Она покупала им дорогие игрушки, книжки, не жалела денег на их развлечения, но понимала — детям гораздо важнее другое… чтобы она просто была с ними, хотя бы иногда. И иногда она бросала все и усаживалась с ними на пол или устраивала «дикие» игры с беготней по всей квартире. Но мысль о невыполненном — недоделанном колола её в бок. А уж если ей удавалось отпустить её, тогда это были самые счастливые моменты в их жизни.

— Господи! Как же я жила?! — ужаснулась Ася. Как будто у меня пара-тройка жизней про запас.

Она достала с полки «новую» Улицкую, до которой все никак не доходили руки. Она вспомнила про свою недописанную картину, которую она прячет от всех, оттого что не художник, вспомнила о вязании, когда-то любимом занятии, и достала недовязанный свитерок, который задумывался Маньке, потом Ваньке, а сейчас племяннику Саньке.

Ася сварила пельменей, которые себе не позволяла, нарезала колбасы, относительно которой убедила себя, что не любит, распечатала коробку конфет, оставленных к празднику, и открыла бутылку шампанского, спрятанную к юбилею.

— За новую жизнь! — произнесла она тост.

Размышлять на предмет того, кто утром пьет (аристократы или дегенераты), она не стала. Позавтракав, она уютно устроилась с книжечкой в креслице и так провела не один час, чувствуя, что пустота отступает.

И проходя мимо зеркала, Ася грустно подмигнула своему отражению и сообщила:

— Пусть уходит! Отпускаю! Я-то у себя остаюсь Я-то у себя есть! И дети у меня есть! И дом у меня есть! Правда, дом мой любимый превратился непонятно во что. И весь остаток дня и половину ночи Ася мела, мыла, скребла, избавлялась от ненужного хлама, накопленного за годы.

На следующий день, проснувшись к обеду Ася долго лежала, читая наизусть свои любимые стихи:

«Двадцать первое. Ночь. Понедельник».

«Если душа родилась крылатой»

А потом она решила пересмотреть свой гардероб. И пришла в ужас.«Юшихинские юбки», предмет постоянной критики мамы, широченные брюки, которые так не любил Виктор, дурацкие блузки, бабушкинские — так определяла она их сама. Ужас-ужас-ужас…

И вдруг ей так захотелось что-нибудь красивое, и все её «это не главное» не работали. Она пыталась вспомнить, когда последний раз испытывала такое желание, и не вспомнила. Кажется, на своем школьном выпускном вечере…

Она не знала, где покупают красивые вещи, понятное дело, что в магазине, но где и в каком… понятия не имела. И решила поехать в самый большой.

Она долго ходила в ожидании волшебного «Ах!» и, уже потеряв всякую надежду, направилась к выходу. И «Ах!» прозвучало в её душе. Это было небесно-голубое из тончайшего шелка платье. Примерка только подтвердила то, в чем у неё сомнений и не было — это платье было создано для неё. И мысль о цене, практичности не коснулась даже края её сознания. Бережно прижимая к груди коробку, в которую было упаковано платье, выходя из магазина, в витрине соседнего она увидела голубую атласную ленту, того же оттенка, что и платье. Лента висела отдельно от всех. И Ася с благодарностью приняла очередной подарок Всевышнего.

На следующий день Ася подмигнула своему отражению, проходя мимо зеркала, и остановившись на минутку, сообщила:

— Сегодня мы займемся головой!

Отражение недовольно пробурчало в ответ:

— Голова не для того, чтобы бантики носить!

— Не поверишь, и для этого тоже!

Вернувшись из парикмахерской, Ася долго вглядывалась в своё отражение. Особа, глядящая из зеркала, была ей мало знакома, но она ей нравилась, сильно нравилась.

Вечером позвонил муж, он радостно сообщил, что завтра прилетает, что соскучился, что уже часы считает до встречи. И вдруг Асе показалось, что не было в их жизни ничего плохого, что все она придумала…

— Козел, настоящий козел! — напомнила она себе.

Ей хотелось ненавидеть мужа. Полниться гневом. Но ничего похожего не было в её душе. Она чувствовала благодарность за то, что БЫЛО… Да… у неё не было шуб, бриллиантов, да… они не ездили отдыхать за границу. Но у неё было то, самое главное, что делает женщину счастливой… И Ася решила: пусть завтра будет праздник, ведь это, может быть, последнее радостное событие в их совместной жизни. А потом она с Виктором поговорит… про Люську…

С самого утра она носилась по квартире как заведенная… Отец, приехавший с детьми, лукаво подмигнул дочери:

— А тебе командировка мужа явно пошла на пользу…

— Ну, папа, — кокетливо возмутилась Ася, удивившись совершенно забытым ноткам в своем голосе.

Когда Ася домывала пол, в дверь позвонили. Дети выскочили в коридор и уже через секунду висели на отце как обезьяны на лиане. Расцеловавшись с детьми, Виктор обнял неподвижно стоящую Асю с мокрой тряпкой в руке:

— Асенька, я так соскучился…

— А ты чего так рано, — возмутилась жена.

— Я могу уйти, — лукаво подмигнул муж, — и будет дубль два…

— Нет! — запротестовала Ася.

— Да я и не собирался, — расплылся муж в счастливой улыбке.

— А что такое «дубль два»? — заинтересовалась Маша.

И Виктор стал рассказывать дочери о повторной съемке эпизодов.

Асе нравилось, как они с Виктором могли поговорить в присутствии других людей об очень важных вещах, иногда интимных, но никто и не догадывался, что было предметом их разговора. Чуткая Машка иногда возмущалась: «Мне, кажется, что вы про что-то другое говорили»

«Дубль два» — это отдельная история в их биографии. В тот самый первый день они договорились, что завтра Виктор придет к Асе в гости. Ася носилась с раннего утра: убирала, мыла, готовила, пекла тортик. Когда она уже домывала коридор, а до встречи оставался ровно час, раздался звонок. На пороге стоял Виктор с другом. Так она их и встретила с половой тряпкой в руках.

— Мы ненадолго, — предупредил Виктор

— Я ужин приготовила, — пытаясь скрыть разочарование и подступившие слезы, — сказала Ася.

— Нет-нет, — запротестовал Виктор, — мы потом в спортзал.

Мальчики посидели минут пятнадцать и ушли.

— Что это было? — спросила Ася у своего отражения, уже не скрывая слез.

Потом она пожурила себя за то, что опять все придумала и пообещала… впредь этого не делать, правда, сильно сомневаясь, получится ли… не придумывать… Ведь без этого жизнь была бы скучна и неинтересна…

Ася сняла бигуди, уложила красиво волосы, надела нарядное платье и вспомнила, почувствовав безумный голод, что ничего еще сегодня не ела. Она накрыла праздничный стол и села… И тут раздался звонок…

— Как в кино, — подумала Ася, открывая дверь.

На пороге стоял Виктор с букетом цветов.

— Дубль два! — произнесли они одновременно, Виктор — вслух, а Ася — про себя.

А потом был праздничный ужин, подарки и их любимая игра «Путь к Счастью», которую они с Виктором придумали и нарисовали, сделав такой необыкновенный подарок дочери на пятилетие. И все выиграли по разу.

— А наша игра неправильно называется, — глубокомысленно изрек отец семейства, — я понял… счастье-это не только кругосветное путешествие, куда каждый из нас стремится. Счастье-это и пирожки у бабушки, и прыжок с парашютом, — начал перечислять этапы игры Виктор.

— И катание на велосипеде, — подхватил Ванька

— И игра в классики! — продолжила Манька

— И немытая посуда, и неубранные игрушки! — хитро поглядывая на отца, заявил Ванька.

— И это тоже! — согласился отец

— И непроверенные тетрадки? — поглядывая на мать, спросила Манька

— И непроверенные тетрадки! — ответил отец.

— Правда, мам? — не унималась Манька

— Правда, Маша! Я сама это недавно поняла

— А поедемте завтра на пикник! — предложил отец семейства. — На косу!

— Ура! — завопили дети

— Ура! — подхватила Ася.

Когда дети ушли спать и они остались одни, Ася вспомнила про свое намерение поговорить. Но мысль… про Люську казалась ей полным бредом…

И следующий день был таким же счастливым, как и предыдущий. А когда они отправились спать, Виктор крепко обнял Асю и тихо сказал: «А я начал уже забывать тебя… такую». «И я… начала забывать…» — призналась Ася. И снова вспомнила про Люську. Сегодня эта мысль казалась еще большим бредом…

Через несколько дней, когда Ася возвращалась с работы, её догнала Ирина.

— Аська, тебе не узнать, вместо приветствия завопила Ирина. — Провожу тебя немножко. И Ирина стала рассказывать последние новости. У Асиного подъезда они попрощались.

— Аська, слушай! Забыла сказать, — вдруг вспомнила Ирина, — Люська-то замуж вышла. А муж её так на твоего Виктора похож. И походка. И очки.