Боги Черного круга

Натали Р., 1998

Вита, молодой биохимик, тесно сотрудничает с колдунами, но не слишком верит в их богов, пока жизнь не вынуждает ее свести знакомство с бессмертными Тьмы. Вместе с одним из них она спасает мир от гибели в пасти Черного абсолюта и на этом пути обретает любовь. Но не всем богам по душе такое развитие событий…

Оглавление

  • Часть 1. Один день до конца света

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Боги Черного круга предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Часть 1. Один день до конца света

1. Предчувствие

— Эй, дэвушка! Дэвушка, падажды!

Это был уже пятый. За час дороги от работы до дома. Вита мрачно стиснула зубы, не сбавляя хода. Будь проклята чертова ведьма Немира! Зачем ей понадобилось приворотное зелье? Ну ладно, зачем — ее личное дело. Но коли уж так надо, пусть бы сама и варила.

Увы! Вита прекрасно знала, что ответит Немира, если обратиться к ней с такими словами. Ты же специалист, скажет она. Дипломированный, не то что мы, дилетанты. Такой точки зрения придерживалась не только Немира. Весь Черный Круг предпочитал заказывать необходимые препараты — особенно дурнопахнущие и едкие — Вите.

Нет, Вита вовсе не была колдуньей. Честно говоря, она слегка презирала это ремесло. Но колдуны хорошо платили за заказы — во-первых. А кроме того, наедине с самой собой она признавала: то, что без нее не могут обойтись влиятельные маги, что ее талант ценят не только коллеги-химики, весьма льстит.

— Девушка, разрешите с вами познакомиться?

— Не разрешу, — огрызнулась Вита, обдавая очередного претендента ледяным взором.

Не то чтобы Вита не любила мужчин. Они ей очень даже нравились, и эстетически, и в плане всего того, чем могут быть приятны и полезны молодой женщине. И бесило ее совсем не то, что к ней пристают на каждом шагу, а то, что это никак не обусловлено ее собственными прелестями. Ей было около двадцати пяти; стройная, уверенная в себе блондинка с короткой стрижкой, предпочитающая спортивный стиль, некоторым она действительно казалась обаятельной — но Вита обладала достаточным умом, чтобы понимать: она не секс-бомба. Она милый, симпатичный, но не более, недавно защитившийся кандидат химических наук.

Именно в этом и крылась причина нездорового интереса прохожих к ее персоне. Будучи квалифицированным биохимиком, Вита частенько занималась синтезом препаратов на заказ, в том числе и очень прилипучих препаратов, чьи запахи надолго застревали в прическе и одежде, въедались в кожу. Как-то она делала для знакомой колдуньи Бэлы средство, привлекающее тараканов — обыкновенный тараканий феромон. После этого тараканы со всего факультета сползлись к тому месту, где висел рабочий халат Виты, там их и потравили, пользуясь случаем. А теперь — этот злосчастный гормон для Немиры Деадаргана, главы Черного Круга. Видно, волосы пропитались его запахом. Она не успела еще выделить продукт, как трое работавших рядом студентов возбудились и чуть не опрокинули в экстазе роторный испаритель. Хорошо, что большинство сотрудников столь поздним вечером уже разошлись по домам, и Вите не пришлось прокладывать себе дорогу с боем.

— Барышня, может, вас подвезти?

Вита в сердцах пульнула в «Мерседес» огрызком яблока. Стекло очень удачно было опущено, и хозяин машины выглядывал в него, улыбаясь всеми золотыми зубами. Огрызок попал точнехонько в зубы. Так тебе, усмехнулась Вита и заскочила в подъезд.

Минут пятнадцать спустя она уже пила чай на кухне своей отдельной квартиры, пожалуй, более одинокой, чем ей хотелось бы. Судьба отняла у нее тех, кто был ей по-настоящему дорог, а те кости, что она порой кидала Вите, могли утолить лишь голод тела, но не души. Для своих лет она достигла многого: деньги, бесценные знания, уважение в кругах, мало кого чтящих, самообладание в обстоятельствах, которые свели бы с ума кого-нибудь с менее закаленной психикой… только счастья ей не было дано. Уплыло счастье в уплату долгов.

С такими невеселыми мыслями она дула на горячий чай, глядя в темнеющее окно. Зажглись фонари, но они не могли разогнать мрак ни на улице, ни в сердце. Ветер гулко завывал и бил об ограду балкона сохнущее на веревках белье, тучи закрыли ядовито-рыжий диск Луны. Будет буря, подумала Вита.

Она вяло поднялась и вышла на балкон снять сохнущее белье. Первые крупные капли дождя уже барабанили по металлическим перилам. Прогрохотал гром. Ветер швырнул ей в лицо какой-то мусор, в глазу закололо. Вита достала зеркальце, болезненно наморщив лоб, отогнула веко.

Ослепительно сверкнула молния, болью отдавшись в расширенном глазу. Вита вздрогнула, зеркало выпало из рук, разлетелось на осколки, ударившись о металлическое ограждение. Она потерянно смотрела, как мелкие стекла падают вниз с высоты девятнадцатого этажа.

Ее вывел их оцепенения громкий звук, донесшийся из кухни. Она схватила под мышку белье, бросилась внутрь.

Окно кухни было распахнуто злым ветром. По всему помещению рассыпались веером салфетки, газеты… Опрокинутая солонка лежала на полу, по полосатому линолеуму рассыпалась белая кучка.

Хорошо, что я не верю в дурные приметы, подумала Вита и взялась за веник.

2. Все пропало

Спала она неспокойно. В ночных кошмарах ей чудились мечущиеся черные тени, издающие резкие, пронзительные звуки. Неожиданно она поняла, что это телефон, вскочила, сквозь сон потянулась за трубкой:

— Черт! Вы представляете, сколько сейчас времени?

— Витка! — взмолился знакомый голос, странно дрожащий. — Витка, выручай!

Сон как рукой сняло. Звонила Фаирата, а молодая колдунья, несмотря на свою импульсивность, не стала бы беспокоить Виту ночью, не всплыви на горизонте серьезные неприятности.

— Фая, — медленно проговорила Вита. — Скажи, что в Хешширамане пожар… что твой хахаль попал под автобус…

— Флиф!..

Она ожидала этого, но не смогла сдержать непроизвольную дрожь. Единственное в этом мире, чего она боялась… не опасалась, не избегала, а действительно боялась. Она бросила взгляд на полную Луну, сверкнувшую в разрыве облаков, и со свистом втянула в себя воздух:

— Сегодня?

— Нет, полнолуние завтра. Витка, только не расслабляйся, я тебя умоляю! Лучше тринадцать раз перестраховаться, чем один раз облажаться. Бери кольцо и приезжай в Хешшираман, пока ничего не случилось.

Вита положила трубку с тяжким вздохом. Кажется, ей всю жизнь суждено провести в борьбе с… нет, лучше даже в мыслях не произносить этого имени, от которого будто веет ледяным дыханием. Гигантское чудовищное образование без глаз и языка, сотканное из дымной призрачной материи, столь черной, что ее клубящиеся языки казались провалами в ничто, дырами в пространстве. Воплощенная Тьма, парализующая волю, замораживающая кровь и пьющая души. Черный Абсолют, способный поглотить весь мир, ибо не знает насыщения. Они встречались в поединке два раза, и предстоит третий… Ох, ей с лихвой бы хватило воспоминаний всего об одном, чтобы волосы встали дыбом! Но отказаться от битвы с Флифом Пожирателем Душ, исчадием ада, сулящим гибель всему сущему, она не могла. Именно она была Тюремщицей Флифа, поскольку так случилось, что она владела перстнем Тюремщика, магическим артефактом, способным подчинить это чудовище. Как такое вышло — разговор отдельный. Но на сегодняшний день долг Тюремщика тяжким грузом висел на хрупких плечах двадцатипятилетней женщины.

На самом деле плечи Виты были не столь уж хрупкими. Она с юности привыкла поддерживать себя в прекрасной спортивной форме и ловко владела острым клинком, что лежал у нее под подушкой. Человек, подаривший ей реликвию предков, выкованную на заре времен в тибетском монастыре, дал ей хороший совет: никогда не расставаться с оружием. Дэн Ши погиб из-за Виты, и в память о нем она поступала, как он сказал. Неторопливо, обстоятельно одевшись, она сунула клинок под плащ в специальную петлю. Однажды она убила им человека… могущественного мага по имени Дарьен Миленион. Это было грозное оружие в нежных с виду руках — хотя и, увы, бесполезное против Флифа. Вита повернулась к шкатулке, где лежал перстень Тюремщика.

Шкатулка представляла собой прелестную золотую вещицу, покрытую чарующей росписью, искусно выполненной чернением. Именно красотой и изяществом она привлекла когда-то внимание Виты. Когда она, еще наивная студентка, ни сном ни духом не ведавшая о колдовстве, впервые попав в волшебный замок Хешшираман, наладилась бежать оттуда и рыла подкоп под магическим барьером, что-то вдруг блеснуло в закатном луче. Это и была шкатулка, давным-давно утерянная незадачливой колдуньей Фаиратой. Так Вита заполучила синие серьги — Переводчицу и Искательницу, и Перстень Тюремщика Флифа. Хранились в шкатулке и другие волшебные драгоценности, обладающие удивительными свойствами. Вита любовно погладила крышку, открыла ее…

Перстня не было! Он исчез, словно и не бывало. Исчезли и серьги, и сетчатое серебристое блюдечко, наполняющееся едой при нажатии на крохотный выступ, и прочие кольца, кулоны, браслеты и броши, некогда россыпью лежавшие на мягком бархате. Отказываясь верить своим глазам, Вита перевернула шкатулку вверх дном и потрясла ее, словно надеясь, что содержимое запало за бархатную подкладку.

Надежда, конечно же, была напрасной. Вита похолодела от ужаса. До полнолуния всего один день, а без перстня она бессильна перед Флифом! Мир вдруг завис на ниточке на краю гибели. Под полной Луной черный Абсолют обретет силу и пожрет все души, до которых дотянется…

— Файка! — она с вытаращенными глазами бросилась к телефону, нервным движением схватила трубку. — Все, все пропало!

Она кричала еще что-то истерическим голосом, пока не осознала, что разговаривает с пустой линией. Она вцепилась в диск, а потом вспомнила, что в Хешширамане нет телефона.

Извергая проклятия вперемешку с нервными слезами, она хлопнула дверью квартиры и помчалась вниз, не тратя время на то, чтобы дождаться лифта.

Ночной воздух, дышащий послегрозовым холодком, слегка отрезвил Виту. С трудом она взяла себя в руки. Глупо рыдать в истерике, даже если над всей Вселенной нависла угроза. Слезами горю не поможешь. Пусть перспективы мрачнее ночи, убиваться бессмысленно — надо действовать. Надо срочно предупредить Фаирату. У них есть еще один день, и они что-нибудь придумают. Они не имеют права отчаиваться и опускать руки.

Ночь была пустынна и безлюдна, тем не менее из-за угла почти сразу выскочило такси с зеленым огоньком. Его даже не потребовалось останавливать.

— Девушка, куда-то торопитесь? — водитель приподнял кепочку.

— К Битцевскому парку, — бросила Вита, садясь в машину. — И как можно быстрее.

— Что такой милой девушке делать ночью в темном лесу? — удивился водитель.

Мужик попался общительный. Всю дорогу он сыпал комплиментами и с готовностью согласился не высаживать Виту у одноименного с парком метро, а подвезти подальше в лес. Но в лесу его общительность перешла всякие границы. Вита послала Немире Деадаргана мысленное пожелание провалиться сквозь землю со своими заказами и в ответ на грязные поползновения шофера молча вынула клинок из ножен сантиметров на пять.

Настроение шофера резко изменилось. Только что он всеми силами препятствовал Вите выйти из машины, а теперь собственноручно и весьма торопливо распахнул дверцу и даже не заикнулся о плате за проезд. Вита невесело усмехнулась. Люди редко воспринимают доводы рассудка, но недобрый блеск стали всегда действует надежно. Ах, этот несовершенный мир… который она все же не согласилась бы отдать в глотку Флифа.

Лес чернел вокруг сплошной зловещей массой, но Вита хорошо знала нужные тропинки и вполне могла бы ориентироваться даже без издевательского блеска почти полной Луны. Единственное отнимало у нее уверенность в том, что через несколько минут она достигнет замка — Флиф. Он может подстерегать ее на дороге, ночь — его время. А у нее нет спасительного перстня. Вита с опаской замирала при каждом шорохе, хотя знала, что чудовище передвигается абсолютно бесшумно.

Гигантская тень скользнула меж деревьев. Вита бросилась было в ужасе за бугорок, но вовремя разглядела тусклое сияние пурпурных зрачков величиной с тарелки.

— Аррхх, — с облегчением выдохнула она. — Чертово отродье, как же ты меня напугал.

И с нежностью, никак не вязавшейся с ее словами, погладила огромного змея по сомкнутой пасти, такой внушительной, что могла бы проглотить за раз несколько женщин размером с Виту. Этот живой трубопровод, продолжительность жизни которого была сравнима с возрастом Вселенной, это порождение абсолютного Света и абсолютной Тьмы, слившись в котором, они неожиданно создали душу, это черное с золотыми прожилками извивающееся страшилище, обитающее в Хешширамане, было одним из немногих существ, кому Вита доверяла безоговорочно. Фактически, только ему она и доверяла.

Пожиратель рядом, безмолвно произнес Аррхх. Слова сами собой возникали в мозгу Виты. Я прикрою тебя, но держи перстень наготове.

Вита со стоном хрустнула сжатыми кулаками:

— Перстень, будь он проклят!

Змей понял все без объяснений. Переливы золотистых искр на его боках на мгновение застыли — это было единственным свидетельством его замешательства. Затем он быстрым движением сгреб Виту в гладкое толстенное кольцо и устремился вглубь леса.

Он аккуратно поставил ее прямо на ступени цитадели Хешширамана. Стены колдовского замка слабо светились, озаряя окрестности таинственным ореолом. Дверь гостеприимно распахнулась перед ней: здешние стены хорошо знали Виту. Она познакомилась с Фаиратой восемь лет назад, и сперва их знакомство нельзя было назвать задушевным. Фая просто-напросто похитила ее и держала в своем замке пленницей, потому что магические книги назвали Виту единственным средством, которое может спасти мир от Флифа, неожиданно вырвавшегося из заточения. Потом выяснилось, что роль Виты гораздо сложнее, чем быть принесенной Флифу в жертву и отравить его своей несъедобной душой, не признающей ни светлых, ни темных богов. Найдя синий перстень, Вита автоматически стала Тюремщицей, и у нее хватило силы воли сразиться с олицетворением Тьмы и победить. Вита завоевала уважение Аррхха, которому Фаирата поручила охранять пленницу, и дружбу самой колдуньи, и с тех пор время от времени помогала Черному Кругу.

Спальня Фаираты была закрыта, но изнутри доносились звуки, явно свидетельствующие, что хозяйка не спит, и более того — что она не одна. Почему-то Виту это взбесило. Миру угрожает нашествие мрака, драгоценный перстень исчез, а эта рыжая мерзавка позволяет себе развлекаться!

Она заколотила в дверь ногой:

— Эй, вы, черт вас побери!

Возня утихла, и через некоторое время в дверной проем высунулась встрепанная дама с ослепительно рыжими волосами и прищуренными зелеными глазами. Ее стройную фигурку скрывал лишь полупрозрачный пеньюар нежно-зеленого капрона, через который просвечивал не только амулет на золотой цепочке.

— Быстро же ты… — начала Фаирата с недовольно-насмешливой улыбкой, но, увидев выражение лица Виты, осеклась. — Что?

— Мы все в заднице! — грубо ответила Вита. — Когда сядешь и возьмешься покрепче за подлокотники, объясню подробнее.

Фаирата тревожно оглянулась:

— Саша, одевайся.

3. Что делать?

Сашу Вита знала давно. Это был темноволосый молодой человек лет тридцати, хорошего сложения и с модной стрижкой, довольно симпатичный, но излишне шебутной. Фаирата говорила в оправдание, что это издержки его профессии. Саша был журналистом и обожал сверхъестественные явления. В свое время Фаирата и Вита рассказали ему об ужасном Флифе, о действительной подоплеке леденящих кровь событий восьмилетней давности на Киевском вокзале и на первый взгляд бессмысленного ядерного взрыва в Тихом океане три года назад. Саша тут же накатал в своей газетенке огромный материал о нашествии порождений Тьмы, которое привело к многочисленным человеческим жертвам на мирном московском вокзале. А потом — об опасном эффекте разрушения магической защиты, неосторожно предпринятого китайским пиратом Дэном Ши, когда он выручал Виту из очередной передряги. Дамы ничуть не боялись, что их персонами могут заинтересоваться власти: отклики на публикацию, как и следовало ожидать, были полны возмущением «беззастенчивым враньем, которым газетчики морочат головы честным налогоплательщикам». Но Саша верил Фаирате. «Уважающий себя журналист, — утверждал он с гордостью, — в состоянии отличить правду от выдумки». Вита в этом слегка сомневалась, но благоразумно помалкивала.

Теперь они с Сашей сидели в обеденной зале, скупо освещенной свечами, курили и ждали, когда Фаирата наконец переоденется и выйдет к ним. Вита нервно посматривала на часы.

— Ты, конечно, извини, — сказал Саша, — но зачем так торопиться? Ведь полнолуние только завтра. Готовилась бы не спеша.

Вита заскрежетала зубами, и только ласковое поглаживание по спине заставило ее прервать этот процесс. Саша, развалившись на диване, покровительственно обнял ее за плечи. Она удивленно уставилась на него. Раньше он такого не делал, более того — читал ей отеческие наставления, что занятия колдовством куда лучше поспособствовали бы ее внешности, чем занятия спортом. Можно подумать, она серьезно занялась фехтованием ради внешности!

— Ты несправедлива к Фае, — продолжал он. — Она потратила столько сил, чтобы подсоединиться к телефонной сети и предупредить тебя, что срочно нуждалась в подзарядке.

— Немного же у нее сил, — буркнула Вита. — А вообще-то, чем так мучиться, провела бы себе настоящий телефон.

— Интересно, как ты себе это представляешь, — интеллигентно фыркнул он, не прекращая своих странных ласк. — Телефонный кабель, уходящий в другое пространство?

Вита и сама понимала, что если бы Хешшираман находился в обычном земном пространстве, то на замок ежедневно натыкались бы отдыхающие, в изобилии бродящие по Битцевскому парку. Она вздохнула.

В дверном проеме залы показалась Фаирата в длинном сером газовом платье, на фоне которого ее волосы казались сполохами огня, а глаза — чистейшими изумрудами. Тем не менее Саша будто бы не заметил появления хозяйки, не отрывая взгляда от Виты.

Колдунья нахмурилась. Ей не слишком понравилось зрелище, представшее ее зеленым очам: лучшая подруга в объятиях ее собственного любовника.

— Что здесь происходит, проклятие на ваши головы? — голос ее был резок от гнева. Она слегка шевельнула пальцами, и по направлению к Саше медленно заструился бирюзовый дымок. У журналиста безвольно опустились руки, он склонил голову на валик дивана и мирно закрыл глаза.

— Ну? — требовательно обратилась Фаирата к Вите. — Только не говори мне, что ты явилась среди ночи, чтобы отбить у меня мужика!

— Сядь, — бросила Вита. — Что твой мужик и вообще какие бы то ни было мужики по сравнению с проблемой, которая у нас возникла!

Фаирата села, небрежно расправив платье, ее точеное личико приобрело слегка озабоченное выражение:

— Должно быть, это серьезная проблема, если ты так пренебрежительно говоришь о мужиках?

— Да, черт побери! У меня украли перстень. И все, что с ним было!

Колдунья в ужасе прижала ладонь ко рту, словно пытаясь зажать крик:

— Всемогущий Хешшкор! Ты не шутишь?

— Файка, шутки на эту тему даже первого апреля неуместны!

Фаирата вскочила и заметалась по зале, наступая себе на шлейф.

— Нет, это невозможно… Только не это! — она схватилась за голову, словно пытаясь остановить кружение панических мыслей. — Как же так, Витка? Где ты хранила перстень?

— Известно где — в золотой шкатулке. Нет ни его, ни остальных драгоценностей.

— А ты не могла их переложить куда-нибудь? Почему ты думаешь, что их украли?

Вита зарычала:

— Не надо принимать меня за идиотку! У меня нет склероза, да и не в моих привычках перекладывать нужные вещи, пока они не потеряются. Конечно, их украли. Не испарились же они сами по себе!

Фаирата снова упала в кресло и с надеждой предположила:

— Ну, с помощью магии можно отыскать незадачливого домушника…

Вита покачала головой:

— Нет, это не обычный вор. Целы все деньги и ювелирные безделушки, хрусталь и техника. Черт, даже шкатулка осталась! Золотая, что характерно. Кто-то сознательно похитил магические предметы. И именно в тот момент, когда они нужны больше жизни!

— Попался бы он мне в руки! — Фаирата яростно стиснула кулачки. — Может, порыскать в колдовских книгах? Они наверняка дадут указание, как найти вора.

— Сколько времени уйдет на это? — откликнулась Вита. — Помнишь, сколько дней Бэла с твоим бывшим хахалем ворошили талмуды восемь лет назад, да так и не узнали, что со мной делать, чтоб угомонить Пожирателя? А мои волшебные серьги Искательница и Переводчица там же, где перстень. Тот, кто похитил содержимое шкатулки, на редкость хорошо все предусмотрел!

— Что же делать? — Фаирата заломила руки.

Вита молча глядела на нее. Еще недавно она сама находилась в таком же состоянии, но справилась с собой. Фаирату надо привести в чувство. Истерики неконструктивны, а времени в обрез.

— Успокойся, — твердо сказала Вита. — Успокойся и подумай. Что мы реально можем сделать в данной ситуации?

Фаирата судорожно отхлебнула из бокала и уголком кружевной скатерти отерла пот со лба.

— Ну… в крайнем случае я могла бы попытаться обратиться к Хешшкору.

Вита внимательно посмотрела на нее:

— Как будто тебе не очень хочется этого?

— Видишь ли, — колдунья опустила глаза, — он не слишком-то мне помогает, мой бог. Последний раз, когда я звала его, он попросту бросил меня на произвол судьбы.

— Давно это было?

Фаирата вздохнула:

— Восемь лет назад. Когда Флиф вырвался впервые.

Вита кивнула в унисон колыхнувшемуся свечному пламени.

— Что ж, придется поговорить с твоим Хешшкором, — сказала она. — Возможно, за эти годы он смягчился.

— Что для бессмертного восемь лет? — безнадежно махнула рукой Фаирата. — А, ладно, попробую. Говорят, хуже нет, чем навлечь на себя гнев своего бога. Но по-моему, хуже, чем сейчас, уже некуда.

4. Хешшкор

Фаирата выпростала амулет из-под вороха капрона на декольте, посмотрела на Виту, отвернулась и крепко сжала золотую раковину обеими руками. Вита наблюдала за ней с дивана. Было заметно, что колдунья волнуется.

— Хешшкор! — вскричала она громко, и каменные своды несколько раз отразили эхо. — Хешшкор, приди!

Она отпустила амулет и медленно воздела руки к небу. Складки платья очень красиво следовали ее движениям. Впрочем, Виту гораздо больше интересовал практический результат происходящего действа, нежели его эстетическая сторона.

Результат не замедлил себя явить. В кресле у камина вдруг сгустился воздух, затрепетала темная рябь, и минуту спустя из нее сформировалась мужская фигура. На вид гость казался Сашиным ровесником — лет тридцать, не старше. Его можно было, пожалуй, назвать красивым: орлиный профиль, горящие темные глаза; слегка вьющиеся черные волосы, спадающие на плечи и спину длинной волной; стройное, но далеко не хилое тело, обтянутое чем-то вроде черного трико, расшитого блестками. К несчастью, общее впечатление портило капризно-самодовольное выражение лица.

— Ну, чего еще? — осведомился он грубо.

Вот так тип, с неприязнью подумала Вита, глядя, как Фаирата склоняется перед ним в почтительном поклоне.

— О всемогущий Хешшкор… Прости нас, бестолковых смертных, что отрываем тебя от твоих важных занятий…

Что у него могут быть за занятия, хмыкнула Вита про себя. Она дала бы правую руку на отрезание, что их гипотетическая важность не идет ни в какое сравнение с необходимостью водворить Флифа на место.

Хешшкор некрасиво зевнул.

— Говори, чего надо, раз уж оторвали.

— Хешшкор, господин мой… Ужасный Флиф вырвался на свободу, а перстень Тюремщика потерян…

— Однажды я уже слышал эту песню, — перебил он. — Но ты прекрасно обошлась без меня, и незачем теперь снова меня беспокоить. Прощай… Выпутаешься как-нибудь.

Он сделал неуловимое движение, и его облик начал терять объемность. Сейчас исчезнет, гад, поняла Вита.

— А ну, стой! — рявкнула она. — Разговор еще не закончен!

Вздумай капризный бог не обратить внимания на окрик какой-то дамочки и исчезнуть, она ничем не смогла бы ему помешать. Но Вита рассчитывала, что грубиян среагирует на ответную грубость.

Хешшкор вновь обрел плоть — Вита не просчиталась.

— Что это еще за?.. — буркнул он недовольно, словно только что увидел Виту.

— Ты слишком рано попрощался, — проговорила она холодно. — Ты вообще забыл поздороваться.

— Вот еще, здороваться со смертными! — фыркнул он. — Кто ты такая?

Вита повернулась к Фаирате и заметила, стараясь, чтобы насмешка в голосе хорошо слышалась:

— Ты, кажется, говорила, что он всеведущ.

Фаирата была бледна, как смерть, и делала Вите отчаянные знаки, вероятно, долженствующие означать, что дерзить богу неприемлемо.

— Говори, кто ты, или я потеряю терпение! — пригрозил Хешшкор.

— Потеряешь, — кивнула Вита, — и что дальше?

— Дальше? — заорал взбешенный бессмертный. — Дальше я разнесу весь этот дурацкий замок вместе со всеми торчащими в нем козявками!

Фаирата позеленела от ужаса. Вита оглянулась на нее:

— Вот как? Вместе с твоей единственной посвященной? Не верю.

Хешшкор надул губы.

— Я могу испепелить лично тебя, маленькая нахалка!

— Давай, валяй. Но в этом случае разбираться с Флифом придется лично тебе, бессмертный грубиян. Фая в этом деле беспомощна, а я — Тюремщица Флифа, дважды заточавшая чудище в Бетреморогской башне — сам понимаешь, превращусь в пепел…

— Ты — Тюремщица Флифа? — впервые лицо бога выразило какой-никакой интерес. — Ты, не Фаирата?

— Н-да, со всеведением у тебя туго, — констатировала Вита.

— Мне нет дела до смертных! — задрал нос Хешшкор.

— А до Флифа?

Он не ответил.

— Объясни мне одну вещь, — вкрадчиво произнесла Вита. — Вначале были Флиф и Соа, Тьма и Свет — так ведь? Мир появился потом от их соединения. Весь мир — и бессмертные тоже, надо полагать. Так можешь ли ты утверждать, что стоишь над Флифом и что тебе нет до него дела?

— Ладно, — проворчал Хешшкор, одарив Виту жгучим взглядом, в котором злость смешивалась с чем-то непонятным. — Я действительно немного отвлекся от здешних событий. Но, в конце концов, долг моей посвященной — меня информировать.

— Конечно, всемогущий. Видишь ли, — начала Фаирата, — восемь лет назад эта дама, Виталия, случайно нашла перстень Тюремщика Флифа и…

— К сожалению, это длинная история, — оборвала ее Вита. — Впору целую книгу написать. А на воспоминания у нас нет времени.

— Да, да, — спохватилась Фаирата. — Потому мы и уповаем на тебя, великий Хешшкор.

— Э нет, — открестился он. — С Флифом — без меня, — и снова приготовился исчезнуть.

— Трус, — плюнула Вита. — Я знаю, в чем дело. Ты не способен ни на что серьезное, и всемогущество твое такое же, как всеведение.

— Я?! — взревел бог. — Ни на что не способен?!

Из его глаз в потолок брызнули струи огня, и через секунду вниз упало несколько оплавленных обломков каменной плиты, а над головами присутствующих появился прямоугольник звездного неба.

— Эффектно, — согласилась Вита без особого пиетета, достала из сумки бомбочку, приготовленную для развлечения подшефных школьников, и бросила ее в угол. Полумрак зала пронзила ослепительная белая вспышка горящего магния.

Фаирата, зажмурившись, с удивительным проворством подхватила шлейф и юркнула под стол, издав писк:

— Вы мне весь замок порушите!

— Отстроишь, — безжалостно откликнулась Вита. — Для чего тебя колдовать-то учили?

Хешшкор выглядел подавленным.

— Ты чья? — спросил он задумчиво.

Почему-то большинство из тех, с кем она имела дело, полагали, что без сверхъестественного покровителя смертному очень плохо и трудно. Вот потому кто верит в богов, кто отдает душу демонам… Вита же считала и богов, и демонов излишеством. Она сама, без указки свыше, разберется со своей жизнью.

— Я сама по себе, — гордо вскинула голову Вита.

— Так не бывает, — он покачал головой.

— Почему же не бывает? Все ваши посвященные когда-то были не посвящены.

— Хочешь стать моей посвященной? — оживился бог.

— Делать мне нечего, — фыркнула Вита, — вешать себе на шею господина, да еще такого, как ты!

— Но что может смертный без покровителя?

— Зачастую побольше, чем с ним, — Вита знала, что говорит: именно ее независимость и от Света, и от Тьмы была причиной того, что три года назад Черный Круг привлек ее к решению одной важной проблемы. Колдуны, скованные своими клятвами, никак не могли с этой проблемой справиться.

Фаирата выползла из-под стола и, огорченно рассматривая свое измятое одеяние, скрылась за дверью. Вита проводила ее взглядом, потом посмотрела Хешшкору в глаза:

— Что может Файка? Она даже сделать свой замок теплым неспособна — вон у нее газовый баллон припрятан за шторой. Что ей дает твое покровительство в обмен на многочисленные ограничения, которые оно налагает?

— Ну… защиту.

Вита продемонстрировала клинок:

— С ним и с Аррххом за спиной я чувствую себя в полной безопасности. Мне не нужна защита.

— О, какое оружие, — вырвался у бессмертного невольный возглас. — Ты умеешь им пользоваться?

— Конечно, умею, — в первый раз за весь разговор Вита улыбнулась и вдруг мгновенно сделала смертельный выпад, целясь Хешшкору точно в то место, где у людей находится сердце.

— Эй! — вскрикнул он, молниеносно увернувшись от удара. При этом ему пришлось покинуть кресло. Он прыгнул за него и развернул его ножками по направлению к Вите, словно рогатый щит. — Ты что, свихнулась?

— Ты ведь бессмертный, — напомнила Вита. — Или это тоже только слово?

Он в ярости швырнул кресло, одна из ножек подломилась.

— Ты! — зарычал он. — Ты меня достала! Да, я бессмертен, но если ты разрушишь эту мою физическую оболочку, мне понадобится время, чтобы создать новую! И наша беседа прервется, — добавил он со злорадством, — на долгий для смертных срок.

— Ого! Ты, оказывается, уже заинтересован в продолжении нашей беседы? — Вита не удержалась от ответной язвительности.

Он снова плюхнулся в искалеченное кресло — нога на ногу, и стал загибать пальцы:

— Меня оторвали от дел. Меня оскорбляют. Меня пытаются заколоть! Поневоле захочешь узнать: в чем причина?

Вита улыбнулась во второй раз:

— Флиф сорвался с крючка, и мир на краю гибели. Это случалось и раньше, но тогда у меня был Перстень Тюремщика. Сейчас его украли, явно со злым умыслом. Завтра полнолуние. И мне нужна твоя помощь.

Он посмотрел на нее исподлобья:

— Я не обязан тебе помогать! Ты же не моя посвященная, — и внезапно, осекшись, переспросил: — Когда полнолуние? Завтра?

Зрачки его слегка расширились, и Вита не знала, чему это приписать. Она кивнула.

— Так что же мы теряем время на идиотские препирательства?

Вита смутилась. Она могла бы вспомнить, что с каждой секундой драгоценное время уплывает коту под хвост, но самозабвенно лаялась, как дурочка. А этот хмырь, надо отдать ему должное, повел себя достойно, когда осознал наконец ситуацию.

— Чем ты можешь нам помочь? — Вита перешла к делу.

— Ничем.

— Проклятье! — вскричала Вита. — Ты опять за свое? Восемь лет назад ты отказал Фае в помощи, и снова хочешь отвертеться?

— Да, я отказал, — мрачно признал он. — И ты сама знаешь, почему.

Она сердито смотрела на него, ожидая продолжения.

— Потому что не мог же я сказать собственной посвященной, что бессилен против Флифа. Я, всемогущий Хешшкор!

Он отвернулся к камину.

— Пусть лучше считает меня злым и равнодушным, чем бессильным.

— Значит, тебя зря называют всемогущим?

— Кто меня так называет? Фаирата? Вот у тебя нет розовых очков, ты сразу поняла, что к чему. Мы, бессмертные Тьмы или черные боги, как зовут нас колдуны, — всего лишь часть этого мира. Как мы можем быть властны над Флифом или Соа?

— Я тоже часть этого мира. Но когда я, подняв перстень, приказывала Флифу убраться в свою башню, он повиновался мне!

— Ты не понимаешь. Ты человек, в тебе поровну Тьмы и Света. Это дает тебе свободу, но это и приковывает тебя к материальному миру. А в таких, как мы, слишком много Тьмы. Мы чересчур зависимы от Тьмы… А, да что я философию развожу!

Он убито замолчал.

— Хреново, — выдавила Вита после небольшой паузы.

Словно в подтверждение, с потолка шлепнулся еще один кусок штукатурки, разбив солонку.

5. Зацепка

Из дыры в потолке падали на стол крупные капли. На диване у стены спал, безмятежно улыбаясь, присыпанный штукатуркой Саша. Остальным было не до улыбок. Переодевшаяся в ярко-зеленое платье Фаирата все еще испуганно поглядывала на буйных гостей, но они вели себя тихо. Хмурый бог медленно заделывал каменный свод усилием мысли, а Вита, налив себе стопочку и сжимая пальцами виски, пыталась отыскать выход из тупика.

— Фая, — позвала она, и колдунья перевела на нее замученный взгляд. — Скажи-ка мне, отчего Флиф освободился на этот раз? Ты нарушила обет?

— Да, но… — увидев, что Вита готова вскипеть, Фаирата заговорила тоненько и торопливо: — Я все объясню, успокойся. Я никогда не стала бы пить спиртное по своей воле. Я же не полная дура и помню, в чем клялась! А вчера мы с Сашей отмечали майские праздники, выпили, как обычно, безалкогольного коктейля… Знаешь, для детей такие выпускают, — Фаирата вдруг всхлипнула. — Только потом я поняла, что он вовсе не был безалкогольным…

— Н-да, — промолвила Вита. — Может быть, на заводе произошел технологический сбой? Да нет, что я говорю. Не по ошибке же у меня сперли кольцо. Здесь действовал один и тот же человек или группа заговорщиков, — Вита тяжко вздохнула. — Откуда ты взяла коктейль?

— Откуда, откуда, — проворчала Фаирата. — Из кладовки.

Казалось, она была сконфужена оттого, что не наколдовала напиток сама.

— Ты уже выбросила бутылку?

— Ах, почем мне знать? — Фая всплеснула руками. — Я не занимаюсь уборкой, это делают духи.

Вита, подавив желание выругаться в очередной раз, скрипнула зубами и велела:

— Поищи бутылку. А не найдешь, спроси у этих… духов своих. Надеюсь, они не глухонемые? Нам нужна хоть какая-то зацепка.

Фаирата поплелась выполнять приказание, словно бы и не она являлась хозяйкой Хешширамана. Давно минуло то время, когда она пыталась разговаривать с Витой свысока. Уже несколько лет колдунья признавала за Витой способность и право распоряжаться в экстремальных ситуациях. Она украдкой оглянулась через плечо, слегка беспокоясь: признает ли это Хешшкор? Не решит ли ее покровитель, что с ней обходятся не по рангу? Она опасалась этого и в то же время тайно надеялась, что Хешшкор вступится за свою посвященную.

Но Хешшкор молчал и даже не смотрел на нее. Она тихо вздохнула и вышла, демонстративно шурша платьем.

— Ловко ты ее отослала.

Голос Хешшкора вывел Виту из сосредоточения. Бросив попытки поймать ускользающую мысль, она мутным взором посмотрела на кресло, в котором только что сидел бог. Кресло было пустым. Это ее немного озадачило.

— Я, пожалуй, мог бы скрасить твои размышления, — голос раздавался около ее левого уха. Вита посмотрела налево. Хешшкор сидел на валике ее кресла, совсем рядом, и говорил, наклонясь к ней. Его правая рука, казавшаяся вполне материальной, гладила ее по спине. — Это правда, иногда требуется стимуляция, чтобы думалось лучше, — рука скользнула ниже, а вторая взялась за пуговицы Витиной рубашки.

Вита ошарашенно проследила за движениями Хешшкора. И этот туда же, подумала она с неожиданной горечью и злостью, сменившей удивление. Она размахнулась и залепила бессмертному пощечину.

Он отшатнулся, хватаясь за щеку:

— Ты что? Больно же!

— И поделом! — крикнула Вита. — Того гляди, конец света наступит, а у всех одно на уме! Псих озабоченный, вот ты кто! А еще бог!

— Я хотел, как лучше! — заорал Хешшкор. — Я думал, тебе именно этого не хватает, чтобы шарики в мозгу закрутились! Чокнутая!

— Держись от меня подальше! — заверещала Вита, заподозрив, что Хешшкор придвинулся, и с силой спихнула его с кресла.

Если бы это видела Фаирата, она наверняка бы не вынесла такого унижения своего драгоценного покровителя. Бессмертный, пытаясь уцепиться за спинку кресла, сделал несколько хватательных движений руками, потом его ноги оказались выше головы, и он, нелепо дрыгая ими, рухнул вниз, вмазавшись головой в кучу щебня и подняв облако пыли.

— Ну, знаешь! — взревел он, едва обрел дар речи, и гневно вскочил на ноги. Глаза его полыхали. — Ты захватила меня врасплох, но больше тебе это не удастся!

Он выбросил вперед указательный палец, из пальца ударила молния. Вита моментально выхватила клинок — это движение было доведено у нее до автоматизма. Молния отразилась от полированной поверхности и прожгла гобелен в нескольких сантиметрах от головы Хешшкора. Тот изумленно воззрился на обугленную дыру с рваными краями.

Вита опустила меч, тем не менее зорко следя за Хешшкором. По канонам древний клинок следовало бы звать ножом, но слово «меч» нравилось Вите больше. Оно было как-то солиднее. Бог, шумно вздохнув, плюхнулся на диван рядом с посапывающим Сашей.

— Чего ты взбеленилась? — спросил он непонимающе.

— Мужиков мне и без тебя хватает, — холодно ответила Вита.

Хешшкор хмыкнул:

— Зачем тогда таскаешь в сумке приворотное зелье?

— Ох, — Вита отвела волосы со вспотевшего лба. — Будь оно проклято! Это не мое. Сделано на заказ.

Хешшкор вроде бы кивнул, но тут же снова вздернул нос:

— Я все-таки не какой-нибудь мужик! Другая бы на твоем месте не упустила случая близко пообщаться с бессмертным. Знаю я таких, которые колени себе застудили на храмовых полах, вымаливая у богов ночку.

Вита скосила глаза на бога:

— Пока твое поведение только убеждает меня в том, что ты мало чем отличаешься от среднего дурно воспитанного красавчика.

— Ну хватит! Я же признал свою ошибку, — проскрипел Хешшкор.

Ничего подобного Вита от него не слыхала, но благоразумно промолчала, тем более что в залу вошла Фаирата, причитая на ходу:

— И как я сразу не заметила? Какая же я дура набитая…

Взгляд ее остановился на покрасневшей щеке бессмертного, и она запнулась. Потом резко повернулась к Вите, уставилась на ее помятую рубашку и меч, вынутый из ножен и лежащий на коленях, и глаза Фаираты поползли на лоб, а рука — к амулету на груди:

— О всемогущий Хешшкор…

— Нечего поминать мое имя всуе! — недовольно буркнул Хешшкор.

Вита подхватила обломок зеленого стекла, выпавший из руки колдуньи. На стекле красовалась этикетка: «Коктейль безалкогольный «Снежок» для детей от 6 лет». Когда бутылка разбилась — вероятно, при взрыве бомбочки, — край этикетки надорвался, и теперь ясно было видно, что под ней наклеен совсем другой ярлык. Ярлык от дрянного шампанского.

Что и требовалось доказать.

— Я знаю, кто пьет такую дрянь! — сообщила Фаирата. — Это старик Хафиз. Шампанское выпускали в таких бутылках только в пору его молодости, и он в свое время затарился на всю оставшуюся жизнь. Он сам хвастал!

Вита поняла, о ком говорит Фая. Дряхлый старикашка с палкой, дребезжащим голоском и склочным характером. Вита видела его мельком три года назад на шабаше Черного Круга в Айфарете, когда был заключен договор о том, что она, Вита, разберется с Флифом на веки вечные, а взамен получит идеального мужчину. Но награда так и осталась пустым обещанием. Искать идеал пришлось самой, и скоро ли закончатся поиски?..

— Что за Хафиз? — требовательно спросил Хешшкор. — Какие у него мотивы?

Вопрос отвлек Виту от никчемных раздумий. Снова она поразилась тому, что капризный, вспыльчивый Хешшкор временами вдруг оказывается удивительно трезвомыслящим.

— Хафиз Миленион, — уточнила Фаирата. — Из Милены. Типичный старый маразматик.

— На Айфаретском шабаше он резко отзывался не только обо мне лично, — сказала Вита, — но и о самом намерении Черного Круга обуздать Черного Флифа. Он считает, что темные силы должны поклоняться Пожирателю и уж ни в коем случае не препятствовать ему. Да, если кто-то и мог подстроить нам такую подлянку по идейным соображениям, то это Хафиз.

— А что он имел против тебя лично? — поинтересовался Хешшкор.

— Ну… — Вита неожиданно для себя самой смутилась. — Он, наверное, считает себя мужиком что надо. А когда я сказала, что никто из присутствующих мужчин не тянет на идеального, Хафиз расценил это как оскорбление всех магов Черного Круга, особенно же себя, любимого.

— Как я его понимаю, — Хешшкор задумчиво потер щеку. — Хотя его отношения к… э… Пожирателю ни понять, ни принять не могу. Ну, что для вас сделать? Слетать к этому уроду и отобрать у него кольцо Тюремщика?

— Его нельзя отобрать, — грустно покачала головой Фаирата. — На все драгоценности из того ларца наложено заклятие. Если владеющий ими оказывает сопротивление при попытке изъять волшебные предметы, то они теряют свои свойства на тринадцать лет.

— А у нас в запасе всего один день, — добавила Вита. — Сомневаюсь, что удастся уговорить старикашку отдать перстень Тюремщика и другие предметы подобру-поздорову. Так что лучше всего украсть их без лишнего шума.

Хешшкор согласно кивнул.

— Ладно, сделаю. Ждите, — и начал растворяться в воздухе.

6. Нападение

Пол под ногами вдруг ощутимо качнулся, и раскатисто прогрохотало. Вита инстинктивно пригнулась и зажала уши. Фаирата визгнула:

— Вы опять за свое?

— Это не мы! — крикнула Вита. — Посмотри!

Фая бросилась к окну, Вита последовала за ней и чуть не налетела на отшатнувшуюся от окна колдунью.

Стены замка снаружи тлели, источая мерзкий дым. В их неярком свечении, подцвечивающем красным рассветный туман, вбегающие в цитадель Хешширамана закопченные вооруженные люди казались чертями из ада.

— Они прорвали защиту! — ахнула Фаирата.

Вита похолодела. Она вспомнила, к чему три года назад привел прорыв магической защиты замка белого мага Лисаана. Атомный взрыв. Жертвы, разрушения… Тогда дело было на одиноком острове в Тихом океане, а ведь Хешшираман — это Битцевский парк, окраина Москвы!

Она схватила Фаирату за плечи и развернула лицом к себе:

— Ты можешь что-нибудь сделать?

— Разве что телепортировать нас отсюда, как ты изволишь выражаться, — нервно дернула плечом Фая.

— Займитесь нападающими, — раздался голос Хешшкора. — Защиту я беру на себя.

Вита ощутила облегчение. Она не знала, насколько может доверять Хешшкору, но надежда на то, что он не даст погибнуть своей подопечной, Фаирате, придавала ей уверенности в нем. Она успела вытащить из сумки несколько бомбочек, предназначавшихся для невинного фейерверка в походе, когда дверь вышибло взрывом и в дверном проеме возник силуэт мужчины с ранцем и пушкой в руке. Вита швырнула бомбочку ему в лицо. Зал осветился вспышкой; мужчина упал, размазав тем, что осталось от лица, кровавую лужу. А в дверях показался следующий…

— Сколько у тебя бомб? — спросила Фаирата, глядя в окно.

— Немного, — Вита бросила еще одну. — А что?

— Там целая армия!

Хешшкор стоял посреди зала, распростерши руки в стороны; на лице его была написана глубокая сосредоточенность. Отскочив к окну от огнеметной струи, Вита обратила внимание на то, что стены больше не дымятся.

— Осторожно, Хешшкор! — предупредила Вита. — Тебя сожгут! То есть твою физическую оболочку…

Ковры, гардины — все вокруг запылало. Фаирата, размахивая руками, шептала заклинания, и языки пламени тотчас опадали, но огнеметы били снова и снова. Несколько раз Виту задело. Она сбросила вспыхнувшую рубашку; жидкий огонь брызнул на джинсы, и она не удержалась от вопля. Судорожными рывками, обжигая руки, стащила с себя горящую ткань. Новой струей опалило волосы. Фаирата и Хешшкор все еще оставались невредимы, в них даже не целились. Вита с ужасом поняла, что охота идет на нее.

Что бы там ни болтали белые маги о милостивой смерти в огне, сама Вита считала такой вариант кончины крайне болезненным и нежелательным. Сердце у нее нехорошо сжалось. Неужели поганый старикашка Хафиз настолько коварен и мстителен? Она-то думала, его цель — выпустить Флифа, а не сводить с ней мелкие счеты… К тому же на мелкие счеты происходящее не слишком походило.

По-видимому, горючее для огнеметов наконец иссякло. Немудрено: если бы не заклинания Фаираты, его бы с лихвой хватило, чтобы спалить весь замок с прилегающим лесом. Но штурм Хешширамана был еще не закончен. В дверь снова полезли вооруженные люди, и Вита поудобнее перехватила клинок. Ее оружие казалось смешным в сравнении с арсеналами нападавших: автоматами, пулеметами, вовсе незнакомыми Вите механизмами, какие она видела только в фантастических боевиках… К счастью, рядом была колдунья. Лязгающие слова, слетающие с ее уст в аккомпанемент резким жестам, выводили огнестрельное оружие из строя, так что солдаты, уверенные в себе, когда пальцы лежат на спусковом крючке, нежданно-негаданно обнаруживали, что могут полагаться лишь на собственную силу и ловкость. Несколько секунд замешательства, в котором оказывался противник, давали Вите преимущество, не замедлившее выразиться в куче трупов, растущей с каждой минутой.

Вита работала мечом чисто механически, не позволяя себе думать ни об усталости и ранах, ни — тем более — об этих людях. Наверняка у каждого из них было ради чего зарабатывать опасным трудом наемника. Большие деньги в смутное время — шанс для тех, чьи семьи при ином раскладе обречены на нищету. Вита знала, что мысли об этом надо гнать прочь, иначе заплатишь своей жизнью. Сочувствие тоже имеет свою цену, иногда — чересчур высокую.

Хешшкор стоял с раскинутыми руками и отсутствующим взором, не замечая ничего вокруг; его никто не трогал. Фаирата, бледная, бормотала заклинания себе под нос, опершись спиной о стену; то и дело она сбивалась, и в глазах ее всплескивался мгновенный страх, но побелевшие губы снова шептали… Вита сейчас походила на ведьму больше всех: почти обнаженная, в руках сверкающий клинок, волосы, закурчавившиеся от огня, беспорядочно разметались, тело блестит от пота и крови в свете пламени, так до конца и не погашенного обессилевшей Фаиратой. Она все махала и махала мечом, пока вдруг не поняла, что врагов больше нет. Тогда она опустилась прямо там, где стояла, на трясущийся от взрывов пол и попыталась закрыть глаза.

— Витка, ты что? — затормошила ее Фая, сама еле держащаяся на ногах. — Только не сейчас! Пойдем, Витка, пойдем-ка к окошку. Тебе нужен свежий воздух.

На негнущихся ногах Вита при поддержке Фаи кое-как доползла до окна, обессиленно положила голову на подоконник и сделала несколько вдохов, высунув язык, словно загнанная собака. Когда перед глазами перестали расплываться круги, она смогла взглянуть на то, что творится за окном. А за окном все было затянуто дымом, через который просвечивало кроваво-красное око рассветного Солнца да языки огня. Пламя плясало на стенах башен: Хешшкор не справлялся. Замок содрогался и трещал по швам. Кое-где в разрывах дымной пелены Вита разглядела танки и ракетные установки и не поверила своим глазам.

А через минуту она увидела еще кое-что. В багровых небесах мелькнул силуэт чешуйчатого чудовища, а верхом на нем сидел мужчина в белой полупрозрачной тунике с мечом без ножен, таким острым, что на его краях трепетала маленькая радуга. В левой руке он держал рацию. До Виты донесся стихающий голос:

— Если вы не в состоянии ее схватить, пусть она погибнет вместе с замком! Разрушьте все, чтобы камня на камне не осталось — так, как это случилось с Артенезом! Это приказ господина…

Чудище хлопнуло кожистыми крыльями и скрылось в вышине. Вита проводила его взглядом и обернулась к Фаирате и Хешшкору, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони.

Ох, не зря она вспомнила о белых магах. Этот тип был, несомненно, одним из них либо их подручным. Она уже встречалась с такими в замке Лисаана, верховного колдуна Белого Круга. В Артенезе, исчезнувшем три года назад в вихре ядерного взрыва.

— Я гашу защиту, — произнес вдруг Хешшкор каким-то неестественным, мертвенным тоном.

— Что? — вскрикнула Фаирата. — Как это?

В глазах у нее появилось выражение, какое бывает у коровы, когда она в последний момент понимает, что тот, кто холил ее и кормил, привел ее на бойню. Она с болью смотрела, как призрачное колдовское мерцание, окружающее замок, постепенно тускнеет и гаснет. Вита тоже ощутила нечто вроде сожаления. Казалось, душа Хешширамана покинула его вместе с этим мягким свечением, оставив лишь мертвую оболочку. Пламя, словно почуяв это, торжествующе завыло, плюясь искрами.

— Ты сдал мой замок! — обвиняюще завопила Фаирата, надвинувшись на Хешшкора. Маленькая, хрупкая, рыжая, в ярости она сама казалась разбушевавшимся языком огня. — Ты предал меня!

— Если мы хотим сделать дело, нам надо уходить отсюда, — ответил бессмертный, против обыкновения не грубо. — А я не могу держать защиту на расстоянии. Я и здесь…

— Ты и здесь ничего не можешь! — гневно бросила Фаирата. — Витка права, как я могла так долго оставаться слепой? Чем ты мне помог? Ты предал все, что у меня есть! Ты бросил мой замок на растерзание!

— Слушай, не ори на меня, — проворчал Хешшкор. — Я сам от этого не в восторге.

— Что ты за бог? — зло и презрительно выкрикнула Фаирата. — И как только меня угораздило стать твоей посвященной?

Хешшкор вцепился пальцами в подлокотник кресла, лицо его застыло. Сейчас вспылит, подумала Вита, но тут же пригляделась и поправила себя: нет, он напуган! Смертельно напуган.

— Фая, — негромко позвала она, прервав проклятие, готовое сорваться у подруги с языка. — Не отрекайся от него.

Фаирата закрыла рот и изумленно уставилась на Виту.

— Вряд ли у него был другой выход, кроме как сделать это, — пояснила Вита. — Нападающие раздолбают замок, чего бы им это ни стоило, а вместе с твоей защитой взлетело бы на воздух пол-Москвы.

Фая опустила голову. Замок шатался, гудел, рушился на глазах. Вита понимала колдунью: Хешшираман был частью ее магии, ее души, ее сердца.

— Да, конечно, — вымолвила Фаирата.

— Не волнуйся, — сказал Хешшкор. — Новый выстроим, не в первый раз. Давайте трогаться.

Фаирата покачала головой:

— Я останусь тут. Буду защищать свой дом до последнего.

— Файка, не дури, — Вита посуровела.

Она криво улыбнулась:

— Им нужна не я, сама знаешь. А кто-то должен поставить барьер, чтобы вся эта свора не ринулась за вами в погоню. Бегите за перстнем, а я, пожалуй, разбужу Сашу.

И она направилась к журналисту, спящему в углу под слоем строительного мусора и копоти.

— Береги себя, — посоветовал Хешшкор и взял Виту за руку.

Вита ощутила головокружение и невесомость. Сообразив, что начинается телепортация, она успела цапнуть свою сумку и полетела сквозь темную трубу к свету.

7. Путь из Хешширамана

Труба выплюнула их у озера. Еще немного, подумала Вита — и они материализовались бы прямо в воде, а это не слишком приятно. Ведь первое, что требуется после телепортации, когда не можешь шевельнуть ни единой мышцей, в том числе сердечной и дыхательными — хорошенько отдышаться. Вита ненавидела этот способ передвижения, излюбленный колдунами, но все же не могла не признать его полезности в некоторых случаях.

Она глянула в воду и отпрянула, увидев свое отражение:

— Черт!

— Где? — встревоженно спросил Хешшкор.

— Да нигде, — буркнула Вита. — Это я так.

— Ну и не зови его на свою голову! — рассердился бессмертный. — Нам здесь только этого рвача недоставало. Если тебе нужно вмешательство свыше, обращайся ко мне.

— Мне нужно искупаться, — заявила Вита. — Иначе я умру.

— Да брось ты, — неуверенно возразил Хешшкор. — Я, конечно, мало разбираюсь в смерти, но, по-моему, люди не умирают оттого, что перемазались сажей и чужой кровью.

— Если кто-нибудь увидит меня такой, — процедила Вита, — я умру от стыда! — и решительно направилась к водоему.

— У нас мало времени, — проворчал Хешшкор, глядя на ее удаляющуюся спину.

Вита и сама это понимала. На то, чтобы нежиться в волнах, времени действительно не было. Она быстро обмылась и выбралась на берег, поеживаясь от утреннего холода.

Хешшкор сидел на валуне и, подперев руками голову, смотрел на зарево пожара, окутавшего Хешшираман. Башни, черные от копоти, рушились одна за другой. Вот, треща, обвалились стены Бетреморогской башни, обнажая чудовищную черноту, от которой веяло смертельным холодом. Овеществленная Тьма, клубясь, начала растекаться по котловине, ее ледяное дыхание чувствовалось даже здесь, на взгорке. Вита задрожала.

Днем Флиф бессилен, отдалось в ее мозгу. А если вы не успеете к ночи, будет уже все равно.

— Аррхх? — полувопросительно произнесла Вита.

Из глубин озера глянули на нее огромные пурпурные зрачки.

Я с тобой, Виталия-Сама-по-Себе.

— Спасибо, Аррхх, — растроганно промолвила Вита. — Но… я и впрямь сама по себе. А ты позаботься о Фаирате. Ты ведь знаешь, она далеко не такая могущественная колдунья, какой хочет казаться.

С Аррххом она чувствовала бы себя увереннее. Но Фаирата оставалась одна против целой армии: Саша не в счет. А спутником Виты все же был бессмертный, пускай не всемогущий, но могущий кое-что, пускай она не слишком ему доверяла, но он был ее союзником.

Аррхх помедлил, затем согласно мигнул пурпурным глазом, взвился над озером — только хлестнула водопадом вода, стекая с громадного тела змея, — и заскользил к котловине, где догорал Хешшираман.

Стоп, сказала себе Вита. Что-то тут не так. Хешшираман всегда стоял на пригорке, а озеро, наоборот, находилось в низине. Она обернулась и мысленно хлопнула себя по лбу. Через пелену дыма и густые заросли кустов пробивалась линия горизонта, образующая кромку чаши с замком в центре и светящаяся мягким голубым сиянием. Барьер!

— Как же мы выберемся? — вырвалось у нее непроизвольно.

Хешшкор покосился на нее с самодовольной улыбкой:

— Некоторые вещи я умею лучше тебя, смертная.

— Вот и замечательно, — пробурчала себе под нос Вита, наклоняясь к сумке.

— Эй, что ты там копаешься? — болезненно отреагировал Хешшкор. — Надо спешить.

— Я должна одеться!

— Одеться? — хмыкнул он. — Без одежды ты выглядишь гораздо лучше.

— Если ты помнишь, — прохладно проговорила Вита, — в нашу задачу не входит приманивание легковозбудимых мужиков. Они и без того слетаются ко мне, как мухи на г… на мед, — поспешно поправилась она и, злая оттого, что едва не сморозила такое о себе самой, чуть не порвала молнию на сумке. — О-ох, — простонала она. — Только не это!

Впопыхах собираясь, Вита и не подумала захватить с собой смену одежды. А все, что было на ней — обгоревшая рубаха, прожженные джинсы, кроссовки с расплавившимися подошвами — осталось погребенным под обломками замка.

— Вот так беда! — бессмертный откровенно потешался. — Стой, не шевелись.

Он сосредоточился на секунду, и Вита вдруг ощутила кожей тонкую ткань, а ноги внезапно отделились от земли чем-то твердым. Она оглядела себя — насколько это было возможным без зеркала. Длинное платье из серебристой парчи открывало руки и плечи, зато ниже пояса было невероятно пышным из-за множества складок и вороха нижних юбок. На ногах красовались почти невидимые чулки и серебристые туфельки на каблуках. А на шее — видимо, в качестве компенсации за открытое до неприличия платье — болталась цельная шкура лисы-чернобурки, с лапками и мордочкой.

Вита подняла глаза на Хешшкора, еще не до конца разобравшись в своих чувствах: то ли поблагодарить его за роскошный подарок, то ли врезать еще одну пощечину. Бог взирал на результат своих трудов с довольной улыбкой.

— Ты уверен, что это самая подходящая одежда для нашего предприятия? — выдавила наконец Вита.

Он только ухмыльнулся:

— Пошли. Через барьер невозможно перенестись внепространственно, нам придется пойти пешком.

И зашагал к барьеру, не оборачиваясь. Опомнившись, Вита спрятала меч в складках юбки, подхватила сумку и непривычно засеменила за ним на каблуках.

Хешшкор поджидал ее у кромки голубого свечения. Оно было холодным — как-то раз Вита даже касалась сполохов пальцами. Вита встала рядом, когда бог поднял руку, и барьер, послушный приказу, словно раздвинулся в стороны. Прямо перед ними возникла дорожка, сбегающая вниз, в обычное пространство.

— Идем, — сказал Хешшкор и, видя, как неуклюже переступает Вита на высоких каблучищах, усмехнулся и предложил ей руку.

Они спускались молча, не мешкая, но и не торопясь. Вита, уцепившись за руку Хешшкора, осваивала новую обувь. Бессмертный первым нарушил молчание.

— Спасибо тебе, — сказал он без насмешки, — что не дала Фаирате отречься от меня. Вот уж не думал, что ты вступишься за меня после всего… — он дотронулся до щеки.

— Признаться, и я не ожидала, что ты забудешь свой эгоизм и сделаешь что-нибудь для смертных, — слабо улыбнулась Вита. — Кстати, объясни мне, почему ты так перепугался, когда Файка собралась послать тебя к черту?

— Слушай, хватит о черте, — Хешшкор передернул плечами. — У меня с ним нелады. Этот гнусный тип чем только не соблазняет людей, чтобы они стали его посвященными. Подобным бесчестным образом он загреб огромную власть. Он, между прочим, переманил у меня нескольких почитателей. А ты еще на каждом шагу поминаешь его уродскую рожу!

— Ладно, не буду. Так почему ты все-таки боишься остаться без посвященной?

Хешшкор грустно вздохнул.

— Видишь ли… Хоть мы и бессмертные, но в материальном мире мы можем существовать лишь при поддержке человеческого сознания. Что ассоциируется с понятием «бог»? Могущество, власть — все это материальные проявления, и на них сильно влияет число почитателей. А если таковых не остается, мы развоплощаемся.

— Иначе говоря, бог жив, пока в него верят?

Вита хихикнула: оказывается, эти «высшие существа» так зависимы от людей!

— Не смешно, — обиженно буркнул Хешшкор.

— Извини. А что вы делаете, когда развоплощаетесь?

— А ничего не делаем! Что можно делать, когда у тебя нет тела, один лишь разум? Ну, общаемся меж собой мысленно. Но за долгие столетия нашей жизни мы друг другу изрядно поднадоели. Словом, иметь глаза, руки, ноги, гениталии гораздо лучше, чем не иметь.

— Н-да, — скептически отозвалась Вита. — Ты уже был развоплощен?

— И не раз, — мрачно подтвердил Хешшкор. — Впервые это случилось, когда последователи Иеговы и Христа начали жечь всех наших на кострах. Знала бы ты, сколько бессмертных рассталось тогда со своими материальными воплощениями! И не только мы, темные, но и бессмертные Света, их сородичи. Ох, и взбаламутили мир папаша с сынком! До сих пор расхлебываем. Все ударились в мировые религии, все могущество у пяти-шести бессмертных, а сотни болтаются в пространстве, никому не нужные и забытые. Или, вот как я, трясутся над одним-двумя, редко десятком посвященных. Может, станешь моей посвященной, а?

Вита покачала головой:

— Сочувствую тебе, но я привыкла быть свободной. Никаких запретов, никаких ограничений. Мне не нужен бог. Ни ты, ни кто-либо другой.

— Вот видишь, — печально промолвил Хешшкор. — А вдруг с Фаиратой что-нибудь случится? Я и так чуть было не развоплотился, когда умирала ее мать. Хорошо, Файгамея вовремя вспомнила о том, что хорошо бы посвятить дочку своему богу. А до Файгамеи я с полтысячи лет провел без тела, пока наконец она не расслышала во сне мой зов. Между собой мы, бессмертные, связываемся легко, но достучаться в сознание человека удается редко.

— Слушай, Хешшкор, я чего-то недопонимаю, — заявила Вита. — Вот я тебя вижу. Я знаю, что ты есть. Значит, я верю в твое существование. Почему же ты не можешь пользоваться моим сознанием?

— Потому что нужен обряд, — скучным голосом произнес Хешшкор. — Клятвы, транс, священный трепет… Верить — значит признать над собой высшее начало, признать его хозяином своей души. А ты смотришь на меня, как на жирафа в зоопарке. Где уж мне до твоей души добраться! — горько воскликнул он.

— Ну уж, на жирафа, — пробормотала Вита. — Ты на жирафа непохож, вон какой красавец. И толку от тебя побольше.

Хешшкор недоверчиво покосился на нее, словно не ожидал таких лестных слов.

— Ты тоже не пустышка, — сказал он осторожно. — Сражаешься очень неплохо. Где только выучилась? Ну и в остальном… Особенно если одета со вкусом, вот как сейчас.

Это была попытка ответить комплиментом на комплимент, но Вита ее не оценила. Тон ее снова стал прохладным:

— По-моему, мы отвлеклись. Мы уже за барьером. Что дальше?

За их спинами барьер сомкнулся, гигантская чаша подняла свой край. Со стороны ее можно было рассмотреть лишь вблизи: свечение барьера быстро тускнело с расстоянием, да и сама чаша была скрыта густым туманом. По мере удаления туман рассеивался. Перед Витой и ее спутником лежала опушка леса, поросшая молодой травой, за ней виднелась кольцевая автодорога. Солнце — мирное, желтое, теплое — пробивалось сквозь туман пальчиками-лучиками, заливались птахи, жужжала мошкара. Ласковые лучи Солнца, запах травы и мокрой после ночного дождя земли закружили Вите голову. Она почувствовала себя страшно уставшей. Царапины, полученные во время резни в Хешширамане — несерьезные, но многочисленные, — ожоги, мозоли от непривычных каблуков, нервное перенапряжение — все вдруг напомнило о себе. Вита покачнулась и непременно упала бы, если б Хешшкор не поддержал ее.

Она повисла на нем обессиленно, чуть не плача. Вокруг такое чудное весеннее утро, а она, измотанная неравной битвой, собирается в новый трудный поход, а ночью ее ждет поединок с олицетворением Зла и Тьмы мира, с Флифом Пожирателем Душ. Ну почему? Она же не воин, она простая слабая женщина. Ей бы любить, а не убивать. Иметь защитника, а не сражаться самой. На какую-то секунду ею овладела шальная мысль: а не продать ли душу Хешшкору? В конце концов, он больше похож на человека, чем все те нудные боги, о которых она слыхала… да и больше, чем многие люди, надо сказать. Сильные руки, обхватившие ее и прижавшие к горячей груди, вполне материальной на ощупь, затуманили ей разум.

— Уж эти парочки, проходу от них нет! — ворвался в уши ворчливый старческий голос.

Вита медленно, нехотя открыла глаза и обернулась. На тропинке, ведущей в лес, стояла бабка. В одной руке она держала большую корзину, а в другой — клюку, которой угрожающе размахивала.

— Куда ни ткни, — разорялась она, для пущей убедительности делая движение клюкой, будто протыкала что-то, — везде эта молодежь! То лежат, то стоят!

Хешшкор расхохотался. Бабка, видимо, уязвленная подобным непочтением к старости, с отвращением плюнула и поковыляла в глубь леса.

Как только старуха повернулась спиной, Хешшкор скинул с лица вызывающее выражение, словно маску.

— Что с тобой, детка?

— Я не детка, — скрипнула Вита. Момент прошел, и она корила себя, что чуть не поддалась искушению.

— Я слишком давно не общался со смертными, — покачал головой Хешшкор. — Забыл, как легко вы устаете.

— Может, я и устала, — сквозь зубы проговорила Вита, — но я много раз доказывала, что способна справиться с усталостью! И со всем прочим тоже.

— Конечно, — согласился он. — Но коли уж я с тобой, то мог бы тебе помочь, — он провел ладонью вдоль ее затылка, едва касаясь волос.

Вита вздохнула полной грудью. Боль и тяжесть в конечностях исчезли без следа… Нет, следы оставались — она убедилась в этом, когда, не веря ощущениям, стала разглядывать свои изрезанные и обожженные руки.

— Это никуда не делось, — сказал Хешшкор. — Но, по крайней мере, твои раны не будут болеть, а глазки — слипаться.

Он приподнял ее подбородок и заглянул прямо в серые глаза, которые действительно перестали закрываться сами собой. Вите вновь неудержимо захотелось залепить ему плюху, но вместо этого она пробормотала:

— Спасибо.

8. Барьер у Милены

— Сейчас мы перенесемся в Милену.

— В Милену? — переспросила Вита. — Ты уверен, что нам нужен Хафиз? На замок напали люди Лисаана!

— Кто такой Лисаан?

— Всеведущий Хешшкор, — проворчала Вита себе под нос и пояснила: — Это главарь белых магов. Хотя довольно затруднительно считать его белым после того, что он натворил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

  • Часть 1. Один день до конца света

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Боги Черного круга предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я