Путешествие домой

Натали Пономаренко, 2023

Первая мысль, когда поневоле оказываешься на полузаброшенной трассе одной: убьют, покалечат, съедят дикие животные? Только не в мыслях Иды Рей. Куда больше её волнует удивительное появление бывшего ненавистного коллеги по работе, благородно предложившего подвезти ее до города.

Дверь автомобиля с треском захлопнулась. Шины просвистели по мокрому асфальту. Столб отвратного запаха жженой резины ударил в лицо.

— Ну и катись к черту, Николас!

Разрывной голос эхом прошелся по пустой трассе, а средний палец вслед — совсем не некультурно, если за дело.

— Зонтик хотя бы дал, жлоб! — вдогонку полетело удаляющимся красным фарам в вечернем полумраке. — Или… светоотражающий жилет!

Кольцо, соскользнувшее с безымянного пальца, укатилось в кювет. Нога в босоножке пнула по булыжнику. Тупая боль в пальце заставила взвыть, запрокинуть голову к небу и подставить лицо под крупные капли холодного дождя. Промокшие волосы припечатались к щекам, а лёгенькая майка пропиталась влагой уже почти до самой нитки. В кармане обнаружился мобильник. Экран ярко загорелся, вынуждая прищуриться. Пятьдесят процентов заряда. Сети нет. И какой смысл держать телефон около розетки, если даже позвонить по сути некому?

Ида Рей огляделась: темнело, пустошь, проезжая часть без разметки, около открытых босоножек распластались озера мутных луж. Она закатила глаза своему лицу с потекшим макияжем в отражении и пошлепала вперед. Куда? К кому? Так плевать. Стоять на месте истуканом еще хуже. Сейчас попутку бы поймать, и дай бог уговорить водителя докинуть ее до ближайшего населенного пункта за десять завалявшихся в кармане фунтов.

Блестящий асфальт засветился от фар сзади ехавшей машины. Неужели Всевышний смиловался и сейчас исправит кару, что необдуманно послал ей? Ида развернулась на пятках и вытянула руку в сторону, голосуя. Вид взмокшего брошенного котенка — именно так она себя чувствовала — очертили белые лучи. Она сощурилась, прикрывая ладошкой глаза, но мельком увидела то ли черный, то ли темно-серый матовый капот, когда незнакомая машина остановилась возле нее. Тонированное пленкой пассажирское окно медленно опустилось.

Ида увидела водителя и в голос рассмеялась, хватаясь за лоб.

— Для большей драматичности сейчас из кустов выползет королева Англии и предложит курточку, чтобы не мокла, да? — согнувшись для лучшего вида, она бросила прямо в салон авто. — Черт, дешевый цирк.

— И тебе не хворать, Рей. Путешествуешь?

Его спокойствие повлияло на нее хуже усилившегося дождя и в целом положения брошенки.

— Издеваешься?

— Да вроде не пытаюсь. У тебя пеший тур?

Зубы сомкнулись, давя не хуже гидравлического пресса. Злоба полыхнула внутри.

— Монтеро, газ в пол — и до свидания. Не задерживай.

Ноги понесли вперед, а вздернутый подбородок добавлял ее виду ту самую перчинку гордости, какой она всегда бредила. Расшибется, распластается, мир перевернет, а помощи от него не попросит. Упертая дура, честно — трезво понимает, а продолжает идти напролом. Аж от самой противно. Разок засунь гордыню в дальний карман промокших брюк и признайся уже, что осталась одна в незнакомой местности. Встреча с Кайлом Монтеро, бывшим коллегой по работе, с которым она вечно соперничала за первенство, пока он громко не ушел с должности в предпринимательскую деятельность, оказалась нелепым анекдотом. Где кнопка «отмена»? Можно как-то исправить этот казус? Видеть его надменное лицо и слушать колкости через каждое слово — хуже, чем пожинать плоды нездоровых отношений с женихом.

Спиной она почувствовала медленное движение машины за ней. И едет же почти без звука. Что это за модель такая, за триллион чертовых золотых?

Они поравнялись, Монтеро наконец одумался, через окно спрашивая:

— Подвезти?

— Не сажусь в машины малознакомых.

И идет же — не смотрит на него, с ровной осанкой, покоряя подиум в виде обочины. А одежда погано липнет к продрогшему телу.

— Окей, оздоровляйся. Тут по прямой сорок три мили. К завтрашнему вечеру, может, дойдешь. Если не убьют.

Окно поползло вверх. Колеса прокрутились на месте, проскрипев неприятным звуком, и авто рвануло вперед, оставляя такой же отвратный запах жженой резины. Еще один придурок. Провалитесь все мужики на тачках.

Ида ковыляла без раздумий и дальнейшего плана. Поскользнувшись на очередной луже, пятка проехала по босоножке и вырвала кожаное крепление. Стопа плюхнулась в грязь. Ида со всей яростью кинула босоножку на дорогу, отдышалась, уставив руки в бока, и вернулась за ней, чтобы поднять. Мерзкая своим видом лужа приветливо улыбалась и приглашала ополоснуть ногу от месива. Пришлось. Бултыхнув ногой, Ида смазала грязь и всунула ногу в порванный босоножек. Она бы мучилась от неудобства еще вечность, если бы не спасительные фары сзади нее.

О Боги!

Наконец-то!

Только развернулась в сторону машины — оторопела. Увидела издевательскую улыбку через тонкую щель приспустившегося окна — сгорела со стыда. А когда дверь хлопнула, потому что из нее вышли — думала побежать.

— Признайся, ты обманул весь Лондон, когда скрыл брата-близнеца? — руки скрестились на груди.

Монтеро на это лишь окинул ее полным взглядом с пяток до макушки. Полюбому поглумился с ее униженного вида. Дольше всего задержал взгляд на порванной босоножке.

— Дал тебе время одуматься. Пришлось лишний круг делать. Садись уже, я опаздываю.

Он открыл пассажирскую дверь. Ида выгнула бровь в форме перевернутой чайки.

— Задницу еще не отморозила?

— С каких пор тебя волнует…

— Блять, по-человечески хочу, чтобы ты выжила. Дурой надо быть, чтобы идти ночью по полузаброшенной трассе.

— Упертой… — пробубнила она, голову вжав в плечи.

— Что?

— Говорю, дурой упертой.

— Именно, садись.

Ида плюхнулась на сухое место и вздрогнула от трескучего звука хлопающейся за ней двери. Монтеро постарался отбить все винты. Наверно, он таким образом снимает напряжение.

В салоне пахло спелой вишней, кнопочки горели белым светом, зачем-то включенная аварийка клацала в такт — тик-так, тик-так, а еще здесь было уютно и тепло. Это самое главное. Крыша не течет. Дождя нет. Всяко лучше, чем на улице с лужами и грязью.

Когда Монтеро сел за руль и вжал педаль газа, вся эта ранее непринужденная атмосфера переменилась в ощутимое в воздухе напряжение.

— Я тебе сиденье испачкала, — провинившийся голос прорезал тишину.

— Вряд ли ты в отчаянии валялась в грязи. А влага высохнет.

— Ну, да, тоже верно.

Куда делась смелость, дерзость? Или на его территории — его правила и лучше не высовываться? Какого ужаса вообще происходит?

— Меня на ближайшей заправке, — тем же тихим голосом попросила Ида.

— На М25?

Язык прилип к нёбу. Голова вообще потерялась во вжатых плечах. М25 — это почти в пригороде Лондона, а они едут в другом направлении.

— Ну… Какая будет ближайшая, там и высади. Оттуда попутку поймаю назад.

— Я еду сначала в Питстон, а потом обратно в Лондон. Ближе к деревне вроде будет заправка, но тебе уж логичнее разделить этот путь со мной.

— Питстон, — в ухмылке Иды собрались все качественные яды мира. — С Монтеро в Питстон… С Монтеро, черт…

Ида залилась истеричным смехом, прикрывая лицо рукой, опертой о подлокотник. Кайл с опаской покосился на нее, но продолжал расслабленно держать руль одной рукой. А вдруг она свихнулась?

— Ты напилась, что ли? Чё ржешь?

Она так тяжело вздохнула, успокаивая смех, что могло показаться — она с чем-то смирилась прямо тут, в его машине.

— Я туда же ехала. Не доехала.

И опять — надрывистый смех в новом приступе омерзения к ситуации. Кайл потянулся к заднему сидению. Протянул закрытую бутылку питьевой воды ей.

— Нихрена не понимаю. Выпей и расскажешь.

Когда Ида приняла ее, Кайл нажал кнопку на панели, и из воздуховода хлынул теплый ветерок во все еще мокрое лицо. Он обдул влажные щеки, коснулся мешков под глазами и оживил передние пряди темных волос. Немного привел в чувства. Ида глубоко вдохнула воздух, выдохнула, попила воды с горла бутылки — лишь, чтобы промочить горло. Успокоилась.

— Так а почему не доехала?

— О, тебе интересно? — с деланным изумлением в него.

— Рей, не беси, а. Нормально общаюсь. Обменяемся колкостями после официальной части.

— У моего попутчика поменялись планы, — Ида ответила во всеуслышание. Гордо, не скрываясь, вспарывая ненависть на того самого попутчика.

— И он оставил тебя прям на трассе? — Монтеро скептически взглянул на нее, впервые за это время, между прочим.

— Считай, так и было.

— Вытолкал, значит.

— Фу, как унизительно, — Ида сморщила нос, ставя бутылку в подстаканник.

— Так это твоя реальность, я причем? — Монтеро усмехнулся, следя за дорогой. — А в Питстон зачем ехали?

— Отдохнуть и наладить отношения.

Кайл откровенно поржал с ситуации. Очередь Иды возмутиться и недовольно уткнуться взглядом в него.

— Нормально наладили, — все еще с несошедшей улыбкой ответил он, без прикрытия глумясь. — Со своим ехала? В его стиле.

— Да какая уже разница, — она отмахнулась и уставилась в окно.

Действительно. Какая разница? Похоже, теперь она едет в Питстон налаживать отношения с Монтеро. Через секунду Ида разразилась очередным приступом смеха из-за своих мыслей. Умора. Захотелось повеситься от веселья. На гирлянде с лампочками, чтобы было атмосферно.

Некоторое время спустя она разглядывала мирно стекающие по стеклу капли дождя, прислонившись к двери головой. Салон ловил тихий гул с улицы. Недавно продрогшая от осенней непогоды, она согрелась под дружелюбным воздухом и задремала. Надо признать, Монтеро водил достойно. Опасности не чувствовалось. По крайней мере, с ней он не позволял себе лихачить.

Рано радовалась. Из дрема ее вышвырнули лихим заносом влево. А потом — глухой бах у бампера, толчок вперед, — и руки уперлись в бардачок, избегая столкновения лица и панели машины. Пока Ида оклемалась от дикого испуга, Монтеро уже вышел из машины и присел на согнутые колени у передней панели, сосредоточено оценивая ущерб.

— Что стряслось? — Ида вылетела из машины, дезориентированная в пространстве после сна.

— Сбил…

— Кого? — в ужасе перебила.

— Зайца сбил.

— Убил? — голос надломился.

— Рей, — устало вздохнул Монтеро, посмотрев на нее. — Зайца задел бампером, когда он выскочил на дорогу. Они те еще тупорылые смертники. Чем-то на тебя похожи.

— Ну ты и придурок…

Фраза соскочила с подрагивающих губ недовольным шепотом. Дрожь охватила болтающиеся руки, а глаза защипала сила отчаяния. В ней окончательно добили последнюю сдыхающую нервную клетку. Больше нет сил притворяться, что все великолепно в этом распрекрасном мире единорогов и сладкой ваты.

— Заяц… Он живой остался?

На нее направился уже серьезный, ничем не приправленный взгляд снизу-вверх.

— Живой, не расстраивайся, — сказал Кайл абсолютно нормально. Как обычный человек. Без тени сарказма или шутки. Не сводя взгляда. — Убежал в поле. Нормально все?

Ида глубоко кивнула, махнув недлинными волосами вперед. А бесцветные губы-то неистово поджимала, чтоб не разреветься. Чертов заяц. Чертов Николас. Чертов Монтеро. Как же они все достали. Резь в глазах становилось невозможно терпеть, она зажмурилась сильно-сильно, встречая разноцветные иллюзорные шарики в темноте. Что-то там происходило, пока она пыталась совладать с собой, а когда все-таки открыла глаза, прям перед ней присел Монтеро на корточки.

— Обопрись на мои плечи и приподними ногу.

Иде настолько все равно, что больше не удивляет ничего. Она послушалась, уложила ладони на его плечи в поиске опоры и оторвала ногу от босоножки. Прохладная вода обтекла кожу, и только потом Ида опустила взгляд вниз и увидела, что Монтеро смывает слабым потоком из бутылки грязь на ноге. Она же напролом выбежала из машины, забыв о поврежденной обуви, и вляпалась в лужу. Дурочка.

Ида слабо усмехнулась себе, вспомнила, что Николас никогда бы не сделал подобного, а тут бывший коллега-соперник на колени перед ней падает. Конечно, не хотел замарать идеально-чистые коврики своей машины. И все равно, что сейчас она в нем вызывает омерзительно страдальческое чувство жалости. Плевать, да. Ее потухший взгляд куда-то в пустоту говорит ярче и громче любых слов.

— Монтеро.

— М?

— У тебя есть что-нибудь из успокоительного?

Он не хотел язвить. Не мог этого позволить — по глазам видно, как он понял ее безвольное состояние убитой при живом теле. Монтеро выпрямился, долго рассматривал ее глаза, направляющие взгляд куда-то за его плечо.

— Настои, сиропы?

— Без разницы. Что-нибудь.

Он, кажется, поежился от ее безучастного тона.

— Ничего нет. Даже вина не могу предложить.

Ида тускло хмыкнула и перевела взгляд на него.

— Жаль. Я бы отметила начало свободной жизни.

Монтеро разместил зад на капоте и достал забытую пачку.

— Сигаретой отметишь?

Ида сделала то же самое: уселась, как на сиденье.

— Никогда не пробовала.

— Научу.

— Ой, пожалуйста, давай без дурацкой жалости. Просто дай и все.

Монтеро передал одну сигарету ей, но себе не взял. Почуял, что придется помогать. Ида неумело зажала ее большим и указательным пальцами, оттопырив остальные, поднесла к губам и как-то невпопад чиркнула зажигалкой. Даже смешное положение ее никак не волновало. На вторую попытку кончик сигареты полыхнул и начал тлеть, дым потянулся в легкие. Кашель ударил с опозданием. Монтеро позволил себе усмехнуться, посчитав, что обстановка достаточно разряжена.

— Вкусно?

— Как будто пожевала земли. На, — она передала ему сигарету. — Побрезгуешь?

Ее окутал низкий негромкий смех.

— Какая же ты еще мелкая, Рей.

Она заметила, с каким наслаждением он взял в рот фитиль с отпечатком ее укуса и потянул дым в себя. Его темные глаза в блаженстве сомкнулись, а сам он встречал плавное погружение в кратковременную эйфорию. Какая вредная зависимость от табака. Ида тряхнула головой и обхватила себя за плечи. М-да уж, вот так неожиданная остановочка: произошло все, что просто не могло случиться. Они просидели на капоте под открытым ночным небом до тех пор, пока Монтеро не докурил и не выбросил окурок в сторону. Непонятно — стало легче или нет, но ехали они все равно без разговоров: Ида вглядывалась в полную черноту за окном, Монтеро растекался на сиденье, еле держа руль. Дорога скучная аж до зевоты.

Вскоре она уснула, как незадолго до этого. В затылочную часть головы пульсировала стягивающая боль. Сиденье почему-то стало таким жестким и неудобным, что хотелось вечно менять позу, переворачиваться, ерзать. Во рту пересохло, приходилось постоянно облизывать такие же пересохшие губы, сглатывать. А еще духота в салоне. К горлу подступила тошнота, был порыв сорвать всю одежду мигом. Второй раз тоже выдернули из сна, но уже чуть деликатнее, чем в первый.

— Подъем, Рей. Остановка.

Ее немного трусило. Сонные глаза нашли Монтеро. Губы смялись.

— Чего орешь? И так болит голова.

— У тебя жар, похоже. Я проверил, пока ты спала.

— Ты трогал меня во сне? — от осознания она взбодрилась, усевшись ровнее.

— Ты бредила. О каких-то пустынях говорила.

— Душно было, — Ида потупила взгляд и заметила, что они остановились на захудалой заправке.

— Держи это, иди переодевайся, — он всучил ей небольшую сумку. — Я нам кофе куплю.

— Ты думаешь, тут есть кофе? — вопрос с открытым удивлением.

Заправка вообще выглядела едва ли не заброшенной — как минимум, если сравнивать с остановками в пригороде Лондона. Стойкий фонарь, опутанный паутиной с дохлыми мошками внутри стекла, и тот подавал больше надежд на жизнь.

— Пойду узнаю, — ответил он, глуша мотор.

Ида вынула из кармана фунт и протянула ему.

— Я пью двойной эспрессо.

— Я тебя сейчас заставлю его съесть, если руку не уберешь. Понятно?

Хлестнул здраво так. Молодец. Одними словами вогнал ее в краску. Пришлось неловко засунуть фунт в карман брюк и закатить глаза до белков, пока он не видит. Ида привыкла быть сильной и решать свои проблемы сама. Модель такого поведения царила в губительных отношениях с Николасом Паркером много лет. По-другому плохо получалось. Она не умела.

Машина с включенными фарами осталась одиноко ждать владельца и попутчицу на стоянке. Внутри уборной комнаты Ида скривила лицо, стараясь не задевать ничего, кроме обезображенной плитки подошвой обуви. Поглядев по сторонам, возмутившись от пыли и чужих волос на полу, она без колебаний вынеслась прочь, сжимая сумку в руках. Кстати о ней. Монтеро носит запасные женские вещи? Она чего-то не знает о его теневой натуре?

— Полная антисанитария, — объяснила Ида, когда встретила его вопросительный взгляд на улице.

— Кофе там тоже нет.

— Я бы не пила, — она замялась, перемявшись с ноги на ногу, как нашкодившая хулиганка. — Слушай… Подожди снаружи, пожалуйста, я в машине переоденусь.

Он многозначительно хмыкнул, а ладони в примирительном жесте поднялись для нее.

— Да без проблем.

В машине пришлось несколько раз оглядеться, чтобы удостовериться, что Монтеро отошел на достаточное расстояние и уж точно не стоит перед лобовым стеклом. Ида стянула с себя футболку, стеснительно оставшись в одном лифе. Она полуобнаженная в его машине… Что еще должно произойти из ряда вон выходящее, чтобы перестать поражаться? Рукой прикрыла грудь для надежности. Ползунок сумки проехал дорожку, и показались мужские вещи. С секунду она тупила, прямо уставившись в них. Нажала на кнопку на двери, и стекло с тонированной пленкой сделало щелку.

Конец ознакомительного фрагмента.