Земля двух Лун

Наталия Янкович (2025)

Высокоразвитая цивилизация Гончего Пса заинтересована в разработке отдаленной планеты Зетта-3. Потенциал Зетты превосходит 190 баллов по шкале ЭД и сулит события вселенского масштаба. Титулованному генералу-космолетчику Ириту-Ри предстоит возглавить экспедицию к удаленной планете. Но прославленный генерал даже не представляет , с чем ему предстоит иметь дело. Зетта-3 и развалины Древнего Города скрывают в себе слишком много опасных тайн, разгадав которые Ирит-Ри неизбежно столкнется с неразрешимым выбором. А еще он встретит Майлу-Кьяру и полюбит, хотя в его родной цивилизации мужчины давно разучились понимать истинное значение этого слова.

Глава IV

Ирит-Ри на скоростном вэне подрулил к дому. Огромный стеклянный купол его жилища приветливо поблескивал в лучах заходящего солнца.

Ирит улыбнулся. Как он и предполагал, Сатико придала его дому особое очарование. Теперь вокруг раскинулся небольшой подвесной парк из полупрозрачных статуэток. А около самого входа струился серебристый грави-фонтан. Такое могла придумать только творческая личность. Ирит не ошибся, когда из всех жен дяди выбрал именно её. Сатико стала ему ближе, чем все остальные. Она могла поговорить с ним об истории, литературе и психологии. Редкое для женщины увлечение. Обычно они рассуждали исключительно о компьютерных программах или открытиях инженерии, но Сатико…

Створки дверей, просканировав Ирита, плавно разъехались в стороны, приглашая хозяина пройти внутрь. Как только он вошел, со всех сторон его окружил приятный звон. И тут же в холл выскочили все пять жен со сверкающими колокольчиками в руках — в знак приветствия именитого мужа. Шествие возглавляла высокая и стройная Сатико. С улыбкой на устах она склонилась в глубоком поклоне, остальные последовали её примеру.

Ирит поцеловал каждую в щеку и взмахом руки велел всем удалиться. Не произнеся ни звука, все пятеро послушно посеменили прочь на женскую половину. У самой двери Ирит поспешно поймал за руку Сатико и велел остаться.

— Можешь говорить, я не слишком устал, — сказал он молодой женщине. — Но на остальных у меня пока нет желания. Чуть позже… будут дела…

Сатико весело улыбнулась и порывисто поцеловала его руку.

— Спасибо, — прошептала она. — Я рада, что ты вернулся. Я очень беспокоилась…

Ирит лениво потянулся и без сил рухнул на широкое ложе. Сатико принялась умело раздевать мужа, натирать душистыми маслами и облачать в домашние одежды. Когда процедура подошла к концу, Ирит, усмехаясь, спросил:

— А что остальные? Так же ждали, как ты?

Сатико отвела глаза и через некоторое время осторожно заметила:

— У меня достаточный опыт замужества, чтобы знать, что по дому ведется запись. Ты можешь все посмотреть лично.

Ирит хохотнул и махнул рукой в сторону скрытых камер.

— Только кто у нас лучшие инженеры, жена? — проговорил он. — Конечно вы, дамы. Так что при небольшой смекалке можно всякую запись… мягко говоря… изъять… Я не прав, жена?

Сатика усмехнулась.

— Все так, — проговорила она. — Но именно вы велите нам поддерживать планету, а сами предпочитаете отправляться к далеким мирам. Так уж получается…

— Все так… — задумчиво отозвался Ирит и, откинувшись на подушки, полуприкрыл глаза.

Через некоторое время он опять поднялся и уже с тенью печали, добавил:

— Неужели младшие жены действительно не хотели моего возвращения? Неужели я такой плохой муж? Чем я так провинился?..

Сатико вздрогнула.

— Просто для некоторых из жен ты — первый муж, — проговорила она. — Другого они не знали, оттого хотят как можно быстрее познать новое… Большинство молодых жен грешат этим… Любопытство… Ведь другого пути у них нет… Либо новый муж, либо смерть за измену. Таковы правила… Когда-то мне тоже было шестнадцать, и меня, как и всех девушек, по установленным правилам отдали в гарем. Отдали, потому что взрослая женщина обязана быть при мужчине.

— Но зачем же хотеть смерти?! — крикнул Ирит. — Я еще на корабле просмотрел записи! Они говорили о моей смерти! Чудовища!

— Прости! — поспешно воскликнула Сатико. — Они вовсе не это имели в виду! Они еще слишком молоды и глупы. Со временем они научатся ценить хороший выбор их родителей и волю случая! Прости их, Ирит!

Ирит нахмурился и замолчал.

— Почему ты их защищаешь? — наконец проговорил он.

На ресницах Сатико блеснула слеза.

— Ты с ними… дружишь? — выдавил Ирит-Ри подозрительно. — Нет… не дружишь… Хуже… Ты… как и все…

Сатико сжалась в комок и забилась в самый дальний угол. Ри был самым замечательным мужем из всех её ранее погибших мужей. Но в гневе он был страшен.

Ирит со всего размаху пнул кресло ногой. То, словно перышко, полетело в стену, разбило по пути хрустальный стол и грудой обломков упало на пол.

Сатико боязливо всхлипнула. Ирит мог её сейчас запросто убить, и никто бы его не осудил. Правда, после этого ни один отец не отдал бы ему в жены свою дочь и перестал бы поддерживать с ним дружеские отношения (именно это удерживало большинство мужей от недостойного поведения). Но при этом никто бы не высказался против. В семейных делах мужчина всегда был прав.

— Мы на долгие месяцы улетаем в самые отдаленные точки галактики, живем при минимуме удобств, умираем тысячами! И что взамен?! Вы спокойно сидите тут и ждете, пока не перейдете по наследству к очередному мужу! Вам интересно! Любопытно! Вы хуже, чем мы! Вы в миллион раз безжалостнее!.. Заранее хоронить меня и обсуждать, кто будет следующим! И это происходит со мной в моем доме!.. Позови сейчас же Листок и Томико!

Сатико слабо пошевелилась в своем укрытии.

— Приведи их сейчас же! И если понадобится парализующий хлыст, значит, примени его! — гневно крикнул Ирит, схватил молодую женщину за плечи и выпихнул в дверь.

Несколько долгих минут он ходил по комнате словно загнанный зверь.

Более старшие мужья предупреждали его о подобном весьма распространенном явлении. Но он-то думал, что он хороший муж! Он был так глуп!

И теперь это случилось с ним…

Листок и Томико он взял совсем девчонками и был их первым супругом. И он всегда верил, что Листок его искренне любит! Томико… Томико всегда выглядела слишком холодной и отстраненной! Но Листок?! Его любимица и самая молодая жена в гареме! Листок тоже его предала!

Через некоторое время в сопровождении Сатико на пороге появились две девушки. На лицах обоих виднелись следы недавних слез.

Не говоря ни слова, Ирит подошел к ним вплотную и свалил обоих с ног ударом кулака. Потом подошел к видеоэкрану и включил изображение.

Пошла картинка.

В просторной ванной комнате на теплых камнях лежали Листок и Томико.

— Этот мир принадлежит женщинам, — послышался голос Томико. — Их не бывает десять месяцев из четырнадцати. Все оставшееся время мы предоставлены сами себе. Не понимаю, отчего тебе грустно. Именно мы настоящие хозяева нашей цивилизации! Без нас и наших умений они вымрут. Они даже не смогут обеспечить себя едой!.. А уж построить новый жилой комплекс — тем более…

Мы строим их корабли, заботимся об их жилищах, кормим, поддерживаем работоспособность всех систем… Вся наша цивилизация — это женщины! А то, что они улетают… Это же просто изумительно! Ну а те три-четыре месяца, которые они проводят дома… Их можно и потерпеть. Ведь впереди нас ждет время, где мы предоставлены сами себе… Глупо, что ты недовольна. Лучшего и не придумать! А если тебе скучно…

Томико звонко хохотнула.

–…Так они же, глупые, долго не живут. И все ради какого-то искусства!.. Вот увидишь, пройдет пару сезонов, и наш дорогой муж падет смертью храбрых! Тогда мы перейдем к следующему мужу… Я знала одну женщину в гареме моей матери, так она за свою жизнь сменила более двадцати мужей! Представляешь?! Вот это жизнь!.. Они умирают, а мы остаемся! Они — временное, а мы — вечны! И то, что они правят нами, — всего лишь удобная иллюзия…

— Значит, он умрет? — прошептала Листок.

— А тебе его жалко?! — переходя на визг, прокричала Томико. — Он же грубый болван, который только и знает, что бегать по отсталым мирам ради своего искусства!

— Но я видела кадры из его работ. Они впечатляют… Хотя… Другой мужчина… Это интересно…

Ирит выключил экран и повернулся к своим женам.

— Я пошлю это вашим отцам… После этого никто не посмеет произнести хоть слово против… любого моего решения. А теперь поднимайтесь! «Грубый болван» желает видеть вас в подвале привязанными к позорному столбу.

Листок побледнев, упала на пол и зашлась в надрывном плаче. Сатико стояла и остановившимся взглядом молча смотрела на младшую жену. Томико с сумасшедшими глазами попыталась бежать к двери.

Но Ирит точным движением метнул в нее тупым концом парализующего жезла и Томико, обмякнув, упала. С пеной у рта несколько минут она билась в судорожных конвульсиях. Жезл, похоже, сломал ей ребра.

Ирит отвернулся и ледяным голосом, обращаясь к Сатико, бросил:

— Позови остальных. Пусть свяжут и отволокут этих тварей в подвал, потом пойди и приобрети грызунов. «Тупой болван» любит развлечения. Завтра вечером я намерен вдоволь повеселиться.

Сатико упала к ногам мужа и, распластавшись на полу, продолжала недвижно лежать.

— Уйди, — сухо бросил Ирит. — Больше не хочу никого видеть.

Сатико обхватила его ноги руками и надрывно зашептала:

— Умоляю, прошу! Только не такая смерть! Лучше побей меня! Но только не обрекай их на такое! Лучше выгони с позором! Выгони меня вместе с ними! Только избавь их от такой муки!

Остальные слова потонули в рыданиях.

Листок слабо шевельнулась и сделала попытку подползти к ногам Ирита. Но Сатико бросилась ей наперерез и, на грани истерики, закричала:

— Он убьет тебя сейчас! Не подходи! Ты даже не представляешь, что натворила, на что посягнула! Глупая девчонка! Не подходи!

— Все вон, — выдавил Ирит с белым, как мел, лицом.

Вечером следующего дня Сатико, вместе с двумя оставшимися женами, сидела перед прозрачной стеной подвала. Справа, в отдельной клетке, мерзко повизгивали грызуны. При каждом их звуке все три женщины нервно вздрагивали.

С противоположной стороны, прикованные наручниками к столбам, стояли Листок и Томико. Головы обоих были низко опущены. После суток слез, страха, истерик и рыданий, без воды и еды, у них больше не осталось сил. На лицах обоих застыла тупая покорность судьбе.

Ирит-Ри медленно спустился в подвал. До этого он с легкостью вершил судьбы планет и обрекал миллионы на гибель. Его искусство было выше страданий! Но теперь дело касалось его семьи. Он знал, как должен поступить, знал, что иногда подобное происходило и с другими мужьями… Но легче от этого знания не становилось. Он должен был наказать. Иначе нельзя! Выбора нет…

Подойдя к прозрачной стене, отделяющей его от двух обреченных жен, он тяжело опустился на приготовленное для него кресло.

— Закон велит наказать жену, ослушавшуюся мужа, изменницу — убить, а женщину, посмевшую усомниться в величии своего мужчины, — подвергнуть страшным пыткам и смерти…

Ирит замолчал. Никто не проронил ни звука. Только в углу продолжали мерзко повизгивать грызуны. Он посмотрел в их сторону и поспешно отвернулся. Много раз он применял эту казнь и никогда не задумывался о мыслях жертвы… А теперь… Листок… Ирит опустил голову и продолжил:

— Вы совершили все возможные преступления. Вы осмеяли мужчин нашей цивилизации, усомнились в их великом подвиге и возжелали другого… Я приговариваю вас к пыткам и последующей смерти… Все будет заснято и отправлено вашим родственникам, а также отдано интересующимся мужьям в назидание их женам… Таков закон…

Томико подняла голову, слабо улыбнулась и прошептала:

— Ты тоже раб… Ты раб законов, раб этой цивилизации… Вы ничего не создаете, только разрушаете… Ты…

Томико на секунду запнулась и с усилием попыталась вздохнуть.

Ирит застыл, не в силах прервать её последних слов. Перед лицом смерти, а он её видел предостаточно, все были равны. Но мало кто отваживался на такое…

–…И ты… — повторила девушка с трудом. — Ты жалок, потому что даже не видишь своих оков… А твои фильмы… они… ответ на… — она закашлялась, и на ее губах появилась кровавая пена.

Ирит молча подошел к стойке и взял хлыст с шипами…

Несколько следующих минут подвал наполняли крики и вой. Он в основном бил по ногам. Для грызунов этого было вполне достаточно. Свежая кровь делала их очень прожорливыми.

Тогда под хлыст вдруг бросилась Сатико и прокричала:

— Если отпустишь их, они умрут гораздо более страшной смертью. Их нигде ни примут. Все от них отвернуться. Это куда страшнее. Они будут умирать долго и мучительно. Опозоренные, без еды, воды, друзей… Отпусти их…

Ирит не успел отдернуть руки, и шипы вонзились в Сатико.

— Глупая! — прорычал он и с силой отшвырнул молодую женщину в сторону. Та, ударившись головой о стену, начала медленно сползать на пол. Две другие жены тихо выли, сидя на своих стульях.

Дом Ирита рушился, и он не знал что предпринять. По закону он обязан был наказать. И тут он понял, что Сатико права. Он может их выгнать и не видеть позорную смерть бывших жен. Пожалуй, так лучше. Так спокойнее для всех остальных.

— Твое предложение принято, Сатико. Через три минуты они должны исчезнуть. Сведения об их преступлении уже разослано по всем пунктам информации, — бросил он и размашистыми шагами вышел прочь.

Сны Сатико

Листок была так красива: нежная кожа, губы, округлые плечи и огромные доверчивые карие глаза! Сатико её целовала. Очень осторожно, боясь спугнуть или обидеть. Ее кожа пахла цветами. Сатико никогда не вдыхала аромат настоящих цветов — они давно уже нигде, в Созвездии Гончего Пса, не росли. Но она точно знала, что её подруга пахнет настоящими цветами!

Она осторожно тронула ее губы, потом добралась до языка и сладострастно закрыла глаза. По всему телу пробежала опьяняющая волна экстаза. Листок отчего-то осторожно отстранилась и боязливо пробормотала:

— А ты уверена, что Ирит не рассердится?

Сатико смутилась. Конечно, никто официально такого не позволял. Но внутри гаремов, когда мужчин не было долгие месяцы, подобное разрешалось. В конце концов, они были одной семьей!

Но как было сказать о таких тонкостях?

— А разве в гареме матери тебе ничего не рассказывали? — осторожно поинтересовалась Сатико.

Листок звонко расхохоталась.

— Конечно, рассказывали, и даже показывали… — девочка состроила серьезную рожицу. — Я не так уж невинна, как ты думаешь… Но я спрашивала вовсе не об этом. Я хотела знать, как именно к этому относится Ирит. Женщины говорят, молодые мужчины весьма ревнивы и только ближе к старости приветствуют подобные отношения.

Сатико звонко шлепнула девчонку по голой попке.

— Ты меня почти провела, плутовка! А я-то поверила, что в свои шестнадцать ты не знаешь прелестей женской любви!

Но Листок уже не слушала старшую подругу. Она склонилась к её бутону и жадно ласкала его языком.

Задыхаясь, Сатико вскочила с постели. И поняла, что находится в своей комнате. Только никого не было рядом. Сейчас Листок, должно быть, израненная, голодная…

Сатико беззвучно заплакала.

Она сделала для своей возлюбленной все, что смогла.

Их последнее прощание… Вернее, это нельзя было назвать прощанием. Все, что удалось Сатико, это… толкая к выходу своих бывших подруг, сунуть в руки подруги две маленькие горошины.

Две маленькие горошины, когда жить станет слишком невыносимо.

Слезы катились по лицу молодой женщины, но она их даже не замечала. Её мысли были сейчас далеко, слишком далеко, почти за пределами жизни… Её утешало только одно… Когда-нибудь… где-то там… они встретятся…

Листок обнимет её, а она прижмет её к груди…

Листок…