Пока цветёт сирень

Наталия Романова, 2023

Говорят любовь с первого взгляда – выдумки, но именно это и испытал тридцатидвухлетний Роман Уваров, стоя там, на пороге чужого дома, глядя на чужую девушку в облаке аромата сирени. Тогда цвела сирень. Потом он сам себе объяснил произошедшее стереотипами – молодая девушка, весна, расслабление нервной системы после напряжённых полугодичных переговоров и работы, увенчавшихся успехом и, как бы банально это не было – отсутствием секса.

Глава 2

Несколько дней прошли незаметно для Романа. В восемь утра он был на рабочем месте, до того, как он появлялся, приходила Настя. Каждое утро его ждал кофе и лёгкий завтрак, за что Роман был благодарен. Есть сразу после сна он не мог, а вот после пробежки и контрастного душа был не прочь закинуть что-нибудь в организм, только времени на перекус не оставалось. Так что свежая выпечка приходилась очень кстати.

В первый же вечер, когда мысли Романа по шальному прыгали и вконец разбередили душу, сердце, и… физиологию, он принял решение свести общение с Настей к сугубо деловому. Правильно было бы отправить её обратно в отдел кадров, но тут здравый смысл Романа Дмитриевича давал сбой и находил массу причин, по которым невозможно так поступить.

Причина же была одна, и Роман, не привыкший врать самому себе, лишённый иллюзий о жизни, это осознавал — он не хотел терять из вида Настю. Его радовало её присутствие в приёмной. Радовало даже её молчание, причём радость эта ощущалась не только эмоционально, но и физически. Казалось, весь организм Романа, все его жизненные ресурсы были на подъёме.

Он пообещал себе и не позволял никакого флирта с ассистенткой, только разговоры по делу, пару вежливых слов, но хотел ровно противоположного.

Роман Уваров учился на своих ошибках и не собирался повторять их. Как бы ни было соблазнительно, он не хотел снова обманывать Ирину, Настю тоже. Впечатление готовой на лёгкую интрижку девушки она не производила, да и сам Роман не хотел таковую. Любоваться же Настей, проходя через приёмную, давая короткие распоряжения, он себе позволил.

К вечеру, казалось, телефон раскалился добела. Решение уехать в далёкий филиал не было тем, что облегчило жизнь Роману Дмитриевичу. Постоянно требовалось его участие, срочные решения. Средства коммуникации рванули далеко, предоставляли огромные возможности, но всё равно отдалённость не облегчала жизнь.

В кабинете появился Олег, после дружеского приветствия уселся в кресло напротив директорского.

— Ну, что, нашёл, что искал? — Олег показал глазами на внушительную стопку документации, которая возвышалась на краю стола.

— Угу, — пробурчал Роман.

— Раз «угу», может, всё же скажешь, зачем пожаловал? Я понимаю, ты — начальство, я — дурак, но всё же?

— Да так, — Роман посмотрел на столбец цифр и, вспомнив что-то, нажал кнопку. — Анастасия Павловна, вы приготовили мне то, что я просил?

— Да, Роман Дмитриевич.

— И? Я должен сам встать и забрать, или вы всё же соизволите?

— Ооо, какие мы грозные, — фыркнул Олег.

— Распустил персонал, — ответил Роман, едва ли серьёзно.

В это время в кабинет вошла Настя, молча положила увесистую папку на стол с вопросом, нужно ли ещё что-то Роману Дмитриевичу, или она может быть свободна.

На языке крутилось «Нужно», «Необходимо», но Роман сухо ответил, что до завра Анастасия свободна.

— Анастасия Павловна, значит? — Олег смотрел заинтересовано. — Настя?

— Настя.

— А не та ли это Настя?

— Какая «та»?

— Та самая, не делай вид, что не понял меня.

— Не та.

— Но тоже Настя, совпадение?

— Какая невидаль. Настя. В России редкое имя, эксклюзив.

— А жаль, что не эта Настя, я уже порадоваться за друга решил. Такая конфета, эта Настя из отдела кадров. Ты видел эту попку, а ножки… ммм…

— Обычные ноги.

— Да ладно.

— Ладно! У тебя своя «Настя» есть, между прочим, пятым от тебя беременная, вот туда и смотри.

— Не надо нервничать, Рома. Пошли, поедим, поговорим, обсудим.

— Пошли, — Роман в раздражении отложил лист формата А4 и встал из-за стола.

На улице, пока Рома ждал Олега, выгонявшего автомобиль с подземного паркинга, взгляд блуждал по знакомой улице. Насколько всё изменилось за те три года, что его не было. Административное здание достроено до конца, пара этажей сдавалась в аренду, остальные помещения занимала компания Романа. Руководство, чьё присутствие не требовалось на производстве, разместилось в этом здании из бетона и стекла с огромным логотипом на крыше.

Он знакомился с отчётами и фотографиями, но видеть итог своего труда именно в том месте, где всё начиналось, особенно приятно.

Недорогая иномарка остановилась поодаль от Романа. К ней подошла девушка, слишком хорошо знакомая Роману. Настя махнула рукой, из машины вышел молодой парень, подмигивая, забрал у Насти сумку, по-хозяйски обнял девушку, целуя в щёку, открыл правую дверь авто, смотря, как его спутница усаживается в кресло.

Удивляться нечему, было бы странно, если не болезненно, если бы у Насти за эти три года никого не появилось, но ревность вгрызлась в лёгкие Романа.

Роман не был близко знаком с этим чувством. Его единственные серьёзные отношения закончились браком, а случайные связи до брака были так давно, что он забыл, ревновал ли он тех девушек. Ирину же Роман не ревновал никогда, сейчас это показалось Роману странным. Их уровень взаимного доверия, до некоторых пор, был настолько высок, что портить всё ревностью казалось вандализмом, грехом. Настю… Настю он приревновал. Хотя и не имел никаких прав на неё, и не мог иметь.

Вечер прошёл спокойно, Олег, казалось, выдохнул с облегчением, когда Роман признался, что никакой особой цели его поездка не несёт, что всё это связано с внутренними разборками четы Уваровых. Вдаваться в детали или подробности Роман не стал. «Не выноси сор из избы» — правило, которое он запомнил на всю жизнь. Он был не прочь поделиться радостью, планами на будущее, но о том, как его почти три года водила за нос родная жена, он не готов рассказывать.

Вечером поговорил с Ириной, почти дежурно, он был согласен с её коротким доводом, что его ничто не держит в этом городе, следует вернуться как можно скорее, но… но. Всё всегда упирается в пресловутое «но».

— Кто тот парень, что забирал вас, Анастасия Павловна? — это было сказано вместо приветствия и дежурного «спасибо» за завтрак на рабочем месте.

— Муж, — казалось, Настю не смутил, не задел вопрос.

— Муж? А колечка я не вижу, — Роман бросил взгляд на пальцы Насти без единого кольца.

— Наличие кольца, как и его отсутствие, не показатель, — Настя ответила ровно, однако что-то скрывалось за этим ровным тоном. Обида. И она порадовала Романа. Обида.

— Верно, порой не показатель, — Роман посмотрел на своё обручальное кольцо, — но чаще, всё-таки, имеет значение.

— Будем считать, что для вас это имеет значение, — Настя повела плечами.

— Для меня… Знала бы ты, Настя, что для меня имеет значение.

— Не хочу знать, — отрубила она зло.

— Верю, заслужил, — Роман стоял рядом с Настей, разглядывал светлые пряди волос, хорошо прокрашенные, с отливом, ухоженные, молодые. Как и кожа на лице, которая, казалось, светилась в люминесцентных лампах кабинета, как кожа на тонкой длинной шее и линии декольте.

Рома сглотнул, судорожно, жадно. Словно грудь в светлом бюстгальтере, который едва просвечивался через блузку, была первой увиденной им грудью. Налитая, округлая, не большая, но и не крохотная, манила к себе, приковывала взгляд.

Он сделал шаг к Насте, она замерла, застыла. Он скользнул взглядом от груди к губам, покрытым лёгким блеском.

— Настюша, Настя… — пружина, сжатая всё время с первого взгляда в кабинете начальника отдела кадров до этого момента, расправилась, эмоции Романа вышли из-под контроля. — Настя, — он не осознавал, как его губы коснулись женских губ, не осознавал, что она не должна отвечать на поцелуй, что он не должен её целовать.

Он тонул во вкусе, который в мгновение вспомнился так, словно последний раз он целовал Настю сегодня утром, а не три года назад, и стал до боли желанным и таким же до боли родным. Они не прикасались телами, руками, только губы, осторожно, не безумно, но невозможно сладко.

— Настя… — наконец, его рука скользнула по спине Насти.

— Нет, — Настя вздрогнула. — Нет, я не успею…

— Что?

— Я… Я не должна, у меня есть муж! — она оттолкнула Романа, отошла на пару шагов. — У меня есть муж!

— Я понял, у тебя есть муж, — Роман отвернулся к окну.

— У тебя жена.

— Помню.

— Хорошо, что помнишь, — Настя резко развернулась и выскочила из кабинета.

Для чего он поцеловал её?! Зачем?! Куда это приведёт? И есть ли уже разница?

Утром он сдал билет, который купил накануне, и, соврав Ирине, придумав причину, по которой не мог вернуться домой, приехал в этот кабинет.

Какая глупость — быть влюблённым в какую-то Настю. Глупость — хотеть взаимности от неё. Отчаянная глупость — рисковать из-за этого своим браком.

Всё происходящее было глупостью, но не переставало от этого существовать.

— Настюша, нам надо поговорить, — Роман не хотел ходить вокруг да около.

Да, он виноват. Виноват перед двумя женщинами, но сейчас всё стало на свои места, он готов нести ответственность и отвечать за свои поступки.

— Нет, вчера… Это было ошибкой.

— Насть, ты знаешь, что это не было ошибкой.

— Было, у меня есть муж, у вас — жена.

— Настенька, мы не в пятнадцатом веке живём, слава богу.

— И это просто случайная связь, интрижка, я слышала это уже!

— Нет!

Звонок телефона показался слишком громким.

— Приёмная Уварова… — Настя не договорила, кинулась отвечать на телефонный звонок, будто пряталась в нём. — Да, да, конечно, — её глаза расширялись по мере монолога на том конце провода. — Я скажу.

— Настя?

— Пожар.

— Какой пожар?

— Восемнадцатый цех. Повышенный уровень опасности.

— Твою… — Роман Дмитриевич присел на стул, как подкошенный, не помня, что он говорил до этого и кому.

— Да, — машинально он ответил на звонок сотового. — Сообщили, буду, — он отбил звонок. — Настя, вся документация, что может понадобиться, в течение семи минут. Жду в машине, — с этими словами Роман вышел из кабинета.

Восемнадцатый цех. Вредное, взрывоопасное производство, его специально вынесли при постройке, год назад, за черту города. Он ещё не работал в полную силу, технические и экономические трудности не давали развернуться, но в само производство было вложено изрядное количество сил, средств и трудозатрат. Шёл разгар рабочей смены, а значит, возможны жертвы…

Олег уже был на месте происшествия, присутствие Романа мало что решало на этой стадии, но он должен быть там. Настя юркнула на заднее сидение рядом с Романом, протянула документацию, план пожарной эвакуации попался на глаза первым, как насмешка. Роман переговаривался по телефону, подгонял водителя, пытающегося преодолеть пробку, образовавшуюся из-за пожара на практически градообразующем предприятии.

— Что?

— Сколько?

— Возможные жертвы?

Он говорил коротко, задавал вопросы лаконично, борясь с собой, чтобы не выскочить, не отправиться пешком в сторону пожара, запах гари от которого уже растекался по городу.

— Еду я, пробка, — ответил он Олегу, кинув взгляд на бледную Настю.

Губы, с уже съеденным блеском, прокушенные до крови от того, что она жевала их без остановки, с нездоровой синевой на фоне бледного до зелёного оттенка лица. Отчаянный тремор рук, посиневшие ногти. Настя сидела ровно, словно проглотила кол, и, казалось, не дышала.

— Настя?

Она не отвечала и не слышала.

— Настя!

Она не отвечала, нижняя губа затряслась, как у ребёнка, взгляд, полный ужаса, первобытного отчаяния, был устремлён куда угодно, но не на Романа.

— Настя, кто у тебя там?

Она всхлипнула.

— Насть?

— Ва… Ва… Ваня…

— Ваня? Кто этот Ваня?

— Му-у-у-уж, — тут Настя протяжно заскулила и, обхватив себя руками, начала покачиваться из стороны в сторону. — Бог меня наказал.

— Этого ещё не хватало. Кем твой Ваня работает?

Настя молчала, только бормотала что-то маловразумительное про свою вину, какую-то кару.

— Кем работает Иван? — не выдержал Роман, закричал.

— Водитель он, на газели, — раздалось с водительского места.

— Водитель… Отлично. Настя, слышишь, водитель! Значит, что? Машина ездит туда-сюда, туда-сюда, его там может и не быть, так, Анатолий? — сказал он громко своему временному водителю.

— Да сто пудов, — Анатолий для достоверности кивнул. — Уехал он, за… За заказами поехал.

— Нет, — прошептала Настя. — Он трубку не берёт, это всё я… — она заплакала.

— Анастасия Павловна, хватит на рабочем месте разводить сырость. Ваши домашние проблемы никого не интересуют. Вы — мой ассистент, будьте любезны исполнять свои служебные обязанности! — Рявкнул Роман Дмитриевич под удивлённым взгляд Анатолия и расширенные глаза Насти. — Дозвонитесь в МЧС и Олегу Семёновичу, и харе мужика раньше времени оплакивать! Устроила тут…

Настя всхлипнула ещё пару раз и начала судорожно набирать номер на панели телефона.

Так, набирая номер, передавая трясущимися руками необходимые документы, Настя вроде бы успокоилась, вздрагивала лишь временами. Цвет лица из зеленоватого стал обыкновенно бледный.

Не так и плохо в её ситуации, подумал Роман. О своей ситуации он не думал, не сейчас.

Через несколько часов пожарные расчёты отъезжали от места происшествия. Зеваки, коих набралось немало, и их не пускали за зону оцепления, разбредались по домам. Родственников пострадавших отвезли в местный Дом Культуры для беседы. Олег докуривал вторую пачку сигарет.

Роман, после разговора с начальником по пожарной безопасности, молча смотрел на отблески огня, на душе его было удивительно спокойно. Временное затишье перед бурей, эдакий манёвр нервной системы, чтобы не сойти с ума.

Взгляд упал на перекорёженную газель. Роман вспомнил, как не своим голосом закричала Настя, увидев эти железки. Как вместо того, чтобы двинуться к Олегу, оценить масштаб происшествия, он держал в руках Настю, оказавшейся на удивление сильной и голосистой настолько, что суматохе оборачивались люди, в удивлении глазели, как владелец компании удерживает брыкающуюся молодую женщину, которая кричит, пытается кусаться.

Конец ознакомительного фрагмента.