Неприятности в ассортименте

Наталия Левитина, 2008

Когда у любимой подруги пропал муж, журналистка Юлия Бронникова (уже знакомая читателям по романам «Грешница» и «Тренчкот») вовсе не пыталась возглавить расследование. Но таков ее характер – она всегда в гуще событий. Кроме того, мужчины, привлеченные к по искам, по мнению Юли, недостаточно активны и компетентны. А журналистка Бронникова отлично разбирается в любых вопросах. Поэтому причину исчезновения успешного бизнесмена предстоит выяснить именно ей.

Глава 1

Карнавал не удался

Для исчезновения Лев Таиров выбрал крайне неудачный момент.

Мы с Ириной тщательно спланировали этот день, собираясь насладиться обществом друг друга. Подготовились основательно: сдали ребенка в детский сад, разработали культурную программу, нарядились.

Никита, похоже, был шокирован моей идеей провести едва ли не сутки в плотном контакте с подругой. Я^[1] решительным жестом захлопнула ноутбук — рекламная статья о фирме, устанавливающей евроокна, подождет!

— Но вы и так каждый день болтаете по телефону до умопомрачения! — воскликнул Никита.

— Да, милый, — кротко согласилась я.

— Вчера вы тридцать минут обсуждали это… как там…

— Что?

Ну, вообще-то мы с Ириной обсудили множество вопросов.

Во-первых, она купила новые туфли. Прочитав в глянцевом журнале о том, что современная девушка (если она себя таковой считает) не имеет права расставаться с двенадцатисантиметровыми шпильками, даже принимая ванну, Ириша измерила линейкой все свои тысяча шестьсот семьдесят две пары и впала в шоковое состояние. Ни один каблук не дотягивал до необходимого стандарта! Вскоре недоразумение было исправлено — подруга приобрела великолепные туфли на шпильках: цену она назвала мне шепотом, чтобы не услышал муж. Теперь Ириша интересовалась, как на них передвигаться. Странно, но костыли и гипс почему-то в комплект не входили.

— Знаешь, — сказала подруга, — такое ощущение, что под каждой пяткой у меня по Эйфелевой башне…

Во-вторых, мы долго разрабатывали план обогащения кальцием детского организма. Иришина трехлетняя дочка внезапно прекратила есть йогурты одной известной марки, а ведь раньше они шли на ура. Мы сразу поняли: детеныш решил поддержать российского производителя. Пришлось затариться местным творогом и кефиром. Но этот номер не прошел. Маленькая вредина упорно воротила носик-кнопку. Тогда Ира ограбила аптеку — педиатр порекомендовала моей подруге три препарата кальция, плюс два страстно разрекламировал аптечный фармацевт (наверно, подрабатывал промоутером).

Ириша купила все пять.

— Ой, отстань от ребенка, — попросила я подругу.

— Она не вырастет! — панически кричала Ирина. — У нее не сформируется скелет!

Интуиция мне подсказывала, что скелет у Анечки уже сформировался. И вряд ли особую пользу принесет ему кальций в таблетках. Но мамаша, озабоченная здоровьем чада, невменяема…

В-третьих, Ирина собралась заказать новые шторы в спальню. Обои и ковры оставались прежними, но в то же время Ире хотелось кардинально изменить интерьер. Значит, тюль и портьеры должны были, с одной стороны, гармонировать с прежней обстановкой, с другой — разительно отличаться от старых. И еще они должны были понравиться Льву. А также соответствовать моде… Ясное дело — проще России вступить в ВТО, чем подобрать шторы, подходящие по всем параметрам. Ирина листала каталоги с лицом профессора, расщепляющего атом. Я искренне за нее радовалась — прекрасно, когда у человека нет более серьезных проблем…

— А затем вы два часа перемывали кому-то косточки, — напомнил Никита.

— Мы?! Нет! Мы вовсе не…

Инсинуация!

Заведомо ложное обвинение!

Я протестую!

Мы вовсе не перемывали косточки Нонне — еще одной участнице нашего девичьего триумвирата! Мы с искренним сочувствием обсуждали ее проблемы. Какое щемящее удовольствие: поговорить с одной любимой подругой о тяжелой судьбе другой любимой подруги!

Но если у Никиты сложилось впечатление, что мы сплетничаем о Нонне, то нам стоит задуматься…

Да нет же!

Мы любим Нонну!

Мы так ее любим.

— Как бы то ни было, — заключил Никита, — потом ты отправилась добивать статью и шуршала клавишами до утра. А я остался без секса.

— Издержки профессии: именно ночью накатывает вдохновение. Но я компенсирую. Отработаю, — пришлось дать клятву любимому.

Мужчины нежны и зависимы. Их травмирует вид подруги, безвредно воркующей по телефону в течение каких-то несчастных двух-трех часов. И заметьте: при этом я почти не заглушаю телевизор. И беспрестанно посылаю в сторону любимого ободряющие взгляды. Но все равно. Стоит лишь на секунду отвлечься от его персоны, и мужчина сразу ощущает себя заброшенным…

В шикарном коттедже Льва Таирова состоялась идентичная сцена.

— Ты собираешься провести целый день с Юлей? — изумился Лев.

— Да. А что?

— Но вы же постоянно вместе.

— Мы не виделись две неде… одну… Целых шесть дней!

— И где вы, девочки, берете темы для разговоров? Неужели тебе не хватает общения?

— Честно? Не хватает, — призналась Ирина.

Я ее прекрасно понимаю. С тех пор как она ушла с работы и переселилась за город, ее жизнь напрочь лишилась тревог и напряжения. Теперь ей не надо добывать средства к пропитанию, выгадывать рубли на покупку фруктов и детской одежды. Она живет в волшебном саду — стоит протянуть руку, дотронуться до деревца с хрустальным стволом, и оно тут же с тихим звоном осыпается золотыми монетами. Цветы сверкают на солнце — их лепестки выточены из драгоценных камней. Газон перед домом переливается чистейшими изумрудами.

За год, проведенный в объятиях Таирова, Ирина привыкла воспринимать роскошь как нечто само собой разумеющееся. И теперь ей опять чего-то не хватает. Раньше, когда у нее вовсе не было денег и мужчины, вопрос счастья решался проще. Сейчас, когда рядом с ней мужчина с деньгами, все стало гораздо сложнее.

И они еще думают, нам не о чем поговорить!

Три часа по телефону — это только легкая разминка.

Мы еще не добрались до вопросов контрацепции и не обсудили гардероб Людмилы Путиной. Да и с портьерами в спальню так ничего и не решили…

— В шесть вечера Левушка заберет Аню из садика, — радостно сообщила Ирина. — А я получила увольнительную в город до часу ночи. Чем займемся? У меня бездна идей!

Развлекательная программа, предложенная Ирой, потрясала воображение. Да, подруга умела мыслить нестандартно, я опять в этом убедилась.

Программа Ирины:

1. Завтрак в кофейне.

2. Посещение мебельного магазина.

3. Посещение торгового молла.

4. Посещение магазина-ателье «Домашний текстиль».

5. Суши-бар (обед).

6. Посещение 26 бутиков на центральной улице города.

7. Посещение магазина (выбор Юли).

8. Ночной клуб (ужин, танцы, знакомство с мальчиками)…

— Великолепно! — констатировала я. — Вот что случается с девушкой, когда она сильно ударяется головой о сундук, набитый золотыми дукатами.

— Какой сундук? — похлопала ресницами Ириша. — Нет никакого сундука. У меня кредитная карточка.

— Седьмой пункт тронул до слез. Я задыхаюсь от благодарности. Ты оставила мне право выбора! Любой магазин, какой захочу, да? Я укажу пальцем, и мы туда пойдем?!

— Да, — удовлетворенно кивнула Ириша.

— Вау! Спасибочки! — ядовито поблагодарила я.

Никогда особо не любила шопинг, а ежемесячные выплаты по ипотечному кредиту и вовсе отбили желание мотаться по магазинам. Мало приятного — чувствовать себя несостоятельной.

— А вот это… Восьмой пункт. Знакомство с мальчиками… Что ты имеешь в виду?

— Будем веселиться с молодежью. Я собираюсь выглядеть на двадцать два при дневном освещении и на семнадцать лет — при искусственном. Как ты думаешь, получится?

Я внимательно посмотрела на Ирину. У нее утонченный вкус, и не стоит сомневаться — ей вполне удастся с помощью косметики отщипнуть десяток лет от своего полновесного тридцатника. Гладкая кожа, блестящие волосы, чудесная фигура… При желании она успешно прикинулась бы и подростком. Однако в ее глазах — история тридцатилетней женщины, матери-одиночки, лишь недавно встретившей прекрасного принца. Беспечной и шальной девчонкой, раздвигающей толпу бюстом, свободным от оков лифчика, Ирине уже никогда не стать.

Да и не нужно!

Она прекрасна в своем возрасте.

— Нет, ты серьезно собираешься познакомиться с пацанами? Да у тебя муж — почти грудничок! Ненасытная ты моя!

— Лев младше меня всего на два года, — сухо напомнила Ирина.

…Увы, ввиду сложившихся обстоятельств до ночного клуба мы так и не добрались. Мальчики, внесенные в программу, эти резвые двадцатилетние аполлоны, были безжалостно лишены общества двух престарелых тетенек…

Я решительно вычеркнула из списка все пункты с упоминанием слов «магазин», «молл», «бутик».

— Ну, хотя бы заедем в «Бумеранг»! — взмолилась Ириша. — Я мечтала побродить там с тобой!

— Еще чего не хватало, — отбрила я подругу. — Тебя не тошнит от магазинов?

— Торговый молл! И он только-только открылся!

Да, грандиозный комплекс «Бумеранг» начал работать совсем недавно. Монументальное, сверкающее синими поверхностями сооружение отгрохала строительная компания «Спектрал». В прошлом году эта фирма активно публиковала рекламу в журнале, где я работаю. Мой начальник уже несколько раз отправлял меня в путешествие за святым Граалем — надо было наведаться в «Спектрал» и исторгнуть из рекламодателя новый контракт. Но каждый раз я сворачивала с тропинки, ведущей к офису фирмы, — неотложные дела не позволяли добраться до живительного оазиса.

Так недолго и выгодного клиента потерять!

В прошлом году строительная компания щедро оплачивала журналу аллилуйные статьи. Сейчас, судя по объемам строительства, развернутого «Спектралом» в центре города, фирма стала еще богаче.

Ладно. Заедем в «Бумеранг», восхитимся размахом, освидетельствуем эскалатор, прокатимся на скоростных панорамных лифтах. Потом, когда я стану уговаривать строителей заключить с журналом «Удачные покупки» новый контракт, это позволит мне быть убедительной: приятно хвалить хорошее. «Спектрал» действительно умеет строить и достоин комплиментов. Надеюсь, в этом году мой процент от контракта с этой фирмой будет несколько выше, чем в прошлом…

Позавтракав в кофейне (Ирина давно запала на их пирог с брокколи, а я — на «венский» кофе), выкурив по сигарете (видели бы это наши мужчины! Кошмар! А я, если честно, выкурила целых три), мы отправились в пресловутый «Бумеранг».

Раз подруге так хочется.

Сыграли в боулинг, затем убили целый час в отделах нижнего белья. Их в торговом центре оказалось одиннадцать! В восьмом отделе Ириша была, как прежде, бодра и активна, а я, при всей любви к красивому белью, демонстрировала отчетливые признаки маниакально-депрессивного психоза. Челюсть тряслась, прическа топорщилась так, словно меня подсоединили кабелем к линии электропередач.

Ира в очередной раз уверенно прошествовала в примерочную и ловко сдернула с себя одежду — сегодня на ней было яркое летнее платье. Персиковый цвет подчеркивал загар.

— А вот как раз для тебя! — Ириша протянула вешалку с прицепленным к ней комплектом. Блестящий голубой атлас и матовое кружево. — Примерь!

— Нет! — рявкнула я.

— Твой размер.

— Не хочу. — Я уже ненавидела корсетные изделия всеми фибрами души.

Тем более что необходимость изыскивать резервные мощности организма для наполнения чашечек лифчика всегда мучительна. Кому-то повезло больше: шмяк! — и бюстгальтер размера В, С и даже D туго набит природным богатством (дамам с силиконовыми имплантатами я не завидую). А мне приходится надувать легкие и собирать кожу чуть ли не со спины, чтобы удовлетворить запросы лифчика с чашечкой А…

Нет уж, спасибо.

Ну наконец-то удалось извлечь подругу из дебрей торгового молла.

— Вроде бы ты не собиралась ничего покупать, — окинула я взглядом ворох пакетов. — Эх, горе! Давай половину…

Законопатив покупки в багажнике автомобиля, мы отправились на выставку картин местных художников. Это был козырной туз, вытащенный мною из рукава. Немного побаивалась, не устроит ли Ирина мне обструкцию: ведь я попыталась напомнить ей о том, что в мире, кроме материальных, существуют и другие ценности…

Но подруга оказалась на высоте — в стенах картинной галереи она так же трепетала от восторга, как и в магазинах нижнего белья. Мне нравится ее открытость новым впечатлениям. Местные художники порадовались бы такому благодарному зрителю. У мрачных готических картин в свинцово-черных тонах по лицу Ирины пробегала тень, рядом с полотном, изображающим ромашковый букет, она сияла от удовольствия.

— Сколько интересных авторов, как много талантливых людей, правда? — сказала подруга. — Но кто о них знает? Эти художники… Они еще где-нибудь выставляются? Путешествуют по миру с выставками?

— Вряд ли, — скептически хмыкнула я. — Видишь, как мало посетителей в зале.

— Да. А это все продается?

— Да.

— Но наверное, не очень-то покупается. Бедные художники! — посочувствовала Ира. — Неблагодарная профессия. Пробиваются единицы, а что делать остальным?

— Просто жить. Это не только художников касается. Наверное, пять процентов человечества — везунчики, они сияют и искрятся в лучах успеха и славы. Остальные девяносто пять — обычные люди. И у всех — разнообразные психологические проблемы. Причем у счастливчиков, получивших от фортуны кубок с нектаром и амброзией, они на грани патологии. А художники… Ну, возможно, они подрабатывают оформлением квартир.

— Но мечтают о славе живописца, а не дизайнера. О, смотри, какие роскошные оранжевые цветы! Они подходят к моему платью.

— Давай выложи пятнадцать тысяч рублей.

— Ты смеешься.

— Пойдем дальше. Впереди у нас еще выставка известного европейского фотографа.

— Классно! — захлопала в ладоши Ирина. — Спасибо, что не позволила мне сгубить молодость, скитаясь по бутикам. Сейчас я поняла — на выставках гораздо интереснее. Ты, наверное, меня осуждаешь?

— С какой стати?

— Я превратилась в матерого шопоголика.

— Это факт. Но я тебя не осуждаю, а люблю. Да, ты задыхаешься в тисках гламура. Но что ждать от девушки, столько лет страдавшей от бедности и вдруг сорвавшей джекпот? Ясное дело, тебе хочется вмиг истратить все деньги Льва Таирова.

— Тратить деньги так приятно! Ну, где же твой знаменитый фотограф?

Покинув картинную галерею, мы пересекли площадь. Город плавился от июньской жары. Солнце нагревало асфальт, гранитные лестницы и облицованные камнем стены домов сталинской постройки излучали тепло. Горячий воздух обволакивал, как вата. А в маленькой галерее, где были выставлены работы лондонского мастера, ответственно вкалывал кондиционер, тут царила прохлада и свежесть.

Фотографии нас потрясли. На них были запечатлены люди из самых разных уголков планеты — аборигены Австралии и обитатели Парижа, жители мегаполисов и покинутых деревушек… Конго и Парагвай, Гренландия и Камчатка… Радость, ликование, отчаяние, горе… Лица стариков, испещренные морщинами, глаза, наполненные мудростью. Сомалийский ребенок, изувеченный миной. Ливанец, сгорбившийся у развалин взорванного дома…

— О-о-о, — протянула Ирина. — Удивительные портреты. Ты знаешь, мне стало стыдно за свое благополучие. Да, я слишком благополучна.

— Конечно! И давно? Целый год уже благоденствуешь!

— Даже до появления в моей жизни Льва я тоже жила неплохо! — засопротивлялась Ирина. — Разве нет? Вспомни, как здорово нам было втроем: ты, я и Анечка.

— Лучше вспомни, как считала копейки до зарплаты и с температурой бегала на работу.

— Зато сейчас я катаюсь как сыр в масле, — с грустью констатировала Ириша.

Рядом с фотографиями, рисующими человеческое горе во всех его оттенках, ей было стыдно за свое счастье.

— Не стыдись, а цени то, чем владеешь.

— Да, наверное, ты права. Потрясающие лица! Вот гватемальский старик, выдубленный солнцем и вымоченный тысячей тропических ливней. Мне кажется, он познал смысл жизни.

— Или просто задумался, у кого стрельнуть понюшку табаку.

— Юля! С тобой нельзя говорить серьезно!

Можно.

Порой я бываю весьма серьезна.

Меня, например, интересует вопрос: почему и в картинной галерее, и на выставке фотографий так пусто, а торговый комплекс «Бумеранг» в это же время представляет собой пчелиный улей? Почему абсолютное большинство индивидуумов с готовностью играют роль тупых роботов-потребителей? Почему в свободную минуту надо разрываться между боулингом, кафе и торговыми рядами? Что за плебейская традиция — выбираться всей семьей на прогулку в супермаркет, а, к примеру, не в геологический музей?

— Да, к вопросу о табаке. Не пора ли отравиться никотином?

— Нет, я больше не буду! — заартачилась Ирина. — Ты тоже собиралась бросить курить.

— Я почти бросила. Сократила потребление практически в пять раз.

— Не очень-то и заметно.

— Но каких мучений мне это стоит!

…В семь вечера, когда внезапно налетел ветер — неожиданно холодный и потому приятный, а небо загромоздили черные тучи, из Ириной сумочки донеслась чарующая мелодия. Подруга достала телефон, и, пока она, меняясь в лице, разговаривала, я рассматривала брелок на ее мобильном. Продолговатый цилиндр из желтого металла (золото?), инкрустированный камешками (бриллианты?).

Что это?

Флакончик духов или губная помада?

Или просто украшение-талисман?

— Ирина Сергеевна, здравствуйте, это из садика беспокоят.

Над нами загрохотало, небо разломилось пополам, расколотое молнией, хлынул дождь. Мы помчались к машине.

— Алло? Да, я слушаю!

Если бы Ирише позвонили из детского сада в рабочее время, она тут же свалилась бы в обморок, предвидя сообщение о трагическом случае на прогулке. Мамаша! Она всегда так переживает за Анечку.

Я тоже.

Но сейчас шел восьмой час, наша своенравная пигалица наверняка давно пребывала в обществе Льва Таирова и деловито им руководила. У нее отлично получается: когда стокилограммовый детина, владелец процветающего агентства недвижимости, богач, гроза конкурентов, по просьбе трехлетней козявки изображает лошадку или слоника — это так трогательно!

Поэтому Ирина не испугалась странного звонка, а лишь нахмурила брови.

— Ирина Сергеевна, почему вы до сих пор не забрали Анечку? — деликатно осведомилась воспитательница. — Уже поздно! Мы сидим с ней вдвоем. Анна очень удивлена… м-м-м… вашим поведением.

— Как?! — вскинулась Ира. — Не забрали? Лев ее не забрал?

— Если хотите, я сама приведу ее к вам.

— Но я не в поселке, а в городе. Светлана Геннадьевна, подождите еще двадцать минут, я приеду.

Какой сервис!

Воспитательница готова самолично конвоировать детеныша домой. Конечно, ведь это не муниципальный детсад, а дорогой частный садик в Ирином коттеджном поселке. У них там другая страна — вылизанные тротуары, роскошные цветники и фонтаны, пруд, сквер и т. д.

Но почему же Лев не забрал ребенка?

Ириша убрала телефон.

— Почему же Лев не забрал Аню? — взволнованно повторила она мой молчаливый вопрос.

— Не успел, должно быть.

— Но почему не предупредил меня?

— Не смог дозвониться.

— Как это не смог дозвониться! Воспитательница же смогла!

— Нет, ну… Возможно, он умотал куда-то далеко в захолустье, решил осмотреть выставленный на продажу дворец. Думал — успеет вернуться. Но не успел. А связи там нет.

— Весело, — хмуро процедила сквозь зубы Ириша. — Нет связи. И кому нужен дворец в глуши, где не ловит телефон?

Она нервно жала на кнопки, пытаясь дозвониться до мужа. Безрезультатно.

— Ну, что там?

— Так странно. Длинные гудки. Не берет трубку. Но почему? — В голосе Ириши уже звучали панические нотки. — Нет, я не буду нервничать заранее.

— Правильно, не надо.

— Значит, ночной клуб отменяется, — заторможенно произнесла Ира.

— Естественно.

— И все равно… Я волнуюсь. Лев всегда такой обязательный. Он же обещал забрать Аню. И не выполнил обещания. Странно…

— Так, моя версия тебя не устроила. Подожди минутку, я придумаю что-нибудь еще. А вдруг…

А вдруг Лев разбился на машине?!

И сейчас, изувеченный, впечатан в покрытие загородного шоссе!

Я ощутила щекой шершавый раскаленный асфальт и горячую липкую влагу на шее. Запах бензина, горелой резины, перегретого металла… И совсем рядом мелькают колеса проезжающих по встречной полосе автомобилей… Дыхание перехватило.

Ужас.

Наверное, сейчас мне лучше прикусить язык.

Я с опаской посмотрела на подругу и по затравленному взгляду поняла: ее мысль работает в том же направлении. Фантазия неслась вскачь, придирчиво отбирая из множества объяснений самые кровавые и фатальные.

— Ну-ка, прекрати! — одернула я Ирину. — Хватит. Ну, не успел мужик. Или вообще забыл. Отмутузишь его вечером тефлоновой сковородкой.

— Да не мог он забыть! — всхлипнула Ириша. — Ладно, поеду.

«Я слишком благополучна», — сказала она.

Небеса отреагировали мгновенно.

Оскорбились — девица не оценила их щедрость.

Почти год мы живем с Никитой в моей однокомнатной квартире.

Возвращаться в дом, где тебя ждут, — это счастье. Видеть следы присутствия в твоем жилище мужчины — тоже приятно. Одеколон на полке, запах которого сводит с ума, элегантные ботинки в прихожей, костюмы и рубашки в шкафу…

К тому же Никита не относится к категории парней, отмечающих свою территорию грязными носками, хитроумно спрятанными за плафон светильника, или шматками засохшей зубной пасты в раковине. Он аккуратист и от меня требует того же. Мужчина в доме — и все мои кружевные стринги, футболки и халаты, так долго свободно курсировавшие по квартире, теперь прячутся в шкафу. Лампочки горят, стол не шатается, все намертво прибито к полу. Ни одна сантехническая сволочь, попортившая мне столько нервов в пору одинокого существования, не протекает. Какое счастье! Это, конечно, основная выгода от сожительства с Никитой. А в виде бонуса — букеты роз, подарки, задушевные вечерние беседы и головокружительный секс.

Хотя нет. Головокружительный секс — прерогатива умных женщин. Они и под угрозой расстрела не признаются себе, любовнику, подругам, что их оценка собственной сексуальной жизни — всего лишь дань обществу с его требованиями тотальной успешности. А я, с подачи моей мамочки, привыкла считать себя дурой. Поэтому мы с Никитой практикуем самый обычный секс. А зачастую его даже и нет. Мы, убитые работой, засыпаем вповалку на кровати, придавив друг друга разнообразными частями тела.

Но сначала было непросто впихнуться вдвоем в небольшую однокомнатную квартиру. Два взрослых человека со своими привычками, биоритмами и нажитым барахлом. Особенно тяжело стало, когда Никита поставил крест на моей табакозависимости. Сам он отказался от курения твердо и бесповоротно. Я же порой чувствовала себя распятой на кресте в пылающей пустыне — и ни капли влаги на пересохших губах.

Сначала, обнаружив меня, алчно вцепившуюся в сигарету, любимый бушевал и грозился отлупить. Потом вдруг уверовал, что я стала на путь истинный, и мне пришлось совсем туго.

— Малышка, как я рад! Ты наконец бросила эту гадость! — говорил Никита.

Он искренне верил в мое благоразумие.

А я до сих пор покуриваю тайком. И страшно представить, что однажды милый застанет меня в момент никотиновой нирваны.

Я не хочу его разочаровывать!

Но и отказаться от курения у меня нет сил!

— Теперь давай знакомиться с мамой, — торжественно объявил Никита.

В роли свекрови я уже представляла себе болезную пожилую даму, готовую свалиться в обморок от одной молекулы сигаретного дыма. На самом деле Лана Александровна излучала здоровье и радовала глаз свежестью. Сын смотрел на мать с едва сдерживаемым обожанием. Но я ему это простила. К счастью, Никита не требовал сделать посещение матушки ежедневным ритуалом. Мне хватило и двух визитов в дом этой обворожительной женщины.

— Твоя Юленька очаровательна, — сказала Лана Александровна сыну в первый раз. — Но ей не хватает стиля.

— Ах, Юля! Она такой забавный человечек. Ей бы еще капельку шарма, — понизив голос, заявила драгоценная свекровь в нашу вторую встречу, пока я на кухне дрожащими от волнения руками ставила на поднос раритетный фарфоровый сервиз (не дай бог расколотить!).

Интересно.

Термин «забавный человечек» коробил. Словно я симпатичный червячок или хорошенькая гусеница, выпучившая глазки в сторону линзы микроскопа. И потом… Как можно быть очаровательной и в то же время испытывать нехватку шарма? По-моему, очарование и шарм — синонимы.

Лана Александровна не удостоила объяснением. Посетовав, что мы до сих пор не переехали в новую трехкомнатную квартиру (там все еще шел ремонт), она укатила в дорогой санаторий улучшать цвет лица. Как я поняла, путевку ей купил Никита. Новый гардероб, необходимый для посещения фешенебельного СПА-курорта, оплатил он же.

А у нее и так прекрасный цвет лица!

С такими расходами мы никогда не закончим ремонт.

— Ну, как тебе Ланочка?

— Она божественна, — выдавила я лицемерную улыбку.

— Отлично! Вы понравились друг другу. А то я немного волновался, — признался Никита. — Я ведь без ума от твоей Марго, и очень хотелось, чтобы и ты нашла общий язык с моей мамулей.

— Легко!

При необходимости я найду общий язык даже с детенышем дикобраза. А тут изысканная мадам, утонченная ценительница романов Кафки и продукции Ferre. Придется не только пойти на близкий контакт, но и воспылать любовью. Если б тридцать четыре года назад она не совершила подвиг в роддоме, у меня б сейчас не было Никиты.

Решено: я влюблюсь в нее без памяти!

Только надо настроиться.

Убедить себя.

— Ты еще не пробовала ее эклеры с сахарной пудрой, — с вожделением сказал милый.

— Она умеет печь? — удивилась я. С трудом представляла Лану Александровну на кухне у плиты — с ее-то укладкой и французским маникюром!

— Пекла в моем детстве. Такие сладкие воспоминания.

Хмм, а не порыться ли мне в кулинарной книге?

Если так дорога любимому память об эклерах, надо порадовать малыша и как-нибудь соорудить эти штучки. Интересно, сколько часов придется колдовать у духовки? Один, два? А между прочим, профитроли продаются в любом супермаркете. В чем проблема-то? Купить три коробки и выставить перед Никитой — наслаждайся, милый!

— И мама права, нам пора заканчивать ремонт и въезжать в новую квартиру, — задумчиво произнес любимый, отвлекая меня от мыслей об эклерах.

Гениальная идея!

Кто бы спорил!

Да, я давно мечтаю о переезде. В новой трехкомнатной у нас будет большой туалет с автоматической вентиляцией. И я смогу пробираться туда ночью, спрятав под пижамой сигаретку! Но пока мы живем в маленькой однокомнатной квартирке, курить в доме невозможно. Везде Никита и его чуткий нос. Правда, милый часто уезжает в командировки…

А ремонт в трехкомнатной, я подозреваю, не закончится никогда! Меня не оставляет ощущение, что строители ремонтируют еще и соседнюю квартиру (за счет наших материалов). У прораба черные цыганские глаза и вид человека, способного выгодно продать с аукциона собственного отца. Это уже третий наш прораб. Два предыдущих были не лучше. Ремонт периодически прекращается на неопределенный срок из-за нехватки денег и времени. Наше движение к цели напоминает прыжки кузнечика — взлетаем высоко, но тут же падаем на землю.

После года совместной жизни я, прежде деликатно избегавшая темы финансов, стала представлять себе структуру Никитиных расходов. Как выяснилось, солидную часть его зарплаты со смачным бульканьем затягивает в воронку, — это любимая мамочка.

Лана Александровна — завсегдатай салонов красоты, любит поболтать по мобильному, невзирая на тариф, и отдохнуть на курорте, не заботясь о цене путевки. Она совершенно незнакома с понятием «общественный транспорт». Зато теряет самообладание при виде бриллиантов и мехов. У нее может прихватить сердце у витрины с роскошной шубой, если она вдруг осознает — сынок не сумеет к зиме купить ей еще и этот замечательный экземпляр. Но сынок — молодчина: стойко отбивает апоплексические атаки, используя в качестве щита норковые палантины или свингеры из рыси. Он все готов сделать для мамули.

Да, у Ланы Александровны жизнь удалась.

Мне бы вырастить такого внимательного сына!

К несчастью, запросы свекрови тормозят завершение ремонта. И я, кстати, тоже поучаствовала в этом процессе. Но с другого бока. Давно вынашивая в себе запас архитектурных идей, я обрушила их, как многотонную толщу воды, на прораба. Дяденька с готовностью ухватился. Перепланировка означала для меня реализацию скрытых талантов дизайнера, а для него — новую возможность выкачивания денег.

Для затравки мы решили присоединить к гостиной лоджию. Бодро выломали стену, перенесли батареи. Затем начали процедуру утепления. Лоджию алчный прораб утеплял три раза подряд. Он делал это так самозабвенно (если судить по денежным затратам), будто наш дом возвышался среди арктических льдов. Но наступила зима, средненькая такая и вовсе не арктическая. А температура в гостиной теперь никак не поднималась выше восьми градусов.

На этом наши отношения со строителем прервались. Прораб отправился на поиски новых жертв. Мы сразу нашли другого — с цыганскими глазами. Глаза у проходимца черные только на первый взгляд. Стоит приглядеться, и увидишь в их глубине мелькающие цифры — это работает счетчик, и он отсчитывает десятки тысяч рублей, исторгнутые из кармана Никиты…

А пока мы обитаем в однокомнатной, и в этом тоже есть определенный смак. Небольшие размеры жилплощади провоцируют случайные и умышленные прикосновения. Я почему-то всегда оказываюсь придавленной к стене или столу чьим-то железным прессом. Кое-кому обязательно нужно протиснуться к холодильнику именно в тот момент, когда там уже стою я. В новой квартире у нас будет два санузла и четырнадцатиметровая кухня. Значит, возможностей придавить друга будет, увы, гораздо меньше…

— Я пришел, — объявил Никита. В руках он держал портфель и пакет с едой из супермаркета. Белая рубашка с короткими рукавами липла к телу, на лбу выступили капельки пота. — Ну и жара на улице! Думал, гроза поможет, но стало еще хуже. А ты уже дома? Почему? Вы ведь собирались веселиться. Попали под дождь?

— Знаешь, Лев не забрал Аню из садика. И Ирине пришлось ехать за ней.

— Хм. Значит, сорвал ваши планы?

— Да бог с ними, с планами! Вопрос в том, почему он так поступил.

— Бессовестно поступил, ничего не скажешь. А у него вы не пытались выяснить?

— Пытались. Звонили, он не брал трубку. Представляешь? Уж лучше б был «вне зоны доступа». Но что означает, когда человек не отвечает на телефонные звонки?

Страшное видение вновь промелькнуло перед глазами — перевернутый джип Таирова и он, окровавленный и израненный.

Нет, так нельзя.

Зачем травить сердце придуманными ужасами?

Я посмотрела на часы — полдесятого вечера — и потянулась к телефону. Сейчас я позвоню Ирине, и все выяснится: Лев не доехал до детского сада, так как застрял в трехчасовой пробке, а на звонки не отвечал лишь потому, что забыл телефон в кабинете.

Всего-то!

А мы уж нафантазировали!

Ирина ответила мгновенно. На заднем фоне слышался приятный голосок Анюты — эта красотка не закрывает рот с того самого момента, как научилась говорить.

— Как дела? Лев вернулся?

— Его нет, — убито сообщила Ирина. Она с трудом сдерживала слезы. Очевидно, только присутствие дочери не позволяло ей удариться в истерику. — Он так и не приехал. С ним что-то случилось! Юля, мне страшно.

Примечания

1

О приключениях журналистки Юли Бронниковой читайте в книгах «Грешница» и «Тренчкот».