Грешница

Наталия Левитина, 2010

Юля Бронникова запросто может пойти работать в преуспевающий банк своей матери, жить в роскошной квартире и одеваться как фотомодель. Но всему этому она предпочитает напряженную работу журналистки и бесконечные заботы о подруге-неудачнице и ее маленькой дочке. Юля ценит личную свободу и не хочет зависеть от своей гиперактивной мамы, поэтому такая жизнь ее устраивает. Но неожиданно в привычные будни вторгается неведомый враг – вернувшись однажды домой, Юля обнаруживает свою квартиру полностью разгромленной, а на стене видит неизвестный шифр с тремя шестерками на конце.

Глава 5

Веселенькая ночь крестной матери

На презентацию я заявилась в мини. А лучше бы — в бикини. Тогда хоть кто-то обратил бы на меня внимание.

Как светский хроникер, я вынуждена преодолевать километры, шатаясь с бокалом шампанского в руке. Нашему боссу захотелось, чтобы в «Удачных покупках» присутствовала рубрика светской жизни. А так как в момент озарения в пределах видимости мелькала лишь Юля Бронникова, то вести страницу поручили мне. Я отбивалась дыроколом и кофейной чашечкой. Но Степан Данилыч категорически не способен понять, что слово нет, произнесенное женщиной семьсот раз подряд, действительно выражает отрицание. Он полагает, ни одна девушка не способна уяснить, чего ей хочется на самом деле.

Посещение гламурных вечеринок — не лучшее занятие для человека, склонного к медитации. Это я о себе. Нет, я тоже люблю развлечения. Но развлекаться в принудительном режиме обременительно для тела и души. К тому же на презентациях шумно. И часто запрещают курить. Правда, кормят, но лангет или яблочный штрудель меня совершенно не интересуют. А за сигарету я Родину продам.

(Как это ничтожно — продавать Родину за сигарету! Лучше равняться на олигархов — они-то обменивают ее на яхты, футбольные клубы и бесконечные швейцарские счета. Рубят лес, откачивают нефть, рукой опытной акушерки выскабливают недра. Торгуют тем, что принадлежит будущим поколениям. Но зато не мелочатся. И мир судорожно проглатывает комок удивления, узнав об очередной миллиардной сделке. И размышляет о загадочной душе русских: одни хапают до отрыжки, украшая своими именами «Форбс», другие десятилетиями безвольно терпят…)

…Необходимость тусоваться рождает проблему гардероба. Светские львицы, я поняла, обладают потрясающей зрительной памятью. Им бы в разведке работать. «О, Юлечка, — напоминают они мне, — именно в этом платье ты была на открытии выставки!» Да, была. Да, в нем. И не только на открытии. Но и на закрытии. И еще на восьми презентациях. Но ведь я приделала брошь и накинула сверху Иришин кардиган — неужели недостаточно! Какой бешеный энтузиазм в отношении одежды, фигуры и состояния морды. И абсолютно никто не заботится о состоянии мозгов!

Что ж, по долгу службы пришлось обзавестись вечерним платьицем. Я долго не решалась его купить — на ценнике была указана жуткая цифра. Но Ирина ткнула меня лицом в модный дамский журнал. Там было написано: «В гардеробе порядочной девушки обязательно присутствует хотя бы одно вечернее платье». Убитая осознанием своей непорядочности, я пошла и купила наряд. Но вскоре прочитала в другом журнале: «Вы думаете, у настоящей женщины непременно есть хотя бы одно вечернее платье? Полная ерунда! Необходимо иметь как минимум пять платьев…»

Наверное, это какой-то особый мир! В нем порядочность человека измеряется количеством нарядов…

Итак, я надела мини. Одолжила у Ириши юбку и блестящий топ. И пусть хоть одна сволочь заикнется о моей склонности к повторениям!

После наезда джипа в голове царил сумбур, а в груди витал страх. Зато с ногами — полный порядок. Не зря же семь лет занималась художественной гимнастикой. Обычно, когда я в мини, мужчинам трудно оторвать взгляд от моих ног. Наверное, на лицо и бюст им смотреть больно.

Аслан Кумраев поприветствовал издалека легким наклоном головы. Я-то думала, он бросится ко мне, сметая по пути расфуфыренных девиц. Наш фотограф Тим Тимыч (в его семье, как и в семье президента Буша, не подозревают о существовании в природе других имен) уже вовсю трудился: отщелкивал пленку, пил шампанское, сметал канапе и роллы и не забывал о дамах. Он тоже подмигнул мне издалека.

Похоже, мои ноги — не самый горячий хит этой вечеринки.

Как грустно!

Аслан Кумраев произнес короткую речь во славу салонов «Таунхаус». Народ клубился вокруг накрытых столов. Диваны и кресла из новой коллекции стояли на подиумах. Мудрое решение — иначе кто-нибудь обязательно уселся бы и заляпал их вином и майонезом.

И тут появилась Ириша. Я позвала ее на презентацию, чтобы как-то разнообразить суровые будни матери-одиночки.

Подруга выглядела как обычно. Иными словами — изумительно. Открытые плечи пленяли совершенством форм, темные глаза мерцали, как ночное море, бликующее в свете луны. Никакой укладки — на работе она стягивает волосы в сердитый пучок, а сейчас, длинные и блестящие, они струятся по спине. Время от времени Ирина отводит от лица упавшие пряди. В ее жестах — неосознанная грация. Я не художник и не лесбиянка, но меня завораживают ее движения…

— Нюточка с няней?

Так как ребенок часто болеет, у Ирины припасена бабушка из соседнего дома для работы бебиситтером. Вот и сейчас ее услуги понадобились.

— Да. Но в десять я обязана вернуться. А ты в порядке?

— Вроде бы.

— Этот сумасшедший джип точно тебя не задел?

— Не задел.

— Юля! Ты обязана заявить в милицию! Тебя кто-то преследует!

— Но я уже вызывала милицию, — обиженно поджала я губы. — Истратила на ожидание семь часов. И каков результат? Меня едва не записали в секту сатанистов!

— Ну, не знаю… Но надо же что-то делать! Завтра тебе подложат бомбу к двери!

— Не добивай, прошу! — взмолилась я. — И так страшно!

— Но ты держись. Мы вместе!

Стоило Ире очутиться рядом, как тут же подоспел Тим Тимыч. Он начал выделывать кульбиты вокруг подруги, танцевать, ложиться на пол. Другие фотографы, мне кажется, работают в менее ажиотажной манере.

— Посмотрите сюда! Чудесно! Отлично! Вы настоящая красавица!

— Спасибо, — смутилась Ириша.

— Еще пару снимков, пожалуйста! Вы не против? Чудесно! Чудесно! Увидите себя в нашем журнале!

— Юля, вы не представите меня своей очаровательной подруге? — вкрадчиво прозвучало рядом. Господин Кумраев уже держал меня за локоть и буравил взглядом Ирину.

Так. Сейчас к нам выстроится очередь.

— Знакомьтесь. Аслан Кумраев. Владелец мебельных салонов «Таунхаус», хозяин сегодняшнего вечера. Ирина Римашевская, сотрудница агентства недвижимости «Квартал».

— Вот как? Интересно. Очень удачно, — подхватился Кумраев. — Ирина, а мне как раз требуется консультация риелтора. Вы не против?

Ириша одарила меня прощальной улыбкой и, влекомая капиталистом, через секунду растворилась в море расфранченной публики.

В половине десятого, возбужденная, порозовевшая, Ирина выскочила на улицу, разыскивая подругу. Я, естественно, курила. Ира подняла на меня умоляющий взгляд.

— Юлечка, пожалуйста, давай я останусь?

— Неужели тебе здесь нравится?

— Конечно, нравится! Я первый раз за столько лет вырвалась на свободу! Юля, умоляю!

— Да ради бога, оставайся!

— Но ты отпустишь няню?

— Хорошо, договорились.

— Только обещай не курить при Анечке!

— Да никогда в жизни! Что я, изверг?

— Ой, Юля, не ври. Я же видела! Ты курила на кухне!

— Не курила!

— Курила!

— Но не на кухне. Я практически висела за окном. Как промышленный альпинист. Я торчала в форточке, едва раму не вынесла. Жизнью рисковала, можно сказать, ради здоровья ребенка. А ты меня обвиняешь!

— Ну, извини, извини.

— Вот так всегда! Домыслы, инсинуации!

— Не обижайся. Слушай, как я благодарна тебе за этот вечер! После того, что сегодня случилось в агентстве, мне просто необходимо было разрядиться.

— Что там у вас? — забеспокоилась я.

Не у меня одной проблемы.

— Все то же. Лев вопил и топал ногами. Изверг!

— Чем он опять недоволен?

— Все тем же. Сам повесил на меня три неликвида. Теперь возмущается, что я их не реализовала. А как это сделать? Увы! Я не Елена Исинбаева и выше головы не прыгну.

Да уж! Один уверенно торгует в Арктике вентиляторами, а у другого даже спелые мандарины под Новый год не разбирают. Ириша из числа последних.

— Таиров орал, как ненормальный. А у меня сразу слезы, ты ведь знаешь…

— Прямо-таки орал?

— Ну… Покрикивал от возмущения. Намекнул, что я тупая курица.

— Что?!! — ахнула я и ощутила, как в груди поднимается волна феминистского негодования. — Какая скотина! Открыто обозвал курицей?!

— Не прямо, конечно… Он сказал: «Ирина Сергеевна, вы чудовищно непрофессиональны».

— Это даже хуже, чем тупая курица! Какой урод!

— Лысый, неповоротливый урод. Юля, он меня просто ненавидит, я это чувствую. Третирует, изводит. Цепляется по мелочам. Наверное, я начну искать другую работу.

— Постой. Давай я попытаюсь сбагрить твой неликвид.

— Это невозможно!

— Давай попробуем. Нельзя сдаваться без боя!

— Юля! Да у тебя самой хватает проблем. Квартиру разнесли, джипом едва не задавили…

— И что теперь — не жить?

— Жить! Но…

— Решено, — перебила я подругу. — Будем продавать. Докажем этой жирной лысушке Таирову, что не один он разбирается в недвижимости.

— Юля, — вздохнула Ириша. — Знала бы ты… Думаешь, стоит только глазом моргнуть, и сразу же выстроится батальон желающих купить квартиру?

— Именно так я представляю себе работу квартирного брокера.

— Ага, конечно! Ну ладно, попробуй. Вдруг у тебя получится. Там две квартиры и участок с недостроенным коттеджем. Дам тебе адреса, ключи и начну присылать клиентов.

— Отлично! — У меня уже чесались руки. Я готова была приступить к обязанностям риелтора немедленно. Только допью шампанское.

— Юль, — нерешительно позвала Ириша.

— А?

— Чтобы отпустить няню в десять, тебе надо уехать прямо сейчас, — смущенно напомнила подруга.

— Уже мчусь. Желаю приятно провести время. Ты когда вернешься-то?

— Если ты не против… Попозже. Ладно?

— Ладно, резвись, — махнула я рукой, преисполненная самодовольством от своей царской щедрости.

— А как тебе Аслан? — Ирина загадочно улыбалась. — У него такие голубые глаза…

— Ну… Глаза, конечно, голубые. А что?

— В нем есть что-то нерусское, да?

Я глубоко задумалась.

— Имя? — угадала я, наконец. — Иринка, если ты остаешься ради Кумраева, то поверь: он не стоит твоего внимания. Самовлюбленный, зажравшийся самец. К тому же буржуй.

— Не вешай ярлыки. Он симпатичен. И он меня интригует. Но почему у него голубые глаза? Вообще-то они должны быть карими.

— Да бог с ними! Моргают, и ладно. Ириша! Этот мужчина нам не нужен.

— Он оказывает мне знаки внимания.

— Мне тоже.

— Правда?

— Угу. Сегодня днем. Когда я брала у него интервью. Это его стиль — оказывать знаки внимания.

— Нет… Кажется, я понравилась Аслану.

— Еще бы ты ему не понравилась! Покажите мне мужчину, которого не взволновала бы такая красотка.

— Лев Таиров, — быстро ответила Ира.

Я поперхнулась. Действительно. Лев Таиров, местный король недвижимости. Неординарная личность, избежавшая чар моей прелестной подруги. Наверное, стоит заехать в «Квартал» и посмотреть на этот уникальный экземпляр.

— Ну все. Решай сама. А я умчалась!

И нянька, и Нюра встретили меня радостно. Если кто-то думает, что в десять вечера двухлетние девочки обычно сладко спят в кроватках, он здорово заблуждается. Потому что некоторые двухлетние девочки любят побузить. И затягивают процесс до трех ночи.

Я отпустила няню и забрала Анюту к себе. Неизвестно, когда вернется Ириша, вдохнувшая воздух свободы. А спокойно провести вечер у телевизора, поджидая ее возвращения, мне помешала бы душевная смута. Что-то отвратительно екало в груди, хватало сердце и увлекало его в бездонную пустоту. Это были страх и недоумение. Кому я перешла дорогу? Кто ополчился на меня?

Чтобы отвлечься, требовалось занять мозги. Я решила всю ночь писать статьи о «Таунхаусе» и презентации. Но сначала искупала Анечку, попутно залив в ванной весь пол водой и пеной, покормила детеныша манной кашей с вареньем, отмыла от варенья Анечку, себя и стены на кухне, уложила ребенка спать на диване. И в полночь наконец-то села к компьютеру.

Не успела я сочинить и строчки — пятнадцать минут ушло на тоскливые воспоминания об утраченном ноутбуке, — как Нюрочке приспичило в туалет. Но ведь я предусмотрительно надела ей памперс! Ладно, так и быть, посидим на горшке. Горшок у тети Юли имеется, к тому же музыкальный: вознаграждает усилия младенца нежной мелодией.

В час ночи Анечка захотела булку. Где-то в два — чаю. В три часа малышка вновь попыталась исторгнуть из горшка чудесную мелодию. Но так как ее мочевой пузырь еще не накопил достаточную порцию живительной влаги, вредный горшок отказывался выступать на бис. Урод! Дите расстроилось, нависла угроза ночной истерики. Пришлось поливать предателя водой из чашки, добиваясь адекватной реакции.

К пяти утра я наконец-то закончила статьи (большую — о салонах и маленькую — о презентации) и перегнала их по электронке Степану Данилычу. От босса сразу же пришел ответ: «Умничка!» Не одна я сижу у компьютера в пять часов утра.

Что ж, теперь — спать! Глаза слипались, я уткнулась в подушку и тут же заснула беспробудным сном.

В 5.15 подскочила с рыданиями Анечка. Она сидела на диване и обливалась слезами. У человечка приключилось невероятное горе: проснувшись, она не обнаружила рядом маму.

— Но я же с тобой, мой зайчонок, — не в силах разлепить глаза, простонала я и заключила малышку в объятия.

В половине восьмого я уже мчалась по улице с ребенком на руках, чтобы сдать груз в садик. Сдала. Вернулась домой и позвонила Ирине. Ее домашний и сотовый не отвечали.

Так-с… Что-то мне это не нравится…

Но разбираться, куда исчезла подруга, я не стала: «плыла» после ночного веселья. Поэтому упала в кровать и решила, в конце концов, компенсировать организму урон, нанесенный бессонной ночью. Как приятно зарыться в подушки и одеяло, закрыть глаза, забыть обо всем и…

Мою дверь явно взламывали. Она дрожала от могучих ударов. Это ОМОН? СОБР? Передовой отряд местной мафии?

Замирая от ужаса, я посмотрела в глазок. О нет! Моя любимая мамочка…

Лучше бы ОМОН!

— Почему ты сменила замок? Юля! Здравствуй!

— Привет, мам. Ты откуда?

— Провожала в аэропорт делового партнера. И решила на обратном пути заглянуть к тебе. Почему ты сменила замок?

— Наверное, твой деловой партнер — важная персона, раз ты самолично проводила его в аэропорт.

— Важная. Что с замком?

— Ну… Старый стал заедать. Пришлось сменить, — честно объяснила я.

— Понятно. Юля, у тебя странный вид. Что это на щеке? Шрам какой-то. Постой! Это след от подушки? Ты что — спишь?!!!

Какое потрясение слышится в мамином голосе! Словно она застала дочь у камина, где та, ловко орудуя щипцами, сжигала плотные пачки долларов — одну, вторую, третью… Ночной кошмар банкира!

— Уже нет. — Я потерла щеку рукой, пытаясь убрать с лица следы страшного преступления.

— Но, Юля! Сейчас девять часов утра! Девять, ты понимаешь, девять! Как это на тебя похоже! Ты проспишь всю свою жизнь!

Приехали.

Мать навестила дочурку и, как обычно, убедилась в ее ничтожестве. Девять часов утра, вы только подумайте! А она (я) в любимой позе: мордой в подушку!

Преступница!!!