Предатель. На осколках лжи

Наталия Доманчук (2024)

Дарья подошла к палате и, дернув за ручку, открыла дверь. Посмотрев с порога на мужчину, которого любила всю сознательную жизнь, девушка тихо спросила: — Ну ты как? — Жив, но я инвалид. Ходить не смогу, даже сидеть не смогу. Я думаю, что тебе лучше прямо сейчас уйти. Ты красивая девочка, найдешь себе еще здорового мужчину, и будет у вас семья, о которой ты мне когда-то рассказывала. А я… я уже почти овощ. Она кивнула: — Ты прав, Давид. Я мечтаю совсем о другой семье, и инвалид мне там не нужен. Прощай, любимый! — выдохнула она, развернулась и вышла из палаты.

Один из нас — предатель

Аннотация:

Дарья подошла к палате и, дернув за ручку, открыла дверь. Посмотрев с порога на мужчину, которого любила всю сознательную жизнь, девушка тихо спросила:

— Ну ты как?

— Жив, но я инвалид. Ходить не смогу, даже сидеть не смогу. Я думаю, что тебе лучше прямо сейчас уйти. Ты красивая девочка, найдешь себе еще здорового мужчину, и будет у вас семья, о которой ты мне когда-то рассказывала. А я… я уже почти овощ.

Она кивнула:

— Ты прав, Давид. Я мечтаю совсем о другой семье, и инвалид мне там не нужен. Прощай, любимый! — выдохнула она, развернулась и вышла из палаты.

Пролог

Десять лет назад

Дарья подошла к палате и прислонилась лбом к двери. Руки и подбородок дрожали, хотелось выть, упасть на землю и закричать так, чтобы все пациенты этой клиники сбежались. Да и врачи тоже — пусть свяжут ее, скрутят и поместят в палату. Только не к нему.

Только не к Давиду!

Его отец подошел ближе:

— Ну же, заходи, — прошептал он.

Даша дернула за ручку и вошла. Посмотрев на мужчину, которого любила всю свою сознательную жизнь, девушка вымученно улыбнулась и спросила:

— Ну ты как?

Странный вопрос, конечно. Она и сама видела, как он. Хреново, если обойтись приличным лексиконом. Голова забинтована, отец Давида сказал, что черепно-мозговая травма, рука в гипсе, нога на вытяжке, но самое главное не это, а спина, позвоночник! Вот что сильно пострадало при аварии.

— Плохо, Даш, очень плохо.

Девушка кивнула, почему-то именно в этот момент у неё наконец-то расслабились руки, и теперь они повисли вдоль туловища, как ветки ее любимого дерева — ивы.

— Главное, что жив… — зачем-то сказала она.

Ведь понимала, что не только это главное.

— Жив, но я инвалид. Ходить не смогу, даже сидеть не смогу.

Она кивнула. Его отец уже сообщил ей об этом.

— Шанса встать нет.

Она, не в силах смотреть на него, опустила взгляд в пол. Главное — не реветь, держаться. Потом все выплачет. Потом. Вечером, когда останется одна.

— Я думаю, что тебе лучше прямо сейчас уйти, — продолжил он.

Даша посмотрела на него. Если бы Давид сейчас был здоров, он бы взъерошил рукой волосы и, может, даже подмигнул ей.

— Зачем тебе инвалид? Ты красивая девочка, найдешь себе еще здорового мужчину, и будет у вас семья, о которой ты мне когда-то рассказывала. А я… я уже почти овощ. Даже руками не могу пошевелить.

Она опять кивнула и уже не сдержалась:

— Ты прав, Дав. Я мечтаю иметь совсем другую семью. И инвалид мне там совсем не нужен.

Вот сейчас она улыбнулась по-настоящему! И посмотрела прямо ему в глаза.

Да, Давид, не ожидал от нее такого ответа. Ведь она его любила! Он знал, что она его любит больше всего на свете! Да и он ее!

Только теперь получалось, что ее любовь треснула, раскололась как грецкий орех и внутри оказалась пустой, даже червивой.

— Прощай, любимый! — выдохнула она, развернулась и вышла из палаты.

За дверью ее ждал его отец:

— Ну что? Он признался тебе?

— Да, — тихо призналась девушка, погладила несостоявшегося свекра по лацкану пиджака и спросила: — Вы же за ним присмотрите, правда?

Глава 1

Давид проснулся от того, что кто-то пытался пролезть ему рукой в боксеры. Не кто-то, конечно, а его законная жена, которую он уже давно ненавидел.

Мужчина резко схватил жену за руку и прорычал:

— Регина, угомонись!

— Не могу, милый, — проворковала она, — я чувствую, что полностью восстановилась после третьего ЭКО и готова попробовать естественным методом заделать нам ребеночка.

Давид сел на кровати и потер усталые глаза. Снова не выспался.

Регина потянулась и погладила его по спине. Мужчина дернулся и строго посмотрел на жену:

— Если бы ты знала, как ты меня достала!

— Сожалею, но ничем помочь не могу, — улыбнулась девушка.

Мужчина выругался.

— И я тебя очень люблю, — не унималась женщина.

Ничего ее не брало, прицепилась как пиявка десять лет назад, и, казалось, приросла к семейству Гуревичей.

Еще есть совесть говорить о любви? К черту эту дрянь! Нет никакой любви, все это выдумки! Ни одной бабе больше Давид не поверит.

Никогда и ни за что!

— Я думаю, что нам давно надо друг друга отпустить, — выдохнув, сказал Давид и, спустив ноги на пол, сел.

— В этот раз у нас все получится! — снова завела ту же пластинку девушка.

— Я не хочу детей. Поняла? — мужчина встал, взял с тумбочки часы и посмотрел на электронный циферблат. Семь утра. Пора на работу.

Набросив белый махровый халат, вышел из комнаты.

Регина поплелась за ним:

— А тебя никто и спрашивать не будет, понял? Твоя сперма уже давно хранится в колбочке, и когда я захочу — я просто пойду и сделаю еще одно ЭКО!

Давид спустился в столовую, зашел на кухню и налил себе стакан воды. Осушив его, он поплелся в спальню.

Регина не отставала ни на шаг.

Давид упал на кровать, а она присела рядом:

— Все? Успокоился? А теперь давай поговорим нормально!

Не двигаясь, мужчина ответил:

— Давай разведемся, — он вскочил и взял ее за руки: — Пожалуйста! Я оставлю тебе все, что ты хочешь!

Регина рассмеялась:

— А что у тебя есть?

Жена была права. Что у него было? Квартира в центре, два крутых автомобиля и загородный дом. Все!

— Скоро компания станет моей, — процедил Давид.

— Вот когда станет — тогда и поговорим, как будем делить имущество. И тогда же будем говорить о разводе. А пока… забудь об этом, дорогой мой! — пафосно произнесла она и подняла подбородок.

— Зачем тебе столько денег? Что ты с ними будешь делать?

— Этими мыслями я с тобой делиться не собираюсь, — она ему подмигнула и вышла из спальни.

Плечи Давида устало поникли. Ну как же его угораздило жениться на ней! И ведь она не шутит. Наверняка, если бы компания перешла в его руки, и он предложил ей половину акций за свою свободу — она бы тут же согласилась.

Нет, Регина была неплохой женой: покладистой, верной, ласковой и… нелюбимой.

Жена раздражала его до колик, до головной боли, а от ее запаха его воротило. Проблема была не только в деньгах, но еще в том, что Регина была дочерью лучшего друга отца Давида, и развестись — это разругаться с отцом.

Его телефон завибрировал в кармане, и он посмотрел на экран. Отец. Легок на помине!

— Да, папа, — почти сразу же ответил Давид.

— Ты дома сидишь, пока у тебя на стройке бастуют рабочие? — прорычал Генрих Владленович.

Давид посмотрел на часы — семь часов десять минут утра.

— Быстро езжай туда и разгони их! — приказал отец. — Если там уже ждёт пресса — договорись. Я приеду через час, не раньше, постарайся не угробить мою компанию до этого времени.

— Хорошо, пап.

Давид положил трубку и выругался.

«Мою» компанию! Все в этом мире — его! А Давид, который работает с утра до вечера — простой технический директор. Отец ему даже акции не дал! Правда, пообещал, что контрольный пакет перейдет в его руки, когда у Давида родится наследник.

Отец руководил не только на работе, но и в постели сына. На Регине тоже Давида именно он заставил жениться. Нет, не заставил, просто обстоятельства так сложились. Хотя их прекрасно мог сложить и отец! А теперь получалось, что всеми сферами в жизни сына руководил он — Генрик Владленович Гуревич.

Давид ненавидел себя за это, но ничего поделать не мог.

Компания отца — это и его жизнь, это то, что он умел и любил. Это то, чем он жил! Лишиться ее — лишиться жизни.

Регина — женщина, которую он никогда не любил и с удовольствием бы ее бросил, если бы… снова он — его отец. Он не позволит, а пойти против — это остаться ни с чем.

Вот такой замкнутый круг, и как из него вырваться?

— Что случилось, милый? — спросила Регина и дотронулась до его ладони. — Кто звонил?

Как она снова оказалась в его спальне?

Давид резко отбросил ее руку:

— Я просил тебя: не трогай меня, не гладь, вообще не подходи на метр! У тебя, говоришь, есть моя сперма — вот с ней и разговаривай!

Он вскочил и стал натягивать на себя джинсы.

Женщина больше не приставала к нему, только вульгарно разложилась на подушках, широко расставив ноги, демонстрируя мужу атласное красное белье.

Давида в очередной раз передернуло. Нет, так жить нельзя! Нужно срочно что-то решать!

Он накинул джемпер и выскочил в коридор.

Через полчаса он уже был на объекте, поговорил с забастовщиками, услышал их требования. С какого-то регионального канала приехала небольшая группа телевизионщиков, и он и с ними быстро порешал вопросы. К тому моменту, когда приехал Генрих Владленович, у Давида были ответы на все вопросы. Но это все равно не спасло его от истерики отца:

— Ты должен был это предугадать! — кричал он. — Не сейчас решать, а еще месяц назад, когда эта проблема только возникла! Я устал за тобой подтирать жопу! Ты никчемный идиот, который ничего не умеет в жизни! Даже сделать себе наследника, такого же идиота, не можешь!

И в этот момент Давила перемкнуло. Всему когда-то приходит конец. Вот и терпения Гуревича младшему подошло к пределу!

Он схватил отца за лацканы пиджака и крикнул ему лицо:

— Пошел ты к черту, понял? Ты меня достал! Я ухожу!

Со злости даже толкнув отца одной рукой, Давид развернулся и зашагал к машине, не услышав ни слова в спину.

Сев за руль, он нажал на газ и резко вырулил на дорогу, чудом не врезавшись в другую машину. Его руки дрожали, дыхание перехватывало, слезы текли по щекам от обиды.

Еще не хватало сейчас попасть в аварию, как десять лет назад!

Нет, надо срочно собраться!

Глава 2

Даша улыбнулась, заметив, как дочка морщит лоб во сне.

Хорошенькая такая! Ей уже год, но когда на нее смотришь, сердце по-прежнему щемит от нежности.

В кармане завибрировал телефон, и девушка, тихонько прикрыв за собой дверь, вышла из детской.

— Да, Аглуш, привет, — тихо поздоровалась она с подругой, пробираясь на кухню.

Небольшой коридор загромождали коробки. Через пару дней их маленькая семья переезжает в новую квартиру! В центр! Как Даша всегда и мечтала.

— За целый день не нашлось и минутки, чтобы позвонить лучшей подруге? — уже принялась упрекать ее Аглая. — Да, Морозова?

— Утром на работе сегодня вышел, как ты любишь говорить — казус. Пришлось лететь на Беговую и разгребать, — затараторила Даша.

— Недовольный клиент? Ты ему пятно от кетчупа не вывела? — хихикнула Аглая.

— Ты все шутишь, но на самом деле попадаются и такие клиенты. Правда, у этого мужчины посерьезней проблема. Материал на брюках стал хрупким, как будто кислотой обрызгали. В общем, жуть, он стал кричать, что этот костюм от «Бриони», чтобы ему срочно или целые брюки вернули, или выдали деньги на покупку костюма. В общем, мне пришлось ехать и с ним говорить.

— И как?

— Оказался вполне себе симпатичный мужчина. Как меня увидел, сразу подобрел, — Даша хихикнула, — даже в ресторан пригласил.

— Надеюсь, ты согласилась? — грозно спросила Аглая.

— Ага, щаз!

— Даша, ты мне обещала, что прекратишь думать о своем Давиде, когда у тебя родится ребенок! Твоей дочери уже год, а ты все еще одна! — завопила в трубку подруга.

Даша даже отвела телефон от уха, так та кричала, и, когда Аглая успокоилась, спокойно сказала:

— Я и не думаю о нем…

— Ага, как же! Почему тогда не согласилась поужинать с «Бриони»? Что, совсем страшный мужик?

— Знаешь, — хмыкнула Даша, — очень даже приятный. Только вот я не легкодоступная барышня, которая сразу же готова пустить слюни на его испорченные брюки.

— То есть, ждешь, когда он снова к тебе заявится? — хихикнула Аглая.

— Можно сказать и так, — засмеялась Даша и призналась, — но, если честно, надеюсь, что он не появится. Нам так хорошо с Полинчиком вдвоем! Хотим халву едим, хотим — пряники.

— Я уже тоже соскучилась по ней, — сменила тон подруга. — Целых два дня не видела. Завтра приду и зацелую!

— Свою пора рожать, кстати! — напомнила ей Даша, — меня заставила, а себя никак не можешь!

— Не, я буду ждать большую и светлую. Для себя мне еще рано рожать.

— Мои часики тикали, а твои стоят? Что-то как-то с часами у тебя точно не так, ну, или с логикой, — засмеялась Даша.

— Ты меня на три года старше, вообще-то. Так что мои тикают, но негромко. Ладно, бегу я мыть голову, а то баба с грязной головой — хуже татарина, — серьёзным тоном произнесла Аглая.

— Что-то я не помню эту поговорку. Опять придумала на ходу?

— Одна ты моих поговорок не знаешь! — хихикнула подруга. — Остальные кивают и делают вид, что я говорю правильные вещи. Кстати, Костя звонил?

— Приходил вчера вечером. Принес нового мишку для Полины, — вздохнула Даша, — сказал, что поможет мне с переездом.

— Классный мужик! Как всё-таки жалко, что ты его не смогла полюбить…

— Аглаш, мне и самой жаль, но сердцу не прикажешь. Я пробовала. Дала нам целых два года. Итог? Мой нервный срыв. Нельзя запирать сердце в клетке и заставлять его стучать в нужном ритме. Нельзя!

На этот раз вздохнула Аглая.

— Так, все, пока, мне еще суп Полинке готовить, а то разболтались мы с тобой, — резко заявила Дарья.

— И на меня тарелочку сделай, я завтра после обеда обязательно наведаюсь к вам! — пообещала Аглая. — А переезжаете когда?

— В воскресенье, когда на работе будет более или менее спокойно.

— Ладно, пиши-звони!

Даша положила телефон в карман и зашла на кухню.

Когда суп уже был готов, ей снова кто-то позвонил. Даша подумала, что теперь это могла быть только мама, но оказалось, что снова Аглая:

— Сядь! — приказала она ей трагическим голосом.

— Ок, сижу, — отмахнулась от нее Дарья.

Она называла подругу королевой драмы. И даже не за глаза.

Аглая обожала сплетни. Любые. Соседские, рабочие и даже актерские.

Например, точно так же пару лет назад она попросила Дашу присесть, когда Дженифер Лопес начала снова встречаться с Беном Аффлеком. Как будто Даша упала бы, когда узнала бы эту супер-важную новость!

— Мне только что звонила Вера из сперма-банка. К ней час назад приходил твой Давид, — почему-то шепотом произнесла Аглая.

— Зачем? — так же тихо спросила Даша.

Голос ее не слушался, и сердце, кажется, перестало биться.

— Ты точно там сидишь? — переспросила подруга.

— Да! — уже рыкнула Даша, сглотнув.

— Он забрал свой материал.

— Чего? — не поняла Морозова.

— Ну, они так говорят! — заворчала Аглая. — Сперму свою он забрал! И Вера говорит, что он был ужасно зол, резок и даже нагрубил ей, потому что она якобы медленно все делает.

Даша молчала. Но уже дышала.

— Неужели случился скандал в благородном семействе? — вздохнула в трубку Аглая. — Но это еще не все новости! Ко мне на завтра на прием записалась его Регина!

Морозова снова замерла.

— Давно ее не было. Наверное, на четвертое ЭКО настроилась. Только как делать это ЭКО, если ее муж забрал свой биоматериал?

Дарья все так же стояла, боясь пошевелиться и почти не слышала подругу.

Нет, все же эта Регина, которая вышла замуж за её Давида — упрямая! Пять лет они пытаются зачать ребенка, но у них никак не получается. Все же Бог по какой-то причине им не дает их, а они упорно продолжают идти к своей цели.

— Может, просто провериться записалась, — вяло предположила Даша.

— Завтра узнаю, — холодно ответила Аглая, — на десять утра ко мне записалась. Но что-то мне подсказывает, что в благородном семействе точно что-то не так. Один за спермой своей побежал, другая — письку свою проверить. У них там явно писечный переворот!

Подруга хихикнула, но Даша поинтересовалась:

— А ты можешь видеть свои записи, или тебе позвонили и сказали, что такая важная шишка придет на прием?

— У меня удаленный доступ есть. И никакая она не шишка. Сама знаешь, что в нашей частной клинике простых людей не бывает. Там все крутые, но все равны в своей крутости.

— Ладно, придется ждать до завтра.

— Да, подождем, — по-деловому ответила Аглая и отключилась.

Глава 3

Давид стер слезы рукавом пиджака и сосредоточился, всматриваясь на дорогу.

Ни разу за всю жизнь отец не похвалил его! Никогда даже простого доброго слова не сказал! Тогда зачем ему такой сын? Правильно, он избавит его от себя, а заодно и себя от него!

Только сначала надо избавиться от спермы, которая хранилась в центре планирования детей.

А не то эта Регина действительно пойдет, и ей оплодотворят яйцеклетку. И тогда Давид уже точно никуда не денется!

Через час, добравшись до места, он в довольно грубой манере попросил вернуть то, что по праву принадлежало ему.

Девушка копошилась, заставила подписывать какие-то бумаги, Гуревич на автомате поставил везде закорючки и выжидательно посмотрел на врача.

— Давид Генрихович, это не делается за секунду. Сосуд с образцом эякулята хранится в криоконсерваторе.

— И что? — возмутился мужчина. — Вы не можете сходить туда и принести этот маленький контейнер?

— Для этого у нас есть специалист, — мягко ответила девушка.

Давид понял, что требовать бесполезно, присел на банкетку и закрыл глаза. Внутри у него все клокотало!

Обида на отца, копившаяся и нараставшая годами, несчастливая семейная жизнь и… Даша, предавшая его.

Ни на один день он не забывал об этой девушке. Ни на минуту!

А ведь именно с того дня и пошло у него все кувырком!

До этого он жил — не тужил, учился в универе, каждый день встречался с Морозовой и чувствовал себя невероятно счастливым.

Все закончилось в тот момент, когда он попал в аварию, а она ему выложила, что выходить замуж за инвалида никак не входит в ее планы.

Так легко это произнесла! Даже улыбнулась, а потом спокойно отвернулась и подошла к двери.

Давиду хотелось крикнуть:

— Даш! Как же так? Мы же клялись в вечной любви! Пока смерть не разлучит нас! И вот она, эта смерть, прошла мимо, почему же и ты уходишь?

Но он ничего ей не сказал. До последнего не верил, что она уйдет. А она сделала это.

Тогда и он решил, что ей не место в его жизни. Появилась Регина. Вернее, она всегда была где-то рядом, только сейчас, когда она легко приняла его таким разбитым и поломанным, Давид по-другому на нее посмотрел.

Нет, не с интересом. С благодарностью!

И поначалу все шло неплохо. С помощью отца и его денег Давид быстро пошел на поправку, и с тех пор ни разу не видел Дашу и даже не узнавал, где она и что с ней. Принципиально.

Но это, конечно же, не касалось снов, где она приходила к нему. Утром было и стыдно, и больно.

— Давид Генрихович, — склонилась над ним девушка в белом халате и шапочке, — все готово.

Она протянула ему небольшой пакет с брендом клиники, и мужчина взял его, вскочил и не прощаясь большими шагами пошел к выходу.

Через полчаса, заехав на подземную парковку, он на лифте поднялся на третий этаж, забежал в квартиру, схватил чемодан и принялся кидать в него свои вещи.

Регина, конечно же, оказалась рядом:

— Что происходит, милый?

— Мы разводимся! Квартиру я оставляю тебе, за мной — загородный дом. Возражения? — он остановился и посмотрел на нее.

— А папа знает о твоем решении?

— Мне плевать на папу и на то, что он об этом думает, — ответил Давид, подхватил одним жестов штук пять плечиков с костюмами и отправил их в чемодан.

Когда Давид добрался до загородного дома, на часах было три часа. Упав на кровать в спальне, он и не заметил, как заснул.

Проснулся, когда на улице уже было темно.

Сев на кровати, он взял телефон и посмотрел на экран: семнадцать пропущенных от отца и несколько сообщений. Читать он их не хотел ни сейчас, ни когда-либо.

Да, это было почти спонтанное решение, рожденное на эмоциях, но Давид об этом не жалел. Казнил он себя только за то, что за десять лет не создал хоть мало-мальскую финансовую подушку безопасности. Работал-то он с утра до ночи! Так хотел, чтобы отец был им доволен, верил, что тот его обязательно вознаградит, и что в итоге?

Гуревич встал, прошел в гостиную, подошел прямиком к бару и налил в бокал виски.

Все у него в этой жизни пошло через одно место с того дня, как не стало мамы. Отец моментально изменился и превратился в жестокого и алчного старика. Нет, не только Давид пропадал на работе. Генрих Владленович там тоже практически жил.

Все, что понимал сейчас Давид — это что надо устраиваться на работу и подниматься самому. Да, с нуля. Зато всей своей жизнью будет руководить он, а не отец со своим лучшим другом и его дочерью.

Мужчина отпил из бокала, но оставив его на столе поплелся в спальню.

Странно слоняться по дому, когда нечем себя занять. Такого с Давидом никогда не случалось, и это состояние ему не нравилось. Бестолковое времяпровождение никогда не манило Гуревича.

От безделья он открыл ноутбук и ввел в поисковике: “Дарья Морозова”

Сердце бешено забилось, когда на экране появились ее фотографии вперемешку с другими Дашами Морозовыми.

Он цеплялся взглядом за самые любимые глаза в мире и не мог поверить, что снова имеет счастье видеть их. И зачем только запрещал себе это? Ведь внутри все сразу ожило, как будто в пустыне пошел долгожданный дождь и всех спас. Его-то точно сейчас спас!

И даже внутренний голос, который противно шептал о предательстве, не остановил Давида.

Он хотел знать, как она!

Его захлестнули чувства, которые давно казались ему чуждыми.

Оцепенение, которое он носил как бронежилет, рассеялось, когда воспоминания о любви, надежде и радости разбили вдребезги его гранитную броню на сердце.

Давно забытые образы непрошено нахлынули на него: Даша лежит, обнаженная, в их постели, ее золотистые волосы разметались, голубые глаза сонные, на лице довольная улыбка любимой женщины. Или вот — Даша танцует на снегу, глаза сияют от счастья. Его солнечная девушка. Единственная женщина, которой он когда-либо доверял. Единственная женщина, которую он когда-либо любил.

Она наполнила его жизнь радостью и научила любить. Она была

была для него всем. До того дня, когда она предала его и разрушила его мир. Давид вычеркнул ее из своей жизни с безжалостностью, которая шокировала даже его самого. Он заключил свое разбитое сердце в лед, такой толстый и

холодный, что ничто и никогда больше не могло пробиться сквозь него.

Но сейчас сквозь этот лед пробивалось тепло. И Давид не препятствовал этому. Понимал ли он, что его айсберг мог растаять — и вместе с ним сгинуть на самое дно?

Понимал. Но все равно с жадностью рассматривал фото Морозовой.

Оказалось, что у Даши есть инстаграм, и ведёт она его активно.

Давид удобно разлегся на подушках с лэптопом и в предвкушении нажал на первое фото. Прочитав текст, он улыбнулся.

Под второй фотографией Даши, с мужскими брюками на вешалке, мужчина немного напрягся, но, как оказалось позже — зря. Морозова рассказывала читателям, как можно почистить брюки, и зазывала в свою химчистку, если подписчики самостоятельно это сделать не могут. Третий, четвертый и десятый пост тоже был про ее химчистку “Чистая Дарья”. Написаны все тексты были с юмором и огоньком, и Давид заметил, что девушка живо отвечала на все комментарии, которых, кстати, было много.

Понятно, что она могла нанять агентство по SMM или копирайтера, который и написал ей все эти посты, но Гуревич был абсолютно уверен в том, что всё здесь писала Даша.

Глава 4

Дарья и не помнила, как дождалась десяти часов, а потом просто сверлила телефон глазами, боясь пропустить звонок от подруги.

И, в общем-то, зачем ей вообще нужна была эта информация? Что она с ней делать будет? Даже если предположить, что они решились на четвертое ЭКО, что с того? Они уже десять лет женаты, и если смогли так долго прожить и при этом не разбежаться, значит, интересны друг другу, значит, в их семье царит любовь и взаимопонимание! Да и Даша ни на что не рассчитывает и не ждет, что дверь откроется и войдет Давид.

Конечно, если бы сейчас ей дали шанс вернуться и исправить все ошибки — она бы никогда не поступила так, как тогда!

Но никто ее в прошлое не отправит, поэтому и не стоит об этом думать.

Надо жить здесь и сейчас! Тем более, что у нее есть такая замечательная дочка. Да и с работой все отлично, она занимается тем, что ей нравится, может позволить себе путешествовать, купила квартиру своей мечты и вообще… жизнь прекрасна! Даже без Давида…

Дочь приползла к ней и встала, держась за колени матери.

— Мартышка моя, ты же уже ходишь, — засмеялась Даша, — или ты забыла, как ходить, а?

Полина потянула руки к ней, и девушка подняла и прижала девочку к себе, поцеловав в пухлые щечки.

В этот момент зазвонил телефон, и Даша, торопясь, схватила его:

— Да! — выдохнула она в трубку.

— Короче, я в шоке! — сразу доложила ей Аглая. — Регина пришла делать ЭКО, но она и в ус не дует, что ее муж вчера забрал свой биоматериал!

— Ты ей об этом рассказала?

— Что я — дура? — воскликнула Аглая. — Во-первых, мне это Верочка по секрету сообщила, во-вторых, это уже не моя задача. Я простой гинеколог: проверила, взяла анализы и дала рекомендации.

— То есть, думаешь, что они поссорились? — предположила Даша и вскрикнула: — Ай! Полина, перестань кусаться!

Она отвела мордашку дочери от своего плеча, но, видя, что девочка все равно тянется укусить ее еще раз, наклонилась и посадила на ковер.

— Надо ей резиновое кольцо купить, — предложила Аглая.

— Да есть где-то. Сейчас найду. Так как ты считаешь, поссорились они?

— Сто процентов! Видела бы ты, какая эта Регина злая была! Я тебе еще вчера говорила, что не все идеально в благородном семействе.

— То есть, ты взяла у нее анализы, и если все ок, то она через недельку обратится уже к другом вашему врачу, которому и понадобится уже сперма Давида? — спросила Даша. — Так это устроено?

— Ну не через неделю, конечно, а намного позже, и я не узнавала, остались ли у Регины замороженные яйцеклетки с прошлого ЭКО. Если нет — то работы на месяц-два, если не на полгода.

— Ясно, — вздохнула Даша. — Понимаю, что это не мое дело и следить мне за этим не стоит, но я как дура сегодня себя веду! Совершенно не могу работать, а у меня и на работе полно дел, и по дому. Еще собирать все вещи Полинки и всю кухню перебрать.

— Я после трех приду и помогу тебе, не переживай, — пообещала Аглая. — Ваша няня еще не выздоровела?

— Нет, — скривилась Морозова. — Еще болеет. Ладно, до встречи.

Даша взяла дочь на руки и отправилась на кухню, складывать все банки с сыпучими продуктами в коробку.

Полину она посадила на стульчик и дала в руки бублик.

В дверь позвонили, и девушка быстро побежала открывать. На пороге стоял Константин. Мужчина, с которым она прожила под одной крышей более двух лет. Все это время она пыталась его полюбить. Но увы, не смогла.

— Привет, — вздохнула Даша, — ты по делу или как? У меня там Полинка сама на кухне.

— Угостишь кофе? — помялся на пороге мужчина.

Даше не хотелось опять с ним беседовать и пытаться найти нужные слова. Не было этих слов! Не существуют они в природе, когда один человек любит, а другой — нет.

На кухне что-то упало, и Даша помчалась туда, оставив Константина без ответа.

К счастью, это на пол полетел всего лишь бублик, так что Морозова достала новый и вручила его дочке. На кухню уже зашел Константин, и ей пришлось включить чайник.

— Привет, малышка! — он подошел к Полине, и девочка охотно протянула к нему руки.

Не спрашивая разрешения, он вытащил ее из стульчика и взял на руки:

— Ну? Как ты тут поживаешь? Вкусный бублик?

Полина протянула ему кругляш, и мужчина громко втянул носом:

— Очень вкусный, пахнет прекрасно! — он обернулся к Даше. — Я уже заказал вам грузчиков на воскресенье и машину. Нужна помощь, чтобы собрать все в коробки?

Даша нахмурилась:

— Костя, не надо. Мы же договорились, что просто на такси перевезем. Вещей-то не так уж и много.

— Только у нашей королевы столько вещей, что тебе грузовик понадобится, — Константин приподнял девочку и чуть подкинул, — да, Полин? Коляска, кроватка, стульчики, ходунки, а платьев сколько у нас, да?

Малышка заливисто засмеялась, и мужчина прижал ее к себе и поцеловал.

Даша не стала спорить. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, Костя был прав. За последний год они обзавелись таким количеством барахла, которое и в грузовик не поместится.

К счастью, Константин пробыл недолго, только выпил кофе, не выпуская из рук Полину, и наконец-то ушел.

Через пару часов пришла Аглая, принесла две шаурмы и бутылку кока-колы. Даша как раз уложила дочку спать, и девушки устроились на кухне.

— Никогда нам с тобой не стать, как Регина! — заявила она, вымыв руки.

— Ты сейчас о чем? — не поняла Даша.

— Нет в нас аристократичности! — девушка задрала подбородок и прошлась по кухне. — Регина еще не зашла ко мне в кабинет, а я уже почувствовала запах ее парфюма. И не какой-то там гуччи-шмучи, а такой, что нам и не снился.

— Это какой это, интересно? Неужели мы даже на хорошие духи с тобой не заработали? — удивилась Даша.

— Ну, на миллилитров пять, может, и заработали. Я в Лондоне такие видела, ходила, нюхала. Шик, одним словом! Да и сумочка у нее была та, которую выносят, когда накупил на миллиард рублей.

Даша засмеялась:

— Ты прямо сразу же поняла, что это именно эта сумочка, да?

— Ну “Hermes”, что там непонятного? — Аглая достала из шкафчика две тарелки, вытащила из пакета две шаурмы и указала на них рукой: — Садитесь жрать, пожалуйста!

Морозова наклонилась, понюхала и закатила глаза:

— Обожаю!

— Вот-вот! И я! Но почему-то у меня есть уверенность, что Регина никогда такую вкуснятину не ела, — предположила Аглая. — Люди такого уровня даже не представляют себе, какой это кайф!

Она присела на стул, пододвинула к себе тарелку, взяла обеими руками шаурму и откусила кусок.

— Ошибаешься. Мы с Давидом после универа частенько покупали такую еду, — призналась Даша.

— Правда? Странно. Ну, значит, твой Давид особенный. А Регина точно ее не ела.

Даша не стала спорить. Ей вообще не хотелось говорить о мужчине, которого она до сих пор любила.

Глава 5

Давид продолжал рассматривать фотографии Даши. Примерно на десятой его сердце буквально чуть не остановилось: она держала на руках маленькую девочку, а подпись внизу гласила: “Моя доченька Полина”.

Сердце забилось гулко и протяжно, в груди стало тесно, а глаза затуманились. Яд ненависти обжег вены.

Гуревич резко захлопнул лэптоп и отбросил на подушку.

Даша явно счастлива. У нее ребенок! И не просто дочь, а маленькая девочка, о которой они оба мечтали, даже имя выбрали — Полина. И теперь у нее есть дочка, а у Давида — совсем ничего.

От Регины он ушел, с работы — тоже.

Гуревич схватил лэптоп и продолжил листать инстаграм Даши в поиске фотографии мужа. Долистав до конца, он не нашел ни одного мужчины на снимках, и на сердце чуть отлегло. Может, не замужем? Вдруг у них есть еще один шанс? Какой смысл держать в себе обиду и лелеять ее каждый день, поливая, как цветок, ядом злопамятства?

Не лучше ли позвонить ей завтра утром и просто пригласить на кофе?

С такими прекрасными мыслями Давид даже не заметил, как заснул.

Проснулся он уже утром от того, что кто-то громко тарабанил то ли в стену, то ли в дверь.

Еле раскрыв глаза, Давид потащился в прихожую. Едва распахнул дверь, как на него налетел Аркадий — его заместитель.

— Быстро собирайся, у нас ЧП! Почему ты телефон не поднимаешь? — набросился он на него.

— Потому что я уволился, — спокойно ответил Давид и развернулся, чтобы пойти на кухню, но Аркадий его схватил и, шипя, произнес:

— У нас две смерти на объекте! Там, где ты утром был!

— В смысле? — не понял Давид, но руки у него уже задрожали.

— Я не знаю, что там произошло, в точности! — закричал Аркадий. — Поехали туда! Батя там твой сейчас все разгребает — и сказал мне живым или мертвым тебя доставить.

Заместитель, обычно спокойный и хладнокровный, сейчас явно пребывал в состоянии панического ужаса.

Давид сдался. Они сели в машину, на которой и приехал Аркадий с водителем. По дороге Гуревич пытался выяснить, что же случилось на стройке этим утром, но его заместитель действительно толком ничего не знал.

Сразу было заметно, что что-то неладно. На строительном участке действительно было много людей. Давид и Аркадий надели каски и прошли к стоящему зданию.

Отца он увидел сразу — тот стоял и что-то громко объяснял рабочему. Увидев сына, Генрих Владленович поманил его пальцем, и Давид сделал свои последние десять шагов в жизни.

— Ты вчера не выполнил того, что я тебя сказал! — спокойно произнес Гуревич-старший. — Я сказал, чтобы ты приехал и все тут проверил! — его тон повышался с каждым словом: — А ты, как обычно, просто поговорил с кем-то и поверил во все басни, которые тот тебе наплел.

— Ты можешь сказать, что случилось? — еле сдерживаясь, чтобы не развернуться и не уйти, спросил Давид.

— Два кровельщика вчера ночью напились и упали с шестого этажа. Осталось от них одно мокрое место, — голос отца звучал холодно и сдержано. — Я все утро это разгребал за тебя.

— За меня? — округлил глаза Давид.

— Да, это твоя вина.

— Что за бред? Я тебе что, начальник стройки, участка? Ты хочешь повесить на меня две смерти, чтобы дальше дергать за ниточки?

Давид уже не сдерживал себя, а кричал на отца:

— Да я лучше сяду, понял? Чем буду дальше с тобой работать!

Ему хотелось его придушить, наброситься и избить, но тут он увидел надвигающуюся тень. Подъемный кран, который стоял сбоку от здания, из-за резкого перемещения груза чуть накренился, а затем стал падать прямо на них.

Бежать было некуда, они стояли в узком проходе: слева и справа высокие бетонные плиты. Все, что успел сделать Давид — сгруппироваться и прикрыть руками голову.

Очнулся Давид уже в палате. Рядом оказалась медсестра, и та быстро позвала врача.

— Ну молодец, — похлопал по постели, чтобы не трогать больного, доктор, — организм молодой, выдержал. Поздравляю!

— С чем? — хриплым голосом спросил Давид.

— С днем рождения.

— Долго я был… без сознания?

— Больше месяца.

Давид попытался чуть приподняться, но чувствовал он только руки. Все остальное тело от пояса как будто и не существовало. Резко оторвав от себя капельницу и сняв с носа трубки, он вопросительно посмотрел на доктора, но тот только нахмурился и отвел взгляд.

Давид помнил все. Как на него летел громадный оранжевый башенный кран, как он пытался от него прикрыться. Помнил искаженное лицо отца.

— Что с моим отцом? — тихо спросил он.

Доктор не пошевелился, продолжая смотреть в пол.

Значит, отец погиб? От этого понимания не было ни радости, ни горечи. Безразличие. Одно большое безразличие.

Давид сделал еще одну попытку подняться на локтях, но тело у него было как огромный мешок картошки.

Он со всей силы ударил себя по бедру, куда легче дотягивалась рука, но ничего не почувствовал.

Врач наконец-то повернулся к нему:

— Я скажу вам только одно: шансов нет только в гробу. Да, ситуация намного сложней, чем была у вас десять лет. Повезло, что не в тех отделах позвоночника, где у вас стоит металлоконструкция, иначе мы бы вас не собрали.

Ну слава Богу! Хоть одна хорошая новость! Повезло так повезло! Давид тяжело выдохнул:

— Мне нужно позвонить.

Врач вытащил из кармана смартфон и протянул ему.

Давид знал почти все номера по памяти. Он специально учил их, чтобы не превращаться в тех, кто полностью доверяет гаджетам — а в итоге зависит от них. Только кому ему звонить? Отца, как он понял, у него уже нет.

Лучшему другу Максиму? Или лучше жене?

Он быстро набрал номер и, когда ответили, произнес:

— Привет, Регин.

На том конце помолчали, а потом хмыкнули:

— Живучий ты… гад.

Глава 6

Даша с улыбкой до ушей вошла в гостиную. Как же ей нравилась ее квартира! Даже не верилось, что она сама на нее заработала, и сейчас ей не нужно жить вместе мамой или скитаться на съемной.

Все-таки жизнь — благородная штука, и если долго-долго мучаться, то что-нибудь получится. В данном случае не что-нибудь, а отличная трешка на Цветном бульваре.

В дверь постучались, и Даша поспешила открыть, зная, что это Аглая.

Подруга чмокнула Морозову в щеку, бросила на мягкую банкетку сумку и подняла коробку с пиццей:

— Взяла нашу любимую: четыре сыра с прошутто и грибами. Сначала поедим, а потом побежишь к своему к своему “Бриони” и будешь строить из себя девочку на диете. Полинчик спит?

— Да, только уснула, и я, между прочим, никогда не строю из себя сытую девочку! — нахмурилась Даша. — И его зовут Георгий.

— Бриони красивей, чем он же Жора, он же Гоша, он же Георгий Иванович, — Аглая разулась и направилась в гостиную.

— Кстати, он действительно Георгий Иванович, — хихикнула Морозова и поплелась за подругой.

Конец ознакомительного фрагмента.